Глава 15 - На грани
Ночь, как старая простыня в бабкиной хате - сырая, в пятнах и с запахом плесени. Кира стояла у своей Audi S7 2024 года, прислонившись к дверям лбом. В руках - бутылка, почти пустая. Пальцы дрожали. Зажигалка падала второй раз.
- Да что ж ты, блядь, такая ублюдочная, - выдохнула в никуда.
Сигарета вспыхнула, как последняя надежда. Вдох - лёгкие сжались. Выдох - тишина внутри всё равно не ушла.
"Давай, прокати меня к чёрту," - сказала она машине, словно это не техника, а единственная сука, которая не предала.
Педаль в пол. Дворники скребут по стеклу с противным звуком. На заднем сиденье - куртка, пустой пакет, пакетик от какой-то наркоты, что осталась с последней вписки. В голове - ноль. В груди - минус сто.
В ушах - басы, что долбят так, будто хотят пробить ей череп. Где-то в районе подбородка бьёт судорогой - может, от злости. Может, от голода. Может, просто так.
80... 100... 140... 160...
Руль трясётся. Машина рвётся вперёд, как бешеная. В зеркале - фар нет. Только ночь. Ни единой суки сзади. Впереди - пустота.
Кира не моргает.
Внезапно - поворот. Скользко. Знак. Блядский столб.
Рука дёргается. Руль - влево. Тормоз - в пол. Машина юзит. Скрежет. Шины визжат.
Остановка. В миллиметре от железа.
Кира не дышит. Несколько секунд просто смотрит. Потом рвёт с руки резинку от волос, отбрасывает, бьёт кулаком по рулю.
- Вот же мразь ты, - прошептала сама себе. - Даже сдохнуть красиво не можешь.
Двигатель ещё работает. Рука - на рычаге. А в голове - взрыв.
Форма. Кроссовки. Зал. Спортивная школа. Триумф. Мышцы, растянутые до боли. Голос тренера: "Медведева, ты - машина. Ты - броня." А потом... плевок от матери: "Ты баба, а ведёшь себя как мужик. Кто тебя такую полюбит?"
Первые соревнования. Первые медали. Фото в местной газете: «Кира Медведева: надежда и золото Нижнего».
И потом - всё пошло по пизде.
Потому что один день. Один прыжок. Один хруст в колене. И всё. До свидания, зал. До свидания, дисциплина. Здравствуй, беспорядок. Здравствуй, бар. Здравствуй, наркота, секс без имён и срыв на каждом вдохе.
Слёзы подступают - не слабые, а злые. Те, которые ты держишь, пока не порвёт.
- Я была сильной. Я же, сука, была сильной... - прошептала она в темноту.
На обочине Кира курит вторую. Дым стелется по капоту. В машине - играет старая трэш-русская попса. Специально. Чтобы напомнить, что она не крутая. Она - просто мусор, который умеет водить.
Глаза щиплет. Не от слёз. От стыда.
Она включает фары, разворачивается, едет назад. Медленно. По сигналам. Словно на похоронах чего-то внутри.
Машина не разбита. Но в ней - трещина. Точно такая же, как в самой Кире.
И только одно остаётся в голове:
«Я - гниль. Но пока что - живая.»