20
Тг канал: d_vgrain информирую там на счет новых глав.
Утро встретило её липкой духотой. Кира проснулась рано, хотя спала урывками, то проваливаясь в тревожные сны, то просыпаясь от собственного сердцебиения. В комнате было душно, солнце пробивалось сквозь тонкую занавеску, и свет резал глаза. Глеба рядом не было. Она осторожно прислушалась: тишина. Ни звука на кухне, ни шагов. Только редкий гул машин за окном. В груди снова поднялась обида. Вчерашний разговор стоял перед глазами, каждое его слово резало память. «Может, я вообще не готов к этому. Всё это важнее, чем твои обиды». Она сжала кулаки, будто могла вытолкнуть эти слова наружу.
Сил оставаться в этих стенах не было. Она поднялась, натянула джинсы, футболку, собрала рюкзак — зарядка для телефона и наушники. Остальное пусть остаётся. В коридоре её взгляд упал на Глеба кроссовки. Значит, он всё же дома. Наверное, спит в гостиной. На секунду Кира замерла — её тянуло открыть дверь, заглянуть. Но гордость оказалась сильнее. Она тихо вышла и закрыла дверь. На улице было прохладнее, чем ночью. Утренняя свежесть немного остудила мысли, но не уняла боль. Она достала телефон и быстро набрала Саше: «Ты дома?»
Ответ пришёл почти сразу: «Да. Всё ок?»
Кира: «Можно я к тебе?»
Через полчаса Кира уже стояла у подъезда Саши. Подруга выглянула в окно, замахала рукой и тут же сбежала вниз.
— Кир! — в голосе Саши была тревога. — Что случилось?
Кира сжала губы, чтобы не разреветься прямо тут, и только кивнула:
— Потом расскажу.
Саша не стала задавать вопросов. Просто обняла её и повела наверх. Квартира встретила уютом: запах кофе, кошка, лениво потягивающаяся на диване, и ощущение безопасности. Кира сбросила рюкзак и почти упала в кресло.
— Так, рассказывай, — Саша присела напротив, держа в руках кружку. — Вы поссорились?
Кира провела ладонью по лицу.
— Не просто поссорились. Я не знаю... Он сказал, что, может быть, вообще не готов к отношениям. Что у него работа важнее всего.
— Вот гад. — Саша нахмурилась.
— Он не гад, — поспешно возразила Кира, хотя сердце сжалось. — Просто... устал. Но понимаешь, я больше не могу терпеть его молчание. Я чувствую себя чужой в его жизни.
Саша накрыла её ладонь своей.
— Кир, ты не обязана терпеть. Ты тоже важна.
Слёзы всё же прорвались. Кира уткнулась лицом в ладони, плечи дрожали. Саша молча сидела рядом, давая ей выговориться. Тем временем Глеб проснулся от тишины. Голова гудела, мышцы были налиты свинцом. Он долго лежал на диване, вглядываясь в потолок, пока в памяти не всплыл вчерашний разговор. Он сел, провёл рукой по лицу. Слова Киры эхом били по вискам. «Я не хочу быть рядом с человеком, для которого я всегда на втором месте». Он встал и пошёл в спальню. Но кровать была пустой.
— Чёрт, — выругался он и вернулся на кухню.
Он схватил телефон и набрал её номер. Гудки. Никто не отвечал. Второй звонок — то же самое. Он почувствовал, как внутри закипает паника. Вчера он сказал глупости. Слишком резкие, слишком злые. Но он ведь не имел в виду уход. Просто... усталость, раздражение. Он снова набрал. И снова пусто. Где она? Глеб бросил телефон на стол и прошёлся по кухне. Мысли метались. Он не хотел признавать, но сердце подсказывало: Кира могла уйти к Саше. И он был прав.
У Саши Кира постепенно успокаивалась. Кошка мурлыкала на её коленях, Саша уговаривала съесть хотя бы бутерброд. Но в груди по-прежнему тянуло пустотой. Телефон снова загорелся. «Глеб». Она уставилась на экран, сердце дернулось. Но пальцы сами нажали «отклонить».
— Он звонит? — догадалась Саша.
Кира кивнула.
— Я не могу сейчас. Если услышу его голос — снова сломаюсь.
Саша вздохнула.
— Но он же будет искать. Ты уверена, что хочешь его игнорировать?
Кира упрямо отвернулась к окну.
— Пусть почувствует, каково это — когда рядом пусто.
Глеб ходил по квартире, не находя себе места. Он снова и снова набирал её номер, но она не брала трубку. Наконец он бросил телефон и с силой ударил кулаком по стене. В груди было чувство, будто он проиграл бой, даже не начав его. Он достал сигарету, вышел на балкон. Солнце уже поднялось высоко, город жил своей суетой. Он затянулся, но дым не приносил облегчения.
«Почему я всегда всё порчу?» — мелькнула мысль.
Он знал, что перегнул. Знал, что Кире нужна была всего лишь поддержка. Но он не справился со своей злостью. И внутри всё сжималось от страха: а вдруг она решит, что лучше без него?
День тянулся мучительно. Кира провела его у Саши. Они вместе готовили еду, смотрели фильмы, но мысли всё равно возвращались к Глебу. К вечеру телефон снова загорелся — уже сотый звонок. Кира посмотрела на экран и в этот раз не отключила. Просто положила телефон экраном вниз.
