9
Кира вернулась домой в половине первого ночи. Тихо открыла дверь, стараясь не шуметь, сняла кроссовки и осторожно двинулась вглубь квартиры, будто каждый её шаг был преступлением. Света нигде не было, в коридоре темно, кухня пуста, даже из комнаты Артема не доносилось ни звука. Она почти выдохнула с облегчением, но стоило ей дотянуться до ручки своей двери, как в прихожей щёлкнул выключатель.
— Ты что совсем страх потеряла? — голос матери, ледяной и уставший, как пощёчина, отрезал все мысли.
Кира резко обернулась. Мать стояла в халате, волосы растрёпаны, но глаза яркие и полные гнева. В руке она держала ключи.
— Артём спит. И ты должна была быть дома ещё днём, но ты какого-то хрена лазишь по улице.
— Я... — Кира пыталась что-то объяснить, но ком в горле мешал. — Прости...
— Замолчи! Мы тебя с Артёмом предупреждали. Домашний арест это не игра. Раз ты по-хорошему не понимаешь, придётся по-другому. — мать подошла ближе. — С завтрашнего дня ты будешь заперта в своей комнате. Утром я тебя открою перед парами, и вечером закрою, когда вернёшься. Всё. Надоело это безответственное поведение. У тебя учёба, а ты шляешься неизвестно где.
Кира молчала. Что она могла сказать? Что у неё была одна из самых странных и в то же время волшебных ночей за последнее время? Что она ехала в машине с Глебом, смотрела на заброшенные качели и впервые за долгое время смеялась? Нет. Этому в этой квартире не было места. Мать просто развернулась, заперла её снаружи и ушла в свою комнату. Щелчок замка прозвучал глухо и окончательно. Кира стояла посреди комнаты, не включая свет. В груди всё сжалось. Не из-за наказания, а из-за чувства... бессилия. И одиночества. Она опустилась на кровать, натянула на себя одеяло и зарылась лицом в подушку. Слёзы пришли без предупреждения. И снова ночь. Снова тихие всхлипы, чтобы не разбудить никого. Снова ощущение, что её заперли не просто в комнате, а в клетке. Как будто каждый день её жизни — это борьба за глоток воздуха.
Будильник прозвенел в семь утра. Звон был мерзкий, пронзительный, и после трёхчасового сна почти невыносимый. Глаза горели от усталости, в горле першило. Кира не могла встать сразу, она просто лежала и смотрела в потолок. Хотелось снова плакать, но внутри всё выгорело. Через несколько минут в замке повернулся ключ. Щелчок — и дверь открылась. Мать стояла на пороге.
— Вставай. — голос без эмоций, ровный, уставший. — Напоминаю, что теперь будет по-другому. Я тебя открываю только на учёбу. Пришла и закрываю обратно. Поняла?
Кира кивнула, не сказав ни одного слова — только короткий кивок. Она быстро оделась, причесалась, закинула тетради в рюкзак и вышла. У подъезда, как всегда, стояла Саша, накинувшая на плечи джинсовку. Она сразу подняла взгляд и замерла.
— Ты в порядке?.. — Саша подошла ближе. — Кира, ты... ты вся бледная. А глаза красные. Ты плакала?
Кира пожала плечами, не пытаясь притворяться. Она и не могла — голос был слишком севшим. Она коротко рассказала всё, что произошло прошлой ночью. То, как ей написал Глеб, как они гуляли в заброшенном парке и то, как мама её спалила и с сегодняшнего дня будет закрывать в комнате. Саша замерла, переваривая информацию. Она даже не сразу нашла, что сказать.
— Это... это же... Это ненормально! Ты не заключённая, Кира!
— Для неё да, — усмехнулась та, — И ей плевать, что мне восемнадцать.
