Директор с большим секретом

Beta: Energy_vampi
Cover: jeon_sona

      Когда мы в полной тишине покидали здание, на часах было около шести утра. Сошедшие с книжных страниц в буквальном смысле этого слова собаки исчезли, оставив после себя только изодранную снаружи межкомнатную дверь и полный бардак в кабинете Билла. 

      Как и сказал директор моего издательства, укус инфицированного добермана на моей пояснице, на удивление, сошёл с первыми лучами солнца, правда, без уродливого рваного розового шрама, разумеется, не обошлось, будто он был оставлен несколько лет назад, а не вчерашней ночью. Легче от этого, разумеется, не было. Мне ужасно хотелось обо всём расспросить Скарсгарда да поподробнее. Хотя, если быть честной, больше всего на свете мне хотелось узнать, что он думает относительно моего спонтанного и, на минуточку, хорошо обдуманного признания и услышал ли он его вообще. Какая-то часть меня так и норовила поднять эту тему вновь, а какая-то приказывала и дальше молчать в тряпочку, лишь бы не нагнетать обстановку лишний раз в самый неподходящий момент. В данной ситуации стоило думать о более важных вещах, нежели о какой-то романтике. Мне стоило больше переживать за вчерашние приключения, а не за свои чувства, которые, возможно, отвергли.

      Я покосилась на мужчину, который не сводил напряжённого взгляда с дороги, сжимая руль автомобиля так, что костяшки пальцев побелели. Билл недовольно цокнул, после чего затормозил на светофоре, попутно доставая из бардачка, расположенного напротив моих колен, пачку сигарет, наверное, шведского производства, ибо прочитать точное название я так и не смогла. Никогда бы не подумала, что он курит. На секунду мне показалось, что Скарсгард задержал свой взгляд на моих коленях, хотя, возможно, мне многое могло мерещиться после пережитого стресса.

      Не такой поворот событий я представляла в момент признания, если честно.

      — Предыдущий владелец здания был слегка чокнутым, — наконец подал голос Билл, сворачивая в один из дворов моего района и нажимая на тормоз под одним из старых дубов. — Продал здание за гроши. Сначала я не понимал, что не так с этим местом, пока пару раз чуть не оказался жертвой Раскольникова. Русская литература бывает порой действительно пугающей, особенно написанная в годы Сталинских репрессий. «Один день из жизни Ивана Денисовича» запомнился мне надолго, конечно же. Раз в месяц, когда луна находится в своей полной фазе, книги и прочие печатные изделия лучше не открывать на территории издательства, иначе, как ты уже поняла, это будет чревато не самыми благоприятными последствиями. Прости, что из-за моей непредусмотрительности ты пострадала…

      — Это, конечно, шокирующе и невероятно, да я, чёрт возьми, до сих пор не могу в это поверить! Но всё в порядке… Я не умерла от обескровливания, подумаешь, теперь шрам красуется, хотя странно, что рана так быстро затянулась… Вот это регенерация: уровень «Логан»! — я пыталась быть оптимистичнее, да только выходило это с огромным трудом, ибо в душе хотелось волком выть от неудачного признания, ответа на которое, увы, я так и не спешила получать. Неловко потерев предплечье, я отвернулась к окну, прикусив от досады губу. Наверное, стоило повторить, затронуть вновь эту тему с признанием, но я боялась, что он специально проигнорировал мои слова.

      Мужчина докуривал сигарету, а я всё так же с неким сожалением смотрела на мимо проходящую парочку, которая вышла на пробежку. Вот она, главная и нереальная черта американцев — они успевают всё и сразу, в отличие от нас, простых жителей этой планеты. Пока мы пытаемся жить, они уже достигают больших высот, исключающих обыденность и чисто бытовой характер своего же существования. Берут от жизни всё, пока я, например, не могу вновь поднять тему о своих чувствах.

      Набрав в грудь воздуха, я всё же выдала:

      — Почему ты ничего не скажешь?

      — О чём ты? — нахмурился Билл, потушив окурок.

