Глава 17
Глава 17. Резная шкатулка
И добродетель стать пороком может,
Когда ее неправильно приложат.
Шекспир,«Ромео и Джульетта»«Проснулись, улыбнулись» – так бы описала свое утро Настя, открывшая глаза до будильника.
Первым, кого она увидела, был Максим. Собственно, вчера он же был и последним, кого она видела, прежде чем закрыть глаза и уснуть. Происходящее казалось ей каким-то безумием. Милым, классным, но все же безумием. Интересно, а к подобному вообще можно привыкнуть? Неужели пары, которые живут вместе не один десяток лет, относятся к такому, как к какой-то ничего не значащей обыденности? В голове ярко возникли картинки из их возможного совместного будущего. Впереди последний год школы, а дальше… поступление в Москве – и можно будет уже съехаться. К тому моменту они будут вместе уже год, и у родителей точно не останется сомнений, что это не просто подростковая глупость, которая скоро пройдет. Все поймут, что у них все серьезно. А потом, после переезда, заживут счастливой, почти семейной жизнью с растениями в горшках… кошками… собаками… И каждое их утро в Москве будет ленивым, теплым и проведенным вместе, а не порознь.
Она уткнулась носом в шею своего парня и улыбнулась еще шире – наконец-то он не сбежал от нее спящей. Во-первых, потому что сам еще спал. Во-вторых, потому что уже был у себя в комнате и бежать было некуда. Но это мелочи.
– Доброе утро, Огонечек. Как тебе спалось? – Шевеления Насти разбудили Макса. Он погладил свою девушку по волосам, которые снова напоминали яркие языки пламени, что грело, но не обжигало.
– Чудесно, просто чудесно… – Никольская сладко потянулась, стараясь не думать, что уже совсем скоро придется идти сначала в свою комнату, а потом и на пары. – Почему это утро не может длиться вечно?
– Но мы можем его чуточку продлить и прийти на завтрак позже обычного.
– Надо тогда предупредить Иру, чтобы она нас не потеряла. – Настя достала из-под подушки телефон, выключила еще не успевший сработать будильник и написала подруге.
Тут же пришедшее сообщение оказалось таким же лаконичным, как и все, что Вишневская написала им вчера.
Ира: Ок.
После небольшой паузы пришло еще одно.
Ира: Поем, значит, одна.
– У нее что, буквы платные? – вздохнула Настя, показывая Максу экран своего телефона.
– Может, нам не стоит оставлять ее одну? – Он думал, что они позавтракают все вместе, но чуть позже, поэтому растерялся от такого ответа подруги.
– Но мы ее не оставляем, она сама откалывается.
– Я переживаю за нее. Если честно, не знаю, как вы, девушки, реагируете на расставания, даже если знаете этого человека всего пару недель. И тем более не могу понять, каково сейчас ей, я попытался вчера узнать что-нибудь, но она не говорит ничего, но с ней что-то не так. А я, к сожалению, не могу залезть ей в голову.
Настя вздохнула, это ж надо было так испортить момент, принадлежащий им двоим и только двоим.
– Не переживай, залезть к Ире в голову порой не может даже сама Ира. Это, как ты говоришь, «расставание» было неизбежным. Мы в любом случае скоро уедем. Думаю, она изначально знала, на что шла.
– А если нет? А если они зашли дальше, чем она планировала? Если он просто воспользовался ею и бросил? – Еще со вчерашнего дня у него в голове сидела эта мысль. Максиму казалось, что, если он озвучит это предположение, станет легче. Но нет, от того, что мысль обрела материальную форму в виде слов, стало еще хуже. Он не понимал, почему Настя, склонная вечно драматизировать любую мелочь, сейчас упорно не замечала возможных вариантов события.
