17
Мы катались до часу ночи.
Я поняла это только тогда, когда вернулась домой и взглянула на настенные часы. К счастью, родители так и не вернулись, иначе смерть была бы мне гарантирована. Хотя нет, какая смерть? Просто серьезный и нудный разговор на тему того, почему нельзя девушке находиться до такой поздней ночи на улице, да еще и с парнем.
Я этого благополучно избежала, слава Аллаху.
Сняв шарф, я не забыла первым делом запереть двери, как было велено, потом побежала на кухню, открыла холодильник и, не тратя времени на поиск стакана, отпила прямо из горлышка холодного освежающего апельсинового сока. Сердце колотилось в груди, и я убеждала себя, что это из-за катания на скейте. Точно не по другой причине. Ведь так?
В моей комнате было по-прежнему прохладно. Я забыла закрыть окно, перед тем как отправиться в небольшое приключение с Джуниором, но не осмелилась подойти к нему снова. Что, если он все еще стоит там? Подумает еще что-нибудь не то, если я высунусь…
Я обмотала Коран тканью и аккуратно вернула его на полку, переоделась в пижаму и зарылась поглубже под одеяло.
Почти до самого утра я пролежала в кровати, улыбаясь непонятно чему, как полная дура.
______________________________________
Урок литературы проходил даже энергичнее, чем физкультура. Мистер Карвер, ужасно гордившийся своей фамилией (хотя, насколько я поняла, никакого отношения к Реймонду Карверу он не имел), говорил бегло, но при этом интересно. Я не замечала, как пролетает минута за минутой. Сегодняшний урок был посвящен сборнику рассказов «О чем мы говорим, когда говорим о любви».
– Итак, ребята, – начал мистер Карвер, опираясь на свой стол, – кто мне скажет, что такого уникального есть в стиле письма этого автора?
Я ждала, что с задних парт что-то прокричит Криш. Как обычно. Но его в классе не оказалось.
– Может быть, вы знаете? – учитель обратился ко мне с очень широкой улыбкой.
– Э-э-э, – протянула я, не имея ни малейшего понятия, что говорить. – Я…
– Вы читали книгу? – поинтересовался мистер Карвер.
– Если честно, нет.
Он задумался, как будто я сказала что-то удивительно глупое.
Книга вышла-то всего несколько лет назад. С чего бы ему так удивляться тому, что я ее не читала? И вообще, почему мы обсуждаем современные книги вместо классики?
– Очень зря. – Взгляд мистера Карвера, по-моему, был осуждающим.
Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть.
– Так кто скажет, в чем уникальность?
– Да никакой уникальности, – раздалось с задних парт. – Очередной сентиментальный придурок решил выпендриться и издать книжку о розовых соплях.
Это сказал Честер. У меня автоматически поджались колени.
Не то чтобы я не знала, что он в классе, просто упорно игнорировала этот факт.
– Так. – Мистер Карвер снял свои толстенные очки и взглянул на парня как будто впервые. – Мистер Бака, – заключил он, оглядев его. – Почему же вы назвали такое прекрасное чувство, как любовь, простите меня, «розовыми соплями»?
– Потому что это они и есть.
– По-моему, вам должно быть известно это чувство. Вы ведь с мисс Никотерой встречаетесь. Ваши отношения тоже «розовые сопли»?
– Наши отношения вас не касаются.
Я все еще поражалась тому, с какой дерзостью эти двое позволяют себе обращаться к учителям. Без капли страха, без капли заслуженного уважения.
Но мистер Карвер не повел и бровью.
– Так… Давайте все-таки обсудим этот прекрасный сборник… – Он вдруг замер, надел очки обратно, оглядел класс и задумчиво произнес: – А где мистер Авейру? Что-то я его не наблюдаю.
– Ему нездоровится, – произнесла девчонка, которую вроде как звали Стеллой. – И он просил передать, что не придет на урок литературы.
– Уже третью неделю подряд, – цокнул мистер Карвер, качая головой с таким видом, будто отчитывал малое дитя. – Я уверен, никакого «нездоровится» здесь нет. Передайте мистеру Авейру, чтобы явился ко мне сегодня после уроков.
– Он не сможет, – снова заговорил Честер. – У него каждый день после уроков занятия с нашей террористкой.
Я отреагировала так же, как и учитель: не повела и бровью.
– Ну вот пусть мисс Уайт и сообщит ему об этом, – совершенно не смутившись оскорбления, произнес он и взглянул на меня. – Хорошо?
