33
Тгк: d_vgrain — там интересно
Это было обычное ночное дежурство.
Глеб сидел в ординаторской, положив локоть на стол и лениво листая что-то в телефоне. Кружка с крепким чёрным чаем стояла рядом, на дне плескалось уже остывшая заварка. За окном тянулась вязкая ночь, наполненная тишиной. В больнице всё было спокойно: редкие шаги в коридоре, шелест бумаг у сестринского поста, да ровное гудение ламп под потолком.
Ночью время тянется иначе. Оно вязнет, липнет к коже, давит на глаза, словно уговаривает: «Ну приляг, ну закрой их хоть на пару минут». Глеб уже подумывал об этом — смена выдалась тихая, и даже внутренний тревожный звоночек, всегда дремлющий в его сознании, на этот раз будто заснул, но дверь ординаторской резко распахнулась.
Вбежала Наташа, дежурная медсестра. Щёки вспыхнули, челка взмокла, глаза горели.
— Глеб, быстро! — она хватала воздух ртом. — Привезли молодую девушку... она без сознания.
Глеб рывком поднялся, телефон остался лежать на столе, экран ещё светился.
— Где она? — коротко спросил он.
— В смотровой. Идём!
Они почти бегом пересекли пустой коридор. Стены тянулись длинными серыми полосами, где-то позади шумел лифт. Глеб уже автоматически прокручивал в голове варианты: травма? интоксикация? аллергия? А может, сердце? Всё что угодно — он готов был ко всему. Но когда он вошёл в смотровую, привычные медицинские мысли обрушились в никуда. На каталке лежала девушка. И Глеб застыл. На секунду он даже не почувствовал ног, воздух в лёгких пропал. Он смотрел и не верил. На каталке лежала Кира. Его Кира. Та, которая пропала пять лет назад.
Воспоминания хлынули с такой силой, что Глеб едва удержался на ногах. Тот день он помнил до мелочей. Девушка должна была прилететь из Екатеринбурга в Краснодар. Он заранее купил цветы, стоял у выхода из зоны прилётов, представлял, как обнимет её, как вдохнёт её запах, но самолёт прибыл, пассажиры выходили один за другим, а Киры всё не было. Он ждал. Потом начал звонить.
Телефон молчал. Сначала длинные гудки, потом — «Абонент недоступен». Следующие недели превратились в ад. Он звонил всем, кому только мог, обзванивал справочные, полицию, подруг. Катя — её лучшая подруга отрезала холодно и жёстко: «Не знаю, где она». С тех пор прошло пять лет.
Пять лет поисков, бессонных ночей, надежды, которые каждый раз разбивалась о стену молчания. И вот она здесь. Живая и настоящая.
— Глеб! — Наташа толкнула его локтем. — Ты чего застыл?
Он моргнул и вернулся к реальности. Неловко достал ампулу, руки дрожали, вата едва не выскользнула из пальцев. Но он справился и поднёс к её лицу. Кира вздрогнула, ресницы дрогнули, и она открыла глаза. Секунду Глеб просто утонул в этом взгляде. Всё: и радость, и боль, и годы ожидания рухнули в одно мгновение.
— Где я?.. — голос её был тихим, хрипловатым. — Кто вы?..
Глеб почувствовал, как земля ушла из-под ног.
— Ты чего?.. — сорвалось у него. — Ты меня не помнишь?
Кира моргнула. В её глазах не было ни капли узнавания.
— Простите... — сказала она, слабо качнув головой. — Мы знакомы?
Сердце Глеба кольнуло так, что он едва не выронил ватку.
— Мы... — он осёкся, сжал зубы. — Ладно. Забудь.
Он сглотнул, собрал остатки сил и перешёл на сухой профессиональный тон:
— Я Викторов Глеб Остапович. Твой лечащий врач. Ты попала в больницу.
— Поняла, — только и произнесла она.
Никакой реакции на его имя. Ничего. Пустота. Глеб внутренне сжался, но виду не подал.
— Давай я тебя осмотрю, — сказал он и помог ей приподняться.
Она слабо оперлась на его руку. Это прикосновение обожгло, и в то же время было мучительным. Она была рядом. И в то же время — бесконечно далека. Глеб достал стетоскоп, приложил к груди Киры. Сердце билось сбивчиво, с перебоями. Он нахмурился. Посветил фонариком в глаза — реакция вялая. Проверил пульс — слабый, неравномерный.
— Скорее всего у тебя просто переутомление, — произнёс он, отводя взгляд. — Но твоё сердце мне не нравится.
— Что случилось?.. — её голос дрожал.
— Это я у тебя хотел спросить, — ответил он. — Помнишь, как оказалась здесь?
Кира задумалась, нахмурилась.
— Я... пила чай с друзьями у себя в кабинете, а потом — темнота. Очнулась уже здесь.
Глеб кивнул, сжал губы. Кабинет, друзья. Новая жизнь, о которой он ничего не знал.
—Скажи мне, у тебя есть или были какие-то проблемы с сердцем?
