глава 10
Макарио Стенфорд Висконти
Я напряжённо стучал по рулю. Пар клубками дыма испарялась в ночной дымке моего родного серебристого пикапа.
Подумать только!
Ещё несколько часов назад, мою Ласточку угнали и сейчас, она снова в моих руках.
Но не только она.
Закусив губу, я растянул губы в дьявольской улыбке. Лили. Лилиана. Как лилия. Она наивно думала, что я ей поверил? Что она назвала свое настоящее имя? Никогда. Я ни кому не доверяю, порой и самому себе. Не смотря на то, что девчонка искусно соврала, ей шло это имя.
Но я обязательно узнаю, кто она, обязательно...
Дождь забирал водоворотом в свою паутину улицы Нью-Йорка. Я посмотрел на рядом стоящий форд — он утопал в лужах, и поморщился. Представляю зловещее рыжее пятно на крыле, пузыри под краской в нижней части двери, внезапно мокрые напольные коврики после поездки по лужам. И вауля! Автомобиль уже активно ржавеет. Руки так и зачесались превратить железяку в конфетку, но...
Яркие огни блеснули, продолжая отражать блики, ныряя куда-то в глубину моих зрачков.
Черт!
Что я вообще забыл в торговом центре? Неужели действительно собрался покупать мелкому кроватку, коляску? И как их там... Ходунки?!
Серьезно?!
Стиснув зубы, свирепо уставился на свою ласточку. И вообще, это она сюда приколесила! Я не хотел этого, ясно?
— Предательница! — Обижено провел рукой по рулю. Под кожей так и ощущась гладкость отпалированного салона.
Снова тяжело вздохнув, я продолжал испепелять взглядом здание. Механические двери раскрывались и закрывались, и так без перерыва. Я провожал взглядом семейные пары, видя счастливые детские улыбки, а в руках, до ужаса сладкую вату. На грудь легла такая тяжесть тоски, что окна запотели.
Сколько я так уже сижу? Час, два? Неудивительно, что кислород в автомобиле давно закончился.
Телефон на панели залился трелью. Я уже знал кто мне звонил и непроизвольно закатил глаза. Клянусь, ещё бы чуть-чуть, я бы захныкал. Наклонившись, провел по дисплею и поставил на громкую связь.
— Во что ты опять вляпался? — Сальваторе. И он явно был зол, — Скажи, тебя хоть один раз можно отпустить одного на задание? В прошлый раз ты умудрился снять котенка с крыши. И позволь вспомнить, почему. Точно! Он же тебе весь обзор закрывал в прицеле! А в другой раз, когда мы отстреливать, ты где-то откапал щенка, и вместо того, чтобы продолжать убивать, начал играть с ним, а сейчас эта махина живёт в твоём доме. Но то, что ты сделал сейчас... У меня даже слов нет!
— Ты забыл упомянуть Хорька в лесу, которого я, между прочим, спас от братвы.
— Макарио!
Похоже, мне действительно понадобиться слуховой аппарат, если он продолжит так орать. И как только котенок предвидела мое будущее?
А вообще, было ли оно у меня?
Иногда мне казалось, что вся моя жизнь — это сон. Каждый день я мечтал проснуться и снова стать тем самым маленьким Макарио. Помню, я любил праздники. С замиранием сердца ждал рождественский ужин и подарки под ёлкой. Мама парила на кухне, выпекая папину любимую утку и мой любимый шоколадный торт. В гостиной трещал тёплый камин, а я вглядывался в машины в ожидании папы, чтоб снова оказаться в его теплых родительских объятиях. На каждое рождество он дарил мне коллекционные машинки и я не мог сдержать писка восторга.
Но самым лучшим подарком стала моя сестра.
Только вот тогда никто не знал, что я не увижу ее взросления, а для неё, я окажусь совершенно чужим человеком.
Я бы все отдал, чтобы каждый день на завтрак есть противную овсянку, слушать отца, который учил меня, каким должен быть настоящий мужчина. Все отдал бы, чтобы Аврора была рядом, смотрел с сестрой сопливые мультики про принцесс и давал ей веру, в то, что однажды, прибудет и ее принц на белом коне, как в сказах.
Слишком поздно я понял, что чудес не бывает. Жизнь — это не сказка, а суровая реальность очерневших душ.
— Кто она? Зачем жениться на ней? И только не нужно показательных выступлений и очередных сказок про любовь. Я не тот, кто выдает оскары.
Я чувствовал вибрацию, исходящую от телефона, которая точно пропитала весь мой автомобиль искрами тока. Я щелкнул зажигалкой и втянул в лёгкие смолистый дым. Подожженная сигарета мелькала перед моим лицом, отбрасывая острые тени. Брат ждал моего ответа, но я молчал. Мои глаза были сосредоточены на людях, в то время, как голова полностью объята мыслями. Кто она? Почему оказалась на пристани с маленьким ребенком, окружённая наркоманами? И откуда… она знала про товар?
— Я на седьмом авеню, подъезжай. Это не телефонный разговор, — не дождавшись ответа Сальваторе, я сбросил трубку.
