9 Глава
Ибо замирает на месте, как кролик под взглядом удава.
Он боится двинуться - вдруг Сяо Чжань расценит любое его движение за попытку нападения и того опять накроет.
Ван Ибо ожидает чего угодно – что Сяо Чжань снова начнет паниковать и биться в приступе, что он будет сверлить его гневным взглядом или, что он даже замахнётся на него.
Но Сяо Чжань молчит и просто смотрит на него ничего не выражающим взглядом.
Огонек узнавания пропал и теперь в его взгляде только пустота.
Примерно такая же, как и в голове отчаянно паникующего Ибо.
Спустя бесконечно долгое время, которое в реальности длится меньше минуты, Сяо Чжань закрывает глаза.
И больше не делает ничего.
Ибо беззвучно выдыхает и медленно, практически бесшумно, задом пятится назад к двери. Он чувствует себя словно на минном поле, где стоит сделать одно неверное движение и ты труп.
Дергает на себя спасительную дверь, выскакивает в коридор и тут же натыкается на мадам Лю, совершающую вечерний обход пациентов.
- Он очнулся!!! – ошарашенно выпаливает он вместо приветствия, и хирург довольно улыбается:
- Да, мы заметили это утром, как только он проснулся. А парень-то – боец! – бабушка гордо выпрямляет плечи и подталкивает Ибо обратно к палате. – Вы же не знакомы ещё? Пойдём, я вас познакомлю, представишься ему, наконец-то.
Ибо остро осознает всю нелепость и абсурдность ситуации, когда его знакомят с Сяо Чжанем в третий раз.
Он заторможено вскидывает руку вверх в качестве приветствия, пока мадам Лю рассказывает пациенту, какой у него хороший и ответственный волонтер.
Сяо Чжань слушает внимательно, но не смотрит в сторону Ван Ибо. Только прямо на хирурга.
Не смотрит даже тогда, когда мадам Лю заканчивает речь и подталкивает Ибо вплотную к его кровати:
- Теперь я оставлю вас одних, Ван Ибо остается с тобой сегодня на два часа, надеюсь, вам будет весело вдвоём. Сяо Чжань, если тебе что-то потребуется, ты можешь дать знак Ван Ибо и к вам сразу подойдет кто-то из персонала. Всё понятно? Если да – моргни два раза, если нет – три.
Сяо Чжань послушно дважды моргает – двигать головой он пока еще не может, на шее у него всё еще находится ортопедический воротник. Но зато сегодня на его руках уже нет этих ужасных металлических спиц – обе кисти плотно забинтованы – один аппарат остался только на колене.
Мадам Лю довольно кивает и выходит из палаты.
Щелчок закрывшейся за ней двери звучит для Ибо как выстрел во время казни.
Он поднимает первую попавшуюся книгу с пола и неловко садится на своё привычное место.
Долго собирается с духом, чтобы посмотреть на Сяо Чжаня, и когда, наконец, делает это, то с облегчением видит, что Сяо Чжань закрыл глаза и не смотрит в его сторону.
После этого он открывает «Приключения Гулливера» и начинает читать.
~*~*~*~*~
Вся неделя проходит как День Сурка из одноимённой комедии.
Ван Ибо приходит к пяти в больницу, читает книгу Сяо Чжаню, а тот лежит с закрытыми глазами. Он не смотрит на Ибо, и Ибо думает, что, если бы Сяо Чжань мог, он бы закрыл уши руками, чтобы не слышать его голос.
Примерно на третий день такого «общения» Ибо понимает, что так Сяо Чжань выражает молчаливый протест и отказывается с ним разговаривать.
Даже не так.
Сяо Чжань демонстративно пытается его игнорировать.
Стоит Ван Ибо появиться на пороге его палаты, как Сяо Чжань сразу же максимально от него абстрагируется, хотя на вопросы заходящих врачей или медсестер отвечает исправно – он смотрит на них, моргает, когда необходимо, но стоит им отойти - он сразу же закрывает глаза.
И Ибо ничего не может с этим сделать.
Ему хочется злиться.
Ему отчаянно хочется встряхнуть Сяо Чжаня, посмотреть ему в глаза и сделать хоть что-то, чтобы разбить эту маску на его безэмоциональном лице.
«Я же здесь! Заметь меня, наконец!»
Но он отчетливо понимает, что у него нет на это никакого права.