— Ты должна решить, чего хочешь, — сказала Саша. — Либо поговорить, либо поставить точку. Так бесконечно игнорировать нельзя.
Кира знала, что подруга права. Но она не была готова. Вечером они сидели на балконе, пили холодный сок. Саша рассказывала что-то про Алекса, а Кира смотрела на закат. В голове крутилась одна мысль: «Если я вернусь — всё повторится. Если уйду — то будет больно. Где выход?»
В это же время Глеб сидел в своей пустой квартире. На диване лежало её одеяло, пахнущее ею. Он держал телефон в руке, но уже не звонил. Просто смотрел на экран, ожидая чуда. Наконец он написал короткое сообщение:
«Кир, прости. Я был неправ. Вернись домой.»
Он отправил и уставился в пустоту. Ответа не было. К вечеру Кира всё же решилась вернуться домой. Саша отговаривала, мол «переночуй у меня, остыньте оба», но внутри Киры зрела другая уверенность: нужно вернуться, иначе это будет похоже на бегство. Она хотела расставить точки над «i». Подъезд встретил её удушливым запахом пыли. Сердце колотилось так, что казалось — стук слышен на весь дом. Она вставила ключ в замок и медленно повернула. В квартире горел свет. На кухне за столом сидел Глеб. Перед ним стояла пустая кружка, в руках сигарета, которую он машинально крутил. Когда дверь открылась, он резко поднял голову.
— Ты пришла, — хрипло сказал он.
Кира молча сняла кроссовки и прошла внутрь. Его взгляд прожигал, в нём смешались облегчение и злость.
— Где ты была? — спросил он.
— У Саши. — она сдерживала голос, чтобы не сорваться.
— Почему не брала трубку? Я с ума сходил, — его пальцы сжали кружку так, что костяшки побелели.
Кира усмехнулась, но в этой усмешке не было радости.
— А теперь знаешь, каково это — ждать и не получать ответа.
Он шумно втянул воздух.
— Кира, хватит. Я понимаю, что был не прав. Я написал тебе. Я пытался объясниться.
— Пытался объяснить? Ты написал всего лишь «вернись». — в её голосе звенел металл. — Глеб, ты понимаешь, что проблема не в том, что я ушла? Проблема в том, что ты отстраняешься от меня и я чувствую себя лишней.
Он вскочил.
— Да не лишняя ты! Просто... я устал! Ты не понимаешь, каково это — каждый день видеть боль и смерть.
— А ты не понимаешь, каково это каждый день чувствовать, что ты для любимого человека прозрачна! — Кира шагнула ближе, её глаза блестели от слёз. — Я для тебя только фон. Интерьер.
— Не говори так, — он сжал кулаки. — Ты знаешь, что я люблю тебя.
— Любовь — это не слова, Глеб! — сорвалось у неё. — Это внимание, это забота, это хоть чёртово «ты справишься» перед экзаменом.
Тишина ударила сильнее крика. Они стояли друг напротив друга, два обнажённых нерва.
Глеб отвёл взгляд, словно не мог выдержать её.
— Если тебе так плохо со мной... зачем ты вернулась?
Эти слова добили. Кира резко вдохнула, потом повернулась и пошла в комнату. Дверь хлопнула так, что по стенам пошла дрожь. Она упала на кровать, задыхаясь от слёз. Внутри был хаос: любовь, обида, усталость. Она понимала, что больше так не может. Им нужна пауза. Кира села, стёрла слёзы и достала ноутбук. Пальцы сами набрали «авиабилеты Екатеринбург». Сердце колотилось, когда на экране загорелись варианты. Она выбрала ближайший утренний рейс. Несколько кликов — и билет куплен.
В комнате повисла тишина. Только в голове шумело: «Я реально это сделала. Я уезжаю». Кира встала, вытащила из шкафа рюкзак. Сложила туда самое необходимое: пару вещей, документы, зарядку, книгу, ноутбук. Она не думала о том, что будет дальше — просто действовала. Потом снова легла на кровать. Слёзы уже высохли, осталась только пустота.
Ночь тянулась бесконечно. Сон не приходил: она переворачивалась с боку на бок, вслушивалась в звуки квартиры. За стеной было тихо. Глеб не пытался зайти, не стучал. Может, он спал. А может, тоже не находил себе места. Но теперь это было уже неважно. Часы показывали четыре утра, когда она окончательно решила встать. Секундная стрелка тикала, отмеряя её последние минуты здесь. Она вышла на кухню. На столе оставила ключи — два маленьких металлических символа их совместной жизни. И сразу почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Такси ждало у подъезда. Город ещё спал, улицы были пусты. Кира села на заднее сиденье, обняла рюкзак и закрыла глаза. Когда машина тронулась, сердце сжалось: вот он, их дом, остающийся позади. В окнах не горел свет. Глеб даже не знал, что она уже уезжает.
Дорога до аэропорта заняла полчаса. За это время Кира так и не решилась достать телефон. Она знала: стоит только написать — и вернётся. Но гордость и усталость были сильнее. В аэропорту пахло кофе и дорогой. Люди спешили с чемоданами, кто-то обнимал родных на прощание. Кира остановилась, посмотрела на табло с рейсами. Её рейс в Екатеринбург уже светился зелёным. Она глубоко вдохнула. И впервые за много месяцев почувствовала не страх, а лёгкость.