КывМер: истории в миниатюре

Омер чуть задержавшись на работе, только приехал в больницу. Он на ходу проверил сообщение, в котором Кывылджим написала, что уже зарегистрировалась и ее пригласили в кабинет.

Подойдя к знакомой стойке регистратуры, он улыбнулся медсестре, которая только оторвалась от монитора.

— Добрый день, Омер-бей, – она поспешно поправила выбившуюся прядь волос, — ваша супруга уже в кабинете. Кстати... – в ее голосе появились странные веселые нотки, — вам повезло с новым врачом.

Омер нахмурился:

— Новый? А где доктор Деврим?

— В отпуске до конца месяца, – она лукаво улыбнулась. — Его заменяет доктор Эрмин. Такой обходительный... – она мечтательно прикрыла глаза, — и к тому же невероятно аккуратный в работе. Все наши беременные просто в восторге!

Прищурившись, Омер натянуто улыбнулся и двинулся к кабинету. Остановившись перед дверью, он услышал смех жены – тот особенный, звонкий смех, который обычно вызывал у него улыбку.

Омер глубоко вдохнул и вошел без стука.

Кывылджим лежала на кушетке, а над ней склонился мужчина в белом халате — лет 40, с идеально уложенными темными волосами и теплой улыбкой. Его руки, такие сильные на первый взгляд, с особой осторожностью держали датчик. А движения, плавные и мягкие, рисовали круги на ее животе.

— Вот, видите? – он аккуратно провел датчиком по ее животу, — у вас растет замечательный крепкий малыш. Смотрите, как пинается!

— Ой, – вновь засмеялась Кывылджим, — Вот сейчас было сильно. – ее глаза засияли еще ярче, когда она заметила мужа в дверях — Омер! Иди скорее, он показывает, как наш хулиган пинается!

Доктор обернулся. Его глаза прищурились и он, будто нехотя, отодвинулся чуть дальше от кушетки.

— Добрый день.

Омер медленно подошел, стараясь не сжимать челюсти:

— Доктор... Эрмин, верно?

— Совершенно верно, – врач ответил той самой мягкой улыбкой, которая, должно быть, сводила с ума всех медсестер больницы.

Он протянул руку для рукопожатия:

— Временно заменяю коллегу. Должен сказать, ваша супруга – образцовая пациентка. Редко встретишь такую выдержку и терпение.

Пожимая холодную ладонь врача, Омер невольно отметил его крепкую хватку и... отсутствие обручального кольца.

— Мы очень благодарны, – Омер произнес это сквозь зубы, одновременно усаживаясь на стул рядом с женой так близко, а его рука легла на плечо Кывылджим с демонстративной, почти первобытной собственностью.

Кывылджим едва сдержала улыбку, чувствуя, как напряглись мышцы мужа под пиджаком.

Она невольно вспомнила их одну из первых ссор из-за ревности – тогда, два года назад, Омер устроил сцену из-за банального комплимента коллеги Кывылджим на съемках телеканала.

— Если посмотреть здесь, видно прекрасное развитие легких. И обратите внимание на сердечко, оно бьется ровно, 140 ударов в минуту. – продолжал врач.

Его тон был безупречно нейтральным, но Омеру почему-то показалось, что в слове «сердечко»прозвучала какая-то неприличная фамильярность.

— Да, я вижу, – сухо ответил он, одновременно сжимая плечо жены.

— Спасибо, доктор, – Кывылджим сияла. — Вы так подробно все объясняете...

— Это моя работа, – Эрмин склонил голову, убирая гель с ее живота. Его движения были удивительно нежными для мужских рук.

А сам факт того, что сейчас именно доктор вытирает полотенцем гель с обнаженного живота Кывылджим, сводил Омера с ума. Каждое движение этих ухоженных врачебных рук казалось ему нарочито медленным, почти интимным.

Омер сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Гель блестел на свету, подчеркивая округлость, которая принадлежала только ему. А этот... человек проводил салфеткой слишком тщательно, слишком близко к линии бюстгальтера, слишком...

Омер почувствовал, как в груди закипает что-то неприятное

— Дорогая, а ты себя хорошо чувствуешь? – нарочито громко спросил Омер.