      — О моём признании! Ты ничего не сказал и делаешь вид, словно я ничего не говорила. Знаешь, как это обидно? Я перешагнула через себя, чтобы сказать об этом спустя полгода почти, а ты просто делаешь вид, что ничего… не слышал?.. Так, что ли?

      Скарсгард устало потёр виски, а затем глаза, которые заметно раскраснелись под гнётом двухдневного бодрствования и тревоги. Стресс как он есть, что сказать.

      — Лори, тебе надо домой. Проспаться, понимаешь? Не неси чепухи, какая у тебя может быть любовь ко мне, в самом деле?

      От сказанного в горле встал ком, который не позволял что-либо ответить на эти слова, пока я жадно глотала воздух, смотря на мужчину с непониманием. «Я же не ослышалась? Так ведь? Я ведь не сплю? Точно?» — голову накрывал ураган мыслей, как и все мои надежды на взаимность.

      Билл снова тронулся с места, и на этот раз мы доехали до моего дома, куда он решил зайти вместе со мной, наверное, чтобы удостовериться, что я точно пойду домой, а не в супермаркет за выпивкой, чтобы настрадаться и выплакать все слёзы. Вряд ли. Шутки шутками, но я, будучи «гостеприимной» и воспитанной, послать его не могла, хотя очень хотела. Учитывая, что он сам меня послал совсем недавно, я вполне имела право злиться. Как там говорят женщины: «Ты разбил моё сердце, значит, я разобью твои яйца», вот именно эти мысли и начали атаковывать меня, сменяя разочарование агрессией.

      — Не могу предложить кофе, исходя из того, что ты отшил меня, — выдала я, когда герой моего разочарования, зайдя в мою квартиру, начал осматриваться. Тут же прикусив язык за сказанное, я уже мысленно топила себя в бурлящем котле.

      — Тогда предложи чай, в чём проблема? — устало улыбнувшись, изогнул бровь мужчина.

      «Чай закончился ещё утром, но могу предложить кое-что поинтереснее — себя, например», — я уже начала улыбаться своему сарказму, забывая об обидах. Разве он виноват, что не испытывает того же, что и я?

      — У меня нет чая, прости, — виновато потупила взгляд я.

      — Лори?

      — М?

      — Я не отшивал тебя, чтобы ты знала.

      — Ну да, а то я глухая.

      — Вот ты сама-то уверена в том, что сказала?

      — Слушай, я посреди ночи поехала к тебе, чтобы сказать это. И ты ещё спрашиваешь, уверена ли я в своих чувствах? Ты совсем дурак, или это я говорю на другом языке? — голова просто гудела от подкатившего раздражения. Взрослый мужчина, а ведёт себя хуже подростка. Я ему прямо сказала о том, что влюблена в него, а он всё никак не может переварить эту информацию и принять её. Вздор да и только.

      — Хорошо. Я понял, прости, — он почесал затылок, поджав губы. Сколько же в этом действии было неловкости… Ещё и образ уверенного в себе мужчины начал меркнуть на фоне откуда-то взявшихся уверенности и смелости, исходивших от меня. Простояв в неловком молчании несколько минут, Билл всё же выдал, тяжело вздохнув: — Ты мне тоже нравишься, так что не злись на мои слова. Сказал, не подумав.

      И в этот момент я подняла взгляд, сталкиваясь с его уставшими и красными глазами, смотря в которые, убедилась ещё больше, как сильно влюблена в этого мужчину.

      — Интересно, за что это я тебе понравилась, — усмехнувшись, я расплылась в довольной улыбке.

      — Может, потому что ты слишком самоуверенная бываешь, — Билл засмеялся, переминаясь с ноги на ногу. — Теперь угостишь кофе? — добавил он, улыбаясь ещё шире.

      — Я не пью его, поэтому у меня нет ничего, прости, — как же мне было неловко за себя. Ужасно хотелось, чтобы Скарсгард задержался, но у меня даже не было причин, по которым он мог бы остаться. Пора начинать пить кофе, ну точно.

