23
Глеб сидел на кухне за столом, телефон всё ещё в руке. Его ладони дрожали, хотя он старался этого не показывать. Голос Киры звучал в голове как эхо, будто он всё ещё висел в воздухе комнаты. Он вспомнил каждое слово, каждый вздох, каждую паузу, каждое «не знаю». Он не мог поверить, что она так внезапно уехала. Почти сутки он не знал, где она, кто держит её рядом, и было невозможно определить, в порядке ли она, жива ли, не случилось ли чего. И вот теперь, после звонка, он понимал, что она сама решила уйти.
— Боже... — выдохнул он, прижимая телефон к груди.
Он закрыл глаза и вспомнил её лицо, когда они виделись последний раз. Слёзы, гнев, обида — и одновременно та её лёгкая улыбка, которую он так любил. Всё смешалось в его памяти, и Глеб почувствовал, что его сердце вот-вот разорвётся. Но сидеть сложа руки он не мог. Он достал телефон и набрал сообщение: «Прости меня. Я опять сказал лишнее, наговорил глупостей, обидел тебя. Я понимаю, что тебе нужно время, но как будешь готова — позвони мне и мы спокойно обо всем поговорим. Я не могу без тебя». Он отправил его и поставил телефон рядом, не в силах больше на него смотреть. Сколько бы ни прошло времени, он понимал, что ждать придётся долго.
Кира... Его девочка. Та, с которой он пережил этот непростой год, с которой он вместе жил, учился ладить, привыкать к новым условиям. Он всегда считал себя сильным, уравновешенным, способным держать всё под контролем. Но рядом с Кирой оказалось иначе: он был уязвим, зависим, порой беззащитен. И когда она исчезла, когда её место на кровати оказалось пустым, он понял, насколько всё держалось на ней. Кудрявый разблокировал телефон и долго смотрел на экран, он снова и снова перечитывал своё сообщение, отправленное Кире буквально полчаса назад, но ответа так и не было. Более того, сообщение оставалось непрочитанным.
Ночь прошла мучительно медленно. Глеб так и не сомкнул глаз. Сначала он думал о том, как найти её. Может, поехать? Но это Екатеринбург. Это не час на машине — это целое путешествие, перелёт, недели отпуска, которых у него нет. А главное — она сама сказала, что не готова. Если он приедет внезапно, если снова вломится в её пространство — это будет только хуже, по крайней мере в ближайший день.
К утру глаза жгло от усталости. Голова была тяжёлая, словно налитая свинцом. Но нужно было вставать. Сегодня его ждали в клинике отца, и отлынивать он не мог. В душе он долго стоял под холодными струями, надеясь смыть не только усталость, но и мысли. Но вода смывала только сонливость, а внутри оставался тот же хаос.
Выйдя на кухню, он машинально обвёл взглядом пространство. Печка. На ней — пустая сковорода. И в тот же миг в памяти всплыло: Кира, в его футболке, босая, смешно приподнимающаяся на носки, чтобы достать что-то с верхней полки. Он подходил сзади, обнимал её, целовал в шею, а она ворчала: «Не мешай, у меня тут яичница горит!» — и всё равно смеялась.
Глеб закрыл глаза. Воспоминание было слишком живым, слишком тёплым. И от этого в груди стало больнее. Он быстро переоделся, накинул куртку, взял ключи от машины и вышел.
Дорога до клиники была привычной. Он ехал по городу на автомате, не включая музыку, лишь изредка поглядывал на телефон, который лежал на сиденье рядом. Экран оставался чёрным. Ни звонка. Ни сообщения.
Клиника встретила его деловой суетой. Сотрудники здоровались, кто-то шутил, кто-то обсуждал планы на день. А Глеб чувствовал себя чужим среди них. Он кивал, улыбался через силу, но внутри был пуст.
Работа должна была отвлечь. И первое время это даже получалось. Он ловил себя на том, что реагирует автоматически, словно робот. Отвечает на вопросы, подписывает документы, помогает врачам и медсёстрам. Но стоило хоть на секунду отвлечься — и мысли снова возвращались к Кире.
В кармане вибрировал телефон. Сердце подпрыгивало каждый раз, когда он чувствовал это. Но всякий раз оказывалось, что это всего лишь уведомление из рассылки, сообщение от друга или напоминание из банка. И каждый раз внутри становилось чуть холоднее.
Только к обеду случилось то, что дало ему слабую надежду. Он открыл чат с Кирой и увидел: «Прочитано». Его сообщение Кира наконец-то прочитала. Глеб замер, уставившись на две галочки, что означали прочитанное сообщение. Чёрт возьми, как мало нужно человеку, чтобы сердце снова ожило. Всего две галочки... Значит, она не отрезала его окончательно. Значит, где-то там, далеко, она всё же держит его в поле зрения. Он вздохнул, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
— Живём, — прошептал он.
К вечеру Глеб был полностью вымотан. Работы было сделано немало, но ощущение пустоты никуда не исчезло. Он ехал домой в сумерках, город погружался в огни, а ему казалось, что вокруг всё чужое.
Зайдя в квартиру, он снова наткнулся на пустоту. Вещи Киры были на месте — часть одежды, пара книг, её любимая кружка с котёнком. Всё это словно дразнило его, напоминало, что хозяйки нет. Он сел на диван и снова достал телефон. Хотелось написать ещё, но он сдержался. Он уже сделал шаг. Теперь оставалось ждать. И это было самое трудное.
Он включил телевизор, пролистал каналы, но ни один не задержал его внимание. Взял книгу — пролистал пару страниц и отложил. В голове было одно: она. Где-то там, в Екатеринбурге, у бабушки. Сидит ли сейчас с Катей? Смеётся ли? Думает ли о нём хоть на секунду?
Он уткнулся лицом в ладони и закрыл глаза.
— Кира... — прошептал он в пустоту. – Вернись.
Телефон рядом молчал. И всё, что ему оставалось, — ждать.
______
вот такая вот коротенькая глава о переживаниях Глеба🫂
подписывайтесь на тг канал: d_vgrain