14
Глеб помог Кире разложить её вещи в своей квартире — их было совсем немного. Кира взяла лишь самое необходимое: джинсы, кофту, косметичку, пару комплектов белья, блокнот и ноутбук. Она рассчитывала задержаться у него всего на пару дней, но после утреннего скандала с матерью и неожиданного предложения остаться пожить у него, поняла, что двух дней ей мало. Теперь же, глядя на скромный багаж, Кира слегка жалела, что не взяла больше вещей.
— Ты бы хоть немного больше вещей захватила, — с усмешкой сказал Глеб, наблюдая, как раскладывает вещи на полках шкафа. — Будешь тут жить, а как без смены одежды?
Кира нахмурилась, перебирав свои вещи.
— Я как-то не думала, что надолго. А теперь вот... Запасов мало.
Она слегка переживала, и это было видно. Глеб пододвинулся к ней, обнял за талию и тихо сказал:
— Не переживай. Я куплю тебе новые вещи. Всё, что захочешь. Будешь выглядеть, как богиня.
Кира, немного офигев от такого неожиданного предложения, отступила на шаг и сказала:
— Ладно, сначала попробуем забрать мои вещи у мамы. Если не получится, тогда уже будешь покупать.
Глеб усмехнулся и в знак согласия направился к шкафу. Извлек оттуда свою чёрную футболку и протянул её Кире:
— Надень это. Знаешь, мне больше нравится, когда ты в моей футболке и в трусиках. Хотя, лучше, чтобы трусиков не было.
Кира посмеялась, покраснела и отвернулась. Её пальцы начали медленно снимать спортивный костюм, сначала кофту, а потом и штаны. Она специально сделала всё не торопясь, словно намеренно привлекая к себе внимание. Глеб не мог оторвать взгляда. Его глаза следили за каждым её движением. Кира почувствовала этот взгляд и обернулась:
— Ты чего? Не смотри на меня, — смеясь, сказала она.
— Мне можно, — беззастенчиво ответил Глеб, — особенно после сегодняшней ночи.
Он подошёл. Его руки обвили её талию, притянули ближе. Горячее дыхание коснулось её шеи. Кира вздохнула, когда ладони скользнули по животу, затем вверх, к груди. Один палец нежно коснулся соска, второй ласково сжал, а другая рука уже оказалась под резинкой трусиков. Она вздрогнула от внезапного и наглого прикосновения, когда его пальцы нащупали её клитор и начали двигаться кругами, легко, уверенно, будто Глеб изучал её тело как хорошо знакомую карту. Её спина прижалась к его груди, голова откинулась на его плечо, из губ сорвался тихий стон.
— Глеб... — прошептала она.
— Шшш, — он поцеловал её в висок и продолжил ласки. — Мне нравится, когда ты так дышишь.
Кира задыхалась, её ноги подкашивались. Руки Глеба сводили с ума — один сосок находился во власти его пальцев, а между ног нарастало пульсирующее удовольствие. Она не могла удержаться — шептала его имя, захлёбываясь в желании. Но внезапно всё остановилось.
— Всё, хватит, — голос Глеба звучал хрипло, но чётко.
— Что? — Кира обернулась, растерянная, пылая от возбуждения. — Ты чего остановился?
— Если я продолжу, то точно не смогу остановиться, — он смотрел ей в глаза. — А у тебя в понедельник анатомия. Надо учить, ты ж сама говорила.
Он поцеловал её. Долгий, медленный поцелуй, в котором чувствовалось всё: страсть, забота и едва уловимое желание съесть её прямо здесь и сейчас.
— Эх, такой момент убил. — тяжело выдохнула Кира.
— Зато сохранил тебе силу для мозга. — он наклонился и поцеловал её в лоб. — Но, если сильно захочешь, то позже продолжим.
Она усмехнулась, развернулась и накинула его футболку на себя. Та была ей почти до середины бедра, ткань приятно обволакивала тело, пахла им. Глеб с довольным видом смотрел, как она в ней ходит.
— Тебе идёт. Хотя я всё ещё за вариант "без".
— Мечтай, — бросила Кира.
Она открыла рюкзак и доставая оттуда блокнот по анатомии и ноутбук.
— Ну что ж, — села она на кровать, — время погрузиться в мир органов и систем.
Глеб плюхнулся рядом, закинул одну руку на её спину и заглянул в экран.
— Оооо, — протянул он. — Помню, как сам с этим ебался ночами. Эти таблицы, эти сраные мышцы, которые всё время путаются...
— И как ты вообще это выучил? — Кира приподняла брови.
— Было трудно, но я справился. Хочешь я помогу и тебе?
Она посмотрела на него, кивнула, прикусив губу.
— Давай, профессор Викторов, удиви меня.
