15
За дверью комната, освещение которой напоминает больничное, яркое, холодное. Стены белые, и на секунду мне показалось словно мягкие, но мне пока рано в психушку. Как минимум не в этой жизни, не в той, где есть он.
Посередине стоит белый стол с идентичными стульями, что находятся друг напротив друга. Я ступаю по такому же белому полу, подмечая, что этот цвет выбран не случайно. Он пагубно действует на меня, но я не позволю им сбить себя с толку.
Я никогда не проигрываю.
Походкой какой-то пьяницы, направляюсь к дальнему стулу, горблюсь, но продолжаю двигаться изящно и легко. Присаживаюсь и наблюдаю за выражением лица охранника. Его приставили ко мне, после того как увидели одиноко стоящую возле комнаты «снятия побоев с перчинкой», да, пожалуй такое название мне по душе.
Ухмыляюсь, и, поворачиваясь на стуле так, что его спинка оказывается между моих ног. Прогибаюсь назад, спиной и затылком касаясь поверхности стола. Руки цепко ухватились за спинку стула, а глаза теперь видят фигуру охранника вверх ногами. Улыбаясь, произношу:
— Ну чего ты смотришь? — качаюсь из стороны в сторону в таком же положении. Да, видимо более свихнувшихся, чем я, он не видел. — Может ты желаешь подойти?
Привстаю и полностью опрокидываюсь на стол. Свесив вниз голову, поднимаю ноги к потолку, качая ими поочерёдно, назад-вперёд.
— Они тебе не разрешают разговаривать? — озадаченно произношу я, затем поворачиваюсь на живот, сгибаю ноги в коленях и продолжаю качать ими. — Ну же, поговори со мной, — шепотом добавляю, — я им не расскажу.
— Мисс Арро? — в дверном проёме появляется женщина средних лет в белом халате, накинутым на худощавое тело, облаченное в светлую водолазку и джинсы. Она не сводит взгляда с каких-то бумаг, что держит в руках. Не услышав ответа на заданный вопрос, она всё же решает взглянуть на меня.
Ловлю её ошарашенный взгляд и ставлю руки перед собой, кладя на них подбородок. Она точно не ожидала увидеть лежащую на столе девушку, хотя в её глазах я скорей пациентка, но я не собираюсь быть «очередной умалишенной», я буду исключением.
— Да, это я, — медленно, смакуя каждую букву.
— Мисс Арро, попрошу вас сесть на стул, — она перекладывает документы в левую руку и поправляет очки. Действительно не глупа, и пока единственная, кто не собирается мириться с моим поведением.
Дую губы, хнычу, но решаю не спорить с этой женщиной. С грациозностью кошки сползаю со стола и усаживаюсь куда положено. Глупые правила, ведь удобнее на столе! Не существует никакого «так положено» или «такие правила», они сами это придумали, чтобы оправдать своё скудоумие. Соединяю руки за спинкой стула в замок, раздвигаю колени и скрещиваю лодыжки.
Она кривит лицо в недовольстве моим поведением, но всё же прямая, как струнка, проходит и садится напротив.
«Довольствуйся тем, что дают, старуха»
Несколько раз щёлкает ручкой, будто не может с первого раза «включить» её. Пытается вывести меня. Миссис выкладывает перед собой бумажки и ещё раз пробегает по тексту серыми глазами. Я выставляю руку в бок, рассматривая побитые костяшки, затем ставлю их перед собой и укладываю подбородок.
— Начнём, — заявила она совершенно ровным непробиваемым голосом.
В своей жизни я встречала достаточно психиатров, но данная особа была, пожалуй, самой стойкой и дисциплинированной. Отмечаю, что работает она давно, скорее всего в каких-то частных клиниках и исключительно по схеме. Здесь такие не работают, прошлая малышка не выдержала в моём присутствии и 10 минут. Вопрос лишь в том, откуда они таких детей понабрали? Этот экземпляр мне больше нравится, даже слегка интригует, и, возбуждает.