– Я по-прежнему считаю, что все скоро наладится. – В голове всплыл отрывок разговора с Ирой, где та категорически заявляла, что не собирается спать с первым встречным, значит, вариант Максима сразу отметался. – И вообще, почему ты сразу подумал о самом ужасном варианте? Может, они просто не выбрали фильм на вечер, или поругались из-за задачи по генетике, или какая-то другая подобная фигня? Думаю, они либо скоро помирятся, либо Ира окончательно похоронит все воспоминания о нем под толщей формул. – Она на пару мгновений задумалась. – Ладно, ты все же прав. Фигня или нет, не стоит нам так кидать Иру. Мы должны быть рядом. Давай тогда собираться на завтрак, а полежушки устроим в следующий раз.
Настя с Максимом пришли как раз к нужному времени и рассчитывали увидеть Иру за их столиком, но он пустовал. Никольская тут же написала подруге, чтобы узнать, где она.
– Пишет, что не голодна.
– После того как пропустила ужин? – запереживал Макс.
– Стресс у человека, есть не хочется, – отмахнулась Настя, пытаясь скрыть недовольство от того, что он слишком много думает об Ире. – Или она прорыдала полночи и теперь с красными глазами и опухшим лицом, а она в таком виде ни за что не появится на публике.
– Да как ты вообще можешь так спокойно об этом говорить?! – До этого дня он никогда не замечал ее цинизма.
– Знал бы ты, сколько я прорыдала из-за тебя, пока мы еще не начали встречаться, не задавал бы такие глупые вопросы. Рыдать из-за парней – база. Каждая девушка через это проходит, такова жизнь.
Максим не нашел, что ответить на это заявление. Настя, что? Плакала из-за него? Зачем? Он же всегда был рядом с ней, раньше как друг, а теперь будет как парень. Он не мог понять, что вообще должен испытывать после таких слов. Неловкость? Сожаление? Растерянность? Пожалуй, в девушках должны оставаться какие-то загадки, и «угадай, сколько я убивалась из-за тебя, пока ты не стал моим» как раз одна из таких.
– Давай подождем до конца завтрака, может, она все же придет? – Ему очень хотелось убедиться, что с подругой все в порядке, насколько это вообще было возможно.
Ожидания оказались напрасными – Ира так и не пришла. Она уже давно сидела в учебной аудитории, когда друзья покинули здание столовой.
Сегодняшние пары стали для Насти испытанием ее актерского мастерства. Она играла спокойного и невозмутимого человека, девушку, которая ни разу не ревнует своего парня к их общей подруге и готовую прийти на помощь Ире. Хотя гремучая смесь из ее мыслей и чувств внутри закипала и была готова вот-вот подорвать всю эту школу к чертям собачьим. Настя отказалась от утра в объятиях Максима, проторчала в столовой фиг знает сколько ради подруги, а та не пришла. И тем не менее факт отсутствия вовсе не помешал Ире стать третьей лишней, потому что она все же была все время рядом, в мыслях и словах Максима.
Настя понимала, что ее реакция эгоистична и неадекватна, поэтому мысленно поставила себя на место Иры и начала твердить про себя, как мантру: «Не ревновать, узнать, что произошло, поддержать». К концу второй пары бурлящая смесь внутри утихла.
Ничего так не сближает, как решение общих проблем, а что-то произошедшее с Ирой стало явной проблемой для всех троих.
На ланч Вишневская пришла сильно позже обычного, будто бы и не собиралась приходить вовсе, пока тело не напомнило, что ему все же нужна еда. Но Максим с Настей ее дождались. Прежние оживление и шутки остались где-то в прошлом, Вишневская ела молча. И, хотя друзья пытались ее расшевелить беседой на нейтральные темы, разговаривать она по-прежнему не собиралась. Видимо, платными у нее были не только буквы, но и звуки.
Перед экскурсией на стадион ребята ненадолго разошлись по комнатам.
Настя планировала провести эти пару часов где-нибудь на лавочке в тени дерева в обществе томика Шекспира, чтобы скрасить свое одиночество сердечными муками Ромео и Джульетты, историю которых начала читать почти сразу после своего дня рождения, но так и не закончила. Она прочла совсем немного и остановилась на ночном разговоре влюбленных, но этого ей хватило, чтобы понять, что Шекспир не так уж и плох, как она раньше думала. Видимо, его пьесы тоже были из числа тех вещей, что нужно хорошенько распробовать. Или же история двух влюбленных теперь прекрасно попадала в настроение, оттого и казалась столь привлекательной и интересной. К тому же Настя собиралась по ходу чтения писать Максиму свои мысли. В основном о найденных параллелях, потому что они, как и герои трагедии, не могут быть вместе. Не важно, что всего лишь пару часов из-за экскурсии.
