Яра Сарутоби: красные нити судьбы

Когда Акацуки пали. Яра держалась из за всех сил что бы не сломаться. Она потеряла Друзей, Семью которую её принимала. Она Тоби и Зецу остались единственные из Акацуки. И тогда Яра решила что время настала, время когда она убьет человека сделав её отступником и предателем.

/Местоположение: Руины старого святилища за пределами Конохи/

Воздух дрожал от остаточной чакры. Саске стоял с мечом в руке, тяжело дыша, а напротив — Данзо, израненный, с почти истощённым глазом Шисуи на руке. Их бой подходил к концу.

— Это... твоё поражение, Данзо, — прорычал Саске, делая шаг вперёд.

Вдруг из земли перед Данзо вырвался каменный барьер — массивная стена поднялась в последний момент, отделив его от Саске. Все замерли.

Из тени появилась фигура в плаще Акацуки, с распущенными чёрными волосами, прикрывающая живот рукой.

— Что?! — удивился Саске, резко отступив. — Яра?

— Ты не убьёшь его, Саске, — тихо произнесла Яра, опуская руку от стены.

— Почему ты вмешалась? — сердито спросил он.

— Потому что я сказала ему, — её голос дрогнул, но она шагнула вперёд, — что именно я стану его смертью. Не ты.

Из-за дерева вышел Тоби, в своей привычной дурашливой манере, покачивая головой:

— Ох, ну вы и драматичны! Дайте-ка я принесу попкорн, мм?

Но его голос внезапно сменился на глубокий, мрачный — голос Обито:

— Сделай это, Яра. Закрой гештальт.

Яра подошла к израненному Данзо. Он с трудом поднял взгляд, хрипло усмехаясь:

— Ты... так и не сдалась, Сарутоби.

— Яра, — тихо поправила она. — Просто Яра.

Она достала катану. Лезвие засверкало на солнце.

— Я верила тебе. Я служила деревне. А ты бросил меня, выставил предательницей. Убил мою честь, мою веру, мою семью.

Она опустилась на колено рядом с ним, её живот стал заметен под плащом.

— И всё же я выжила. У меня теперь есть ради чего жить. И именно поэтому... ты не получишь даже чести умереть один.

В этот момент рядом с ней появился Саске, его рука легла ей на плечо. Он молчал, но взгляд говорил всё: «Ты не одна».

Яра стиснула зубы, и вместе с Саске они вонзили клинки. Данзо захрипел, последние слова срывались с его губ:

— Вы... все... ошибаетесь...

И замер.

Солнце светило высоко над полем, отражаясь в крови, что стекала с клинка Яры. Она глубоко вдохнула и сказала, почти шёпотом:

— Обещание сдержано, дедушка.

Саске молча кивнул, а Тоби — снова в своём притворстве — хлопнул в ладоши:

— Ну, потрясающий дуэт, правда. Прямо как в театре.

Но Яра не слушала. Внутри было пусто. Но и легко.

Саске молча смотрел на свою руку, которой только что пронзил врага. Его глаза всё ещё горели из-за Мангекё, но в них была не победа — только боль и мрак.
Яра стояла рядом, её катана была опущена, но пальцы дрожали. Живот уже был округлым, под плащом Акацуки это было заметно. Сердце билось глухо и тяжело.

Из тени медленно вышел Обито. Его маска — чёрно-оранжевая, голос — низкий, без иронии.

— Всё закончилось, — тихо произнёс он. — Данзо мёртв. Коноха потеряла последнего, кто мог бы удержать власть. Мы сделали то, что должны были.

Яра медленно повернулась к нему.

— Ты знал, что он будет там. Ты знал и привёл меня. Это была ловушка для него?

— Это был твой выбор, Яра, — спокойно ответил Обито. — Я лишь создал возможность. Ты хотела справедливости. Ты получила её.

Саске шагнул вперёд, взгляд не отрывался от горизонта:

— Коноха — следующая. Они все виновны.

— Саске… — Яра положила руку ему на плечо. — Не все. Не все такие, как Данзо.

Он ничего не ответил.

Обито приблизился, его голос стал строже:

— Война будет. Она уже началась. У тебя есть выбор. Уйти. Исчезнуть. Жить в тени. Или пойти до конца. С нами. Даже если это сожжёт тебя дотла.

Яра молчала. Затем выдохнула:

— Всё, что у меня осталось… — она положила руку на живот, — ...это он. Наш ребёнок. И я хочу, чтобы он родился в мире, а не в вечной войне.

Обито наклонил голову:

— Тогда тебе придётся пройти сквозь неё.

Яра сжала зубы, посмотрела на пепел, в котором исчез Данзо.

— Я иду с вами. Но... не ради вас. Ради него.

Саске посмотрел на неё краем глаза и кивнул. Обито активировал технику Камуи — пространственный вихрь начал закручиваться у его плеча.

— Пора уходить. Хидзаши уже двигает силы. Коноха скоро узнает о смерти Данзо.

Яра, последней бросив взгляд назад, прошептала:

— Я больше не та, кем была. Но я всё ещё Саратови по крови… и мать по выбору.

Трое исчезли в искажённом пространстве, оставив позади только запах пепла и тихий шёпот ушедших воспоминаний.

Тихая ночь. Новое логово было скрыто в скалах — холодное, мрачное, но надёжное. Снаружи шёл дождь, редкие капли стучали по камню. В одной из комнат тускло горел фонарь. Саске сидел у стены, Яра — напротив, на тонком матрасе, укутавшись в чёрный плащ. Живот уже был заметно больше. Она выглядела усталой, но спокойной.

Саске опустил взгляд, будто ждал, пока она заговорит.
Яра молчала долго, но потом сама нарушила тишину:

— Знаешь, когда... когда меня рвало каждое утро, я думала, что сойду с ума. Я не знала, что со мной происходит. Было страшно.

Саске немного приподнял бровь, выжидая.

— Тогда… тогда рядом был он, — прошептала Яра. — Итачи.
Он не сказал ни слова упрёка. Только наливал воду, приносил тёплое полотенце… однажды просто сидел рядом всю ночь, пока я не уснула.

Саске медленно поднял глаза.

— Он знал?

Яра кивнула.

— Он всегда знал больше, чем говорил. И он… не осуждал. Даже когда я не могла справиться с собой. Когда Дейдара… — её голос на миг дрогнул. — Я… Я просто рыдала. А он — он просто сел рядом и сказал: «Ты не одна, Яра. Ты — часть семьи. Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили».

Саске молчал. Он смотрел в пол, будто эти слова больно резонировали внутри.

— Он был для меня старшим братом, — продолжила Яра. — Не по крови, но по всему остальному. Странно, да? Акацуки… они не должны были быть семьёй. Но он был для меня опорой. Пока не исчез.

— Он… — Саске тяжело вздохнул. — Он всегда был таким. Слишком добрым… даже когда приходилось быть жестоким.

Яра посмотрела на него с мягкой грустью.

— Ты больше похож на него, чем думаешь. Только не теряй себя в мести, Саске. Он не хотел бы этого. Я… тоже не хочу.

Он не ответил. Но его глаза дрогнули. Он посмотрел на неё — не как на союзницу, а как на человека, пережившего ту же боль.

— Ты держишься, — наконец сказал он. — Лучше, чем я бы смог.

Яра горько улыбнулась и положила ладонь на живот:

— Теперь я держусь не только ради себя.

Яра сидела спокойно отдыхала, из под земли показался Зецу и сказал что её зовет к себе Обито, и лучше идти ей побыстрее, ведь явно не в духи.