37
Тгк: d_vgrain
______
Прошел месяц. Вроде бы ничего кардинально не изменилось, но для Киры это время было тяжелым и странно тихим. Она честно выполняла все указания Глеба: пила таблетки, которые он ей выписал, старалась придерживаться режима сна, наладить питание. Казалось бы, мелочи: вовремя ложиться спать, не пить литрами кофе, не пропускать завтрак, но для неё это было испытанием. Иногда она ловила себя на том, что делает это не только ради здоровья, а чтобы он, Глеб, был доволен. Чтобы потом, если вдруг он спросит, она могла уверенно сказать: «Да, я принимаю лекарства. Да, я стараюсь», и чтобы он её похвалил. Она пыталась не думать о кудрявом, но всё чаще ловила себя на том, что вспоминает именно его. Глеб был в её мыслях постоянно: в тишине по утрам, в шуме рабочего дня и даже в тяжелых снах.
Через неделю после того случая, когда она оказалась в больнице, Кира сдала все необходимые анализы. Результаты были в норме, но Глеб все равно сказал, чтобы она следила за своим состоянием и не расслаблялась. Его голос тогда звучал твердо, как у врача, но в глазах было что-то другое. Что-то личное. Будто ему важно было больше, чем просто здоровье пациентки. Кира пыталась не придавать этому значения, но каждый раз, когда вспоминала его взгляд, сердце начинало биться быстрее. За этот месяц они виделись всего пару раз. Вроде бы случайности, но слишком уж точные. Один раз она столкнулась с ним в магазине, другой — в аптеке, а третий раз Глеб сам пригласил её выпить кофе. Это было в маленьком кафе возле парка. Кира тогда согласилась почти машинально, но уже через несколько минут общения поняла, что с ним удивительно спокойно. Они сидели за столиком, говорили ни о чем, и в то же время обо всем. Она смеялась над его саркастическими замечаниями и ловила себя на мысли, что давно не чувствовала такого облегчения рядом с кем-то. Словно тяжесть хоть на час ушла с её плеч. И что странно — каждый раз, когда ей было плохо, именно Глеб оказывался рядом. Будто случайность, а может, судьба. Кира старалась не вдаваться в философию, но ощущение, что он всегда где-то рядом, преследовало её.
Катя же, наоборот, словно исчезла. Подруга избегала её целый месяц: короткие ответы, редкие сообщения, никаких разговоров по душам. А ведь Кира прекрасно помнила слова Глеба, адресованные Кате в больнице: «С тобой нам надо серьезно поговорить». И теперь ей не давала покоя мысль, что именно это означает. Сегодня всё повторилось. Ближе к восьми вечера Кира закончила работу, вышла из кабинета и хотела подойти к Кате, но на ресепшене её уже не было. Ушла раньше. Опять.
— Блять, — тихо выругалась Кира, глядя на пустое место.
Её разрывали противоречия: обида на Катю, тревога из-за Глеба, усталость от бесконечного груза дел. Бизнес, который сейчас держался на ней, документы, сотрудники, проблемы — всё это висело на её плечах. Иногда ей казалось, что она просто рухнет от этой тяжести. Она вышла на улицу, села в машину и поехала куда глаза глядят. Ей нужно было вырваться, сменить картинку, чтобы хоть на время притушить шум мыслей. Через полчаса она припарковала машину у какого-то парка и, не думая, пошла вглубь. Ночь уже легла на город. Фонари освещали дорожки тусклым светом, а прохладный воздух резал щеки. Она нашла одинокую лавочку под старым деревом и села. Обняла себя руками, стараясь согреться, хотя дело было не в холоде. Мысли одна за другой захлёстывали её. Почему Глеб всегда рядом, когда ей плохо? Почему Катя исчезает? Почему всё вокруг рушится именно тогда, когда она только начинает вставать на ноги? И почему внутри всё чаще мелькает странное ощущение, будто они с Глебом связаны чем-то большим, чем случайности? Она просидела так около получаса, пока рядом не возник чей-то силуэт. Пьяный мужчина, шатаясь, уселся на лавку рядом.
— Чего такая грустная, красавица? — протянул он, смердящий перегаром.
Кира отпрянула. Паника сковала её, тело напряглось до предела. В памяти вспыхнуло похищение, крики, страх. Она больше всего боялась именно этого — оказаться ночью один на один с чужим мужчиной. И старалась не гулять ночами одной, но сегодня решила дать слабину и вот результат.
— Отвали, — прошептала она, но тот только ухмыльнулся и потянулся ближе, положив руку на её плече.
