Встреча Тайджу с его любимым
***
— Когда Мичи проснется, скажи ему, что мне жаль, и если он захочет, мы расстанемся. Я не стану разубеждать его. — Т-ты прикалываешься? Ты бросишь его в таком виде?! Что если он ходить не сможет?! Ты не подумал своей ебанутой башкой в каком состоянии он окажется после операции?! Ты ему жизнь сломал! — Заткни пасть щенок, иначе тебе её будут зашивать. Благо мы в больнице, далеко бежать не придётся, — Тайджу вздохнул, проводя руками по волосам. — Я прекрасно всё осознаю, поэтому и хочу обезопасить его от себя. Поэтому я оплатил его лечение. Хочу, чтобы тут ему помогли, и он смог дальше начать всё с чистого листа. — Что если он не захочет начинать всё с чистого листа? — Тогда, узнай точно, чего он хочет, и позвони мне. До этого я закроюсь в квартире. Скажи Юзухе, чтобы поменьше волновалась.
***
— Вот как-то так. Такемичи уставился на свои раскрытые ладони, переваривая услышанное. Кто бы мог подумать, Тайджу: гордый, самоуверенный, не отказывающийся от своих слов человек. Готов так просто отпустить четыре года совместной жизни с ним. Времена, которые Такемичи провел рядом с Шибой, можно считать самыми красочными, если вычеркнуть моменты гнева старшего. Может он бы мог подумать о том, чтобы разорвать все связи. Уехать за границу, проветриться от душноты Японии, съездить на море в Италию, если посчастливится, оказаться на маскараде в Венеции. Но даже со всеми грандиозными планами, Мичи не мог отказаться от Тайджу. Лишь мысль о том, чтобы расстаться с мужчиной, вызывала покалывающую боль в сердце. Невозможно напрочь перечеркнуть из памяти все ухаживание Тайджу в течение четырех лет отношений. Огромные букеты, дорогие украшения, ужин в ресторанах со звездами мишлен, даже тот до жути острый шоколад на день Святого Валентина, который приготовил собственноручно Шиба. На первый взгляд мужчина может показаться огромным куском непробиваемого льда. Но все знают, что до любого человека можно достучаться, если найти правильный к нему подход. Первая их встреча произошла в кафе, где делали любимый вишневый торт Такемичи и к удивлению Тайджу тоже. События четырехлетней давности вгоняли Ханагаки в краску, даже спустя столько лет. Представьте себе двухметрового, серьезного мужчину, одетого с иголочки в дорогой костюм, с руками, которые могут раздавить голову любому человеку. С кошачьими глазами, в которых увидите свое, застывшее в шоке, отражение. И протягивающий вам последний оставшийся десерт. Со словами: — Дай мне свой номер телефона. Именно так эти двое познакомились. А сейчас, Тайджу Шиба предлагает расстаться. После всего, что они прошли вместе. Он и вправду не думал своей ебанутой башкой, когда ляпнул такое Хаккаю. Будто ему четырех лет не хватило, чтобы проанализировать Ханагаки. Ведь если бы подумал, получил бы досрочный ответ на свое глупое предложение. — Хаккай, — сейчас взгляд Такемичи мог посоревноваться со взглядом старшего Шибы, — ты позвонишь сегодня этому двухметровому амбалу и скажешь, чтобы завтра его тушка прискакала сюда. Кажется кому-то нужна хорошенькая трепка. — Т-так точно! — Такемичи, а ты не боишься, что брат выкинет что-нибудь? — настороженно спросила девушка. — Не беспокойся, Юзуха. Мы просто поговорим с ним. — Ну, а вдруг. — Поверь, если по словам Хаккая этот идиот закрылся в квартире, после того, как меня заперли в больнице по его вине. То представь каким он будет, когда увидит меня завтра. Его нельзя будет отличить от провинившегося щенка, — с ухмылкой сказал Такемичи. — Честно, иногда твоя манера поведения напоминает мне его. — Ну, что могу сказать. С кем поведешься от того и наберешься.
***
На следующий день ближе к двум часам дня, к порогу больницы подъехала дорогая машина из которой вышел мужчина в дорогом костюме и накинутым поверх широких плеч пальто. На месте регистратуры не только сотрудники, проходящие мимо выпучили на него глаза, но и пациенты, которых медперсонал увозил в палаты. Некоторые протестовали, желая подольше поглазеть на мужчину. Конечно, не каждый день встречаешь двухметрового красавца, одетого в костюм, сумма которого составляет годовой зарплате всех рабочих этой больницы. Тем более с букетом, стоимостью месячной зарплаты хирурга. В глазах обычных смертных, Тайджу Шиба выглядел богом. Проигнорировав жадные взгляды к своей персоне, Шиба, узнав номер палаты Такемичи, пошел в сторону лифта. Морально подготавливаясь к предстоящей встрече, что было намного сложнее, чем выйти в одиночку против целой банды, Тайджу вышел из лифта, остановившийся на третьем этаже. Уже стоя напротив двери, где точно понял кто за ней, старший открыл ее. На кровати, уставившись в окно, сидел Такемичи. Его пальцы переплетались между собой на одеяле, прикрывающем нижнюю часть тела. Спина ровно держалась, не показывая нервозность перед человеком, стоящим в проходе. Даже не поворачивая голову в сторону посетителя, Ханагаки мог почувствовать пронзительный взгляд кошачьих глаз.
