Пока она дышит

На следующее утро Лея проснулась с непривычным ощущением лёгкости. Комната залита мягким светом, на подоконнике — чашка чая, которую, как оказалось, приготовил Алексей. Он остался у неё, не уходил всю ночь. Сидел в кресле, пока она спала, сторожил её покой.
И Марк не пришёл.
— Я подумал, что, может, стоит попробовать что-то более… радикальное, — сказал Алексей, протягивая ей тетрадь. — Я кое-что читал. О символах. Защитных кругах. О вещах, которые используют те, кто верит в потустороннее. Или боится его.
Лея пролистала страницы. Символы, зарисовки, заметки из книг. Он всерьёз искал.
— Ты правда в это веришь? — спросила она, не отрывая глаз от бумаги.
— Я верю тебе, — просто ответил он. — Этого достаточно.
Они вместе начертили круг в её комнате — мелом, как в старых книгах. В центре — свеча, рядом — чёрный лепесток, тот самый, который жёг её пальцы. Алексей предложил сжечь его в огне.
Когда лепесток коснулся пламени, пламя вспыхнуло выше, чем ожидалось — почти добралось до потолка, и в воздухе раздался резкий шипящий звук, будто кто-то кричал… изнутри.
Свеча потухла сама по себе.
Тишина.
Холод ушёл. И с ним — ощущение чьего-то взгляда. Стены стали ровными. Зеркало — пустым. Впервые за долгое время в груди Леи не было страха.
— Ты это сделал, — прошептала она.
— Мы это сделали.
Вечером они гуляли по городу. Казалось, всё вернулось. Лондон снова был Лондоном, не искажённой декорацией её безумия. Люди, машины, жизнь. Лея смеялась. Алексей смотрел на неё, как будто боялся спугнуть этот миг.
Они сидели на скамейке, держась за руки. Она закрыла глаза.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Ты вытащил меня.
— Всегда рядом, Лея, — его голос — якорь в шторме.
Но в ту же секунду её пальцы стали холодными. Он всё ещё держал её руку… но её рука словно начала замерзать изнутри.
Она открыла глаза.
Небо почернело. Без перехода.
Алексей сидел рядом, но его лицо было другим. Не чужим… нет. Оно снова стало всем. И никем.
— Ты правда думала, что так просто можно уйти? — голос Марка звучал не громко, но в её голове — как гроза.
Скамейка исчезла. Алексей исчез. Только Марк — стоял перед ней, и его тень касалась её ног, как змея.
— Даже он теперь мой, — прошептал он. — Всё, что ты любишь, становится мной.
Лея закричала. Но город молчал.
Только зеркальное отражение в витрине рядом — искажённое, чужое — наблюдало за ней. И улыбалось.
После ритуала комната будто выдохнула. Впервые за многие дни Лея почувствовала, что стены больше не давят, не дышат в спину, не шепчут, когда она поворачивается. Пространство стало… своим. Возвращённым.
В ту ночь она спала глубоко и беспробудно. Без кошмаров. Без теней. Без него.
Утро было до странности обычным. Лея варила кофе и смотрела, как Алексей что-то пишет в блокноте, зацепившись взглядом за строчку.
— Ты всегда был таким? — спросила она. — Человеком, который верит в потустороннее?
Он пожал плечами, не отрываясь от ручки.
— Я не верил. Пока не встретил тебя. Пока не увидел, как ты смотришь в пустоту и дрожишь, когда я называю твоё имя.
Он говорил это без упрёка. Как факт. И в этом было больше заботы, чем в любом объятии.
— А если он вернётся? — тихо спросила она, боясь разрушить хрупкое утро.
— Тогда мы будем готовы, — сказал Алексей. — Мы знаем, что он не всесилен.
Лея кивнула, но в её голове уже начинали копиться новые тени. Не от страха. От сомнений.
Кто он, в сущности? И что, если Алексей ошибается?
Днём она пошла в библиотеку. Сама. Алексей настоял на том, чтобы она вышла, чтобы вспомнила, как это — дышать без страха. Лея держала в руках записки, сделанные им — символы, цитаты, странные латинские фразы. Она решила найти подтверждение. Что-то, что докажет: они сделали всё правильно.
В зале было пусто. Только звук шагов на деревянном полу, и пыль в воздухе, как призрачные следы чужих дыханий. Лея остановилась у старого шкафа с книгами по фольклору и мифологии. Открыла одну. Вторую. Её взгляд зацепился за иллюстрацию: фигура в тени, чёрная, без лица. Под ней подпись:
"Tenebris manet inter cogitationes nostras."
"Тьма живёт между нашими мыслями."
И ниже — другая фраза, вычеркнутая, но она её прочитала:
"Они приходят, когда мы любим. Когда мы боимся потерять."
Лея отступила, как от удара. И тут она поняла: Марк не просто питался страхом. Он появлялся, когда она была уязвима, когда сердце её было открыто. Когда она думала об Алексее.
Вечером они сидели на полу, в окружении свечей, Лея листала книги, Алексей читал вслух. Она впервые чувствовала, что не одна. Что всё это можно победить.
— Как ты думаешь, он часть меня? — спросила она. — Или… он пришёл из вне?
Алексей на мгновение замолчал.
— А может, и то и другое, — сказал он. — Может, мы притягиваем то, что носим в себе. Но это не значит, что мы не можем это изгнать.
Лея прикрыла глаза. Его слова звучали, как утешение, но в глубине всё ещё шевелилось сомнение. И оно стало сильнее, когда она почувствовала… тишину.
Не обычную. Странную. Как будто весь звук в комнате сжался в одну точку и исчез.
Она открыла глаза.
Свечи погасли.
Алексей сидел напротив. Но его глаза были пустыми. Как стекло.
— Алексей? — выдохнула она.
Он не ответил. Лишь наклонил голову, будто кукла, чей механизм сбился.
— Ты думала, что всё так просто? — сказал он голосом Марка. — Я не умираю. Я возвращаюсь. Всегда.
Сердце Леи сжалось. Она отпрянула, врезалась спиной в стену. Страх накрыл её волной, но вместе с ним — и злость. Не безнадёжность. Ярость.
— Уходи! — крикнула она. — Ты не он! Ты не моё! Я больше не боюсь тебя!
На мгновение фигура перед ней дрогнула. Пошатнулась. Глаза снова стали человеческими. Алексей упал вперёд, опираясь руками о пол. Дышал тяжело. Его голос — настоящий:
— Он… пробрался… в меня…
Лея подбежала, схватила его за плечи. Он был жив. Он был он.
Но за её спиной зеркало на стене дрожало, как озеро под ветром.
И в нём — снова Марк.
— Пока ты дышишь, — прошептало отражение. — Я рядом.