2
Утро выдалось тёплым, но не душным — редкий подарок для краснодарского июля. Легкий ветерок гулял между многоэтажками, шурша листвой, и Кира, поправив ремешок сумки на плече, вышла из подъезда, держа в руках аккуратную папку с документами. Её шаги были быстрыми, решительными, но внутри всё гудело тревожной дрожью. Это был её первый шаг в новый этап жизни — не по её воле, но всё же серьёзный. Она шла дворами, стараясь не думать о матери, о тяжёлых разговорах и решениях, принятых без неё. Чтобы не дать себе утонуть в этих мыслях, она набрала номер Кати.
— Алло! — бодро ответила подруга. — Ну что, ты как?
— Иду в универ, — ответила Кира, пытаясь вложить в голос хоть каплю энтузиазма. — Несу документы, как честный солдат медицинского фронта.
Катя хмыкнула:
— Будешь лечить мои разбитые сердца, если этот придурок всё-таки не решится пригласить меня на свидание.
— Какой придурок? — Кира усмехнулась, свернув к заброшенному скверу, где тропинка вела к заднему входу университета.
— Да ты его не знаешь. Мы вместе работали в июне. Представь: высокий, вечно с заспанным лицом, но глаза как у хаски. Смотрит на меня, как кот на рыбу в аквариуме, но ноль действий. Я уже и сумку уронила перед ним «случайно», и ручку просила... без толку. Вот думаю может, он немой?
Кира рассмеялась. Было приятно отвлечься от своей реальности.
— Катя, ну может, ты сама его пригласишь?
— Я? Никогда! — драматично возмутилась подруга. — У меня принципы. Но ты главное расскажи, как там у тебя? Ты хоть не передумала?
Кира замолчала на мгновение. У ворот университета уже начинала выстраиваться очередь. Студенты, абитуриенты, родители, шум, голоса. Всё казалось одновременно чужим и слишком реальным.
— Не передумала. Та и я не имею другого выбора. Просто принимаю. Позже тебе наберу, ладно? Уже подхожу к универу.
— Договорились, — мягко ответила Катя. — И, Кира... ты справишься. Правда.
Она отключилась, спрятала телефон в сумку и глубоко вдохнула. Впереди стоял новый мир, который она не выбирала, но который теперь должен был стать её. Внутри — легкая дрожь, но ноги не подводили.
Очередь двигалась медленно. Позади неё стояли две девушки, болтали о чем-то своём, а впереди светловолосая с собранными в низкий хвост волосами. Её лицо было открытым, а улыбка мягкой.
— Ты тоже подаёшь документы? — спросила она, повернувшись.
— Да, — кивнула Кира.
— Медицинский? Или случайно забрела?
— Медицинский, — усмехнулась Кира. — Насильно, но осознанно.
— Значит, мы в одной лодке, — рассмеялась девушка. — Я Саша.
— Кира.
Они пожали друг другу руки, и в этот момент очередь снова продвинулась. Уже через двадцать минут обе вышли из здания с чувством, будто сдали первый экзамен.
— Слушай, — сказала Саша, поправляя лямку рюкзака, — если у тебя нет срочных дел, может, покажу тебе город? Всё же лучше, чем дома в телефоне сидеть.
Кира удивлённо посмотрела на неё, но в глазах Саши было что-то теплое и настоящее. И от этого становилось чуть легче дышать.
— Давай. Почему бы и нет?
Они двинулись по улицам, в которых Кира ещё не ориентировалась. Саша была отличным рассказчиком — показывала любимые кофейни, парки, маленькие магазинчики, в которых продавались открытки ручной работы и засушенные букеты. За разговором они зашли в сквер, где на лавочке зависли в долгом диалоге.
— Мы с мамой переехали, когда мне было двенадцать, — рассказывала Саша, подбрасывая в воздух кленовый лист. — Тогда я ревела, думала, что Краснодар это временно. Но потом втянулась. Здесь уютно, особенно когда знаешь, где искать тепло.