Не знаю, сколько бы я так просидел, испепеляя глазами стеклянные двери. На грудь словно каменную плиту положили и даже урагану в моих мыслях, было не по силам её поднять. Если бы не стук в окно, вполне вероятно, я бы просидел так день, а может и два?
Господи, зачем так стучать по стеклу?
— И что мы черт возьми здесь делаем?
Сальваторе с отвращением осмотрел мамочек с детьми и его передёрнуло. Я хохотнул и выбрался на морозный воздух.
— И я тебя рад видеть, Сальваторе.
— Не юли. Что ты здесь делаешь?
Я просканировал глазами его сдвинутые тёмные брови и слишком напряжённое тело.
Ну-у-у в принципе...
Брату всего двадцать пять, так что, я думаю, он не откинется от инсульта. Хотя, признаю, это было бы забавно. Черт, мои мысли в стрессовых ситуациях меня доканают! И стрессовая не для меня, а для всей семьи. На себя было давно плевать.
Я набрал в лёгкие побольше воздуха и резко выдохнул, выкладывая все как есть:
— Как ты уже знаешь, я женюсь и у меня есть ребенок, так что…
— Какой ребенок? Ты с катушек слетел?! — Его ноздри раздулись, а лицо стало точной копией фонаря в кромешной тьме. — Макарио, черт возьми, будь серьезным!
Ого. Потрясающе!
Кажется я поставил рекорд выводить своего брата из себя. Помню нашу первую встречу. Сальваторе ел свою хрень, которую нормальный человек точно так не ест. Но признаюсь честно, мне понравилось как тогда мы надрали друг другу зад. И это был последний раз, когда он так вышел из себя. История повторяется. будет ирония, если сейчас, все закончится так же, как и тогда.
Но разве, у разных историй книг, может быть одинаковый конец?
— Я серьёзен, как никогда, Сальваторе, — брат поставил руки по бокам и тяжело вздохнул, — Я тебе все расскажу... По дороге... Туда, — вытерев испарину со лба, я нервно сглотнул.
Сальваторе поднял бровь и уставился на меня, как на сумасшедшего. Его лицо вытянулось и он немного наклонился ко мне.
— Куда туда?
Я вновь сглотнул, указал рукой на механические двери здания и мое тело содрогнулось. Черт! Сколько же там всего розового!
— Туда, — глухо прошептал я.
Сальваторе с секунду смотрел мне в глаза. Не знаю, что он там увидел — его сапфировые глаза заискрились как бенгальские огни, он запрокинуть голову назад и гортанно рассеялся.
Какого хрена?
— Что смешного?
Но мой вопрос так и остался без ответа. Теперь уже я сверлил его глазами как сумасшедшего и клянусь, даже лоб заболел — все потому, что я сильно хмурился.
Когда это он смеяться научился?!
Кровь в венах забурила — острые иголки оставляли на моей кожи следы раздражения моей нервной системы. Я стал таким злым, что хотелось врезать в его веселую морду, по которой уже скатывались следы слёз от смеха.
— Я п-просто представил эту картину, — Сальваторе прочистил горло и стал успокаиваться, — Как мафиози ходит по детским магазинам и выбирает игрушки. Нет серьезно! Ты можешь себе вообще это представить, какой контраст, то чем мы занимаемся и, — он указала взглядом на здание, — это.
Я сжал кулаки по бокам и закусил губу.
— Это нихрена не смешно! — Но я видел ещё искорки веселья в глазах брата. — Пошли.
Насрать! Я переступлю порог в логово рая! И вообще, у меня пушка в кармане и ножи. Чего я боюсь? Этого детского недоразумения?! Ещё чего!
— Давай только договоримся, — Остановил меня Сальваторе и сжал плечо. — Не падай в обморок, — я открыл рот. Моему возмущению предела не было, — я знаю, что это твой любимый цвет, но давай сегодня без фанатизма! Ты мне должен рассказать, что у вас там произошло.
— Произошло то, чего я болялся больше всего на свете.
Лилиана Андреа Беретто
С детства, мне всегда было интересно, какого гусинице в кокане? Ведь она находится в этом убежище две недели, а то и больше, один на один со своими мыслями.
А что ещё хуже, она сама же сплетает себе клетку.
Существует случаи, когда она и вовсе умирает, не превратившись в бабочку. Связано ли это с тем, что она передумала или же это...
неизведанный ей вирус?
Черная смерть. Она заманивает своей нежностью и лаской. Своей теплотой и любовью, затем начинает сводить сума прошлым... И в конце концов, выплёвывает ядовитые шипы прямо в ее сердце. Яд проникает прямо в сосуды жизни. Она начинает чернеть и разжижаться внутри...
Мерзко, правда?
Может быть, я и сама сплела для себя ту самую клетку?
Стук часов констатировал со стуком собственного сердца, а пот, что лился по всему телу, топил его.
Моя грудь мощно опадала от нехватки кислорода в лёгких — при каждой попытке нормально вздохнуть, левая сторона грудины невыносимо колола.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мне же просто показалось?
