ICE [SKZ]

- Феликс? Ты тут? – за высокими пальмами и их шуршащими листьями послышалось легкое копошение, а знакомый голос проявил улыбку на лице Ликса, который встал с места и вышел навстречу Хенджину, который с трудом, но нашел своего мальчика среди деревьев зимнего сада, - я потерял, тебя. Ты не отвечал мне на сообщения, - лицо Хвана приобрело оттенок легкой сердитости, а его ладони аккуратно легли на тонкую талию Ликса, слегка впиваясь в нее длинными пальцами через ткань свитера.

- прости, я поставил телефон на режим «не беспокоить», - Феликс приподнялся на мысках и коснулся пухлыми губами его щеки, - я просто не хотел, чтобы кто-то мешал, мы с Чонином давно не общались так вот просто, как раньше, - Феликс приотстранился от старшего, глянул на Яна, который даже взгляд на Хенджина поднять не осмеливался. Глаза самого младшего парнишки слегка раскраснелись, кончик носа тоже покрылся легким оттенком красного, а сам он сжался в комок, будто бы переживая самые страшные и постыдные моменты в своей жизни. Хенджин тоже сразу опустил глаза вниз, сглотнув лишнюю слюну во рту от появившихся из ниоткуда нервов, а потом кивнул Чонину и произнес тихое, сухое, немного заторможенное и странное «привет».

Ян тут же вскинул голову вверх, будто услышал голос всевышнего, подскочил со скамейки, вытягивая руки по швам и наклоняя тело на 45 градусов к земле по корейскому этикету.

- привет, Хенджин, - довольно громко ломающимся голосом произнес Чонин, потом выпрямился и посмотрел на двух старших парней, не решавшихся отпускать руки друг друга – если отпустят, казалось, лишатся кислорода и тут же начнут задыхаться, упав на покрытие щебневой дорожки в зимнем саду.

Между тремя парнями снова повисла тишина, которую красило только шуршание листьев и журчание искусственного ручья где-то под ногами. Феликс повернулся лицом к Хенджину снова, кладя ладошку ему на щеку, отчего старший стал ластиться к ней и тонуть в любящем взгляде своего мальчика, пока сзади Чонин ковырял мысками щебень дорожек.

- я, наверное, пойду... - замямлил младший, приподнимая глаза вверх и сильно сжимая свои пальцы на руках до побелевших костяшек, Феликс тут же отстранился от Хенджина, который в миг будто ледяным ветром обдало.

- погоди, - сказал Феликс и взял второго парня за руку, - я думаю, вам нужно поговорить. Я знаю, что вы оба хотите многое сказать друг другу, накопилось у вас изрядно у обоих, поэтому я вас оставлю на какое-то время вдвоем. Я не хочу, чтобы два дорогих мне человека были в такой... такой абсурдной ситуации. Хочу, чтобы вам было комфортно, хорошо?

<...>

<...>

Они встретились где-то в обед, все четверо, и было ощущение, что каток снят в аренду на эти несколько часов. Крис вернулся из комитета, не скрывая победной ухмылки, под следящим взглядом Минхо, который, как и ожидалось, отключился раньше времени, хотя всадил в себя две чашки кофе, сделал зарядку, врубил в наушниках агрессивный плейлист и давал себе маленькие пощечины, если замечал, что его клонит в сон, прошёл вдоль бортика. Очевидно, сказалась неделя без нормального режима, и телу было просто физически тяжело сопротивляться. Ли-старший винил себя, что сдался раньше времени. Теперь он мучился от мысли, что развязал Чану руки, и тот сделал все наихудшим образом, что, конечно, не могло быть правдой, ибо тот был профи своего дела, но Минхо, в глубине души будучи отъявленным параноиком, считал иначе.

— Сложно? — Минхо пытался спрятать свои руки, которые почему-то задрожали, но ни одно действие, даже самое крохотное, не ускользало от взгляда Феликса.