Глеб помогал Кире с учёбой пару часов, лежа на кровати в спальне. Он то тянулся за её тетрадью, то хмурился, глядя в экран её ноутбука, и с усмешкой подкалывал её:
— Ты точно в универе учишься, а не просто фотки в аудиториях делаешь?
Кира закатила глаза и шлёпнула его подушкой.
— Заткнись. Я просто... не с самого начала всё учила.
— А, ну тогда ладно, — хмыкнул он, — это тебя прям оправдывает.
Несмотря на подначки, с ним учиться оказалось проще, чем она ожидала. Глеб терпеливо объяснял, чертил какие-то схемы на её коленке ручкой, дразнил, но при этом реально помогал. И, к её собственному удивлению, спустя пару часов Кира поняла, что в голове всё как будто разложилось по полочкам.
— Ну всё, теперь могу читать лекции в универе, — гордо выдала она, потянувшись.
— В белье и халате, я надеюсь, — подмигнул он, — а я буду на первом ряду с табличкой «моя женщина».
— Ты дурак, — фыркнула она и шлёпнула его ногой.
— Не-не, я мужчина, Кира. Муж-чи-на. Учи биологию лучше.
Уже вечерело, и только сейчас они оба осознали, что за целый день ничего не ели. Глеб поднялся с кровати и протянул ей руку:
— Пойдём, раз ты такая умная, покажи, как умные девочки делают ужин.
Кира, усмехнувшись, вложила свою ладонь в его. Но как только она встала, он неожиданно закинул её себе на плечо.
— Глеб! Ты охренел?! — возмущённо вскрикнула она, барахтаясь.
Он хлопнул её по ягодицам с довольным видом:
— Тихо, женщина! Не мешай процессу транспортировки. Тебя в кухонную зону доставляют по первому классу.
Он аккуратно поставил её на ноги, и Кира, немного покраснев, толкнула его в плечо.
— Псих.
— Думай, что говоришь, принцесса. У тебя, между прочим, псих вкусно готовит.
Кира подошла к холодильнику и открыла его. На удивление, он был не пуст — овощи, куриное филе, пару соусов.
— Такс, рыцарь мой, у тебя есть рис или макароны?
— Ну Кира... не у меня, а у нас, — многозначительно сказал он и открыл нижний ящик. Там оказались два вида макарон и пачка риса.
— Ого, ты не только симпатичный, но и подготовленный.
— Милая, я всегда подготовленный. Вон, даже презервативы в тумбочке лежат.
Кира прыснула со смеху, прикрыв рот.
— Придурок.
— Реалист, — поправил он её и снова подмигнул.
— Ну что, реалист, тогда делаем макароны с курицей и салатик. Нарезаешь салат, а я филе сделаю.
— Приказ принят, шеф. — он отдал ей воображаемую честь. — Только предупреждаю: я мастер нарезки...
— Главное, не перепутай огурец с... ну, ты понял.
— С собой? — подмигнул он. — Не волнуйся, я свой огурец берегу. Только для особых случаев.
Кира громко захохотала и они продолжили готовить под лёгкую перепалку. Кира сосредоточенно резала курицу, а Глеб незаметно подошёл и обнял её сзади. Его руки легли на её талию, а подбородок оказался на плече. Она почувствовала тепло его тела, и неожиданно стало... хорошо. Спокойно.
— Так и будешь меня домогаться или пойдёшь дальше помидоры резать? — пробормотала она, не оборачиваясь.
— Я бы сказал, что это не домогательство, а акт любви. Но ты пока ещё не созрела признать, что хочешь меня круглосуточно.
— Признать что я голодная — да, признать остальное...хм, подумаю через годик.
— Через годик я тебя уже замуж позову.
Кира усмехнулась, но ничего не ответила. Глеб чуть сильнее сжал её в объятиях, потом отпустил и вернулся к своему «салату». Пока еда доготавливалась, они болтали о сериалах, о смешных преподавателях из универа и о том, кто из них лучше режет лук. Кира, конечно, настаивала, что она.
— Ты как будто голодал, — с усмешкой заметила она, присаживаясь напротив.
Глеб поднял на неё глаза, полный рот, и пробурчал:
— Просто вкусно, Кир. Очень.
Она улыбнулась, довольная, и занялась своим ужином, хотя аппетит у неё был не такой зверский. Глеб почти мгновенно опустошил свою тарелку, отставил её и, не стесняясь, поднёс руку к животу:
— Добавку можно?
Кира фыркнула, встала и, покачивая бёдрами, подошла к плите. Она почувствовала на себе его пристальный взгляд, пока накладывала вторую порцию.
— Держи, голодный рыцарь. — сказала Кира и поставила тарелку Глебу.
Он мигом набросился на еду, а Кира смотрела, как он ест, будто это последний ужин в его жизни. И ей было приятно. Какое-то очень простое, почти детское счастье — видеть, что её старания оценены. Как только последняя ложка исчезла во рту Глеба, он откинулся на спинку стула, выдохнул и вытер губы тыльной стороной ладони:
— Теперь иди ко мне.
