ICE [SKZ]

«Ни одна моя ночная фантазия не была столь упоительна, горяча и опасна, как реальное касание к мягким губам. Даже самые смелые сны померкли, когда эти руки легли на мои плечи, теряя возможность дышать и здраво мыслить. Я, как в бреду, сминал эти сладкие губы, сходя с ума от пальцев, которые сжимали мои волосы. Всего одна мысль звонко билась в моей голове: он сам этого захотел. Феликс первым коснулся его губ, сам пожелал тому случиться, эта мысль переворачивала все внутри. Сердцебиение, казалось, разбило грудную клетку, потому что я ощутил боль в её области, когда пришлось отпустить эти губы. На самом деле, я благодарен своей матери за то, что она непреднамеренно нас прервала, потому что чувствую — ещё секунда, и я бы признался во всем. Обнажил бы все чувства, которые были под замком, эмоции взяли бы надо мной власть, и даже при отказе, я бы молил его забыть сказанное мной, только бы он остался рядом. Даже если не взаимно и не я его судьба, все, что мне нужно — это только возможность быть просто рядом».

***

Феликс лежал на груди Хенджина, слушая размеренный стук его сердца, пока старший ласково гладил его по волосам, накручивая на свои пальцы, невзначай касался шеи, отчего от места касания до самого копчика Ликса пробегали мурашки. Младший не может просто лежать и смотреть на ноги, нижнюю часть Хвана, гладить его по животу, который скорее казался очерченным прессом, благодаря постоянным тренировкам. Ликс поднимает голову, чуть разворачивается, укладываясь подбородком на грудь Хенджина и смотря на его красивое лицо: все в нем было идеально, глаз оторвать невозможно.

Они лежат, молча какое-то время, просто смотрят друг на друга, а потом Ликс дергает бровью, заметив какое-то непонятное изменение в лице Хенджина:

- ты такой другой, мне непривычно, - шепчет Феликс, кладя ладонь около лица Хвана и поглаживая его подбородок, - я даже представить себе не мог, что буду вот так лежать с тобой в одной кровати.

Хенджин тихонько посмеялся, убрал челку со лба младшего и посмотрел на него нежным взглядом.

- я так завидую солнцу, честно говоря, - Хван мечтательно прикрыл глаза, тихо вздыхая.

- почему? – Ликс подполз ближе к его лицу, немного привставая, чтобы было удобнее.

- оно так много раз поцеловало тебя, я хочу так же, - Хенджин не мог убрать с лица идиотской улыбки, потом взял личико Феликса обеими ладошками, притянул к себе и стал нежно целовать, приподнимаясь, что они оба сидели на кровати. Ликсу было неудобно: он перекинул одну ногу через Хенджина, уселся ему прямо на бедра, стал целовать так неумело и безотчетно, что комната вокруг начала вращаться бешеной каруселью.

Все как-то моментально теряло старый смысл, обретало новый. Хван спустя время придвигает младшего ближе к себе, губы начинает покусывать, ловя тихие и милые постанывания Феликса ртом, отвечает на поцелуи явно с большим опытом, чем у Ликса, спускаясь чуть ниже на аккуратную линию челюсти и шею, затем снова возвращаясь к губам. Ожидаемая и все равно ставшая большой новостью страсть переворачивает внутри Феликса все с ног на голову, внизу начинает гореть от желания. Но вместе с тем наружу выходит и подсознательный страх, который не ускользает от Хенджина. Тот прекращает.

- хочешь остановиться?

- нет, - и Феликс нежно, паникуя еще больше из-за отказа продолжать, сильнее сжимает ноги на бедрах старшего.

- точно? – а сам уже возбудился, Ликс знает – чувствует упор в промежность, хитрая ухмылка сквозь поцелуй ощущается.

- точно, - выдыхает ему в губы, и Хенджин магическим образом укладывает младшего на постель, нависнув сверху. В его глазах блеснул огонек, который раззадорил младшего и немного спугнул одновременно. Но отказ для него получить сейчас было страшнее, чем что-либо еще. Он не мог просто взять и оттолкнуть Хенджина: все внутри него желало старшего – и тело, и разум, и сердце.