– Сообщу, – ответила я.
И урок прервался на перемену.
Я встала, взяла в охапку учебник и тетрадь и прошла к двери.
Честер быстро меня настиг, не успела я выйти в коридор.
– Слушай, ничтожная, а тебя еще не наказали за воровство?
– А зачем кому-то наказывать меня, если я ничего не украла? – Я постаралась взглядом дать ему понять, как мне неприятно с ним общаться.
– Все равно накажут. Еще как. Ты же скоро что похуже сотворишь.
И тут-то до меня и дошло.
Это его рук дело? Похоже, что так, хотя я не была до конца уверена. С таким же успехом это могла организовать и Кристина. Или любой другой ученик этой идиотской школы.
– Отвали уже от меня, – плюнула я. – Как же ты меня достал!
Я отпихнула его локтем.
И вдруг он крепко схватил меня за запястье. За кожу на моем запястье.
У меня в горле застрял крик ужаса, все тело окоченело. А когда он толкнул меня к стене, больно прижав руки к холодной поверхности, я была готова кричать.
Никакая я не смелая. Просто искусно притворяюсь таковой.
– Ты уже совсем офигевать стала, ничтожная, – процедил он, и столько было ярости и гнева в его голосе, что я едва не содрогнулась, как от рыка дикого зверя. – Это легко исправить. Прямо сейчас.
Он вдруг схватил край моего хиджаба. И тут-то я не смогла совладать собой.
Я крикнула что есть мочи. Во все горло. Пока не почувствовала, как голос трескается, превращается в жалкий хрип.
Как же унизительно, как отвратительно, как мерзко. Как страшно.
Честер потянул было за ткань на моей голове, но его руку перехватила другая. А потом эта же рука оттолкнула его от меня подальше. Я наконец оказалась на свободе.
– Хэй, чувак, оставь ее.
Это был Криш
Криш,Криш,Криш.
Меня охватила неимоверная, странно сочетающаяся с ужасом, всего секунду назад беспощадно овладевшим моим телом, радость.
– Какого… – У Честера глаза округлились. – Ты чего? С ума сошел, что ли?
– Я же вроде ясно выразился, – улыбнулся Криш, встав между мной и своим крупным другом. – Оставь ее.
Коридор с тремя нашими фигурами посередине превратился в сцену, вокруг которой с любопытством притормаживали проходящие мимо подростки. Они останавливались и наблюдали за происходящим, как самые настоящие зрители.
– С какой это стати? – не унимался Честер. – У тебя мозги набекрень? Занятия с ничтожной дали свои плоды?
– Да, походу так и есть.
Честер сощурился. По нему можно было сказать одно: он ничего не понимает.
– Потом объясню, чувак, – на этот раз по-дружески произнес Джуниор.
У меня внутри что-то рухнуло.
Видеть его другом этих ужасных людей – нечто по-настоящему кошмарное. То, во что я не хочу верить. Но вот и доказательство, у меня перед носом.
Как еще не верить?
Нас спас голос миссис Дейфус.
– Что здесь происходит? Мистер Бака, снова от вас одни проблемы?
– Нет, что вы, мэм, – улыбнулся Честер, будто улыбка была ему присуща. – Просто поближе знакомился с нашей милой одноклассницей.
Женщина одним щелчком пальцев дала ему понять, чтобы он катился, потому что она пришла к нам с Крисом. А это я поняла по тому, что в следующую секунду женщина развернулась и двинулась вперед, попросив нас следовать за ней.
Мы кратко переглянулись, но все же сделали, как и было велено.
Возле ее кабинета мне снова стало не по себе. А когда зашли внутрь, сделалось только хуже.
– Так, у меня серьезный разговор к вам обоим, – сходу начала миссис Дейфус. – Начнем с вас, мистер Авейру. Почему вы уже третью неделю отсутствуете на уроках литературы? Мистер Карвер в полном смятении. В чем дело?
Криш отвечать совсем не спешил. Он опустил голову, но не из-за чувства вины, а оттого, что не хотел отвечать. Это было видно по характеру его движений.
– Я слушаю, мистер Авейру, – недовольно продолжила директриса. – У меня нет никакого желания просидеть здесь с вами до вечера. Меня ждут важные дела, но прежде я хочу услышать причину. Может быть, тогда я смогу придумать что-нибудь, что переубедит мистера Карвера занижать вам баллы. Вы один из самых преуспевающих наших учеников, не хотелось бы, чтобы этот казус поставил точку на вашем успешном, я уверена, будущем.