Саша молчала, злясь. По ней было видно — внутри всё кипело. Она шла рядом, иногда бросая взгляды на подругу — будто не веря, что такое действительно происходит. Они дошли до университета, как будто на автопилоте. В голове у Киры звенело, тело двигалось машинально. Первая пара — анатомия. Она даже не думала, что сможет сосредоточиться, но голос преподавателя был спокойным, глубоким, и по мере объяснений что-то внутри неё выравнивалось. Она записывала, слушала, вникала. Может, потому что анатомия — это логика. Это не жизнь, где всё рушится от одного поступка.
После пары Кира и Саша прошли по коридору к следующей аудитории. Две пары пролетели. Почти как в тумане. Когда они вышли из универа, Саша убежала, ведь её уже ждала мама, а Кира хотела вдохнуть воздуха поглубже, но кто-то резко схватил её за локоть. Она дёрнулась.
— Блять! — вырвалось у неё.
Это был Глеб. Он тут же отдёрнул руку:
— Прости, я не хотел тебя пугать.
Он завёл её чуть в сторону, туда, где было меньше студентов.
— Ты в порядке? — он всмотрелся в её лицо. — Ты плакала?
Кира попыталась отвернуться.
— Нет... С чего ты взял?
— У тебя глаза красные. И ты выглядишь так, будто не спала.
Она открыла рот, чтобы что-то ответить, но зазвонил телефон. На экране высветилось : «Мама».
Кира замерла на секунду, затем приняла вызов.
— Ты где лазишь?! — раздалось из трубки. — Ты уже должна быть дома! Если тебя не будет через десять минут — пеняй на себя!
Кира сжала телефон.
— Уже иду, — выдавила она.
Она повернулась к Глебу, глаза снова затуманились.
— Прости... Мне нужно идти. Правда.
— Кира...
Но она уже разворачивалась и бежала вниз по ступенькам. Глеб не стал останавливать её. Он лишь смотрел, как её фигура исчезает за углом здания.
Дома было тихо. Мать стояла у двери и без слов захлопнула её за спиной Киры. Щелчок замка был почти символичным. Кира не заплакала. Просто поставила рюкзак на пол, села за стол и достала тетради. Она даже не знала зачем — просто механически начала переписывать лекции, решать тесты. Чтобы не думать. Через двадцать минут экран телефона мигнул. Сообщение от Глеба:
«Ты куда убежала?»
Кира:
«Прости. Мне надо было»
Глеб:
«Ладно. Увидимся вечером?»
Пальцы замерли над экраном. Она вздохнула.
Кира:
«Глеб, я бы с удовольствием, но не могу»
Пауза. Через минуту — новое сообщение от Глеба:
«А завтра в универе?»
Она не улыбнулась, но в груди что-то потеплело.
Кира:
«Конечно»
Кира откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Мир по-прежнему был жесток, мама по-прежнему не слышала, а дома было тяжело дышать. Но где-то там, за пределами этих четырёх стен, был человек, который видел её по-настоящему. И, возможно, ради него стоило продержаться ещё один день.
Прошла ещё одна неделя. Неделя под жестким режимом, из которого Кира не видела выхода. Каждое утро мама открывала её дверь с ключом, словно надзиратель. А вечером, как только Кира возвращалась домой, её снова запирали. Даже не по внешним признакам, а просто потому, что мать «не верила, что та станет соблюдать наказание». Впервые в жизни Кира всерьёз задумалась: неужели её собственная мать ей настолько не доверяет?Разговоры не помогали. Она пробовала. Сначала тихо, потом со слезами, потом со злостью. Но мама словно отгородилась — словно в ней что-то щёлкнуло. После звонков отца, который пытался вмешаться и вразумить бывшую жену, всё стало только хуже. Словно факт того, что «Кира слила семейные разборки наружу», стал ещё одной причиной для агрессии. Кира чувствовала себя запертой не только физически, но и душевно. Её свобода — внутренняя и внешняя больше не принадлежала ей.