— Я изучила вашу карту и осведомлена обо всех ваших отклонениях, — она сложила руки подобно моим, и так же положила подбородок, полностью пародируя меня саму, — так что, мисс Арро, будьте откровенны со мной.
— Без проблем, Миссис, ах да, вы не представились, — что же ты ответишь, старая карга.
— Вам не обязательно знать моё имя, — тот же неизменно ровный голос.
— Боитесь? — удивлённо поднимаю брови.
— Чего же мне бояться, дорогая?— голос становится чуть теплее, и разговор, казалось, переходит в светский. Она снова поправляет очки и вновь берёт документы. Замечаю обручальное кольцо, видимо забыла его снять. Либо эта сука замужем, но не испытывает к мужу ничего, так как допустила такую оплошность совершенно не заботясь о его судьбе и носит кольцо только для детей. Либо же вдова, и всё ещё носит кольцо. Больше склоняюсь к первому варианту, а значит, в таком возрасте, полагаю, уже имеет любимых отпрысков, может и внуков. Ухмыляюсь её глупости.
— Ни «чего», — она смотрит поверх бумаг мне в глаза, — ни чего, «дорогая»,— передразниваю её, — а кого, сладкая.
Вижу страх в её серых глазах, она заметила кольцо. Руки её дрогнули, а губы открывались и закрывались, словно у рыбы, что задыхается на суше. И это очередное доказательство того, что ей действительно есть, кого терять. У снежной королевы не такое холодное сердце, но я возьму горелку, чтобы растопить лёд. Она прерывает наш недолгий зрительный контакт, часто моргая и бегая глазами из стороны в сторону. План с треском провален.
— Начнём? — я устала наблюдать за этим немым представлением, мне нужно добить её.
— Д-да, определённо, — она снимает очки и протирает линзы краем халата, затем снова надевает их. — В возрасте 13 лет вы были на лечении в загородной психиатрической клинике, и после этого ежегодно наблюдались у психиатра, но последние 2 года в твоей истории не добавлялось никаких отчетов, ведь так?— она пыталась вернуть пущую уверенность в голосе, попытка не пытка.
— Всё верно доктор, за исключением того, что в поликлинике я с шести лет, а в последнем отчете указано, что в дальнейшем лечении нет необходимости, — говорю, будто заученный текст.
— Мы обязательно внесём поправки в карту, но вот что интересно, неужели после этого долговременного лечения результат был настолько хорош, что заставил больше не чувствовать приступов? У вас не было никаких причин снова обратиться в клинику?
— Абсолютно никаких.
— Хорошо, — тянет каждую букву, точно жевательную резинку. — Позвольте задать следующий вопрос, вы...
— Позволяю, — ненадолго это слово сбивает доктора с мысли, и она застывает с приоткрытым ртом. Вероятно, прокручивает в голове только что заданный собой вопрос и продолжает.
— Как давно вы под влиянием этого человека?
— Под влиянием? — голос пропитан едкостью и недовольством, я позволила себе немного отойти от роли. Снова подаюсь вперёд, оказываясь в опасной близости с её лицом.
— Именно, как давно вы живёте вместе, как давно он начал проявлять агрессию или физическую силу в вашу сторону? Возможно, были принуждения к сексуальной близости? — вопросы безостановочно бежали с ее уст. — Или может, он против вашей воли заставлял употреблять какие-то неизвестные препараты, если да, то какие? Как они выглядели?
— Кто «он»? — совершенно увожу тему, возвращаясь в самое начало.
— Мистер... — видно она понятия не имеет, как его зовут, а это непростительно. Не даю ей договорить.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — начинаю хрустеть пальцами поочерёдно. Сначала на левой, потом на правой.
— Гематомы на вашем теле свидетельствуют об обратном. Он сделал это с вами?
— О, что вы, — облокачиваюсь на спинку стула. — Я просто упала с лестницы.
— Синяки это оправдывает, но порезы... — доктор медленно мотает головой из стороны в сторону, но опять же не успевает договорить
— Я просто очень неудачно упала с лестницы, — увереннее, выделяя каждую букву.
— Что тогда вы скажите по поводу следов зубов?