И если вникнуть во все нюансы их взаимоотношений, у него нет права даже находиться в этой палате.
Ван Ибо лучше других знает, что он – последний человек на планете, с кем бы хотел сейчас находиться Сяо Чжань.
Но выбора у него нет.
Как нет его и у Сяо Чжаня.
Сначала Ван Ибо старательно пытается вывести Сяо Чжаня хоть на какой-то разговор.
Спустя час он понимает, что вести разговор с каменной стеной и то будет результативнее, чем с Сяо Чжанем. Стена хотя бы будет прямо перед ним, а не где-то в своих мыслях.
Потом он пытается добиться от Сяо Чжаня хотя бы какой-нибудь реакции. Любой.
И снова натыкается на полный игнор.
На четвертый день Ибо просто увеличивает свою ежедневную дозу успокоительных и снотворных.
Теперь он с трудом просыпается к полудню, его постоянно тошнит и качает, но он исправно приходит в больницу к пяти и прилежно сидит с Сяо Чжанем.
Тот по-прежнему его игнорирует.
До конца исправительных работ остается чуть больше недели, и Ван Ибо держится уже только на своем упрямстве.
Он выдыхает чуть свободнее, когда к Сяо Чжаню наконец-то подселяют нового соседа, ведь теперь будет кому за ним присмотреть, когда у Ибо закончится период наказания.
Однако на следующий же день этот самый сосед нервно просит его переселить в любую другую палату, и Ибо поневоле становится свидетелем этой безобразной сцены у стойки администратора, когда двери лифта открываются, и он выходит на знакомом седьмом этаже:
- …совершенно невозможно! Я не могу спать! Стоит мне заснуть, как этот парень опять начинает кричать! Вы хотя бы слышали, какие вопли он издает?! Словно его в аду пытают!
Так Ван Ибо узнает, что Сяо Чжаня мучают кошмары.
«Я тоже, - хочется сказать ему. – Я тоже вижу их каждую ночь».
Но он молчит. Как и Сяо Чжань.
~*~*~*~*~
Начинается четвёртая неделя этого ада, и в понедельник Ван Ибо привычно следует своим обычным маршрутом в больницу, как вдруг ему неожиданно преграждают дорогу.
- Вы только посмотрите кто это, - звучит глумливый голос Тэ Ханя, и Ибо тут же весь подбирается, видя перед собой своих бывших друзей. Слава богу, их всего двое, но и они могут доставить проблем.
- Давненько не виделись, - продолжает верзила и широко улыбается, резко выбрасывая мощный кулак вперед, - мы скучали.
- А я нет, - огрызается Ибо, автоматически увертываясь от удара и благодаря вселенную за то, что вчера у него закончились все препараты, и сегодня его движения не так замедлены, как обычно.
Он легко подныривает под руку Тэ Ханя, быстро оборачивается, пинает его в зад и с размаху ударяет в челюсть Ли Хао, пока тот не напал на него первым.
Ван Ибо ясно помнит все «косяки» своих бывших подчинённых и сейчас прекрасно этим пользуется.
Ли Хао всегда тормозит в драках, и замах правой у него слабый.
Тэ Хань слишком массивный, и его вес легко может сыграть против него.
Они успевают обменяться десятком ударов, и Ибо даже успевает получить по лицу, как он с облегчением видит подходящий к остановке автобус.
Стоит его дверям разойтись в стороны, как Ибо со всей дури ломится внутрь. За ним сердито пыхтят его преследователи.
Ибо на чистом адреналине за секунду пробегает по салону в самое начало и выскакивает за мгновение до того, как двери захлопываются за его спиной.
Сзади он слышит громкое «бум!», а когда поворачивается то видит злые, расплющенные об пластик двери, лица Тэ Ханя и Ли Хао.
Он нервно ухмыляется и стрелой бросается в сторону метро – надо успеть добежать, пока водитель автобуса не разобрался с хулиганами и не выкинул их на улицу из транспорта.
Ибо позволяет себе с облегчением выдохнуть только тогда, когда спускается на самый нижний уровень метро и поезд двигается с места.
Адреналин в крови кипит, и Ван Ибо валится на первое же свободное место, не забывая поставить себе мысленную заметку:
«Надо поменять маршруты. Сегодня же».
~*~*~*~*~
В больницу он добирается почти вовремя.
Таким же лихорадочным темпом проносится по коридору, хватает книгу и тормозит только у двери в палату Сяо Чжаня.
