Глава 11 Сердце без тени
Лея чувствовала неладное с самого утра.
Воздух был другим. Не влажным, не прохладным — тугим. Как будто город задержал дыхание. Всё казалось обычным: улицы, кофейня, лица прохожих. Но каждый её шаг будто проваливался в зыбкую почву, как во сне.
Она вышла из магазина и увидела, что своё отражение в витрине... не двигается. Оно смотрело на неё. С лёгкой, почти нежной улыбкой.
Вечером, когда Алексей задержался на встрече с профессором оккультных искусств (они искали тексты про ритуал изгнания), Лея осталась одна в квартире.
Она сидела на диване, не включая свет. Рядом лежала записка:
"Когда наступит ночь, я приду за своим."
Сначала она подумала, что это шутка. Но почерк был… её.
Он пришёл, когда часы пробили полночь. Не из зеркала. Не из сна.
Из двери. Обычной. Реальной.
Лея стояла на кухне, и он просто вошёл. Без стука. Без ключа. Как будто всегда был здесь.
— Ты думала, это всё иллюзии? — Марк был тем же, но другим. Бледнее. Реальнее. На нём не было тени — он сам был тенью, принявшей форму. — Ты дала мне имя, Лея. А значит, открыла ворота.
— Уходи, — сказала она, голос дрожал, но не ломался.
— Ты же знаешь, я — не враг. Я — то, что ты потеряла. То, что ты никогда не могла отпустить. Я был рядом, когда тебя предавали. Когда ты хотела умереть. Когда ты смотрела на Алексея и думала: «Он уйдёт, как все».
Он шёл к ней, медленно. Воздух гас свет, лампы трещали.
— Ты лжёшь, — прошептала Лея. — Ты не я. И не часть меня.
— Тогда почему ты плачешь каждую ночь перед сном?
Он коснулся её руки — и сердце Леи сжалось. Не от боли. От воспоминаний, которые не были её. Сцены, в которых она стоит у постели отца. Уходит от Алексея. Стоит у воды, в детстве, и желает исчезнуть.
Он вторгался в неё.
Она закричала.
И в этот миг дверь влетела.
— НЕ ТРОГАЙ ЕЁ! — Алексей ворвался в комнату, в руке — резной посох, покрытый глифами. Его глаза горели. Не страхом. Знанием.
Марк отпрянул, и впервые в его лице — нечто живое. Уязвимость.
— Кто ты, чтобы встать между нами? — прошипел он.
— Тот, кто выбрал остаться, когда ты ушёл, — ответил Алексей.
Он ударил посохом в пол. Вспышка света. Марк отшатнулся, дёрнулся, как будто удар пришёлся в саму ткань его сущности. Он исчез — не растворился, а отступил. Сквозь зеркало. Сквозь тень.
И в комнате снова стало тихо. Только сердце Леи грохотало, как набат.
Позже, когда они сидели на полу, Лея спросила:
— Почему ты не убежал? Ты мог. Ты ведь знал, что это… нечто.
Алексей посмотрел на неё долго. Слишком долго.
— Я сам когда-то слышал его голос. В детстве. Он пришёл, когда умерла мама. Но я не впустил. Я знал, что если однажды его примешь — он уже не уйдёт. Но ты… ты была одна. И я не позволю тебе пройти через это ещё раз.
Лея опустила голову. Впервые она не чувствовала себя слабой. Только… собой. И этого было достаточно.
— Я готова, — сказала она. — Мы выгоним его
Они отправились к новой фигуре — Инге, скандинавской специалистке по дохристианским ритуалам изгнания. Высокая, резкая, с голосом, как гравий. Она жила на отшибе, в старом доме, который когда-то был церковью.
— Вы слышали имя? — спросила она, не глядя.
— Vocis Ultima, — ответила Лея.
— Тогда он уже у вас. И он не просто тень. Он был человеком когда-то. Или тем, кто стал таким, когда потерял всё. Они рождаются в страдании. Имя его — ключ. Но форма — боль. Вам нужно будет назвать его. Увидеть его истинное лицо. И не отвернуться.
— Мы готовы, — сказал Алексей.
— Вы думаете, что готовы, — ответила она. — Но готовность — это не отсутствие страха. Это умение смотреть в глаза тому, что внутри тебя.
