Идеальный план

Схватив ключи, я направляюсь к входной двери.

– Пэйт, я иду к Майклу.

Сидящий на диване с книгой в руках и положивший ноги на кофейный столик Пэйтон напрягается и медленно опускает книгу на колени.

– Повтори еще раз.

– Я иду к Майклу.

– И кто такой, черт возьми, Майкл?

– А?

Когда до меня доходит, я изо всех сил стараюсь не рассмеяться. Ревнивый Пэйтон очень сексуален, так что я позволю себе поиграть, прежде чем признаюсь, что «Майкл» – это магазин рукоделия, где я покупаю нитки для вышивания крестиком.

– Не беспокойся об этом.

Его брови взлетают к линии роста волос.

– Ах, не беспокоиться? Ладно.

– Ты не имеешь права указывать мне, что делать, пока мы оба не разденемся.

Он снова поднимает книгу и сосредотачивается на странице.

– Веселись, но просто знай, что сама будешь виновата за все, что случится с Майклом сегодня вечером. На самом деле… – он опускается на диван, как будто его это совершенно не касается. – Мне тоже есть чем заняться.

И тут я сгибаюсь пополам от смеха.

– Ты сумасшедший. – Пэйтон отрывается от своей книги. – «Майкл» – это магазин рукоделия, ты, психопат.

Он пожимает плечами, не отрицая этого заявления, и совершенно непримиримо заявляет, что если бы существовал реальный мужчина по имени Майкл, с которым я собиралась встретиться сегодня вечером, у него не было бы проблем исполнить свое обещание.

Не в силах сдержать смех, я сажусь к нему на колени.

– Не хочешь пойти со мной, чтобы пообщаться с Майклом, пока я возьму новые пяльцы для вышивания и иголки?

Он бросает книгу на диван, обнимая меня за талию.

– Я чуть было не впечатал Майкла в пол.

Моя голова падает ему на плечо, и, наконец, Пэйтон может посмеяться над собой.

– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Я хочу, чтобы он везде ходил со мной, но ему и так достаточно трудно покидать квартиру, а сейчас, когда подходит к концу его сезон, это практически невозможно.

Не говоря уже о том, что внимание к нему ошеломляет, с момента его возвращения сказывается давление со стороны СМИ, фанатов и высшего руководства. Он пытался вести себя спокойно, но я заметила, что это его угнетает.

– Все в порядке. Схожу завтра, после того как ты отправишься в дорогу.

Ослепительная улыбка Пэйтона так и искрится.

– Почитаешь со мной?

– Боже, – я откидываю голову. – Почитать с тобой непристойности, почему бы и нет. – Закинув ногу ему на колени, я сажусь на него.

Положив руку мне на спину, Пэйтон наклоняется вперед, чтобы взять с журнального столика мою самую свежую книгу.

– О чем эта книга? – спрашивает он, протягивая ее.

– Босс мафии заключает сделку с другим боссом мафии, используя дочь в качестве оплаты. Брак по расчету. Обычное дело.

Открывая свою книгу, я начинаю с того места, на котором остановилась.

– Почему тебе так нравится читать художественную литературу? – спрашивает он без намека на осуждение.

– Как еще можно прожить тысячу жизней в течение всего лишь одной? Прелесть художественной литературы в том, что она заставляет чувствовать на интуитивном уровне. Можно рыдать вместе с персонажами, смеяться вместе с ними. Книга учит смотреть на ситуацию с точки зрения другого человека, проявлять эмпатию. В научной литературе ты просто узнаешь о чем-то, вместо того чтобы это почувствовать.

– Ты и так чувствуешь больше, чем большинство людей, которых я знаю. – Пэйтон закрывает книгу, склоняет голову набок и смотрит на меня с мягкостью, о существовании которой я и не подозревала, когда только переехала сюда. – В последнее время ты мало читаешь.

Я пожимаю плечами:

– Ну, это потому, что я не чувствую необходимости жить в чужой реальности. В последнее время я слишком наслаждаюсь собственной.

Сногсшибательная улыбка и ямочки на щеках возвращаются, Пэйтон проводит ладонями по моим бедрам.

– Можно я почитаю что-нибудь из твоей книги?

– Ты этого хочешь?

Он взволнованно кивает.

– Хорошо, давай я найду что-нибудь, что тебе может понравиться…

Он не дает мне перелистать страницы.

– Дай мне прочитать страницу, на которой ты находишься.

Что ж… это будет интересно.

Я отдаю книгу, настороженно наблюдая за тем, как Пэйтон откидывается на спинку дивана и начинает читать мою книгу. Сине-зеленые глаза сразу же расширяются, потому что я остановилась на подробной сцене, где главной героине делают куннилингус на столе босса мафии сразу после того, как он хладнокровно убил человека.