Стресс, недосыпы, страх, мафия, замужество, долг — итог моей паранойи. Благодаря своему папаше в моей голове, у меня всегда будет ощущение, что он следит за каждым моим шагом.
Этот мужчина.
Как объяснить тот факт, что это точно был он?
Тот самый человек с картин особняка. Тот, которого отец обещал утопить в собственной крови и кишаках, а вместе с ним и всю его семью. Тот, кого учил меня ненавидеть и пытался породить из меня дьявола — так он рассчитывал убить его моими руками. Вот только, он забыл.
Я – не он. Никогда не была его дочерью.
Отцы не творят такое со своими дочерями...
В моей памяти мелькало много фрагментов из прошлого. Отец прилюдно никогда не говорил о них.
О своей прошлой семье.
Только когда напивался и нюхал травку. Антонелло в ненавистном бреду и своими словами проклинал всех, будто верил, что судьба сжалится над ним и все его проклятия осуществляться. По началу, я думала, что он просто начал сходить сума и поэтому, бормотал что-то о власти, брате, племяннике...
Но как-то раз, я обнаружила своего отца в гостиной около камина. На столе были разбросаны таблетки — покрепче тех, чем баловалась моя мать, а в руках фото.
Четверо мужчин — одинаковых и разных одновременно.
Двое уже в возрасте — шатен с шоколадно-карими глазами. Они источали такое тепло и умиротворение, что я при их воспоминании успокоилась. У него на руках сидел точно такой же мальчик, точная копия его. Вот только взгляд холодный и расчётливый. Он был похож на куклу-убийцу. Признаюсь честно, я тогда не сразу узнала своего отца. Антонелло.
Мой дедушка и его сын ублюдок, по совместительству мой отец!
Но следущие двое, заставили всю кровь похолодеть.
Угольно-черный волосы, ярко–синие глаза, точно как голубая лагуна.
Точная копия того, кто находится сейчас в доме на первом этаже и собирает кроватку.
Взрослый мужчина вселял лишь жуткий страх. Он был похож на моего маленького отца, только совершенно другой внешностью. На его руках сидел маленький мальчик и на мое удивление, был похож на моего деда, отца Антонелло. И только позже, я заметила, какой оттенок голубого поглотил цвет глаз. Зелёный. Зелёно-голубой в зависимости от света. Точно такой же как мой. И было одно огромное табу в этом.
Я понятие не имела, кто этот человек.
Лишь сердце подсказывало, что добрый и светлый. Тот, кто не причинит вреда, не смотря на то, какая жизнь у него была или... Есть.
Солнце начало вставать из-за горизонта. Сколько прошло уже времени? Я сидела на краю кровати и смотрела на возвышающиеся дома. Ступни слегка саднило, напоминая о том, что произошло. Мурашки вновь хлынули по телу и я прикусила щеку до крови.
К кому я попала? Мое воображение играет со мной злую и не веселую шутку или судьба решила раскрыть все тайны?
Дей, свернувшись калачиком, спал лицом к панорамному окну — лучи щекотали его кожу и он начал чихать. Губы растянулись в улыбке и в сердце зародилась любовь к этому маленькому человечку. Я и вовсе забыла о том, что случилось совсем недавно.
Совсем внезапно в коридоре послышался шум — дверь хлопнула и раздались чьи-то шаги, совсем рядом с моей комнатой. Я затаила дыхание. Шаги прекратились, кажется даже время остановилось. Оглушительная тишина не приятно резала слух — я только и слышала свое тяжёлое дыхание.
Это был Макарио? Или его парни?
Должно быть, они остались переночевать, так как возились с кроваткой до самого утра.
Хотя, за их длинные языки, которые не умеет фильтровать сказанное, им полезно!
Не знаю, сколько прошло минут или секунд, но я подпрыгнула от разгневанного мужского выдоха и обладатель плохого настроения стремительно направился к лестнице.
Наконец-то! И черт, это точно был Макарио! Нарцисс! Хоть я с ним почти не знакома, но звериные замашки точно ни с кем не перепутаю. Какого черта ему было надо?!
К обеду, я решила всё-таки выбраться из комнаты для заключённых. У Макарио явно появятся вопросы. И чем раньше я от них избалюсь, тем лучше.
— Что, Маленький? Хочешь кушать? — Я держала Дея в его костюмчике Бетмена, в то время, как он дёргал меня за волосы и улыбался, — Все, поняла, понял...
Я не успела договорить, как моя нога замерла в воздухе над картонной коробочкой. Мои брови встретились на переночице.
Что это?
Аккуратно присев, так, чтоб Дею было удобно, взяла коробку в руки. Меня будто по голове ударили — она как-то странно закружилась и руки задрожали.
Мазь? Серьезно? Но как?
Я дар речи потеряла.
— Лилина, — о нет. Я подняла голову и мои глаза расширились от ужаса. Макарио и тот самый мужчина. И его недовольный голубой взгляд был зациклен на моих глазах. — Будь так добра, спустись к обеду, у меня есть к тебе парочка вопросов...
Американские горки — вот как называется моя жизнь.