Ядовитая История

Этот вечер должен закончится, как и десятки других, которые устраивал отец. Я играла роль примерной хорошей девочки после чего получала одобрительный кивок отца и могла уйти. Сегодня мне нравилось скользить среди гостей и не быть узнанной. Только отец знал в какой я маске, сам выбирал её. Но таинство, которое дарила подобная игра, будоражило.

Я прекрасно понимала, зачем отец организовал этот бал — хотел под прикрытием простого светского вечера толкнуть свою дочь тому, кто больше заплатит. Сейчас никто не смог бы увидеть красные от гнева пятна на моих щеках: атласная черная маска скрывала все лицо. И только глаза могли поведать о том шторме, что бушевал внутри. Но далеко не каждый в силах заглянуть в чужую душу и прочесть всю правду, что таила маска. Я отменно научилась скрывать свои эмоции. Прятать так глубоко, что никто не мог узнать меня настоящую.

Эта внезапная смена настроения в поведении отца меня обескуражила и только теперь я поняла: нужно было сбежать уже давно, а не ждать, когда он притащит меня на очередные смотрины. Но стоит ли сейчас рассуждать, ведь у меня и выбора-то особо нет. Никогда не смела пойти против него. Знала, чем в итоге кончится мое неповиновение.

Тщательно скрывшись за людьми, что нескончаемым потоком прибывали в наш дом, я наблюдала за отцом и его окружением, в ужасе ожидая, когда он найдет меня, приказав подойти. И мне придется повиноваться его желанию. Он преподал жестокий урок, подавил волю, чтобы получить в свои руки легко управляемую безвольную игрушку. Предал. Унизил. Больно ранил.

— Прошу прощения, — тихо прошептала, задев плечом даму в маске Коломбина.

Бросив быстрый взгляд на тот конец залы, выдохнула с облегчением, заметив, что отец расслабился, хоть это и невозможно, он всегда напряжен. В постоянных думах о чем-то, строил козни, пытаясь выглядеть королем в глазах других. Любил власть, но ещё больше любил управлять людьми. Его бизнес — это огромная шахматная доска, на которой люди всего лишь пешки для достижения его коварных целей. И я была одной из тех самых пешек, которую он двигал только куда нужно ему. Не важно, что это причиняло боль. Не важно, что он ломал меня, опустошал душу, главное приз, который в итоге получит отец. Приз, что вознесёт его над другими. Даст превосходство.

Что и говорить, прием был организован превосходно. Сколько денег ушло на одни только закуски из черной икры, трюфелей и дорогого шампанского, но главная ценность этого вечера — маски. Они делают всех людей равными. В маске можно позволить себе много вольностей, которые в открытую сие достопочтенные господа не могут проявить. Например, зажать в уголке официантку, которая не могла отказать ласковым рукам мужчины.

Элита. Аристократы. Самые опасные непревзойдённые убийцы. Преступники. Высокопоставленные министры, которых окружала сила власть и смерть. Но были среди них и простые люди. Маски тщательно скрывали положение каждого гостя ото всех остальных. Нельзя наверняка сказать, кто это — наследник богатого рода или обычный рабочий. Все сегодня равны.

Я знала подводные камни вот таких сокрытых вечеров, когда в попытке скрыть свою личность, все надевали маски и могли свободно преступить закон. Каждый здесь мог нарушить правила и остаться ненаказанным и неузнанным.

Казалось, огромная зала больше не сможет гостеприимно вместить в себе столько народу, но люди все шли и шли, будто растягивая помещение. Толпа была несусветная, потому с такой легкостью мне удалось затеряться среди неизвестных людей.

Может, стоит поменяться с кем-нибудь «лицами»? Ведь отец знал, как я выгляжу, потому найдет с легкостью. А я желала избежать участи быть проданной. Но, к сожалению, не успела сменить маску, отец нашел меня и, не сказав ни слова, крепко вцепился пальцами в руку. Я не желала ни с кем знакомиться, но моего мнения, как обычно не спрашивали. Всё было решено давно и за меня. Участь, что выпала мне с самого детства — быть разменной монетой в коварных играх отца.