Едва привыкнув к новой волнительной и пылкой исступленности, с которой Хван ласкал его на весу, Феликс неожиданно для себя тихо охнул, прикрыв рот ладонью, когда та сменилась на плавные чувственные движения, с которыми Хенджин целовал и приятно посасывал кожу на его ключицах, оттягивая ткань футболки все ниже и ниже, языком обводя каждую острую косточку и ложбинку. Феликс потянулся снять мешающую с себя одежду, но его руки Хван отвел к изголовью, оставляя сие действо за собой, продолжая зацеловывать худое тело под собой. И как же удивительно это было: Хенджин, сложенный словно древнегреческий бог, высокий и такой привлекательный, и Феликс, чей вид балансировал на грани нездорового и в лучшем виде вызывал жалость, каким-то образом сошлись, сейчас дополняя друг друга, как паззлы. Хенджин, почувствовав, как младший сжимается под ним, огладил ладонью его живот.

- ты очень красивый, Ликс, - сказал он, и Феликс поднялся на локтях, внимательно разглядывая лицо парня напротив, - я никогда не встречал кого-то, хоть отдаленно похожего на тебя.

И это правда. Хенджин много фигуристов за свои 20 повидал, но ни один из них не был таким, как Ликс – не внешне, не даже по характеру. Что-то особенное было в этом человечке, особенное, каждый день становилось все яснее, что принцип «незаменимых людей нет» именно с ним – вот такое вот совпадение – не работал.

- позволь мне, - неожиданно попросил он, выкатываясь из-под Хенджина, спрыгивая с кровати и обходя старшего. Тот развернулся и опустил ноги на пол, сидя на краю и не без интереса наблюдая, что будет дальше. Когда Ликс с напущенной для вида решимостью присел между них на колени и потянулся пальцами к бугорку на штанах, Хван перехватил его руку. Молчаливый взгляд, вздернутая бровь.

- позволь, - звучало как предупреждение: я все равно сделаю это, потому что знаю, что ты хочешь этого. И Хенджин отпустил ситуацию: пусть творит, что вздумается.

Феликс положил ладонь на вздернутую ткань и слегка помассировал под неотрывным взглядом мужчины. Затем опустил резинку на тренировочных Хвана, вытащил чужой член, несколько раз проведя по всей длине рукой, прежде чем старший рвано выдохнул и закусил губу. Все, что происходило, казалось таким нереальным, что от одного вида Феликса на полу между ног уже можно было кончить, но это было бы так опрометчиво, что Хенджин, втягивая побольше воздуха, сильно сжал одеяло. Маленькая рука приятно скользила от основания до кончика, надавливая чуть сильнее, чем следовало, но Хван не мог, просто не решался сказать, боясь спугнуть Ликса. Он старался так сильно, периодически взглядывая наверх и набираясь уверенности, что прерывать его было бы преступлением, да и делать этого не хотелось. По сути, это не должно было стать неожиданностью, когда он обхватил головку губами, но Хенджин так сильно вжался в матрас и громко, очень громко вздохнул, что казалось, будто он сейчас потеряет сознание. Феликс начал двигаться, понемногу вбирая все больше длины, но было видно, как тяжело неразработанному горлу это давалось. Он попытался расслабиться, чтобы член входил глубже, но каждое подобное движение доставляло дискомфорт. Создавать вакуум удалось на не очень короткое время, и, хоть этого было достаточно, чтобы Хван совершенно потерял контроль, беря его за голову и путаясь пальцами в волосах, Ликс был собой недоволен.

- хорошо, - давился воздухом Хенджин, - ты хорошо справляешься.

Слишком очевидная похвала заставила щеки Феликса вспыхнуть. Он начал двигаться чуть быстрее, пытаясь показать, что может лучше, но почувствовав, как к горлу подкатывает ком, незамедлительно выпустил член и стал работать просто языком, проходясь им везде. Хенджин откровенно застонал впервые за все время. Вряд ли, конечно, Ликс понимал, что делал, но было ощущение, будто он дразнит старшего, обсасывая покрасневшую головку и вылизывая дырочку урерты, как будто пытаясь проникнуть внутрь. Хван был счастлив, что сидел, а не стоял, потому что иначе ноги бы просто его подвели.

- эй, - тихо позвал он Ликса, понимая, что если так будет продолжаться, то просто не выдержит. Тот, продолжая держать во рту его член, встретился с ним взглядом, - блять, иди ко мне...