Она избегала встреч с Глебом вне универа. Каждый раз, когда он писал, она отвечала холодно, нейтрально, оправдывалась домашкой, зачётами, усталостью. Хотя на самом деле... ей просто было стыдно. Она не могла себе представить, как сказать ему: «знаешь, я не прихожу, потому что меня закрывают на ключ». Смешно, жалко и унизительно — всё сразу.
Сегодня, казалось бы, был обычный день. Тот самый, когда была совмещённая пара с пятым курсом. Кира натянула худи, заплела волосы в хвост и вышла, как обычно, немного раньше, чтобы не сталкиваться с матерью лишний раз. Саша уже ждала у подъезда и, уловив её настроение, ничего не сказала, а просто кивнула. В университете было шумно, как всегда. В их аудитории уже сидели ребята с её курса, а сзади оставались свободные места для старшекурсников. Саша достала шоколадку и поделилась с Кирой, и они болтали о какой-то глупости, пока в аудиторию не вошли Глеб, Алекс, Серёга и Серафим. Все четверо были заметны, но Глеб — особенно. Высокий, тату на шее и на лице, дерзкий взгляд и лёгкая полуулыбка, которая почти сразу сменилась на мягкую, когда его взгляд упал на неё.
Кира почувствовала, как жар приливает к щекам. Он посмотрел прямо на неё не мимо, не поверх, а точно в глаза. И сказал:
— Привет.
Кира едва слышно выдохнула в ответ:
— Привет...
Саша, разумеется, это заметила. И когда Глеб отвернулся, прошептала ей на ухо:
— Ну конечно, улыбка до ушей. Ты ещё скажи, что он тебе не нравится.
— Отстань, — пробормотала Кира, отворачиваясь.
Когда всё закончилось, Кира с Сашей направились в столовую. У них было «окно» — целых два часа до следующей лекции. Но далеко уйти они не успели, сзади раздался знакомый голос:
— Кира, можно тебя на пару слов?
Она обернулась. Глеб стоял в нескольких шагах, глядя на неё с лёгкой улыбкой. Саша посмотрела на неё с поднятой бровью.
— Иди, иди. Я займу тебе место. — подмигнула подруга и скрылась в коридоре.
Кира повернулась к Глебу. Он смотрел на неё с приподнятой бровью.
— Ну привет, первокурсница, — сказал он с той самой улыбкой, от которой у Киры будто щекотало под рёбрами.
— Привет, старичок, — хмыкнула она, но старалась держаться спокойно.
Глеб вскинул брови, будто услышав что-то особенно дерзкое, но улыбка не исчезла.
— Увидимся сегодня вечером? У меня ещё куча мест осталось, чтобы тебе показать. Я даже составил план.
— Глеб, прости, но я не могу... — Кира замялась. На миг её взгляд потух.
— Опять? — он сразу перестал улыбаться. — Ты всю неделю меня отшиваешь. Что происходит?
— Я не могу тебе сказать. — она нервно отвела глаза, будто надеясь, что разговор можно будет свернуть.
— Почему? — он сделал шаг ближе. — Кира, что-то не так?
Она уже собиралась что-то ответить, но не успела. Глеб молча взял её за локоть не грубо, но твёрдо и повёл к выходу с корпуса.
— Эй! — Кира испугалась, не понимая, что он задумал. — Ты чего? Куда ты меня ведёшь?
— Поехали, развеемся. У тебя сейчас всё равно окно, верно?
— Откуда ты знаешь? — удивилась она.
— Моя мама декан, Кира. Я всё знаю, — он бросил через плечо усмешку и галантно открыл перед ней дверцу машины. — Садись.
Она колебалась буквально пару секунд, потом села и на ходу написала Саше: «не жди меня в столовой, увидимся на паре». Телефон тут же спрятала. Они ехали молча. Глеб включил музыку негромко, на фоне играло что-то джазовое, расслабляющее. Машина остановилась у маленького кафе, спрятанного в переулке . Уютного, с витриной, за которой уже стояли свежие круассаны и чизкейки.