— Это моя дочь, Далия, — представил он. — Содом Костелло.

Протянув руку, я позволила поцеловать свою ладонь, после чего сделала реверанс как того требовал этикет. Благо не нужно наигранно улыбаться и заискивающе говорить, как я рада этому знакомству. Ведь это наглая ложь. И сегодня мне не придется снова обманывать, плести немыслимую чушь, какой прекрасный кавалер передо мной.

Мужчина, который улыбнулся мне мягко пожимая руку был красив, но я знала, это последнее от чего я воспылаю огненным желанием. Отец очень рано научил меня тому, что доверять нельзя никому. У меня не было друзей только няньки и учителя. Не было никого кому можно рассказать о своей боли обнять и просто знать, тебя не предадут. Но я сомневалась, что есть хоть один человек на земле, который сможет без корысти и злого умысла просто обнять меня не планируя всадить нож в спину.

Мое тело давно не принадлежит мне. Я никогда не испытывала настоящего желания. Каждый, кто владел мной, да, именно владел, потому что отец наращивал свое влияние заключал контракты ради выгоды силы и союзников требовал моего участия и входил в оплату. Но все, что я чувствовала — онемение. Наверное, так думают жертвы изнасилований, но меня не насиловали. Мои любовники умелые мужчины никогда не применяли силу, но я не чувствовала желания не испытывала оргазма поэтому мужчина, который сейчас поглаживал внутреннюю сторону моей ладони не вызвал ничего кроме презрения. Очевидно он мой будущий муж, которому я буду подчиняться.

Тихая почти печальная мелодия огласила залу. Казалось, играть с такой страстью и отчаянием не может человек, но именно так и было. Мужчина сидел за роялем в черном костюме его пальцы перебирали клавиши создавая нечто невообразимое. Мелодию, которая цепляла каждую струну в душе. Отчаянно. Больно. Сжигающее.

Содом поклонился, не спрашивая разрешения просто крепче сжал мою ладонь и потянул в круг танцующих пар. Я позволила, подавляя сопротивление огрызнуться или вырваться отец не оценит подобных манипуляций. Он вел, но я игнорировала каждое движение. Тесный контакт наших тел его рука на моем обнаженном плече другая намного ниже линии талии. Мой взгляд сосредоточен на том мужчине, который сидел за роялем и так отчаянно играл мелодию. Что-то знакомое было в его прямой осанке темных немного вьющихся волосах и кольце на правой руке.

Казалось в миг на моей коже вспыхнул каждый рубец и след оставленный этим мужчиной. Момент, всего один момент и мой мозг перестал работать. Медленно я подняла правую руку заметив бледный старый шрам и почувствовала, как спина покрылась липким потом.

«Шрамы от ожогов оставляют рубцы, кожа теряет свою эластичность и будто становиться матовой. Слегка припухшей. Можно увидеть даже маленькие ниточки капилляров. Место ожога жгло, но тогда я не ощущала боли. Я ловила кайф. В зеркале могла разглядеть мельчайшие шрамы, что украшали мою кожу. Некоторые от ожогов, другие от плети, но каждый мне нравился, пожалуй, за исключением тех, что я сама себе оставила. Тогда ещё не знала, что можно получать удовольствие, не уродуя свое тело.

Риодан — свое спасение я нашла в его руках. Обрела наконец того, кто мог играть по моим правилам. В тот день я сидела на лестнице, голова опущена между ног, мысли роются в голове беспорядочным потоком, постоянно вызывая в памяти жуткие моменты. Я изо всех сил сжимала ладони, желая, чтобы реальная боль выдернула меня из порочного круга — из прошлого. Но ничего не помогало, все оказалось напрасно. Не знала, как дальше справляться с тем, что отец благоразумно называл „хорошим опытом". Не знала, как быть, ведь здесь, в настоящем, я всего лишь существовала, а жила на самом деле в прошлом.