– Черт, – выдыхает Пэйтон, глубже зарываясь в диван, как будто собирается оставаться там достаточно долго, чтобы дочитать всю книгу. – Это сексуально.

– А я о чем!

Одной рукой держа мою книгу, другой он обхватывает меня за талию, притягивая к себе. Мои ноги раздвинуты вокруг его ног, и в результате я прижимаюсь к нему, чего, как я быстро понимаю, он и хотел.

– Это же практическое руководство о том, как доставить удовольствие женщине. Почему мужчины это не читают?

Падая вперед, я опираюсь одной рукой о спинку дивана, чтобы удержаться над ним. Глаза Пэйтона остаются прикованными к страницам, пока я не прижимаюсь к нему бедрами и не привлекаю его внимание. Он поднимает взгляд, и изучающие глаза цвета океана темнеют.

– Возможно, это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видела, – признаюсь я.

– О, да? – Пэйтон роняет мою книгу, его руки скользят по моим волосам, чтобы притянуть меня к себе, и целует меня так глубоко, что я чувствую его желание каждым нервом своего тела.

Он стонет мне в рот, и этот отчаянный звук заставляет меня двигаться навстречу ему. Громогласность Пэйтона и необузданность издаваемых им звуков – часть того, что делает его для меня таким сексуальным. Он уверен в себе и не боится дать мне понять, как я на него действую.

Скользнув рукой под его рубашку, я касаюсь ладонью теплой кожи, но тут раздается стук в нашу входную дверь.

– Нет, – возражаю я, прижавшись к его губам. – Только не это. Ты уезжаешь на четыре дня. Не открывай дверь.

Он смеется мне в рот.

Снова раздается стук.

Закатывая глаза, я слезаю с его колен и падаю на диван рядом, позволяя ему встать, чтобы открыть дверь.

– Странно, что Дэвид не позвонил, – говорит Пэйтон, глядя в глазок. – О, это Кай.

И неудивительно, что Дэйв не позвонил. Кай живет в этом же здании.

– Привет, чувак.

– Привет. – Кай машет мне рукой. – Привет, Инди.

– Ну надо же, сам Кларк Кент бейсбола. Чему мы обязаны такой честью?

Он стоит в дверях и хитро улыбается, услышав свое прозвище. Кай Роудс – красавчик. Невероятно высокий, с темными волнистыми волосами и в очках в черной оправе. Не говоря уже об очаровательной улыбке, от которой большинство женщин растаяло бы на месте. Все это, а также тот факт, что его имя – одно из самых известных в бейсболе, всегда заставляли меня удивляться тому, как он, черт возьми, может быть одинок.

И я еще не упомянула об очаровательном ребенке, которого он перекинул через бедро и который является моим любимым посетителем.

– Я хочу попросить вас двоих об огромном одолжении. Сегодня вечером у нас предсезонный ужин с некоторыми владельцами абонементов, а я уволил няню.

– Опять?

– Да, опять. – Кай избегает смотреть нам в глаза, потому что это уже шестая няня, которую он увольняет, и это только с тех пор, как я его знаю.

Пэйтон, тренеры и агент Кая, включая остальную часть его команды, помогали ему найти няню, которой он мог бы достаточно доверять своего сына, чтобы не уволить ее всего через неделю. И теперь, с началом бейсбольного сезона, еще более важно, чтобы он нашел подходящую кандидатуру. Ему нужен кто-то, готовый путешествовать с командой в безумном графике, поскольку Кай – отец-одиночка, и, честно говоря, я уже почти не надеюсь, что он найдет подходящего человека для этой работы.

– Я вернусь меньше чем через два часа. Я быстро. Макс большую часть времени будет спать, – продолжает Кай.

Пэйтон оглядывается на меня, ожидая моего ответа. Несмотря на то что наша ночь должна была выглядеть совсем по-другому, я хватаюсь за любую возможность обнять Макса.

– Да, – говорю я за нас с дивана. – Мы с удовольствием за ним присмотрим. У тебя столько времени, сколько тебе нужно, Кай.

– Ребята, вы – чудо. – Он снимает с плеча сумку с подгузниками, передавая ее Пэйтону. – Там все, что ему нужно. Через час он захочет есть, а после того, как поест, он, вероятно, уснет и будет спать, пока я не вернусь домой. Пожалуйста, если что – звоните. Если он не ест или не спит, я сразу приду домой. В сумке для подгузников есть список экстренных контактов, но, пожалуйста, позвоните мне, если…

– Кай, – я встаю с дивана. – С ним все будет в порядке. Иди на работу и не беспокойся.

Я хотела бы добавить, что я рождена для этого, но если я скажу что-то в этом роде, это, скорее всего, расстроит Пэйтона.