— Здесь делают лучший латте в городе, — сказал он и вышел первым, подождав, пока Кира выйдет.
Внутри пахло свежей выпечкой, карамелью и ванилью. У Киры глаза разбежались — столько всего вкусного, что живот сам начал напоминать о себе. Но она быстро опустила взгляд и отошла в сторону.
— Ты что-то выбрала? — спросил Глеб, подойдя сзади.
— Не могу. — она пожала плечами.
— Почему?
Кира снова отвела взгляд. Он понял всё без слов.
— Эй, — мягко сказал он. — Не бойся, я угощаю.
— Глеб, но...
— Без «но». Я позвал — я и плачу.
Она сдалась, выбрала чизкейк и латте. Он заказал себе американо и круассан, и вскоре они устроились за столиком у окна.
— Так, — начал он, когда официантка ушла. — Кир, объясни мне. Почему ты избегала меня всю эту неделю? Что происходит?
— Всё очень сложно... — она закусила губу глядя в сторону.
— Может, я могу чем-то помочь?
— Мне... никто не может помочь. Даже ты.
— Так расскажи мне. Я хочу понять.
Кира с трудом подняла глаза.
— Мне стыдно такое говорить... но я избегала тебя не потому что не хотела с тобой видеться. Я просто не могла. Сначала мать с отчимом посадили меня на «домашний арест», а неделю назад, когда мы гуляли в заброшенном парке, мама спалила меня. С тех пор она... она принимает «крайние меры».
— Какие меры? — нахмурился Глеб.
— Запирает меня в комнате на ключ.
Глеб чуть не подавился глотком кофе.
— Ты шутишь? — тихо сказал он.
— Нет.
— Это вообще-то незаконно. Подожди, а как ты... ну, в туалет ходишь или в душ?
— У меня в комнате отдельный санузел, — слабо улыбнулась она.
Глеб покачал головой:
— Я просто в ахуе. А ты отцу говорила? Он в курсе?
— Я ему рассказала. Он обещал разобраться, но после его звонка всё стало только хуже. Меня лишили карманных денег. Теперь даже в столовке себе ничего позволить не могу...
Глеб посмотрел на неё внимательно. Его взгляд был почти болезненно серьёзным.
— Кир, слушай. Во-первых, ты молодец, что не молчишь, а во-вторых на счет денег не парься. Я тебе дам.
— Нет, — быстро покачала головой она. — Я не хочу быть обузой.
— Какая обуза? — усмехнулся он. — Мы же друзья. Или как минимум... что-то рядом с этим.
— Спасибо тебе. — она опустила глаза. — Я вот тебе сказала правду и мне даже легче стало.
— Давай договоримся, — сказал он. — Если у тебя проблемы, то ты сразу говоришь мне. Без стеснений.
— Хорошо, — кивнула она. — Но вот одна проблема... Я под замком, а с тобой по вечерам гулять хочу. Как быть?
Глеб на секунду задумался и сказал:
— А ты на каком этаже живёшь?
— На первом.
— Ну вот, проблема решена. — он широко улыбнулся.
Кира изумлённо уставилась на него:
— Подожди... Ты хочешь сказать...
— Да, именно это. Будешь через окно убегать. Не бойся, я буду рядом и буду ловить тебя.
Кира рассмеялась впервые за долгие дни.
— А если нас спалят?
— Ну... Тогда мне придётся поговорить с твоей мамой.
— О нет, — тут же сказала она. — Не советую, это чревато.
— Зато романтично. Почти как Ромео и Джульетта, — подмигнул он.
Кира смотрела на него, и что-то тёплое разливалось в груди. Может, всё и правда будет не так уж плохо? Они будут видеться. Пусть и через окно. Но рядом — он. А это уже многое значит.
__________
Тг канал: d_vgrain