— У меня вегетативная дистония.
— Когда тебе поставили этот диагноз?
— Четыре года назад.
Глеб едва удержался, чтобы не выругаться. Четыре года. Значит, это произошло уже после того, как она исчезла. Он медленно выдохнул и продолжил.
— Кира, тебе нужно сдать анализы и сделать кардиограмму. Надо проверить твоё сердечко.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — она резко подняла голову.
Глеб замер. Она ведь действительно не говорила своего имени.
— Документы привезли вместе с тобой, — быстро сказал он и отвернулся к столу. — Так. Сейчас Наташа возьмёт у тебя кровь на анализы.
— Хорошо, — тихо ответила она.
Глеб дал знак Наташе. Та подготовила инструменты и подошла к Кире, чтобы сделать процедуру.
— Кто её привёз? — спросил кудрявый.
— Девушка и парень, походу друзья, они ждут в холле.
— Отлично. Я с ними поговорю.
Глеб быстрым шагом вышел из кабинета и пошёл по коридору. Сердце колотилось, в висках стучало. Всё было слишком неправильно, слишком странно. Он завернул за угол, вышел в холл — и застыл.
На диване сидела Катя. Та самая Катя, лучшая подруга Киры. Та, что пять лет отвечала одно и то же: «Я не знаю, где она». Глеб охренел. Он сделал шаг вперёд. Катя подняла голову и их взгляды встретились.
Она изменилась: волосы короче, лицо строже, но взгляд остался прежним — цепкий, изучающий.
— Катя?.. — голос его прозвучал глухо.
— Глеб? — она чуть дрогнула, но быстро взяла себя в руки.
— Ты... — он сжал кулаки. — Ты что здесь делаешь?
— Привезла Киру, — спокойно ответила она, будто речь шла о чём-то обыденном.
Глеб на секунду потерял дар речи.
— Привезла?.. — переспросил он. — Ты пять лет врала, что не знаешь, где она. А теперь вдруг привезла?
Катя вздохнула, откинулась на спинку дивана.
— Не всё так просто.
— Да ну? — голос Глеба сорвался. — Не всё так просто? Ты понимаешь, что она всё это время... чёрт, я думал, что она умерла! Я её искал!
Катя молчала, только смотрела на него холодно и пристально.
— Где она была эти пять лет? — Глеб шагнул ближе. — Говори, Катя! Где?
— Это не моя тайна, Глеб. Не мне её раскрывать. — она отвела взгляд.
— Ты издеваешься? — он почти прошипел. — Она не помнит меня, она блять смотрела на меня, как на чужого. Что вы с ней сделали?
— Я ничего ей не делала! — отрезала Катя. — Ей плохо сейчас, а твоя задача, как врача, помочь ей.
— Если ты сейчас же не скажешь... — Глеб сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
Катя резко поднялась.
— Хватит! — её голос звенел. — Думаешь, ты единственный, кому было тяжело? Ты хотя бы представляешь, через что прошла Кира?
— Тогда объясни! — Глеб смотрел прямо в глаза. — Что с ней? Почему она меня не помнит?
Катя опустила взгляд. Молчала долго. Потом тихо сказала:
— Она многое потеряла, Глеб. И многое забыла. Иногда это лучше, чем помнить.
Эти слова вонзились в него, как нож.
— Лучше?.. — прошептал он. — Для кого лучше, Катя? Для неё? Или для тебя?
В холле повисла тяжёлая тишина. Костя стоял рядом, молча наблюдая за происходящим. Он всё ещё не понимал, почему врач, молодой мужчина с серьёзным и одновременно резким выражением лица и разговаривал с Катей таким тоном. Казалось, они знали друг друга раньше, и это знание накладывало на их диалог какой-то скрытый подтекст. Врач упоминал Киру, её прошлое, и звучало это так, словно он знал гораздо больше, чем позволял себе сказать вслух.
Костя нахмурился, но вмешиваться не стал. Он чувствовал, что сейчас любое слово только усугубит ситуацию. Катя и без того была взвинчена — её плечи напряжённо дрожали, пальцы сжимались в кулаки. Глеб — так звали врача, как уже успел понять Костя, не собирался уступать и парировал каждую реплику Кати, то холодно, то с едва уловимой яростью.
Они спорили ещё пару минут. Голоса прерывались и эмоции переполняли. Катя сжимала кулаки, отчаянно пытаясь донести свои мысли, а Глеб отвечал ровно, спокойно, но твёрдо, не давая ей пройти ту грань, где для него начиналась боль и раздражение. И вдруг резкий звук разорвал напряжённую тишину: дверь смотровой распахнулась, и Наташа, запыхавшаяся и встревоженная, появилась в холле.
— Глеб, там пациентке хуже! — крикнула она, почти не дыша.
Глеб мгновенно оборвал разговор, его лицо поменялось, исчезла холодность и жёсткость. Он развернулся и рванул в смотровую, Катя и Костя следом. Сердце Кати сжалось: она ещё не понимала, что происходит, но чувствовала — что-то серьёзное.