30.
Я лежала, зарывшись носом в его подушку, и ловила этот аромат, оттягивая момент, когда нужно будет открыть глаза и признать: лето закончилось. За окном сентябрь разбрасывал первые огненные листья, а в моем теле что-то было не так.
Не то чтобы плохо. Просто... иначе. Как будто все мои отточенные годами тренировок рефлексы притупились. Как будто кто-то накрыл мир слоем ваты. Я списывала это на усталость после съемок, на легкую простуду, на смену сезонов.
Юра уже ушел. Он судил отборочные туры в другом павильоне, а у меня был выходной. Я медленно, наслаждаясь непривычной ленью, побрела на кухню, заварила чай и уставилась в окно. Наш двор утопал в золоте. И в этот момент меня осенило. Не тревогой, не догадкой – скорее, внезапной, ослепительной и от этого пугающей возможностью.
Я отложила чашку. Рука дрогнула, и фарфор звякнул о блюдце, нарушая утреннюю тишину слишком громко, слишком по-дурацки. Сердце забилось где-то в горле, тяжело и часто. Я заставила себя дойти до ванной, движимая каким-то сторонним разумом, в то время как все мое существо кричало, смеялось и замирало от страха одновременно.
На полочке, за зеркалом, лежал тест. Один-единственный, купленный сто лет назад, кажется, еще до свадьбы, в порыве какого-то странного суеверного «на всякий случай». Я взяла его дрожащими пальцами. Упаковка была холодной и шуршащей.
Время растянулось в густую, тягучую пасту. Я сидела на краю ванны и смотрела на маленькое окошко, в котором медленно, неумолимо проступали две линии. Сначала одна – контрольная, яркая и уверенная, как приговор. Затем, будто нехотя, вторая. Слабая, едва заметная, розовая полоска. Призрак. Намек.
Я моргнула. Она не исчезла. Напротив, стала чуть ярче, будто набиралась сил, чтобы заявить о себе во весь голос.
Две полоски.
Сначала не было ничего. Пустота. Белый шум в ушах. А потом... О, Боже. Потом это накатило. Не волной, а целым океаном. Горячий, сладкий, всесокрушающий ураган из эмоций. Из самого моего нутра поднялась такая мощная, такая дикая радость, что я вскрикнула и зажала рот ладонью, словно боялась, что этот крик разбудит всю вселенную. Слезы хлынули ручьем, горячие, соленые, безудержные. Но это были слезы не боли и не страха. Это было абсолютное, чистейшее счастье.
Ребенок. Наш ребенок. Внутри меня.
Все встало на свои места. И странная усталость, и обострившееся обоняние, и внезапная любовь к клубничному варенью, которую я списывала на глупость. Все обрело смысл.
Юра. Мне нужно сказать Юре.
Мысль об этом заставила сердце екнуться уже по-новому. Как он отреагирует? Мы говорили о детях, конечно. Говорили, что «когда-нибудь, обязательно». Но «когда-нибудь» наступило вот прямо сейчас. Сегодня утром. В виде двух полосок на тесте.
Я не хотела просто сообщить ему. Нет. Это должно было быть что-то особенное. Что-то, достойное нас, нашей истории, нашего большого, шумного, безумного мира, в котором мы жили. Я хотела, чтобы он запомнил этот момент навсегда. Так же, как навсегда запомнила его я.
Идея пришла мгновенно. Безумная, немного сумасшедшая, но идеально нам подходящая.
Я провела весь день в приятной, сумасшедшей суете. Мои действия были точны и выверены, как будто я готовилась к самому важному выступлению в жизни. Отменила все дела. Съездила в несколько магазинов. Позвонила Васе и Диме. Сначала они опешили, а потом, когда я изложила им план, загорелись с такой энергией, что я испугалась, как бы они не сорвали все раньше времени. Стасу я сказала только часть правды, попросив его задержать Юру после съемок под любым предлогом. Стас, человек суровый и немногословный, лишь хмыкнул и сказал: «Понял. Сделаю». А потом, после паузы, добавил: «Поздравляю, Мила». Я аж вздрогнула. Как он догадался?
К вечеру все было готово. Я стояла на главной съемочной площадке «Суперниндзя Дети». Выключенный свет, тишина, лишь аварийные огоньки подсвечивали гигантские конструкции препятствий. Я прошла на стартовую площадку. Под ногами мягко пружинил знакомый настил.
В руках я держала две коробочки. В одной – крошечные, игрушечные кроссовки, в которые я вложила свернутый листок с результатом УЗИ (я сбегала в частную клинику за подтверждением). Во второй – настоящие, его размер, новенькие, блестящие. К его паре.
Сердце колотилось, как бешеное. Я была так же нервна, как в тот день, когда впервые вышла на эту площадку в качестве ведущей, а не участницы. Вася и Дима прятались за камерами, готовые все запечатлеть.
Раздались шаги. Голос Стаса, нарочито громкий:
- Ну, посмотрим тут статистику последних заездов, Прокудин. Не нравится мне динамика
И его голос. Такой родной, с легкой усталой хрипотцой после целого дня съемок.