Вздохнув полной грудью, Такемичи развернулся, к прошедшему в комнату Тайджу, не отрывая сапфировых глаз от лица старшего. Первым, кто решился сделать шаг был блондин. — Привет, Тайджу, — улыбка, по которой не осознано до этого момента соскучился Шиба, расцвела на губах Мичи. Приветствуя его как и две недели назад. — Здравствуй, Такемичи, — поздоровался мужчина, продолжая стоять напротив парня. — Ты чего стоишь? Присаживайся, — похлопал рядом собой по кровати, улыбающийся Ханагаки, жестом показывая сесть. Сложив букет на тумбочку, Тайджу принял приглашение. — Разговор будет долгим. — До того, пока мы не начали, — начал старший, — позволь мне извиниться. — Не стоит, я тебя уже простил, — Мичи положил свою маленькую ладонь на ладонь возлюбленного. — Сказать, что было просто, это нагло соврать. Вместо того чтобы злиться на тебя, мне было обидно, очень. Обидно и за тебя, и за меня. — нежно поглаживая теплую ладонь, сказал юноша. — У меня было достаточно времени, чтобы обдумать, что на самом деле я чувствую по поводу произошедшего. И почему я не могу злиться на тебя. Мужчина решил не прерывать парня. Сейчас он не вправе затыкать тому рот, не после того, что сделал с ним. Такемичи сказал, что простил его, но от этого лучше не стало. В чем толк его прощения, если ты сам, не можешь простить себя. Закрывшись от внешнего мира на две недели в квартире, где поднял руку на человека, готового сделать все ради его черствой натуры. Сегодня сидеть напротив друг друга, смотреть ему в глаза, наполненные нежностью и любовью по отношению к человеку, сделавшему с ним такой отвратительный поступок. Тайджу не отрицает, что и раньше проявлял приступы гнева, выплескивая все на Такемичи, который, не проронив ни слова, принимал на себя болезненные удары возлюбленного. Только в тот день, он не сдержал свой язык за зубами. — Лишь бы ты не тронул Хаккая и Юзуху. Они не заслужили такого отношения к себе. Эти слова стали переломным моментом. Тайджу так и не понял, почему этот набор слов взбесил его. Они настолько сильно повлияли на него, что он сломал ноги своему возлюбленному. — Тайджу, — хрупкая ладонь Такемичи переместилась на левую щеку мужчины, обращая на себя всё внимание, — я не могу злиться на тебя, потому что каким бы суровым и деспотичным ты не являлся, я люблю тебя. Так сильно люблю, что смирился с твоим характером. И знаю, что это никогда не исчезнет, как бы я не пытался утихомирить твоего внутреннего зверя. Лучше сразу принять это, чем потом обвинять тебя во всем. Я бы не попал сюда, если бы продолжил держать свой язык за зубами. Так что отчасти я виноват в произошедшем.Такемичи стал отодвигаться от застывшего на месте мужчины, как вдруг Тайджу притянул того к себе, схватив рукой запястье Такемичи. Заключая в теплые объятья по которым он точно знал, что юноша соскучился. Шиба прижал лицо юноши к своей шее, как и сам уткнулся тому в шею. — Не смей такое говорить, Ханагаки, — грохочущий голос распространился по всей комнате. — Ты никогда, и не в чем не виноват. Я - тот, кто провинился перед тобой. Это я должен сейчас сидеть и раскаиваться, выслушивать твои обвинения, — поглаживая спину Такемичи, сказал старший. — Говоришь простил меня, — усмехнулся он. — Я себя не смог простить, как ты то смог, — прорычал мужчина. — Хочешь сказать, что за все четыре года, ты ни разу не злился за все те синяки? Не злился когда я швырял в тебе вещи? — Нет, — тихо ответил Такемичи. — Я не мог. — Ты должен! — вцепившись в пижаму на спине, закричал Тайджу. — Ты должен обливать меня грязью! Ударить меня! Должен обвинять меня за то, что лежишь здесь! Обвинять за то что сделал тебя инвалидом! — Но я не могу, — заплакал в рубашку мужчины Ханагаки, его руки сжали пиджак костюма. — Сколько не пытался, я не мог возненавидеть тебя. Столько раз пытался повысить на тебя голос. Закричать на тебя. Но ничего не получалось. Лишь одна мысль о том, чтобы хоть как-то тебя обидеть, задевала мое сердце. — Почему? — умоляюще спросил Тайджу, с его закрытых глаз лились слезы. — Наверно потому что любовь целиком и полностью овладела мною, — прошептал юноша. — Я не достоин тебя. — Может быть, а может и нет. Я сам выбрал быть с тобой, значит мне и решать, достоин ты или нет. — Ты все ещё хочешь встречаться со мной? — Нет. — Что? — взглянув на почему-то улыбающегося Такемичи, Тайджу опешил. — Я хочу прожить с тобой, всю оставшуюся жизнь, Тайджу Шиба, — уверенно произнес парень. — Звучит как предложение руки и сердца, — широко ухмыльнулся своему возлюбленному Шиба. — Это оно и было, — переплетая свои руки с руками мужчины, сказал Такемичи, разглядывая довольное лицо напротив. — Тогда, я согласен, Такемичи Ханагаки. Их губы встретились в нежном поцелуе, как знак того, что теперь они не разделимы..
Конец.