— Сложно, — кивнул он, и Минхо прикрыл глаза. Как тренер он бы сказал, что это хорошо. Но насколько? Как сильно Крис загнул? Этого он знать наверняка не мог, да и второй не рассказывал, мол, сам увидишь. — Много еще того, что не отрабатывали. Но никто никогда не выигрывал с легкой программой, так ведь?

— Так.

— Размялись? — осведомлялся Крис, и два фигуриста — один, болтающий с тренером, и другой, наматывающий круги по арене — переглянулись, — Тогда пробуем.

Феликс выехал на середину, продолжая светиться от счастья, и Хенджин, появившийся рядом, смешливо толкнул его в бок.

— Хватить улыбаться, — он встал напротив него, принимая первоначальную позу для вступления, — Я сейчас сам начну.

Феликс развернулся спиной и положил его руки на себя примерно так, как они должны были лежать, согласно подробной программе: одна сверху поперек груди, пальцы едва касались чужой щеки, а другая вокруг живота, прижимала к себе. И было в этом жесте что-то, исполненное чувствами, какой-то подсознательно болезненно-тяжелой энергией, но Ликс пока не предавал этому значение, концентрируясь в первую очередь на технике. Он чуть повернул голову.

— Так улыбнись, — сказал он, но чужие пальцы, аккуратно беря его за подбородок, одним движением вернули обратно.

— Нельзя, — шепнул на ухо Хенджин, все равно чуть-чуть улыбаясь, пока партнер не видел. — Концепт у нас такой, знаешь ли.

Стоило ему это произнести, как Чан махнул рукой кому-то из технического персонала, и на арене зазвучала музыка. Пока что это было просто для фона, чтобы примерно понимать, каким образом выполнять тот или иной элемент, чтобы он гармонично вписался в канву лирических проигрышей и драматичных надрывов.

Хоть МИинхо и описал ранее данный выбор как нечто «сопливое», он не мог не согласиться, что его коллега выбирал на редкость правильное музыкальное сопровождение. Меланхоличная мелодия идеально подходила паре на льду, и сама задумка - вот это новость — была о, как бы.. влюбленных? Да, пожалуй, именно такое впечатление должно было сложиться у зрителя за счет всех этих резких выбросов, быстрых, но пока что, в силу неопытности, неточных парных движений и слишком откровенного скиншипа, за который еще не брались по тем же причинам.

Феликс и Хенджин начали хорошо, соблюдая синхронность. Они следовали голосу Криса, который говорил, что делать, и, хоть и не всегда попадали в музыку, которую слышали, если без шуток, первый раз, старательно выполняли каждый элемент. Хоть с последней тренировки на льду прошел не месяц и не год, что-то поменялось, Минхо сам это заметил. Они стали понимать друг друга, потихоньку подстраиваться под партнера: где надо быстрее -— ускоряться, где надо медленнее -— останавливаться. То, что они показывали тогда, и то, что происходило сейчас, было небом и землей, но все еще оставалось множество вещей, которые необходимо было отработать так, чтобы судейская коллегия стала аплодировать стоя (или хотя бы сидя, но очень громко).

— Вращение! — напоминал Чан, перекрикивая музыку, и Минхо замечал, что все ближе и ближе подходил к бортику, зачарованный увиденным. Это не хотелось признавать. Это был неприятный подзатыльник самому себе, потому что еще вечером накануне он осыпал затею последними проклятиями, но оказалось, что Крис действительно хорошо знал, что ему нравится, потому что девяносто пять процентов программы были достаточно хороши, чтобы сказать, что она могла бы привести их подопечных к победе.

— Попробуйте прыжок! — продолжал вести молодых людей своим голосом тренер, и, когда они синхронно закрутились в воздухе в нескольких оборотах, облегченно выдохнул, по какой-то старой привычке бросив взгляд на стоящего рядом Минхо. Как и всегда, тот сложил руки на груди, но черты его лица были расслаблены. Он кивнул.

— Хорошо, — тихо произнес он, но Чан смог бы прочитать и по губам, если бы было нужно.

В ответ он чуть улыбнулся:

— Я же говорил.

