Глава 20 - Всё пылает
Было пасмурно. Воздух - как перед грозой. Густой, с привкусом мокрого асфальта. Апрель. Грязь на ботинках. Люди - как зомби после похмелья. Каждый смотрит под ноги, будто боится увидеть нечто страшное.
Кира шла в магаз - без цели. Просто выйти, проветриться, выкурить сигарету на улице, а не в своей гнилой кухне.
Сигарета в зубах. Капюшон на голове. Руки в карманах. Музыка в наушниках гремит на максимум. Всё как всегда.
Пока она его не увидела.
Он стоял у ларька с шавермой.
Стал старым. Лицо - как пожёванная бумага. Седина. Пузо. Сигарета в руке.
Но Кира узнала сразу.
Мужик с голосом, как ржавый нож.
С тем самым взглядом. С той самой ухмылкой.
- О, Кирюха? - сказал он, когда поймал её взгляд.
Внутри - щёлкнуло.
Не просто память.
Флэшбэк.
Грязная кухня. Шум телека. Пальцы, что слишком близко к щеке. Мамин голос из другой комнаты: «Я ща, Паш, только полотенце достану...»
И она - маленькая. Напряжённая. Сжавшаяся. С ненавистью в горле и камнем в животе.
Теперь этот Паша - стоит. Улыбается.
Как будто у них есть что вспомнить хорошего.
Кира подошла. Молча.
Он хотел что-то сказать. Может, «как дела». Может, «поздоровайся».
Но не успел.
Кира ударила.
Просто. Быстро. Прямо в рожу.
Раз.
Два.
Три.
Люди обернулись. Кто-то закричал. Но она уже не слышала.
Всё загорелось внутри.
Лет десять боли. Отвращения. Тишины. Они рвались наружу.
- Помнишь меня, мразь?! - заорала она, хватая его за воротник. - Помнишь, как ты ко мне лез, пока моя мать борщ грела?!
- Да ты чё, девочка, - захрипел он, - я ж тебя пальцем...
- Я должна была тебя убить тогда! Но я боялась!
- Кира, ты с ума...
- Ты уже труп, понял?! Я тебя, сука, всю жизнь в голове носила, как плесень!
Она ударила снова. Он упал. Кровь. Люди застыли. Кто-то снимал.
- Блядь, - сказала она. - Лучше бы ты тогда меня ударил. Лучше бы. Потому что теперь я выросла, понял?! Я теперь сильнее тебя.
И тут она услышала голос.
Тихий. За спиной. Знакомый.
- Кира...
Ася.
Она стояла метрах в трёх.
Руки в куртке.
Лицо - белое, как снег.
В глазах - не страх. Не осуждение. А просто шок. Молчаливый. Холодный. Непонимающий.
Кира выпрямилась. Задышала.
Почувствовала - как сердце ебашит по рёбрам.
Как пальцы дрожат.
Как будто её застукали голой.
- Я... - хрипит. - Это не то, что ты думаешь.
Ася молчит. Не отходит. Просто - смотрит.
- Это был он. Один из тех. Ты не знаешь, что он сделал...
Ася тихо:
- Я и не хочу знать.
- Чего?
- Это не про него. Это - про тебя.
Кира сглатывает. Не может выдохнуть.
- Если бы я не остановилась, я бы его реально убила, - выдавливает.
- Я это поняла, - говорит Ася. - Именно поэтому я больше не хочу быть рядом.
Пауза. Холодная. Как выстрел в грудь.
- Ты... серьёзно?
Ася кивает.
- Я не твой психиатр. Я не твоя подушка. Я - человек. И я не знаю, кто ты, если ты можешь вот так... просто, на улице...
Кира хочет сказать «извини», «ты всё не так поняла», «я не хотела».
Но вместо этого:
тишина.
Ася уходит. Без театра. Без крика. Просто - поворачивается и уходит.
А Кира остаётся стоять. Около шавермы.
С закровавленной рукой.
С сердцем, которое сжалось в кулак и ударило по внутренностям.
И впервые за долгое время она не чувствует ярости.
Только - страх.
Чистый, липкий, противный.
Потому что она отпугнула ту, которая не боялась.