Там он стоит несколько минут, успокаивая сердцебиение и выравнивая дыхание, и только потом заходит внутрь.
Доходит до своего стула и медленно на него опускается:
- Привет.
Сегодня Сяо Чжань уже полусидит на кровати, опираясь спиной на подушки.
Ортопедический воротник, фиксирующий шею в одном положении, тоже пропал.
Он не подает никакого вида, что заметил появление Ван Ибо в палате.
Он просто сидит в одной позе, не двигаясь.
Бесцветный взгляд направлен на забинтованные руки.
- Эй, что с тобой случилось, парнишка? – окликает его вернувшийся сосед Сяо Чжаня, и Ибо вздрагивает от неожиданно прозвучавшего вопроса.
Он вдруг вспоминает, что один из ударов Ли Хао всё-таки достиг своей цели и теперь у него на скуле наверняка красуется ссадина или даже небольшой кровоподтек.
Потом опускает взгляд вниз и понимает, что ободрал себе костяшки до крови во время этой короткой стычки.
Кровь уже успела остановиться и засохнуть, и теперь багровеет на руках уродливыми пятнами.
«Надо было зайти в уборную перед тем, как прийти сюда».
- Да так… Попался кое-кому по пути, ничего страшного, - неловко отмахивается он, поворачиваясь обратно к Сяо Чжаню.
И вдруг натыкается на обращённый на него взгляд.
Сяо Чжань смотрит на него в упор.
Ван Ибо опять замирает от неожиданности, как суслик.
Сердце делает какое-то невероятное сальто и тоже замирает, как его хозяин.
Это второй раз.
Второй раз за две недели, когда Сяо Чжань посмотрел на него.
Сяо Чжань разглядывает его лицо, наливающийся синяк на скуле, потом его взгляд падает вниз, на руки Ибо.
Ибо кажется, что в этот момент он видит, как в пронзительной пустоте этих глаз впервые проскальзывает что-то похожее на эмоцию.
Но тут Сяо Чжань закрывает глаза, и Ибо не успевает понять, что он только что видел.
Сяо Чжань продолжает сидеть молча, не открывая глаз.
Но Ибо видит, как он едва заметно дёргает головой, словно не может решиться на какое-то действие и ведёт тяжелую внутреннюю борьбу.
Это длится около минуты.
Потом он резко распахивает глаза и слегка приподнимается на подушках, поворачиваясь в сторону прикроватной тумбочки, заваленной лекарствами.
Ибо от неожиданности едва не роняет книгу на пол, но усилием воли остается сидеть на месте, боясь спугнуть Сяо Чжаня, внезапно проявившего активность.
А тот проводит рукой по кучке коробочек и тюбиков на тумбе и болезненно кривится от этого простого движения.
Ибо с опозданием вспоминает, что у того сломано шесть рёбер и боится подумать чего стоит Сяо Чжаню этот небольшой поворот корпуса в сторону.
Тем временем Сяо Чжань находит, что искал.
Долго пытается подцепить неуклюжими забинтованными пальцами помятую коробку, и когда, наконец, ему это удаётся, он со вздохом облегчения откидывается обратно на подушки.
Потом поднимает глаза на Ибо и вдруг кидает это ему.
Коробочка стукается об книгу, прижатую к груди, и падает на колени одеревеневшего Ибо.
Ибо продолжает шокированно смотреть на Сяо Чжаня, но тот уже закрыл глаза и снова включил полный игнор.
Понимая, что теперь от него ничего не добиться, Ван Ибо, наконец, смотрит на предмет, лежащий у него на коленях.
Поднимает его, вчитывается в мелкие иероглифы и закусывает губу, чтобы не закричать.
На коробке всего несколько строк, но каждая бьет наотмашь, как пощечина.
«Мазь с антибиотиком для кровоточащих ран и язв. Комбинированный антибактериальный препарат для наружного применения».
Что написано дальше Ибо уже не читает – текст мелкий, руки трясутся, и он делает невероятное усиление над собой только для того, чтобы спокойно встать, выйти из палаты и добраться до ближайшего туалета.
Там он опирается на раковину, склоняется над ней и наконец-то позволяет себе выплеснуть кипящие в нём эмоции.
Из его груди вырывается скомканный рык, и он отчаянно давит в себе начинающуюся истерику. Пальцы до боли впиваются в фаянс, и по затянувшимся уже рубцам на костяшках бегут мелкие трещинки.