Кира молчала. Потом проговорила:
— Я мечтала поступить на управление. Хотела потом открыть своё дело. Была идея про атмосферную кофейню с книгами и живой музыкой... Но мама и отчим посчитали, что «бизнес — это несерьёзно». Мол, медицина это стабильно, «девочка, подумай о будущем».
— Ты не одна такая, — тихо сказала Саша. — Мы все не выбирали. Но всё равно найдем, что-то своё, правда?
К вечеру небо заволокло серым, воздух стал липким, но они всё гуляли, будто хватались за день, который был свободен от контроля и правил. Во дворе сгущались сумерки, воздух пропитался ароматами липы и выхлопных газов. Кира свернула в знакомый проход между домами, где асфальт был потрескавшимся, а на лавочках вечно сидела какая-то местная молодёжь. Сегодня не исключение. Четверо парней устроились возле старого турника. Один из них — кудрявый, с яркими тату на лице лениво курил, развалившись на спинке лавки. Его зовут Глеб. Его нельзя было не заметить, даже в полумраке его взгляд чувствовался кожей. Остальные — Алекс, Серёга и Серафим оживлённо что-то обсуждали, пока не заметили Киру.
— Смотрите-ка какая красотка идет, — протянул блондин Алекс, резко выпрямившись. — Прям как с обложки, глаза как лёд, шаг как у королевы.
— Эй, красавица, ты не заблудилась? — добавил Серёга, подходя чуть ближе. — Давай мы тебе дорогу покажем. А может, к нам присядешь?
— У нас весело, — хмыкнул Серафим, и на его лице блеснули зубы. — Выпьем, познакомимся поближе...
Кира остановилась. Сердце ударило в грудную клетку, но паники не было. В Екатеринбурге она видала и не такое. Подняв подбородок, она смерила парней ледяным взглядом.
— Вам по пятнадцать, раз уж вы до сих пор думаете, что это работает?
— Оу, дерзкая, мы таких любим! — Алекс сделал шаг ближе, но тут Глеб встал.
Он не торопился. Просто поднялся с лавки, стряхнул пепел с сигареты, с интересом оглядел Киру с ног до головы. А потом подошёл — не быстро, но с тем спокойствием, которое внушает уважение и тревогу одновременно. Глеб встал прямо перед ней, настолько близко, что Кира ощутила запах табака и чего-то свежего, вроде мяты. Он посмотрел ей в глаза. Не нагло, а скорее внимательно. Словно что-то искал.
— Отбой, — спокойно бросил он, не оборачиваясь к друзьям.
— В смысле? — Серёга возмутился, переглянувшись с Алексом. — Бро, ты чё, серьёзно?
— Я сказал отбой, — его голос не повысился, но стал холоднее. — Идите.
Парни что-то буркнули, но разошлись. Только Серафим бросил ей взгляд, полный насмешки, и скрылся за углом.
Глеб не ушёл. Он остался стоять, всё ещё глядя на неё. Потом медленно провёл языком по внутренней стороне щеки, как будто собирался что-то сказать, но передумал.
— Тебя как звать-то, королева?
— А тебе зачем? — Кира прищурилась.
Он усмехнулся. Эта ухмылка сидела на нём как родная — хулиганская, наглая, и в то же время опасно привлекательная.
— Просто интересно. Не каждый день такие по району ходят.
— Может, и не стоит мне тут ходить, — тихо пробормотала она.
— Стоит, — уверенно сказал он. — Только не одной. Хотя... ты и одна неплохо справляешься.
Он подмигнул, повернулся и пошёл прочь, не дожидаясь ответа. И всё же, уже пройдя несколько шагов, обернулся — не с ухмылкой, не с наглостью, а с каким-то странным вниманием, почти как будто проверял: оглянется ли она.