Воспоминаниями, которые причиняли так много боли. Мыслями, что постоянно крутились в голове, не отпуская ни на минуту. Не давая покоя. И даже не заметила, как ко мне подсел мужчина. От него пахло дорогим одеколоном дикостью и сексуальностью. Он протянул руку, но не смотрел на меня, просто ждал. Чего? Пытаясь найти ответ на этот вопрос, я внимательно осмотрела его. И первое, что пришло в голову — опасность. Но чувство страха после прошлого опыта напрочь стёрлось. Было только слово „опасность" и всё.

Потому наплевав на любые предостережения, я вложила свою ладонь в его руку и тут же задрожала. Мужчина только приложил палец к запястью, надавил, тем самым причинив боль. Он все ещё не повернул своей головы, просто сидел и крепко сжимал мою влажную от волнения ладонь.

Тогда в тот момент я будто выпала из реальности и была не здесь. Где-то далеко в океане боли. Мышцы сводило судорогой, казалось, я даже пыталась кричать, но ничего не слышала, потому была не уверенна. Кожу будто натянули до предела, ещё немного, и она просто лопнет. Я услышу это „поп" и от меня ничего не останется.

Будучи далеко от реальности, я думала это никогда не закончиться. Но тут щелчок и я понимаю, что сижу одна, голова все так же опущена, но сейчас я находилась в реальности, а не жила прошлым.

— Знаю, физическая боль помогает прогнать демонов, которые засели в твоей голове, — услышала уверенный голос.

Обернувшись, увидела незнакомца, он небрежно прислонился к стене, руки скрещены, взгляд направлен в пол. Почувствовав на себе мой взгляд, напрягся и поднял голову. То, что я увидела на глубине его кобальтовых глаз, заставило тело покрыться мурашками, но не от страха, а от предвкушения. В его глазах таилась правда, но сейчас я не хотела выяснять, откуда посторонний человек мог знать про моих демонов. Не желала думать ни о чем, хотела только получить то, что обещали его глаза.

Тихо усмехнувшись, я посильнее надавила на запястье, но такого же эффекта как у него, конечно же, не получила. Знала слишком мало, а жаждала много».

Мелодия закончилась, вырвав меня из того воспоминания. Риодан медленно поднялся и посмотрел мне в глаза. На секунду показалось он подойдет, но я понимала насколько та мысль опасна. Он не тот мужчина, который будет публично показывать свои чувства. Хоть я и сомневалась, что ко мне он испытывал хоть что-то, Риодан всегда потакал моим желаниям. Уголки его губ дрогнули в ухмылке, но до глаз она так и не дошла. Мёртвые. Его глаза были мёртвые я знала это наверняка.

Содом потянул меня обратно в круг к отцу, а Риодан затерялся в толпе гостей. Я бы хотела подойти, но не для праздного приветствия, а для того, что давал только он, но сделать это на публике не могла. Никто не должен знать, что мы знакомы. Я пыталась выяснить о нем какую-то информацию даже пару раз дерзнула вскользь упомянуть его имя в присутствии отца, но ничего не получила. Единственное, что выдало отца его напряжённые плечи и сжатые губы, когда я назвала имя Риодан. Не было никакой информации о нем. Совсем ничего. Как будто он невидимка. Призрак — так называли людей, которые стирали себя из жизни уничтожая любые бумаги и записи о себе. А делали они это по двум причинам: чтобы скрыться и никогда не быть найденным или для грязной работы на таких людей как мой отец, который никогда не станет марать свои руки, чтобы не запятнать репутацию.

Ночь как всегда принесла много кошмаров от чего с утра в зеркале я увидела под глазами тёмные круги. Положив руки по обеим сторонам раковины склонилась вперёд, коснувшись кончиком носа зеркала.

— Я — монстр. Марионетка, которой управляет отец.

Дрожь отвращения пробежала по позвоночнику. Страх, от силы, которой обладал отец сдавливал горло тисками, заставляя задыхаться. Тихий стук в дверь прервал мою молчаливую битву с самой собой.

Выйдя из ванной, я заметила на шкафу очередное платье в которые так любил наряжать меня отец. Я была для него вроде куклы, что досталась от жены. Он украшал меня всеми возможными способами. Обновлял гардероб покупал самые дорогие дизайнерские платья и украшения, но внутрь ничего не вкладывал. Моя душа была пуста. Опустив взгляд, провела рукой по темно-бордовому сарафану с длинными рукавами и, вздохнув надела.