Сяо Чжань дал ему свою мазь для рук.
Ибо до безумия хочется ворваться обратно в палату, схватить Сяо Чжаня за грудки, встряхнуть как следует и закричать ему прямо в лицо: «Какого хрена?! Ты понимаешь, кому ты помогаешь?!! Это же я! Я!!! Тот, который сломал тебе руки! Тот, из-за кого ты сейчас здесь!!! Чего ты этим добиваешься?!!»
Он отчаянно кричит внутри себя и с трудом удерживается на месте.
Потому что понимает, что этим сделает только хуже.
Спустя несколько долгих минут он вспоминает все подряд дыхательные техники из справочников по психологии и медленно разжимает руки.
Больше получаса он старательно приводит себя и расшатанные нервы обратно в порядок, потом возвращается в палату, молча кладет мазь на тумбочку у кровати и открывает книгу.
До самого конца визита Сяо Чжань так и не открывает больше глаз.
~*~*~*~*~
«Почему ты это делаешь?»
Навязчиво стучит у Ибо в голове всю дорогу домой. Он изо всех сил пытается найти ответ на этот вопрос, но каждый раз натыкается на глухую стену. Точно такую же, какую выстроил вокруг себя Сяо Чжань.
«Зачем тебе это?..»
Ибо не понимает. Решительно не понимает этого поступка Сяо Чжаня. У него в голове не укладывается, как можно помогать человеку, который сотворил с ним такое.
Он заходит в свой подъезд, поднимается на третий этаж и останавливается перед дверью квартиры. Перед глазами всё еще стоит эта чёртова упаковка от мази.
«Я никогда тебя не понимал».
Ван Ибо с третьей попытки попадает ключом в замочную скважину и, наконец, заходит домой.
- Ты погляди, он наконец-то явился! – сразу же бьёт по ушам пьяный отцовский голос, и Ибо морщится.
«Только этого сейчас не хватало».
Хреновый день становится еще хреновее, и Ибо этому почему-то совершенно не удивлён.
В небольшом коридоре появляется нетрезвый отец и окидывает Ибо презрительным взглядом:
- Еще и побитый явился, сопляк, - он делает шаг в сторону Ибо, и тут из-за его спины появляется Ван Сюли:
- Янлин, не устраивай сцен, я уверена, что у Ибо были причины не появляться в школе, - мать старательно пытается погасить конфликт, но отец уже завёлся. И по его обозленному лицу Ван Ибо понимает, что от разборок уйти не получится:
- Отойди! Этого недоумка исключили из школы, а ты его еще защищать будешь?! Нам сегодня звонил твой куратор, ты слышишь, уёбок?!
На что-то подобное он и рассчитывал, когда умышленно прогуливал школу четыре недели подряд. Возвращаться в ту школу у него не было ни малейшего желания.
В место, где его били несколько раз в день.
Где он сам избивал Сяо Чжаня каждый день.
«Сяо Чжань... А ведь он всё равно улыбался».
Ибо продолжает в оцепенении стоять в коридоре, пока отец орет на него трехэтажным матом, а Ван Сюли втискивается между ними и безуспешно пытается его успокоить.
В голове у него вертится только Сяо Чжань.
«Может, я пойму тебя, если буду поступать так, как ты?.. Наверное, пора уже... Брать на себя ответственность за свои слова и поступки?..»
Он смотрит на испуганную мать, прикрывающую его собой, на разъярённого отца, наступающего на них, и в памяти вдруг отчётливо вспыхивает похожая ситуация.
Момент, когда Ибо хотел ударить ребенка, а Сяо Чжань заступился за него.
«Я буду защищать тех, кто слабее меня».
Слова звучат так отчётливо, как будто Сяо Чжань стоит прямо за его спиной.
Ибо выдыхает.
Он словно в замедленном кадре видит, как отец в приступе ярости замахивается рукой. Ван Сюли упорно продолжает стоять на месте – между мужем и сыном – и только испуганно зажмуривается, ожидая очередного удара.
Однако проходит секунда – другая, но ничего не происходит.
Она робко раскрывает глаза и видит занесённую над ней руку мужа.
Которую удерживает другая.
Ибо стоит за её спиной и цепко держит за руку отца, не позволяя ему опустить руку вниз. На Ван Сюли.