— О-о-о, — медленно тяну я и приближаюсь ещё ближе к ней, — вы же не маленькая девочка, — аккуратно беру прядь, элегантно обрамляющую её испуганное лицо, — должны знать, чем люди занимаются в постели. Порой, лично я не только кусаюсь. Но прости, продемонстрировать, к сожалению, не могу. Не имею интереса к женщинам, обратись к мужу.
— Хорошо, — ошарашенно дёргается, вырывая прядь из моей руки, быстро ставя точку в своём отчёте.
Удовлетворённо цокаю языком и, сделав поочерёдную волну пальчиками, опускаю взгляд на бумаги. Успеваю прочитать, что я полностью вменяема и отдаю отчёт в сказанном. Доктор встаёт и без лишних слов движется к двери. Она уже не прямая как струнка, я сильно подорвала её уверенность. Ей есть что терять.
Женщина специально не полностью закрывает дверь, и через щёлку я заметила серый пиджак, полагаю принадлежащий Мелани, и оказываюсь права, слыша её голос.
— Простите инспектор, но ни о каком «Стокгольмском синдроме» и речи быть не может, — спокойно выдаёт доктор.
Молодец, просто умничка, вот так ты боишься за своих отпрысков.
— Миссис Бертран, если хотите мы можем просмотреть разговор ещё раз, может вы что-то пропустили...
— Ошибки быть не может, — она напряжена, поэтому начинает раздражаться, тише сладкая. — А теперь, мне пора. До свидания.
Слышу её быстрые удаляющиеся шаги и цокот низеньких каблучков. Мелани глубоко вздыхает и заходит не сразу, стоит подготовиться, прежде чем контактировать с таким исчадием ада.
Уставшая, подавленная и полностью разочарованная. Не смогла вытянуть из меня хоть что-то. Глаза смотрят вперёд, но в них только густой белый туман. Очевидно, она не понимает, где допустила ошибку. Глупенькая, нужно было смотреть сквозь пальцы, а не на готовые отчеты плетёные белыми нитками.
— Где он? — не дожидаясь, пока она сядет, задаю вопрос скучающим тоном.
— Скажи мне только одно, зачем ты сопротивляешься? — вымученно произносит, прикрывая глаза и массируя височную область.
— Я не обязана больше ни на что отвечать инспектор.
— Ещё как обязана, никто тебя, безмозглую психичку, не выпустит отсюда, пока я этого не позволю!— наконец она срывается и на последнем слове громко ударяет кулаком по столу.
Кладу ладони на колени под столом и сжимаю кулак, больно впиваясь ногтями в кожу.
— Ошибаешься, дрянь, — она собирается что-то сказать, но я выставляю указательный палец перед её яростным лицом, — заткнись! — открывает и закрывает рот. — Или ты хочешь, чтобы мистер Боу узнал о допросе с «пристрастием», где в главной роли твой сын!? — глупо хлопает глазами, ошарашенная моими познаниями. Она ничего не отвечает и я продолжаю, — не хочешь значит? Мм? — почти рычу я, но далее спокойным тоном выдаю: — Со мной говорил психиатр. Так? — Мелани кивает. — И мы прекрасно знаем, что написано в отчете. Так что тебе следует закрыть рот, — понижая голос, продолжаю, — предполагаю, дверь не заперта.
— Ты ведь даже несовершеннолетняя. Девочка, милая, я понимаю. Возможно, ты напугана, возможно, он внушил тебе то, что ты не сможешь без него. Несуществующую зависимость. Детка, я понимаю тебя, — слишком много заботы и гнилой жалости в потухшем взгляде глаз с серым отливом. — Я могу помочь.
Увольте, я в очередной раз не смогла сдержаться. Смех напоминал помешанный, одержимый, что заставило пребывать Мелани в неподдельном испуге. Откинула прочь печаль и разочарование, думая теперь лишь о собственной сохранности, рядом со мной.