В это же время, что Никольская сидела (пока что в своей комнате) с томиком Шекспира в руках, Максим в полной тишине (темы для разговора так и не находились) поднялся с Ирой на ее этаж, довел подругу до двери в комнату и хотел уже уходить к себе, как она подала голос.
– Можешь одолжить мне свое серое худи? – Черный вопросительно на нее посмотрел, и она продолжила: – Я на свое поставила пятно, и оно теперь не отстирывается… а у тебя вроде как два было, я вот и подумала…
– Тебе когда занести?
– А можешь сейчас? Я хотела сегодня в нем поехать.
– Да, конечно, какие вопросы.
Просьба показалась Максиму очень странной, но виду он не подал. Аномально холодный июль сменился таким же аномальным, но в этот раз жарким августом, который будто забыл, что он – переходное звено между летом и дождливой осенью и ему вообще-то не положено держать столбик термометра около 30 градусов Цельсия. И зачем Ире худи, когда на улице и без этого парилка? Но он решил не задавать лишних вопросов, а потом, когда передавал свою вещь подруге, заметил, что та сегодня совсем без косметики. И как такое можно было не увидеть? Наверное, был настолько поглощен мыслями о произошедшем, что напрочь перестал замечать детали настоящего.
«Настя точно бы решила, что это для того, чтобы можно было в любой момент заплакать и не париться, что тушь потечет», – думал Максим, снова возвращаясь к себе.
Ира и Макс пришли на место сбора на экскурсию в числе первых. Лула уже успела запомнить многих учащихся и отмечала в своем листе пришедших по памяти.
– О, Ира, мистер Черный, хотя смотрю теперь не такой уж и черный, привет, – широко улыбнулась Даффи над своей шуткой про цвет волос Максима, ставя галочки напротив их фамилий, – давно не виделись!
– Но мы только вчера виделись на дискотеке, – возразил он.
– Значит, я тебя не узнала из-за волос, – хихикнула Лула, – или из-за темноты. Знаешь, черная кошка в черной комнате. – Она рассмеялась, но тут же успокоилась, пока все вокруг не поняли, что и в ней есть что-то черное, кроме фамилии, например, пиво Гиннесс.
Вскоре все учащиеся собрались, и Лула повела их к автобусу.
Ира по-прежнему старалась держаться как можно дальше от Саши, хотя в этом и не было особой необходимости – он и сам отлично ее избегал и делал вид, что никакой Вишенки больше не существует, да и не существовало никогда.
Саша тут же вместе с шумной группкой парней занял одно из мест в конце автобуса. Они что-то бурно обсуждали на английском языке, на котором Лавров говорил как на своем родном, даже почти без русского акцента. Ира с Максимом заняли одно из мест впереди. Не важно, в какой части света находилась школа и куда направляется экскурсионный автобус, одно неизменно – желающих занять места в начале автобуса практически нет. Но Ире было важно не сокращать дистанцию между собой и Лавровым, а Макс уважал выбор подруги.
Вскоре их привезли к стадиону для гэльского футбола, где на парковке их встретил парень, одетый в такую же форменную зеленую футболку поло, что и Лула. Не оставалось сомнений, что он тоже из Эмеральда. Да и Максим пару раз видел его на стадионе во время игры в футбол.
Ира шла от автобуса к стадиону вместе с Максимом в самом начале нестройной колонны учащихся и наблюдала за Лулой и шедшим рядом с ней парнем, который, как оказалось, на дискотеке выступал в роли диджея, хотя на самом деле это звание было слишком громким для человека, который просто переключал треки. Кажется, его звали Майк. Он то и дело приобнимал Лулу за талию и что-то ей шептал на ухо. Судя по заливистому смеху ирландки – какие-то шутки. Романтика школьных дискотек коснулась не только учащихся. До этого дня Ира думала, что среди стаффов есть только одна парочка, теперь, кажется, появилась и вторая.