- Ибо… - поражённо выдыхает женщина, когда сын свободной рукой вдруг теснит её в сторону, задвигая уже за свою спину, и решительно делает шаг вперед.
Навстречу отцу.
Его руки он не выпускает.
- Ты что себе позволяешь, молокос?! – разъярённо кричит Ван Янлин и пытается освободить свою руку.
Но хватка у Ибо железная.
Натренировал в уличных драках.
Ибо стоит на месте, словно скала, и молча смотрит на тщетные попытки отца высвободиться.
Он смотрит прямо на него и словно видит впервые.
Отец всегда казался ему воплощением силы. В семье он был непререкаемым авторитетом. Он всегда возвышался над ним и мог одним ударом свалить Ибо на землю.
Раньше.
Сейчас Ибо смотрит на него в упор и вдруг понимает, что с отцом они уже одного роста. Но Ибо еще растёт, а Ван Янлин уже стареет.
Его лицо уже теряет прежде чёткие очертания, и в уголках глаз отчетливо проступает пока еле заметная сеточка морщин, а в волосах видны первые серебристые нити.
Он легко удерживает прежде мощную руку и знает, что сейчас может одним ударом сломать её.
Прямо как Сяо Чжаню.
Эта мысль неожиданно отрезвляет его.
И он резко опускает руки вниз, пресекая всевозможные попытки отца вырваться.
«Я буду защищать тех, кто слабее меня».
- Больше ты её не ударишь, - он смотрит ему прямо в глаза. – Никогда.
И впервые (впервые!) Ван Янлин теряется и перестает сопротивляться. Он удивлённо смотрит на сына, не понимая, когда тот успел вырасти.
Вырасти и стать сильным.
Способным противостоять ему.
Ибо решительно хватает этого человека за шкирку и одним движением вышвыривает из квартиры в общий коридор:
- Иди и проспись. Поговорим, когда протрезвеешь.
Затем с шумом закрывает за ним дверь, автоматически проворачивает замок от двери два раза и… внезапно падает на колени, прямо на коврик у двери. Невероятно сковывавшее его напряжение вдруг отпускает и ноги уже больше не держат.
- Ибо! – тут же кидается к нему мать. Она опускается рядом с ним и обхватывает ладонями его лицо.
А Ибо трясёт.
Трясёт так, что зуб на зуб не попадает, и он крепко зажмуривается, чтобы не видеть встревоженного лица матери.
- А-Бо, малыш, успокойся, посмотри на меня… - Ван Сюли нежно приподнимает его лицо от судорожно сжатых рук на коленях и легонько поглаживает, пытаясь хоть немного успокоить сына. – Всё хорошо, А-Бо…
Ибо, наконец, выдыхает, открывает глаза и первые мгновения не может понять, почему лицо матери видно так нечетко.
Потом он моргает, картинка становится чётче, и он чувствует, как слеза прочерчивает горячую дорожку на его щеке.
- Всё хорошо, ты молодец… - Ван Сюли улыбается сквозь слёзы, а потом вдруг подаётся вперед и Ибо внезапно оказывается в кольце её рук.
Тепло…
Как же тепло в её объятиях…
Ибо усиленно пытается вспомнить, когда же она обнимала его так в последний раз. Кажется, в начальной школе?..
В средней он уже сбегал из дома, дрался с одноклассниками и его уже больше никто не обнимал.
Именно тогда всё пошло не так?..
«Да какая сейчас разница…»
Он судорожно выдыхает застрявший в горле ком и утыкается в такой знакомый с детства запах.
А потом осторожно поднимает руки и неловко обнимает мать в ответ.
Словно солнце обнимает.
Он не видит, но знает, что Ван Сюли улыбается. Чувствует это.
А еще чувствует, как мама поднимает одну руку выше и нежно проводит по его волосам.
Совсем как в детстве.
Очень давно.
Внутри Ван Ибо что-то с треском ломается.
- Мама…
Он чувствует, как слёзы начинают бежать по его щекам, и резко сгибается, пряча лицо в коленях матери.
- Мама… - продолжает повторять он давно забытое слово, хватаясь за её теплые, исцеляющие руки и целуя каждый палец на них.
- Все хорошо, А-Бо… - устало улыбается Ван Сюли.
И, сидя на этом полу в прихожей, уткнувшись в мамины колени и целуя её руки, Ибо отчаянно хочется верить в то, что с этого момента всё будет хорошо.
Непременно будет.