Она медленно, немного игриво обошла стол, посмотрела на него из-под ресниц и села к нему на колени, закидывая руки ему на плечи. Она была в его футболке, под которой — только трусики, и от его прикосновений по коже пробежала лёгкая дрожь. Глеб сразу положил ладони на её бёдра и начал поглаживать кожу, поднимаясь всё выше.
— Это типа благодарность за ужин? — шепнула она, приближаясь губами к его щеке.
— Именно, — улыбнулся он и поцеловал её.
Поцелуй был тёплый, ленивый, как и вечер. Кира обвила его шею, а затем переместилась удобнее, раздвинув ноги и слегка надавив своим телом в район его члена. Он зарычал тихо, вжавшись в неё сильнее, руки скользнули вверх, к её талии.
— Ммм... — только и выдохнула она.
В этот момент воздух вокруг казался густым, тяжёлым от желания и интимной близости. Она чувствовала, как тело Глеба напряглось, как в нём всё завелось, будто по щелчку. Их губы снова слились, уже чуть жаднее. Кира провела ладонями по его лицу, заглядывая в глаза. И всё бы продолжилось, если бы не резкий звук телефона.
Кира отпрянула и выдохнула.
— Прости...
Она неохотно встала, подошла к телефону. На экране светилось: "Папа".
Она бросила взгляд на Глеба. Тот уже знал, кто звонит, и только пожал плечами, будто говоря: «Иди, бери».
Кира взяла трубку и снова вернулась к нему, устроившись на коленях. Глеб положил ладони на её талию, будто заявляя: «Я тут, я с тобой».
— Пап, привет, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
— Привет, солнышко, — в трубке прозвучал тёплый голос Алексея Николаевича. — Как ты?
— Всё нормально. А ты как?
— Тоже хорошо. Звоню по делу, — неожиданно серьёзно добавил он.
Кира напряглась. Глеб сжал её чуть крепче.
— По делу? — переспросила она.
— Мне звонила твоя мама. Жалуется, что ты не ночевала дома, вернулась утром с... — он кашлянул — ...с синяком на шее. Потом собрала вещи и сбежала. Что произошло?
Кира закрыла глаза, опустив лоб ему на плечо. Глеб молча ждал, продолжая гладить её по спине.
— Пап, можем потом поговорить? — попыталась уйти от темы Кира.
— Кира, мне надо знать, где ты и с кем. Я волнуюсь. И... я не хочу, чтобы ты исчезала вот так. Я твой отец.
Она вздохнула, провела рукой по лицу.
— Я сейчас у парня. Живу у него.
— У Глеба?
— Да.
Наступила тишина. Даже Глеб чуть замер.
— Кира... а почему ты убежала? И что с этим синяком?
— Пап, я совершеннолетняя. Это моя личная жизнь, хорошо? А мама с отчимом снова начали на меня орать, мама меня... обозвала. Сказала, что я шлюха. Я не выдержала и ушла.
На том конце была долгая пауза.
— Боже, — наконец проговорил он. — Я даже не знаю, что сказать. Я разберусь с этим!
Кира стиснула губы, чтобы не расплакаться.
— Пап, мне хорошо у Глеба. Он добрый. Он... он всегда рядом, и я чувствую себя в безопасности.
Глеб снова провёл рукой по её бедру, слегка сжал её, будто говоря: «Я с тобой».
— Главное, чтобы он тебя не обижал, — сказал Алексей Николаевич. — Я не хочу вмешиваться, но я отец. И я должен убедиться, что ты в порядке.
— Он не обижает, пап. Честно.
— Хорошо. Я постараюсь приехать в ближайшее время. Познакомлюсь с ним, посмотрю, как вы живёте. Надеюсь, он не будет против.
Кира посмотрела на Глеба. Тот кивнул с лёгкой ухмылкой, будто говоря: «Да хоть завтра».
— Он будет только рад, — улыбнулась Кира в трубку.
— Всё, солнышко. Я люблю тебя. И... держи меня в курсе, хорошо?
— Обещаю. Люблю тебя тоже.
Разговор завершился. Кира положила телефон на стол, выдохнула и уткнулась лицом в шею Глеба.
— Прости, — прошептала она.
— За что? — Глеб наклонился ближе. — За то, что у тебя нормальный отец, который волнуется? Или за то, что он, похоже, меня ещё не готов убить?
Кира рассмеялась сквозь слёзы.
— За то, что отвлеклась. Нам было хорошо.
— У нас ещё будет тысяча таких «хорошо», — сказал он и снова прижал её к себе. — А если твой батя хочет познакомиться, то значит, всё серьёзно.
И кухня наполнилась тишиной, в которой были только их дыхание, тепло и ощущение, что между ними — теперь чуть больше, чем просто страсть.