Я тоже ждала ответа. Уж больно меня все это заинтриговало. Я и забыла, что нахожусь в очереди по отчитыванию, но пока не знаю, из-за чего именно.
Да и ждать чего-то хорошего тоже не приходится.
– Мне нездоровилось, – проговорил он.
– Не врите мне, – холодно парировала она.
– Понижайте мне баллы. Мне все равно.
Миссис Дейфус слегка удивилась.
– То есть, по-вашему, лучше утаить причину, но испортить себе поступление в колледж?
– Все именно так, – улыбнулся Криш, будто все это было какой-то шуткой.
Почему Джуниор – тот, который совсем недавно увлеченно читал книжку в автобусе, не отрываясь и не отвлекаясь на весь остальной мир, – избегает уроков литературы уже третью неделю и даже готов рискнуть своей безупречной репутацией и оценками, лишь бы не озвучивать причину?
Тут что-то не так.
– Что ж, поговорим об этом позднее, – заключила миссис Дейфус после долгой паузы. – Вы пока свободны. Но я еще с вами не закончила.
Криш лениво встал и зашагал к двери. Прежде чем выйти, он на миг взглянул на меня. Я срослась с полом.
– Итак, мисс Уайт. – Она будто смаковала мою фамилию. И не оттого, что та ей нравилась, а скорее потому, что ей нравилось то, как я вздрагиваю в ответ.
– Я смотрю, вы все еще в этом… головном уборе.
О, ясно дело. Вот чем дело пахнет.
– Да, – кивнула я. – Как видите.
– А вот грубить я бы крайне не советовала. Тем более в вашем положении. Вы лгунья и к тому же воровка.
Хотелось взять ее за плечи, хорошенько встряхнуть и крикнуть, что я этого не делала. Что это какая-то ошибка. И вообще, у них все еще нет доказательств.
– Я не воровка. И не лгунья. – Мой голос прозвучал слишком по-детски, поэтому пришлось замолчать.
– Как бы вы не оправдывались, факт есть факт. – Миссис Дейфус сложила руки в замок перед собой и строго на меня посмотрела. – Вернемся к теме, касающейся вашего внешнего вида.
– Я уже говорила, что не буду его снимать. Ни при каких обстоятельствах. Он значит для меня больше, чем просто головной убор.
– Я не хочу ничего слышать. Это нар…
– Скажите, а этот крестик у вас на шее… Что он для вас значит?
Она машинально дотронулась до золотого крестика, висящего на тонкой цепочке.
– Какое это имеет значение? – произнесла она.
– Это часть вашей религии. Точно так же, как и мой платок. Только он имеет гораздо больше смысла и значения для меня, нежели для вас эта цепочка.
Она молчала.
Я уже решила, что победила, но не тут-то было.
– Даю вам время до среды. Если вы снова явитесь в школу в хиджабе, я буду вынуждена вас отчислить.
На каком таком основании, хотелось спросить мне. Но так я лишь усугубила бы свое положение и растянула эту дурацкую беседу еще на полчаса, так что не произнесла больше ни слова.
В коридор я вышла с хмурым и мрачным видом. Криш все еще был там.
– Ты особо не парься, – тут же начал он, и я поняла, что он все слышал. – Директриса у нас немного психичка.
Меня его слова вообще не успокоили. Я была вся на нервах и невероятно зла.
– Теперь эта психичка отчислит меня из школы, – произнесла я так, словно ждала сочувствия и жалости. – Я совсем не против свалить отсюда, но разве я могу быть уверена, что в другом месте меня не ожидает тоже самое, если не хуже? Я похожа на человека, который будет с радостью менять школы каждые пару месяцев?
Он задумчиво на меня уставился. А я только сейчас вспомнила о его поступке и решила сменить тему. Наверное, думала, так будет легче смириться с происходящим.
– Зачем ты это сделал? – спросила я.
Криш понял без разъяснений. Конечно, я говорила о том, что он заступился за меня перед Честером.
– Потому что мне не понравилось то, что я увидел.
– Не понравилось то, как надо мной в очередной раз издеваются? Ты сам занимался тем же.
Он надолго замолчал. Мне показалось, прошло часа три, не меньше. А еще смотрел в глаза. Очень внимательно, как будто пытался что-то там разглядеть.
А потом слегка наклонился, потому что все-таки был выше меня, и тихо так сказал:
– Мне не нравится, когда девушку, которая мне нравится, обижают.