Вишневская решила, что в природе, наравне с законами теплового баланса и сохранения энергии, точно должен существовать какой-то закон баланса парочек. Кто-то расстается, а кто-то сходится, чтобы общее число пар оставалось неизменным.
На входе у стаффов появились какие-то проблемы с билетами, поэтому они попросили учащихся сильно не разбредаться и подождать на улице, рядом со входом на стадион.
Ира отвела Максима подальше от группы парней во главе с Сашей и встала в тени.
– И долго нам теперь здесь придется торчать? – вздохнула она.
– Не знаю, зато мы можем многое обсудить. Он далеко, никто рядом не понимает русский. Забавно, мы в толпе, но как будто одни здесь.
– Да… забавно… – протянула Ира, но разговор не стала продолжать, хотя прекрасно понимала, что Черный собирается обсудить. К огромному сожалению для него, она совершенно не собиралась об этом разговаривать. Не могла. Нельзя. Ира была как красивая резная шкатулка-головоломка, над причудливым замком которой нужно было просидеть не один час, чтобы догадаться, как же он открывается, и добраться до надежно укрытой тайны. Максим же, судя по всему, решил применить не хитрость, а грубую силу. Не нужно быть гением, чтобы понимать, что ничего хорошего из этого не выйдет.
– Что случилось? Ты можешь врать Насте, но мне не получится.
– Смотри, то облако похоже на профиль старика с бородой и в широкой шляпе, – Ира тут же резко перевела тему и указала пальцем в небо, – я бы хотела быть как оно.
– В смысле стариком?
– В смысле облаком.
– Хочешь быть многотонной махиной из капель воды?
– Если обязательно нужно быть такой, чтобы не задавали кучу вопросов, когда ты уже сто тысяч миллионов раз сказала, что с тобой все окей, то да, хочу быть многотонной махиной из капель воды.
– Ладно, ладно. Намек понят. Но тебе бы больше подошло быть радугой. Те же капли, но от них отражается свет и начинает играть всеми красками. Прямо как ты. Яркая, заметная, и все сразу поворачивают головы в твою сторону. – Хотя сейчас, утонувшая в его сером худи и с отпечатком печали на лице, она напоминала грозовую тучку, готовую вот-вот разразиться, но не дождем, а слезами. – Ириш, я просто переживаю за тебя.
– Не надо, – по одному выражению лица было понятно, что продолжать разговор не имеет смысла.
Макс понял, что не стоило так наседать на Иру с такими вопросами, это лишь усугубило ситуацию. Одна ошибка и ты ошибся. Ира и правда стала как облако – неосязаемой и недостижимой. Пожалуй, теперь действительно нужно отступить на время.
Вишневская тут же открыла сайт с заданиями по биологии и ушла свой уютный учебный микромирок, время от времени доставая из кармана худи бальзам и обновляя липкий вишневый слой на губах. Максиму же не дала заскучать Настя, которая уже приступила к осуществлению своего плана.
Настя: Максим.
Настя: А ты меня любишь?
Максим: Конечно, люблю, Огонечек. А что-то заставило тебя усомниться в этом?
Настя: Нет, просто я решила дочитать «Ромео и Джульетту», и они там в вечной любви друг другу клянутся, сразу подумала о тебе и решила уточнить.
Максим: Надеюсь, ты удовлетворена моим ответом, и больше ты не сомневаешься.
Настя: Ага.
Настя: А ты любил бы меня, будь я червем?
Максим: И что это за глупые вопросы? О червях Ромео с Джульеттой точно не разговаривали.
Вместо ответа Настя скинула фото одной из страниц своего томика, где в последней строке реплики Брата Лоренцо слово «червь» было обведено простым карандашом в кружочек.
Максим: Но монолог же совсем не о червях!
Настя: Не уходи от ответа. Ты любил бы меня, будь я червем?
Максим: Огонечек, но я не хочу отвечать на этот бред.
Настя: Ладно. Я запомню.
Настя: Как Ира?