И Ликс, послушно оперевшись о его ноги по обеим сторонам, поднялся выше, находя распухшими губами чужие. Хван потянул его, укладывая снова на постель, и Феликс просто растаял под его нежными руками, которые оглаживали грудь, талию, вырисовывали невидимые узоры на бедрах. Феликс уперся в изголовье, как только Хван стянул с него последнюю одежду и, очертив ягодицы, указательным пальцем стал массировать сжатое кольцо мышц.

Было странно. Ликс терялся в чувствах, которые накрывали одно за другим, и единственной вещью, которую он понимал своим затуманенным разумом, было то, что сейчас он вместе с человеком, которого любит до глубины души.

- пробуем? – заглянул ему в глаза Хван, Ликс кивнул, пуская время на самотек. Все, что у него было сейчас – Хенджин.

Палец, смазанный обильной слюной, входил медленно, но не встречал особого сопротивления. Феликс сжимал в руках простыни, от неизвестного ранее чувства инородного внутри себя, забывая, как дышать. Он даже не знал, как именно себя вести и можно ли от этого уже возбудиться. Стоит ли ему вообще начать стонать, чтобы не казаться каким-то не таким или это не совсем то, как ведут себя во время своего первого раза?

- все хорошо? – спрашивал Хенджин каждые две минуты, не понимая абсурдности вопроса, ведь Ликс сейчас, скорее всего, в максимальном беспорядке. Взволнованный не меньше его, старший фигурист замедлялся, но Феликс кивал, откидывая упавшие на лоб пряди, и пытался расслабиться, что со временем стало не так уж и сложно. Трудно сказать, как много времени у них ушло на прелюдии, но за это время руки Феликса успели побывать на шее Хвана, спуститься к бедрам, сильнее возбудить собственный член и вернуться к старшему, ведь держаться за него было так удобно, особенно после того, как он положил его ноги на свои плечи и уселся между ними, обильно смазывая свой член слюной, ведь лубриканта или презерватива со смазкой у них не было.

Глаза в глаза, короткий кивок, безоговорочное доверие. Фигурное катание и секс были похожи хотя бы по этим трем пунктам, без которых невозможно ни то ни другое. Феликс, обхватив старшего за шею, когда член Хвана начал в него входить, из раза в раз все глубже. Ощущение переполненности было таким непривычным, непонятным, неизведанным. Хорошо подготовленный Хенджином Ликс не чувствовал боли совершенно. Хвану стоило больших трудов растягивать процесс и не сорваться, пусть этого чертовски сильно хотелось. Но еще больше хотелось показать Феликсу, как это бывает. Как надо, чтобы это было.

- я привык, - сдавленно пробормотал ему в шею Ликс, а затем откинулся на подушки, - не сдерживайся.

Хенджину сносило башню просто от его голоса, но остатки сознания продолжали напоминать, что перед ним его Феликс, а не какая-то порно-звезда. Он действительно начал ускоряться, потому что разрядка опасно близилась, но постепенно, не так, чтобы причинить младшему неудобства. Ликс постанывал, потому что с каждой минутой ему становилось приятнее, то ли от умелых действий Хвана, то ли потому, что это было неизбежно. Он выгибался, пытаясь самостоятельно насаживаться на член, но Хенджин лучше руководил, и поэтому он так и отдался ему без остатка, одной рукой лаская себя и приближаясь к пику, а другой держась за его шею.

- смотри на меня, - шепнул Хенджин, дыша через раз и вгоняя член чуть глубже, чем до этого, и, когда Ликс взглянул на него подернутым обожанием и влюбленностью глазами, он сделал еще несколько толчков, кончая так сильно, что аж закачался, упираясь рукою в изголовье кровати. Ликс еще какое-то время двигал ладонью вверх-вниз по своему члену, но, когда ее накрыла рука Хвана, очень быстро кончил следом, изливаясь в кулак.

Наверное, было нужно что-то сказать. Спустя десять минут эта необходимость не пропала, просто сбитое дыхание восстановилось и расслабились напряженные мышцы. Хван лежал лицом в потолок и гладил выпирающие костяшки пальцев на руке Феликса, тая в тепле, которое отдавало его тело.

- я чувствую себя живым. Спасибо.