Кира стояла как вкопанная. Сердце бешено стучало, но не от страха. От чего-то другого. Как будто в этом дворе, среди облупленных стен и потресканного асфальта, только что что-то изменилось.
Кира захлопнула дверь квартиры и тяжело выдохнула, прислонившись спиной к стене в коридоре. Воздух в квартире был застоявшимся, пахло чем-то жареным, сигаретами и телевизионным шумом из кухни. Но она пока не слышала голосов. Возможно, у неё есть хотя бы минута тишины. Минута, чтобы переварить то, что только что произошло. Перед глазами всё ещё стоял он — кудрявый парень с татуировками, взглядом исподлобья и голосом, который пробирал до мурашек. Он зацепил, но не банальной внешностью, хотя, чёрт возьми, он был чертовски красив. Он зацепил, как стоял, как смотрел, как сказал друзьям "отбой", будто ему плевать на их недовольство. Он увидел её — и этого было достаточно, чтобы встряхнуть Киру из той мутной апатии, в которой она жила последний год. Она уже собралась уйти в свою комнату, чтобы хоть как-то отдохнуть и прийти в себя. Но вместо спокойствия из кухни донёсся материнский голос, с нотками упрёка:
— Где ты была весь день? С кем? Что делала? Почему не отвечала на телефон?
Кира замерла, не желая вступать в очередной пустой спор. Её нервы были на пределе. Она лишь прошептала:
— Я... гуляла с Сашей.
Тишина длилась пару мгновений, а потом в разговор вмешался отчим. Его голос, несмотря на обычную брезгливость и резкость, звучал неожиданно мягко:
— Милая, да перестань ты. Не трогай её. Давай лучше поговорим о чём-то действительно важном.
Кира тяжело вздохнула. Она знала, что эти слова не знак заботы и не проявление любви. Это просто способ отложить конфликт, не больше. И всё же, в этот момент она почувствовала, как внутри что-то немного расслабляется. Мать молчала, словно соглашаясь, что сегодня не стоит разжигать новый спор. Кира прошла по коридору, привычно приглушив шаги, и захлопнула за собой дверь. Скинула сумку на пол, села на край кровати и на минуту закрыла глаза. Всё ещё перед глазами стоял он — кудрявый, дерзкий, пахнущий дымом и свободой. Имени его она не знала, но взгляд помнила чётко. Что-то в этом парне было. Не просто внешность, не просто уверенность. Что-то, что зацепило. Непонятное, почти раздражающее. Она встала, подошла к окну и приоткрыла штору. Ночь села на двор, как кошка — тихо, осторожно. Лето всё ещё держало тёплый воздух, и окна у соседей были распахнуты. Прямо под окнами квартиры, которая находилась на первом этаже, всё ещё толклись парни — те самые. Смеялись, перебрасывались репликами, пинали какой-то пластиковый стакан. И среди них он. Кудрявый. Он стоял немного в стороне, курил, уткнувшись в экран телефона. Иногда говорил пару слов, смеялся, смотрел в сторону машины. Кира замерла у окна, не дыша. Свет в комнате был выключен, и она знала, что его взгляд вряд ли достанет до её глаз, но всё равно ощущала, как будто он чувствует её присутствие.
А потом он отбросил окурок, растоптал его носком кроссовок, обернулся и коротко попрощался. Сел в чёрную иномарку — блестящую, как с автосалона, с тонированными стёклами и номером, в котором точно было что-то личное. Машина мягко тронулась с места, выехала со двора, оставив после себя лишь слабый запах дыма и шум мотора.
— Конечно, — прошептала она, — типичный мажорчик. Богатенький сынок, наверное, живёт на всем готовом и понятия не имеет, что такое настоящая жизнь.
Она опустилась на кровать, натянула одеяло до подбородка, но сон не приходил. Перед глазами всё стояли его глаза. Нет, не мажор. Не похож он на остальных мажоров. Слишком много в нём было боли. Или ей это только казалось?
________
тг: d_vgrain