Инга представила им ещё двоих: Рафаэля, бывшего монаха, отрёкшегося от церкви, но сохранившего знание. И Сэму, юную медиума, слепую с рождения, но способную «видеть» сущности.
— Он не просто следит, — сказала Сэма, приложив ладони к лицу Леи. — Он… боится тебя. Потому что ты — его врата. Но ты стала сильнее. И теперь ты — его клетка.
Лея впервые за всё это время почувствовала, как внутри неё нечто встало. Укоренилось. Не тьма. Не страх.
Цель.
Она не будет убегать.
Она будет биться.
В доме Инги царила тишина, из тех, что напоминают часовню перед бурей. С каждым шагом Лея чувствовала, как прошлое, настоящее и возможное сливаются. Она больше не была той, кто теряет контроль. Теперь она шла навстречу страху.
Рафаэль, мужчина лет сорока с глазами, которые будто заглядывали в душу, провёл её в старую молельню, где стены были исписаны рунами и молитвами.
— Мы не гоним демонов, — сказал он. — Мы возвращаем их туда, откуда они пришли. Иногда это глубже, чем ад.
Сэма, юная и слепая, держала её руку, когда Лея увидела свою первую «тень». Маленькую. Женскую. Связанную с обидой, которую она никогда не отпускала. Это не был Марк. Это была она сама — в другой версии, той, которая пошла по иному пути.
Позже вечером, в большой зале с круглыми окнами и свечами, Инга представила новых союзников.
Киран, индиец с необычайной интуицией, когда-то был оккультистом в тайном лондонском обществе. Он молчаливо подошёл к Лее и сказал:
— Ты стоишь на границе. Если перейдёшь, назад пути не будет. Но если останешься здесь — он победит. Выбирай.
Мэйлин, тихая женщина из Гонконга, принесла старинный свиток, на котором был изображён символ, напоминающий то, что Лея видела у Марка во сне — круг, рассечённый тенью. Она сказала:
— Это знак разделения. Он есть в каждом, кто пережил потерю. Но если ты сумеешь соединить его, ты закроешь вход.
В ту ночь они провели малый ритуал пробы — чтобы выявить глубину связи Леи с Марком. Алексей держал её за плечи. Инга начертила мелом круг. Рафаэль зажёг сандаловые свечи. Сэма сидела на коленях и шептала слова на незнакомом языке.
Лея вошла в транс. И в этом мире, между мирами, она увидела его.
Не просто Марка.
Мальчика. Одинокого. Оставленного. Он сидел в темноте и повторял:
"Не бросай. Не бросай. Не бросай…"
Она протянула к нему руку — и тут же вместо мальчика возникла фигура, уже знакомая, искажённая, с лицом, переливающимся чужими чертами. Марк.
— Ты не должна была видеть этого, — прошипел он. — Это не для тебя. Ты не спасёшься, Лея. Потому что ты не хочешь прощать.
И он рванулся к ней — из тени.
Алексей в реальности закричал:
— ВЫВОДИТЕ ЕЁ!
Рафаэль ударил в гонг. Инга закричала молитву.
И Лея очнулась. Лицо было мокрым от слёз. Но не от страха.
От жалости. К нему. К себе. К тем, кто не справился.
Позже, сидя у костра, Лея сказала:
— Я знаю, кто он. Или кем он был. Это не просто существо. Это... оставленное.
— Он собрал в себе тысячи таких, — ответила Мэйлин. — Души, которые не простили. Не приняли смерть. Не отпустили любовь.
— Но теперь он меня боится, — тихо сказала Лея.
Алексей молча кивнул. Он больше не был только её защитником. Он стал её частью. Опорой. И это чувствовали все в комнате.
Инга встала.
— С завтрашнего дня мы начинаем подготовку к изгнанию. Он будет пытаться проникнуть. Убеждать. Угрожать. Подменять правду.
Она посмотрела прямо на Лею.
— Но у тебя есть то, чего не было у многих. Ты ещё дышишь.
Лея сжала пальцы в кулак.
— Пока я дышу — он не победит.
И с этих слов началась новая стадия войны — не за жизнь, а за душу.