– Дай его мне, – я протягиваю руки, и Кай передает мне сонного сына.

– Звоните мне, – умоляет Кай.

– Обязательно, – успокаивает его Пэйтон. – Увидимся позже.

Закрыв дверь, Пэйтон кладет пакет с подгузниками на кухонный стол, а я подпрыгиваю на цыпочках, надеясь удержать Макса от излишней суетливости теперь, когда его отец ушел.

– Ну, я не совсем так представлял себе нашу ночь.

Я понимающе улыбаюсь Пэйтону, потому что он уезжает на четыре дня, и мужчина вполне ожидал, что сегодня вечером у него будет секс. Несколько раз.

Я баюкаю головку Макса и продолжаю кружиться по квартире, Пэйтон целует меня в висок.

– Пойду приготовлю нам что-нибудь на ужин.

Не проходит и десяти минут после того, как Пэйтон уходит готовить, как Макс начинает пронзительно кричать. Я пытаюсь успокоить его, тихо шепча ему на ухо, поглаживая по спине, но тщетно. Он расстроен.

Пэйтон оглядывается через плечо, стоя у плиты.

– Хочешь, я попробую?

С тех пор как я переехала, мы несколько раз присматривали за Максом, и Пэйтон ни разу не держал его на руках.

– Серьезно? Я вроде как думала, что ты его боишься.

Пэйтон издает резкий смешок:

– Да ладно. Я никогда не забирал его у тебя, потому что знаю, как сильно тебе нравится, когда он у тебя на руках, но я сам несколько раз нянчился с Максом, прежде чем ты переехала. Я не боюсь, Блу.

Я действительно понятия не имею, сколько раз этот человек будет меня удивлять, но это так похоже на Пэйтона – молчать, пока не возникнет необходимость что-то сказать.

Макс снова плачет, и, как мне ни обидно, сейчас ему нужна не я.

Протянув руку, Пэйтон забирает у меня Макса, кладя голову ребенка себе на плечо.

Без особых усилий он поднимает его одной рукой и как ни в чем не бывало продолжает готовить нам ужин. Нежнейший певучий голос разносится эхом по кухне, Пэйтон поет на ухо Максу песенку, и, клянусь Богом, мои яичники находятся в состоянии повышенной готовности, потому что Пэйтон Мурмаер держит на руках ребенка, готовя мне ужин. Ничего сексуальнее я никогда не видела.
Он успокаивает его, нежно целуя в макушку в перерывах между песнями, и через минуту или две Макс полностью успокаивается, уткнувшись в изгиб шеи Пэйтона.

Мой парень бросает мне через плечо озорную улыбку, бесконечно гордый собой, и я должна признать, что тоже горжусь им.

Пэйтон продолжает готовить, а я наблюдаю за ними обоими, и пару раз он даже заставляет Макса мило хихикать. Я предлагаю помочь, но Пэйтон отказывается, говоря, что он сам справится, и меня не нужно сильно убеждать в том, что он действительно справится. С ним все так естественно, и я еще больше осознаю, что хочу жить с ним.

Я всегда хотела быть матерью. Очевидно, что главная причина, по которой я сюда переехала, в первую очередь заключалась в том, что я хотела накопить достаточно денег, чтобы воплотить эту мечту в реальность. Но теперь я не хочу быть матерью абстрактно. Я хочу быть матерью его детей.

Возможно, это ужасно признавать, но в некотором смысле, желая детей, я была эгоисткой. Я хотела стать мамой. И впервые в жизни рядом со мной мужчина, которого я представляю отцом своих детей.

Мы относим еду на диван, я предлагаю покормить Макса из бутылочки, пока Пэйтон поест первым, но он отказывается. Он кормит его и настаивает, чтобы я поела, пока моя еда еще не остыла.

Макс засыпает, не успев до конца опустошить свою бутылочку, именно так, как и обещал его отец, и Пэйтон снова устраивается на диване, позволяя милому малышу поспать у него на руках, пока он ест свой уже чуть теплый ужин.

Взяв на вилку макароны, Пэйтон улыбается мне с набитым ртом и спящим на груди ребенком.

Я хочу высказаться. Хочу сказать что-нибудь о том, как естественно или как сексуально он выглядит, такой уверенный, с ребенком, но я держу рот на замке. Я так боюсь отпугнуть Пэйтона, дать ему хоть какой-то повод задавать мне вопросы. Мужчина воздерживался от секса в течение многих лет, потому что не хотел давать кому-либо шанс им воспользоваться.

Потому что боялся.

Но я в равной степени напугана тем, что он никогда не захочет того, о чем я мечтаю, и видеть его таким сегодня вечером – не что иное, как напоминание о том, что не так давно он озвучил, насколько отличается его видение своего будущего от того, которое хочу я.

2058.