— Да ладно, Стас, динамика в норме. Просто дети стали готовиться лучше. Это радует.
Они вошли в павильон. Юра щурился, привыкая к полумраку.
— И почему мы не можем при свете это обсудить? Электрики экономят?
В этот момент Вася, по нашей договоренности, включил софиты. Но не все. Только один-единственный прожектор, который выхватил из темноты меня, стоящую на стартовой площадке.
Юра замер. Удивленно улыбнулся.
— Мила? Что ты здесь делаешь?
Стас тихо исчез, оставив нас одних. Камеры, я знала, уже работают.
— Сюрприз, — голос дрогнул, и я сглотнула комок в горле. — Юр, прошу тебя, пройди для меня трассу.
Он рассмеялся.
— Серьезно? Я целый день тут судил, ты хочешь, чтобы я еще и ползал?
— Прошу тебя. Самую простую. Только для меня.
Он посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло что-то серьезное. Он понял, что это не просто игра. Он всегда чувствовал мое состояние острее, чем кто-либо другой.
— Хорошо, — кивнул он и стал снимать куртку. — Для тебя
Он подошел к старту. Его тело, знакомое до каждой мышцы, двигалось с такой грацией и силой, что у меня снова перехватило дыхание. Он был прекрасен.
Он легко, играючи, прошел её. Все его движения были отточены, плавны и идеальны. Он сделал это так, как может только он – не просто преодолев препятствие, а превратив его в искусство. Он подошел ко мне, лишь слегка запыхавшись.
— Ну что? Сдаю я экзамен, тренер?
Я не могла говорить. Я лишь протянула ему первую коробочку – с маленькими кроссовками.
Он взял ее, удивленно поднял бровь. Открыл. Его глаза округлились. Он вынул крохотную, смешную пару обуви. Он повертел их в пальцах, ничего не понимая. Потом его взгляд упал на свернутый листок. Он медленно, будто боясь его порвать, развернул его.
Я наблюдала, как по его лицу пробегают тени непонимания, потом легкого шока, а затем... затем оно озарилось. Озарилось таким светом, такой всепоглощающей, безудержной радостью, что мои слезы снова хлынули ручьем. Он поднял на меня глаза, сияющие, влажные.
— Милая..Это... Это правда?
Я могла только кивать, беззвучно шевеля губами.
Он посмотрел на листок снова, потом на крошечные кроссовки, потом снова на меня. Его рука сжала бумагу, и он сделал ко мне шаг, но я остановила его жестом. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я протянула ему вторую коробку.
— Это... чтобы ты учил его... или ее... — я запнулась, — всему, что умеешь сам.
Он открыл вторую коробку. Там лежали такие же кроссовки, как те, что были на нем, только новенькие, его размера. И в них лежал второй, точно такой же листок – копия УЗИ.
Юра медленно, очень медленно опустился на колени прямо передо мной. Он не смотрел на коробки, он смотрел только на меня. Его глаза были полны слез, которые он и не думал скрывать.
— Мелания, — его голос был низким, срывающимся от нахлынувших чувств. — Ты дала мне все. Абсолютно все. Ты сделала меня самым счастливым человеком на планете. И теперь... теперь это...
Он не смог договорить. Он прижал крошечные кроссовки к губам, закрыл глаза, и по его щекам покатились слезы. Он плакал. Мой сильный, непобедимый Юра плакал, как ребенок, от счастья.
Потом он поднялся, обнял меня так крепко, словно боялся, что я исчезну. Он дрожал.
— Ты уверена? Все хорошо? Ты себя хорошо чувствуешь? — он засыпал меня вопросами, не отпуская.
— Все прекрасно, — прошептала я ему в плечо. — Все идеально. Я люблю тебя.
— Я люблю тебя больше жизни, — он отстранился, чтобы посмотреть на меня, и положил свою большую, теплую ладонь мне на живот. — Здравствуй, малыш. Я твой папа.
В этот момент зажглся весь свет, и из-за камер выскочили Вася и Дима с криками «Ура!» и «Поздравляем!». Стас стоял поодаль и улыбался своей редкой, но такой искренней улыбкой.
Юра обернулся на них, смеясь и вытирая слезы тыльной стороной ладони.
— Вы все знали?
— Мила нас заранее предупредила! — прокричал Вася. — Мы операторы на час!
Юра покачал головой, снова обнимая меня.
— Это был самый лучший сюрприз в моей жизни, — прошептал он мне на ухо. — Самое сложное и самое прекрасное препятствие. И мы пройдем его вместе. Втроем.
—————————————————-
ставьте свои ⭐️
Вот и конец этой истории! Надеюсь вам понравилось читать её. Хочу поблагодарить всех, кто ставил звезды и комментировал её, для меня это очень ценно..
Если вам есть, что сказать об этой истории, поделится своими эмоциями и чувствами по поводу нее, то я буду рада выслушать!
P.S: в скором времени выложу первую главу новой истории с Юрой.
Так что лучше подписывайтесь, чтобы не потерять мой аккаунт и не пропустить главы новой истории!