Максим: Молчит. Возможно, ты права, и нам действительно не стоит ее трогать.
Настя: Вот-вот. Я же сама девушка и лучше разбираюсь в девичьих сердечных муках!
Проблема с билетами наконец-то разрешилась, и учащиеся зашли в музей, расположенный при стадионе. С первых же минут экскурсии стало понятно, что слова Насти были ничуть не преувеличением масштаба бедствий. Речь деда-экскурсовода не смог понять не только Максим, так что им с Ирой оставалось только бродить по залам с приглушенным светом и разглядывать черно-белые фотографии прежних команд, мячи и форму игроков в стеклянных витринах. Потом дед куда-то повел учащихся узкими коридорами со светлыми стенами. Он, конечно же, объяснил куда они идут, только вот никто его так и не смог понять. Ребята, уже успевшие подумать, что их ведут в какие-то катакомбы и пыточные, выдохнули, когда их наконец-то вывели на трибуны стадиона. Девочки ожидали увидеть тренировку какой-нибудь команды, но вместо этого застали рабочих, которые укладывали поверх зеленой искусственной травы черные пластиковые плиты. Видимо, уже на днях здесь должен был состояться чей-то концерт. Второй раз ребята выдохнули, когда эта пытка ужасной дикцией деда закончилась и их наконец-то повели к автобусу.
Еще в первый день Марго пообещала, что их обязательно повезут на стадион и расскажут правила гэльского футбола. В принципе она была права, скорее всего, дед и правда рассказывал о чем-то таком, только вот Ира с Максимом не поняли ни слова, поэтому гуглили правила, сидя в автобусе по пути обратно в Эмеральд.
– В квиддиче разобраться проще, чем в этом, – улыбнулась Ира, в очередной раз доставая тюбик с бальзамом, Максим уже сбился со счету, в который раз подруга подкрашивала губы.
– Есть такое, слушай дальше. Если мяч пролетает над штангой между перекладин, команда получает одно очко. Если в сетку – три.
– Какие штанги? Какие перекладины? Я ничего не понимаю.
– Тут картинка есть, может, так понятнее будет? – Макс повернул телефон экраном к подруге. В этот момент пришло очередное сообщение от Насти, из-за чего Ира не сдержала смешок.
– Ну, теперь все понятно-о-о, – протянула она, – особенно насколько соскучилась Настя.
– Ага, – смутился Макс, – а еще пишут, что на этом стадионе играют в хёрлинг.
– Что? Может, в кёрлинг?
– Нет, в хёрлинг. Это что-то вроде смеси хоккея на траве и гэльского футбола.
– Какой кошмар… не продолжай, а то у меня мозг точно взорвется!
– У тебя, Ириш? Ты же понимаешь даже химию. Теряешь хватку.
– А ты – физику, это гораздо круче! Так что оставлю тебя разбираться с этими правилами.
Когда они вернулись на территорию школы, Максим ушел искать Настю, а Ира – к себе. В красных волосах Никольской помимо явных минусов в виде безвозвратно испорченных полотенец и потраченных денег на новые были и очевидные плюсы – Настю было видно издалека.
– И не стыдно тебе в книжке рисовать, Огонечек? – спросил он, подсев на скамейку к своей девушке.
– Но это не рисунки, а пометки! Выделяю красивые фразы. – Она протянула ему книгу.
– Чтобы поставить потом в статус ВК? – Он полистал страницы – вряд ли фразы, которые она выделила, можно использовать в предстоящем им декабрьском сочинении на ЕГЭ.
– Ага. И я уже. Ты не заметил?
– Нет.
– Так я и думала… – Она вздохнула. – А что еще можно ожидать от человека, который бы меня не стал любить, если бы я была червем.
Макс пропустил колкость мимо ушей, закатил глаза и достал телефон, чтобы посмотреть новый статус Насти.
– Да, я безрассудна, и ветреной меня ты вправе счесть, – вслух прочитал Черный. – Очень на тебя похоже, особенно после вопросов про червей. Я в моменте даже усомнился в твоих умственных способностях.
– Ой, все, – выдала Настя аргумент, против которого уже не попрешь.