— Всего лишь разменная монета, — тихо прошептала.

После вчерашнего вечера осознала, что давно не была в гостях у Риодана. Нужно сегодня же вечером наведаться в его прекрасно-ужасные владения. Он научил меня одному простому правилу, и я его всегда придерживалась: не привязываться к другим людям. Никогда. И самое главное научил, как притушить то пламя воспоминаний. Боль от порок и ожогов очень помогала. Позволяла оставаться собой, а не той разрушенной куклой, которую сделал из меня отец. Можно сказать, слепил для себя покладистую игрушку и каждый раз за неповиновение наказывал. Расплата была жестокой, потому я никогда не могла пойти против него. Сколько раз отчаянно мечтала сбежать! Просто не вернуться домой, но знала, улети я даже на другой континент, отец найдет меня.

Снова мысли стремительно уносились далеко от реальности, но очередной стук в дверь помог вернуться назад. Встряхнувшись, я твердо решила сегодня же вечером нанести визит Риодану. Слишком много времени прошло после последнего «свидания».

— Далия, ты должна поторопиться. Отец отдал приказ и ждет.

— Что гости уже собрались?

София, моя служанка, поморщилась, услышав вопрос. Начала заламывать руки, а взгляд опустила.

— Он желает, чтобы ты лично их встречала.

Тихо вздохнув, кивнула, позволив Софии помочь мне. Она сделала красивый макияж, что выгодно подчеркивал скулы, тонкий нос и большие глаза, в которых сейчас уже ничего невозможно было прочесть.

Отец всегда наряжал меня в самые дорогие тряпки и изысканные украшения, чтобы сразу же продемонстрировать свой статус и показать, коль велико его богатство и власть. Я ходячая реклама его могущества. Да вот только никто и не догадывается, что за закрытыми дверьми купаюсь не в его ласке и деньгах. Тайная подоплека. Маска, за которой скрывается много секретов. Просто фасад ради достижения своих целей.

Даже не взглянув в зеркало, направилась к двери, уверенная в том, что София постаралась, как следует. Она все делала безупречно, иначе давно уже её место заняла другая служанка. Отец любил, когда его приказы исполняют идеально, если нет, то вы ему просто не подходили.

Встречая гостей, думала только о том, как окажусь в заботливых руках Риодана. Он никогда не был нежным со мной. С самого начала дал понять, что просто предлагает помощь, за которую я ухватилась очень цепко и до сих пор не могла отпустить, потому что боль и правда помогала. Служила хорошей альтернативой прошлому. Только так я могла избавиться от воспоминаний и не думать о том, что внутри сломана.

Риодан помог осознать, какой бы разрушенной я не была внутри, можно с легкостью надеть маску и улыбаться всем подряд без разбора. А это именно то, чего требовал отец. Сквозь улыбку и фальшивый смех я могла быть той милой очаровательной девушкой готовой впустить в сердце каждого. Но на деле не могла открыться никому. Риодан, пожалуй, единственный знал о том, что крылось в моём прошлом. Ведь поначалу я не могла сдержать слез и своих воспоминаний, а он не затыкал меня, наоборот позволял выговориться. Но даже он не знал обо всём. Не мог понять, что чувствовала я: преданная и униженная своим же отцом.

С трудом дождавшись вечера, я смогла ускользнуть и почувствовать себя хоть немного свободной от тех оков, которыми была привязана к отцу. Запрыгнув в машину, тут же помчалась по уже до боли знакомому маршруту, чтобы снова окунуться в блаженное неведение. «Пляска Смерти» не просто ночной клуб — это здание имело свою уродливую изнанку. Если вскрыть личину за которой прятался Риодан и его творение, то можно захлебнуться от ужаса. На входе меня пропустили без лишних слов, ведь здесь я была завсегдатаев. Но все благоразумно молчали о том, что происходит за закрытыми дверьми.

— Что ты делал на балу? К чему представление с пианино?

— Соскучилась? — Вместо ответа ехидно спросил Риодан. Не успела сказать ни слова как он махнул рукой, небрежно добавив. — Готовься, ты знаешь, что нужно делать.