Кывылджим сильнее поджала губы, стараясь сдержать смех.

— Да, все просто замечательно.

***

Когда дверь кабинета закрылась за ними, Кывылджим сразу же вцепилась в руку мужа, едва сдерживая смех. Её глаза искрились озорством, когда она заговорила преувеличенно сладким голосом:

— Ну что, мой ревнивый мужчина, теперь я знаю, как тебя вывести из равновесия. Что это только что было?

— Я не ревную. – отрезал Омер, прибавляя шаг, — Просто... он слишком уж старался тебе понравиться.

— Ой, брось! – Кывылджим рассмеялась, прижимаясь к его плечу. — Он со всеми пациентами одинаково внимателен. Хотя... – она сделала театральную паузу, поднимая глаза к потолку, — Надо признать, у него действительно приятные руки. Такие тёплые, нежные... И голос такой красивый... А тот комплимент, который он мне сделал...

Омер резко остановился, разворачивая жену к себе:

— Какой ещё комплимент?!

Кывылджим прикусила губу, делая невинные глаза:

— Ну... он сказал, что у меня самая красивая плацента из всех, что он видел за всю свою практику.

На лице Омера застыло выражение крайнего недоумения, смешанного с отвращением:

— Он... что?!

— Шучу, шучу! – залилась смехом Кывылджим, видя его реакцию. — На самом деле он просто сказал, что у нас будет очень красивый малыш.

Омер тяжело вздохнул, проводя рукой по лицу:

— Ты специально меня доводишь, да?

— Может быть, — она лукаво подмигнула, снова беря его под руку. — Но зато теперь я знаю, что даже после стольких лет вместе ты всё ещё можешь ревновать меня, да еще и беременную, Омер!

Омер остановился посреди больничного коридора, вновь развернув жену к себе. Его глаза, обычно такие уверенные, сейчас светились уязвимостью:

— Просто помни, что никто не будет так смотреть на тебя, как я. — Его пальцы нежно обвили её запястье. — Никто не запомнит, что в два часа ночи тебе вдруг захочется сладкой картошки с корицей. Никто...

Кывылджим внезапно поднялась на цыпочки, прерывая его речь нежным поцелуем в шею — именно в то место, которое всегда заставляло его вздрагивать. Её губы были такими пленительно тёплыми и чуть дрожали от сдерживаемого смеха.

— Я поняла, — прошептала она, чувствуя, как под её пальцами учащённо забился его пульс. — Мне никто больше и не нужен.

Она отстранилась ровно настолько, чтобы видеть, как его глаза расширяются от её следующей фразы:

— Даже если какой-то доктор Эрмин и правда сказал, что у меня самая красивая матка во всём Стамбуле.

Наступила секунда абсолютной тишины. Потом Омер издал странный звук — нечто среднее между хрипом и стоном.

— Ты специально это делаешь...— он бессильно провёл рукой по лицу.

Кывылджим рассмеялась, и её смех эхом разнёсся по пустому коридору, такой живой и искренний, что привлек внимание медсестер и некоторых пациентов.

— Ладно, мой ревнивый муж, — она потянула его за руку к выходу, — купишь мне ту самую сладкую картошку? А по дороге я расскажу, как доктор на самом деле полчаса восхищался твоими генами, глядя на нашего будущего малыша.

***

В воздухе витал аромат свежеприготовленного блюда. Омер сегодня особенно постарался, зная, как Кывылджим любит его фирменные сэндвичи с жареной курицей.

Он аккуратно раскладывал еду по тарелкам, украдкой поглядывая на жену. Кывылджим устроилась в углу дивана, уткнувшись в телефон, её босые ноги были поджаты под себя. Иногда на её губах появлялась лёгкая улыбка — вероятно, она читала что-то забавное.

Омер со звоном поставил тарелку перед женой, привлекая её внимание.

— Всё остынет, — сказал он, стараясь скрыть лёгкую обиду в голосе.

Кывылджим виновато убрала телефон и поднялась с дивана:
— Ой, я что-то забылась...

Омер сел напротив, не сводя с неё глаз:
— Что ты там так увлечённо читала?