Они сделали еще несколько элементов. То, как ладно у них выходило, было по истине удивительным зрелищем, как будто миллионы лет атомы Хенджина блуждали по Вселенной, чтобы спустя еще столько же встретить атомы Феликса. Комбо было убийственным: два светловолосых красивых парня с неуемной харизмой и слишком явным желанием победить — что могло быть лучше, чем пара, разыгрывающая на льду настоящее театральное представление? И даже то, какая реакция у них была, стоило одному ошибиться: второй тут же оглядывался и по инерции протягивал руки, хоть в парном катании, если партнер лажает, нужно держать лицо и продолжать одному.

- Я приношу, — сглотнул Минхо, не отрывая взгляда от происходящего на льду, — свои извинения. Мне действительно нравится.

Он надеялся, что Чан, стоявший к нему спиной, не уловил сказанного из-за громкой музыки, но верить в это было очень опрометчиво: похвалу в свой адрес второй тренер услышал бы даже в переполненном стадионе. И мысль о том, насколько, должно быть, ему зашло, что он решился извиниться, до сих пор, если честно, не укладывалась в голове.

— Что-то напоминает, — продолжал Ли, рассматривая фигуристов, и внутри все трепетало: программа была точно откуда-то взята и переработана, но откуда именно — он понять не мог. Все в ней было такое же, и все было отличным. Ответ явно был на поверхности, но Минхо никак не удавалось зацепиться хоть за одну комбинацию, чтобы догадаться, на что это было похоже.

— А теперь поддержка. Та самая, парни!

И Феликс, встречаясь взглядом с Хенджином, быстрым кивком дал тому понять, что готов. Они сделали полукруг по арене и взялись за руки. Хенджин развернул Феликса спиной к себе в каком-то танцевальном движении, не расцепляя хвата. Тогда Ли-старший прищурился. Одним отработанным на хореографии движением Хван поднял оттолкнувшегося от земли партнера вверх, и тот развернулся в шпагате лицом к зрителю, вместе с Хенджином единым организмом продолжая крутиться по часовой стрелке. Они вращались так долгие несколько секунд, и Минхо стал щуриться еще сильнее. Если сейчас он его спустит, то будет превосходно. Но не давала покоя мысль, что этого не случится, потому что для Чана было бы слишком просто не сделать усложненную позицию. Скорее всего, будет какой-то особенный выход, Скорее всего. Скорее..

— Давай одну! — крикнул Чан, и Минхо вдруг распахнул глаза. Внутри все оборвалось, как только Феликс начал боязливо отпускать правую руку Хенджина.

Это было неправильно. Это было невозможно. Ли стоял, вцепившись в бортик, и от беспомощности не знал, что ему делать: пропал даже дар речи, и все происходило так быстро, что процесс было не остановить. Феликс с Хенджином, которые только недавно начали готовиться, выполняли сложнейшую поддержку, и даже невооруженным взглядом было видно, как сильно напряжены их тела под одеждой.

— Что ты наделал? - но голос был таким хриплым и тихим, что даже сам себя Минхо едва ли мог слышать.

Взявшись за лезвие одного конька, Феликс замер, другой рукой держась за Хвана на одном доверии. И, несмотря на отсутствие видимой легкости и грации, которые со временем можно было наверстать, все равно элемент смотрелся очень эффектно. Зрители бы сказали, что это превосходно. Минхо бы сказал, что это худший кошмар наяву.

— Опускай! — крикнул Чан, и сказанное прозвучало долгим протяжным эхом в горах. Минхо не сразу опомнился, что происходит. Хенджин начал медленно сгибать локоть.

— Нет, — единственное, что мог выдавить из себя Ли-старший, как будто знал наперед, чем все кончится.

И всё случилось. Прямо как в кино, когда конец неизбежен. В один момент рука Феликса предательски соскользнула, и Минхо, словно в замедленной съемке, стоял ни живой ни мертвый, спустя несколько лет проживая тот день, который перечеркнул всю его жизнь, заново, только уже наблюдая за всем со стороны, как будто сидя за экраном работающего с помехами телевизора.