— Руки убрал! — послышался знакомый голос.
Кира подняла глаза и увидела Глеба. Он стоял чуть поодаль, но его тон не оставлял сомнений. Мужчина что-то пробормотал и поспешил уйти. Глеб подошел ближе и сел рядом.
— Ты как? — спросил он, всматриваясь в её лицо.
У Киры закружилась голова. Вспышка воспоминания — словно она уже переживала подобное: темнота, страх, и какой-то силуэт рядом, который защитил её. Она зажмурилась, пытаясь прогнать наваждение.
— Всё нормально, — ответила она, хотя голос дрогнул.
— Точно? — он нахмурился. — Таблетки пьёшь?
— Пью. Всё в порядке.
Глеб кивнул и сделал вид, что поверил. Кудрявый достал сигарету и закурил. Его движения были отточенными и привычными. И снова — воспоминание. Слишком знакомое. Как будто она уже видела именно его в такой позе, с сигаретой в руках. Она уставилась на него, не в силах справиться с нарастающим напряжением.
— Ты чего? — спросил Глеб, заметив её взгляд.
Кира резко закрыла лицо ладонями. Внутри всё сжалось, и слеза скатилась по щеке. Глеб мгновенно притянул её к себе, обнял крепко, не позволяя отстраниться. Она уткнулась носом в его шею и разрыдалась. Сначала тихо, потом сильнее, захлебываясь в собственных эмоциях.
— Ну, ну, тише, — шептал он, гладя её волосы. — Всё же нормально.
— Нет, — сорвалось у неё. — Всё далеко ненормально. Я больше не могу, Глеб.
— Расскажешь? — он крепче сжал девушку.
— Катя меня избегает. Я не понимаю, что происходит, — её слова вырывались сквозь слёзы. — У меня проблемы со здоровьем, я боюсь снова оказаться в больнице. Весь бизнес держится на мне одной, я каждый день на грани. Я не сплю, мне снятся кошмары, и я скучаю по папе... — её голос дрогнул, — он умер два месяца назад, и я не знаю, как жить дальше. Я устала.
Её трясло. Слёзы текли непрерывно. Она выливала всё то, что держала внутри последние недели. Глеб крепче прижал её к себе. Его ладонь была тёплой и уверенной, он будто физически не позволял ей развалиться.
— Я рядом, — произнёс он тихо. — Ты слышишь? Ты не одна.
Она замерла, вслушиваясь в его голос. В этих словах не было ни жалости, ни пустых обещаний. Только уверенность.
— Но всё это... всё равно на мне, — выдохнула Кира.
— Значит, будем тащить вместе, — ответил он спокойно, будто это было самым очевидным решением.
Она подняла глаза. В темноте его лицо казалось строгим, но взгляд — мягким. Ей хотелось верить каждому его слову. Тишина между ними была наполнена чем-то новым. Скорее не пустотой, а силой. Глеб затушил сигарету и посмотрел на неё.
— Поехали отсюда, — сказал он.
— Куда? — растерянно спросила она.
— Туда, где тебе будет спокойно.
Глеб взял Киру за руку и решительно повёл её в сторону паркинга. Его хватка была уверенной, почти властной, и у Киры не оставалось сомнений: он не собирается отпускать её.
— В таком состоянии за руль ты не сядешь, — сказал он тоном, который не терпел возражений.
Кира попыталась было улыбнуться, чтобы смягчить его решительность, но заметила, что в его взгляде нет ни намёка на шутку.
— Я нормально себя чувствую, — возразила она, но голос прозвучал неубедительно.
— Не рискуй, — отрезал Глеб.
Она вздохнула, понимая, что спорить бесполезно. Сдалась: достала ключи из сумочки и протянула их ему. Металл холодно блеснул в свете фонаря, и Кира заметила, как ловко Глеб нажал на кнопку брелка. Мерседес отозвался миганием фар и замки щёлкнули.
— Прошу. — Глеб обошёл машину, открыл пассажирскую дверь и чуть кивнул.
Она села в салон, запах знакомой кожи и тонких духов заполнил пространство. Сердце билось быстрее, чем обычно. Глеб, устроившись за рулём, оживил двигатель. Машина загудела мягко, будто только и ждала, когда её поведут.
— Куда мы едем? — спросила Кира, когда они выехали с паркинга.
— Честно? Пока сам не знаю, — усмехнулся Глеб. — Можем просто кататься. Хоть до утра.
Кира улыбнулась, но тут же покачала головой.