Она вздохнула, медленно откусывая кусочек огурца, явно тянув время перед ответом.

— Доктор Эрмин наконец выслал мне рекомендации... мы и заобщались, — произнесла она с наигранной небрежностью, — немного.

— Что? — Омер резко выпрямился. — Покажи.

— Омер...– рассмеялась она, прикрываясь едой.

— Покажи. – повторил он.

Сдавшись, она протянула телефон. На экране вместо переписки с врачом были открыты заметки.
Его глаза пробежались по строчкам:

«12 неделя — Омер сегодня впервые услышал твоё сердцебиение. Растерялся так, что начал говорить с доктором на "вы". Весь день потом ходил с глупой улыбкой.»

«20 неделя — мы наконец то узнали, что у нас будет сын. Омер купил крошечные голубые пинетки, которые теперь красуются у нас на тумбе напротив кровати. Мы очень счастливы...»

Омер застыл, а его сбившееся дыхание постепенно выравнивалось.

Затем он медленно обошёл стол и опустился перед ней на колени, беря её руки в свои.

— Прости, — он поцеловал её пальцы. — Я опять повёлся.

Кывылджим нежно провела пальцами по его щеке:

— Дурачок. Ты же знаешь, для меня нет никого важнее тебя.

Он поднялся и притянул её к себе, а их губы встретились в нежном, сладком поцелуе, пахнущем корицей и домашним уютом. Кывылджим рассмеялась, запуская пальцы в его волосы.

И где-то в телефоне оставалась непрочитанной последняя запись:

«32 неделя — Сегодня Омер ревновал меня к узисту. Было так смешно и так мило, что я поняла: хочу помнить это чувство всю жизнь. Наш мальчик будет расти таким же влюблённым и преданным, как его папа.»

И когда её телефон наконец погас, в тёплой кухонной тишине остались только их переплетённые дыхания и тихое постукивание часов — отсчёт счастливых мгновений до встречи с их маленьким Кемалем.

Утро следующего дня

Кывылджим, уже проснувшаяся, лежала на боку и наблюдала, как солнечные лучи медленно сползают по его лику к уголку губ. Тех самых, которые вчера так ревностно заявляли и доказывали все права на нее. Она протянула руку, но в этот момент Омер открыл глаза:

— Прямо таки с утра любуешься мной? – хрипло произнес он, ухмыляясь.

— Ага, – она улыбнулась, подпирая голову рукой, — Выбирала чем разбудить тебя сегодня: поцелуем или вновь напомнить о вчерашнем УЗИ?

Омер застонал, закрывая лицо подушкой:

— Пожалуйста, хватит смеяться надо мной. Я извинялся.

— Кстати, – она игриво потянулась за телефоном к тумбочке, — посмотри, этот доктор уже шлет мне сообщения.

— Что?? – Омер мгновенно сорвал подушку с лица, устремляя взгляд на Кывылджим.

— Успокойся, – она засмеялась еще ярче, – он просто прислал мне дату следующего приема. Хотя...– театрально сделала паузу, а после продолжила, – наверное, «с нетерпением жду» было лишним, как думаешь?

— Мы меняем врача. – отрезал он, вставая с кровати.

— Ой, ну прекрати, – она поймала его за руку, потянув обратно в постель, — Я уже сказала, что мой ревнивый муж обязательно не опоздает на следующий прием.

Омер замер в полусогнутом положении, а его пижамные штаны нелепо сползли набок:

— Да, я приду! — он выпрямился с гордым видом. — Мы вместе войдём в кабинет, и я...

— За руки, – закончила она за него, подтягивая к себе и целуя в упрямо надутые губы.

Его щека была тёплой и слегка колючей от утренней щетины. Кывылджим почувствовала, как под её ладонью его плечи наконец расслабились.

— И знаешь что ещё? — прошептала она, проводя пальцем по его сжатым бровям. — Я попросила записать нас к последнему времени. Чтобы ты мог спокойно...

— Осмотреть кабинет на скрытые камеры? — подхватил Омер с внезапной ухмылкой.

— Нуу... я думала про "привыкнуть к обстановке", но твой вариант звучит эпичнее, — она засмеялась, когда он наконец плюхнулся обратно на подушки.