— Вы серьёзно? — вытираю рукавами худи выступившие слёзы. — Простите, я вас напугала? — вмиг лицо превращается в каменное, теряя былой задор и весёлость. Забавы ради, всё это забавы ради. — Если вдруг, вы решите обвинить его в совращении, то спешу напомнить о ваших собственных законах. Они способны помочь, но не в этой ситуации. Возраст согласия, смекаете? Или вам разжевать и в ротик положить?
Настолько резко встаю, что стул отлетает, а Мелани подпрыгивает на месте. Надеваю капюшон подхожу ближе к ней и, наклоняясь ближе к уху инспектора, шепчу:
— Объясни сыну, что делать можно, а чего нельзя, — вижу, как слезятся её глаза, а плечи передёргивает. — А иначе, подробности об очередном шраме на моём теле из-за вашего сыночка, благосклонно скрытые мной, всплывут с неожиданными подробностями. Игра окончена. Каков он, вкус проигрыша? Полного поражения?
Выпрямляюсь и смотрю на её опущенную голову. Заветная улыбка расцветает на лице. Приоткрываю дверь и собираюсь выходить, но слышу:
— Ты любишь его? — вопрос заставляет меня задуматься, от чего опускаю голову, глупо уставившись в пол. — Ответь, ты любишь его? — она так же сидит с опущенной головой, судорожно вздыхая. Полагаю, по её немолодому лицу стремительно побежали тонкие струйки слёз.
— Как не стыдно? — вовсе охладевшим голосом пытаюсь закончить словесный обмен.
— Ответь, — низкий сиплый шепот не отпускает меня.
— Нет.
Наконец я покидаю это место. Через несколько минут мы выйдем отсюда свободными. Но нам ещё предстоит поработать над качеством этой свободы.
Прохожу в конец тёмного коридора, освещение которого обеспечивает мигающая лампа. Останавливаюсь у светлой двери, движение в окошке которой привлекло меня. Прозрачное стекло, с чёрной металлической сеткой открывало вид на весьма интересную картину. Действие разворачивается в маленькой комнатке с зелёным освещением. Дилан без зазрения совести разбивал кулаки об лицо моего мальчика, но целостная картина была скрыта широкой спиной идиота.
Аккуратно, неспешно открываю тяжёлую дверь и намеренно громко захлопываю её. Дилана даже это не отвлекает от битья. Вот какое животное скрывается под шкурой добродушного голубоглазого болвана. Кёрц заметил меня, я же подмигнула ему ухмыляясь.
Мой мальчик залился громким смехом, опрокидывая голову. Дилан замахнулся для очередного удара, но я поспешила его остановить:
— Ещё один удар, — увлечённо рассматриваю свои ногти, не обращая драгоценного внимания на предмет моего обращения, — и я выцарапаю твои тошнотворные глазёнки.
Голос приторно сладок с посыпкой в виде нескрываемой издёвки.
Он медленно поворачивается, встречаясь со мной испуганными глазами. Зелень тёмного леса встречается с ясным утренним небом. Кривлю лицо в отвращении.
— Как ты...
— Что? — непринуждённо рассматриваю бесстыдное ошарашенное лицо.
— Не важно, — он подходит ко мне слишком близко и собирается с мыслями, дабы выдвинуть очередную тираду. — Как же ты не понимаешь! — хочет прикоснуться ко мне своими окровавленными от ударов руками.
— Не смей. — Отхожу в сторону, отвергая выставленные ладони.
Обхожу его, ловко вытаскивая торчащую ей заднего кармана джинсов Дилана связку ключей.
Кёрц поднимается, потирая запястья, и с вожделением рассматривает моё лицо. Да, мальчик мой, я справилась. Что может быть лучше, чем вконец растоптать чувства и самую настоящую любовь жалкого парня? Не отрывая ядовитого взгляда от Дилана, аккуратно отвечаю на поцелуй Кёрца.
Покинув комнату пыток, мы буквально наткнулись на мистера Боу. Разъярённый, красный, точно помидор, ведь их опять облапошили. Обвели вокруг пальца, только в этот раз, проблем ожидается больше, после безрезультатного задержания.
Спектакль окончен?