Скинув платье покорно встала на стул. Риодан ухмыльнулся, заметив, как я тороплюсь, но комментировать мое лихорадочное желание не стал. Впрочем, как всегда он был немногословен, из раза в раз выполняя обещание, данное на пустынном лестничном пролёте.

Я закрыла глаза и протянула руку в ожидании, когда он даст мне таблетку. Почувствовав лёгкое прикосновение его пальцев, немедленно проглотила её и подняла руки вверх. Тут же ощутила обжигающе холодную сталь железа: обручи безжалостно впились в запястья. Ещё немного и я впаду в блаженное неведение. Тело натянулось словно струна в предвкушении того момента, когда Риодан начнет нашу игру...

Каждый раз как я выходила из комнаты, единственной мыслью, бившейся в голове было — опустошение, тишина и полное расслабление. Сев в машину, я поняла, что сил доехать до дома, просто нет. Таблетка уже давно потеряла свое обезболивающее свойство, и теперь я чувствовала, как кожу пронзает сотнями иголочек. Боль разливалась по мышцам, но это было приятно. То самое ощущение, когда понимаешь, что вернула себе себя.

Домой заявилась только под утро, на часах около пяти, когда я тихо и с огромным трудом прокралась в комнату. Но не успела сделать и шага почувствовала угрозу: кровь отхлынула от лица, ведь единственный кто мог влиять на меня так — отец. Он чинно восседал в кресле будто это трон короля и сверлил меня суровым взглядом.

— Что уже не так весело, да? — Голос звучал неестественно ласково, будто всю ночь он не мог заснуть, потому что любимой дочери не оказалось дома, но всё это лишь показное, фасад за которым отец прятал свое истинное дьявольское лицо.

Я промолчала, знала, так будет лучше. Начни рассказывать, где была и что делала, получу во сто крат сильнее, нежели промолчу и позволю ему наказать меня. Отец явно был расстроен, не дождавшись ответа. Но я хорошо выучила его игры. Поднявшись, словно король, медленно шаг за шагом наступал на меня, но я не двинулась с места. Опять же знала, начни я пятиться назад, наказание окажется ещё жёстче.

В тишине комнаты было слышно только моё учащённое дыхание. Я боялась расправы, что отец уготовил для меня. Ещё один шаг, и он стоит вплотную лицом к лицу со мной, а в глазах притаилась тьма.

Замечаю, как его рука поднимается, ещё секунда и раздается оглушительный удар. Щека горит в том месте, где он оставил свой след. Уверена, как только взгляну в зеркало, увижу отпечаток его пальцев на своей белой коже.

Дверь позади меня громко хлопнула. Вздрогнув, обернулась и увидела двух мужчин. Сердце сделало кульбит, я замерла, схватившись за горло, и умоляюще уставилась на отца, но с губ не слетело ни единой просьбы. Давно научилась молчать, не выказывать сопротивления и тихо сносить все его оскорбления и унижения.

Он молчал несколько долгих минут, явно наслаждаясь ужасом, что читался сейчас в моих глазах. На губах промелькнула ехидная улыбка, которую я так ненавидела.

— Твои телохранители, чтобы не натворила глупостей. Теперь каждый твой шаг, каждое движение я буду контролировать. Ведь ты мне нужна живой. Пока, — это тихое «пока» заставило меня сжаться, будто я маленькая девочка, которую вот-вот добьют.

Больше не сказав ни слова вышел, оставив одного охранника со мной. Другой ушел следом, явно остался за дверью, чтобы сторожить. Даже не посмотрев на мужчину, что теперь станет повсюду сопровождать меня, тихо хмыкнула. Плевать, я смогу сбежать, обязательно что-нибудь придумаю.

Венецианская маска — традиционный символ ежегодного . Полумаска, часто украшается золотом, серебром, хрусталем и перьями. Маска была частью образа одноимённой актрисы в комедии Дель Арте. Согласно легенде, актриса была настолько красива, что не пожелала скрывать лицо, и специально для неё создали маску, закрывающую лишь часть лица.