— У меня режим. А ещё у меня строгий врач, который сказал, что режим нарушать нельзя с моей дистонией. — она сказала это, намекая на Глеба, и он громко рассмеялся.
— Врач, значит, строгий? — переспросил он.
— Очень, — подтвердила она, с лёгкой улыбкой глядя в окно.
Машина легко скользила по ночным улицам. Глеб вёл её одной рукой, не напрягаясь. Его движения были отточенными, спокойными. Кира смотрела на него и ощущала, как где-то глубоко в сознании поднимается что-то тревожное. Она закрыла глаза. И снова вспышки — обрывки картинок: ночь, фары, дорога. Мужчина рядом за рулём. Его рука уверенно держит руль, другая с сигаретой, или же — на её колене. Сердце Киры кольнуло от этих воспоминаний, но они рассыпались, не успев сложиться в цельную картину.
— Эй, ты как? — спросил Глеб, повернувшись к ней на мгновение.
Она поспешила открыть глаза и улыбнуться.
— Всё хорошо. Просто... задумалась. Может, поедем ко мне?
— Поехали. Диктуй адрес.
Кира продиктовала адрес и Глеб свернул на знакомую улицу для Киры. Когда они вошли в её квартиру, Кира почувствовала облегчение — дома всегда было безопаснее. Глеб внимательно оглядел обстановку. В его взгляде не было праздного любопытства, скорее спокойное внимание, будто он привык анализировать всё вокруг.
— Уютно у тебя, — сказал он.
— Спасибо. Может, чаю?
— С удовольствием.
Она поставила чайник, достала кружки. Когда они устроились в гостиной, Кира подала ему чашку и на миг замерла, прежде чем заговорить,
— Знаешь, — начала она. —у меня странное чувство, будто мы были знакомы... в прошлой жизни.
— В прошлой жизни? Ты веришь во всю эту астрологическую ерунду? — Глеб приподнял бровь.
— Да нет, я не об этом. — девушка усмехнулась. — Просто я называю так свою жизнь... до похищения.
— До похищения? — Глеб сделал вид, будто бы не знает об этом.
— Да. — она опустила взгляд, пальцы крепко сжали чашку. — Это случилось пять лет назад. Я не помню, как именно это произошло и почему. Я вообще, не помню весь предыдущий год. У меня всё как в тумане.
Она произнесла это так, будто признание всё ещё жгло ей горло и Глеб понимающе кивнул.
— А врачи что говорят? Есть шанс, что ты вспомнишь?
— Вероятность есть. — она вздохнула. — Но они считают, что для этого нужно восстановить линию событий того года.
— И что мешает?
— Всё. — Кира горько усмехнулась. —Я не помню людей, с которыми тогда общалась. Лица стираются, имена ускользают. Вряд ли я найду кого-то из них сейчас. Прошло пять чёртовых лет.
Тишина повисла в комнате. Глеб смотрел на неё так пристально, что она почувствовала лёгкий озноб.
— Я помогу тебе всё вспомнить, — сказал он тихо, но твёрдо.
Кира подняла взгляд, недоверчиво всматриваясь в его глаза.
— Ты? — она вскинула взгляд.
— Да. — его голос был спокойным и твёрдым. — У тебя есть шанс, и ты не должна упускать его.
— Но как ты сможешь помочь? — в её голосе звучала ирония, но в глазах надежда.
— Иногда для того, чтобы собрать пазл, нужен тот, кто посмотрит на него со стороны. Ты сама не справишься, у тебя слишком много эмоций. А я... я смогу быть рядом.
Кира не знала, что сказать. С одной стороны, его слова звучали ободряюще. С другой — пугали. Как он может быть так уверен? И почему ему вообще не всё равно? Она попыталась улыбнуться, но получилось натянуто.
— Ты говоришь так, будто знаешь больше, чем я.
— Возможно, — ответил он, не сводя с неё глаз.
Эта фраза повисла в воздухе, заставив её вздрогнуть. Она вдруг вспомнила свои вспышки — мужчина в машине, одна рука на руле, другая — на её ноге. Неужели...? Но она отогнала эту мысль. Слишком страшно было допустить её правдивость.
— Ты правда думаешь, что я смогу что-то вспомнить? — спросила она тихо.
— Я не думаю, — сказал Глеб. — Я знаю.
— Ты не обязан обо мне заботиться, — сказала Кира, глядя вперёд.
— А кто, если не я? — ответил он спокойно.
Эти слова снова выбили почву из-под её ног. Кира резко вдохнула, но ничего не сказала. Внутри всё сжалось от страха, от близости, от того, что, может быть, она действительно этого хотела.