      Билл хмыкнул, а затем наклонился ко мне и поцеловал, гладя большим пальцем правой руки покрасневшую кожу щеки. Отстранившись, он самодовольно улыбнулся, а после произнёс:

      — Тогда хочу воды.

      И я пропустила мимо ушей сказанные им слова, улыбнувшись ему в ответ, тут же обвивая руками его шею и самостоятельно целуя. Что-то между нами несомненно происходило, и это «что-то» имело свойство разгораться, как огонь в лесу. Его руки расположились на моей талии, поглаживая её, при этом задирая край футболки. Билл шумно дышал, как и я, чуть ли не задыхаясь от долгожданного поцелуя. Мужчина подхватил меня на руки, наугад шагая к комнате, где стоял мой единственный и самый любимый диван, на который он и уложил меня, продолжая целовать.

      По-моему, дальнейшие события начали развиваться слишком быстро, потому что с нас обоих полетела одежда, а Билл и вовсе никуда не спешил, исследуя моё тело, пока я смущалась даже посмотреть на него. Прикосновения были такими горячими и новыми для меня, что заставляло меня невольно дрожать и выгибаться от каждого его касания. Каждый поцелуй и укус отдавался где-то внизу живота ноющим покалыванием. И вот Билл спускается ниже, оставляя на животе дорожку влажных поцелуев, вводя в меня палец за пальцем и собирая с моих губ первые стоны.

* * *

      Я отложила ноутбук в сторону, мысленно чертыхнувшись и агрессивно допивая давно остывший чай, в стакане которого плавал одинокий лимон, что начал приобретать рыжий оттенок из-за чёрного чая.

      — Какой стопроцентный способ намекнуть мужчине, что он мне нравится, не говоря, что он мне нравится, но чтобы он понял, что он мне нравится, но не был до конца уверен, и всё же догадывался, но при этом чтобы я не говорила, что он мне нравится, и чтобы он думал, что догадался обо всём сам? — я тяжело вздохнула, вслух озвучивая мысли то ли главной героини, то ли свои собственные и тут же подавившись чаем, что пошёл носом, как только где-то под моим задом на всю квартиру раздался звон смартфона, на дисплее которого чёрным цветом высветилось «Билл».

      Да, сегодня последний день сдачи рукописи, а я, вместо того, чтобы дописать последнюю главу работы, создала новый аккаунт и начала писать фанфик про себя и Билла (разумеется, я заменяла наши с ним имена другими). Да-да, как бы то глупо ни звучало, но да, чёрт возьми, я совсем с ума сходила. Мало того, всё никак не могла решиться рассказать о том, как я так быстро пишу истории, так ещё и занимаюсь каким-то фанатизмом. Да, он всё ещё не имел понятия, что мои книги — это переписанные фанфики, что всё ещё оставалось главной недомолвкой между нами.

      — Алло? — дрожащими от волнения руками я поднесла телефон к уху, боясь услышать кучу упрёков и криков о том, что сроки печати горят.

      — Долорес, ты можешь сегодня приехать в издательство? Я хочу обсудить с тобой некоторые моменты относительно твоей работы, — уверенно и твёрдо произнёс Билл, давая понять, что никакие отмазки не сработают. Видимо, я действительно сильно накосячила, раз он так строго и серьёзно разговаривал со мной.

      — Хорошо, к девяти вечера буду, — и только я произнесла это, он повесил трубку, а меня бросило в жар от негодования. Меня точно захотели уволить за безделье, и я уверена в этом на все сто процентов.

      Отработала почти полгода, а теперь меня увольняют. Родители будут гордиться мной, хотя они и сейчас не гордятся мной. Они против писательской деятельности. Вот если бы я была юристом, как они того и хотели, то во мне бы и души не чаяли, но куда там. У меня были суровые наказания, если я приносила из школы плохую отметку. Для моей семьи было плохо всё, что ниже восьми баллов, хотя, да, от семи до четырёх баллов так же являются оценочными показателями, но они далеко не хороши, поэтому тут я понимала своих родителей, пусть сама завидовала тем, кого даже за четыре балла хвалили.

      Приняв душ, я нацепила первые выпавшие из шкафа футболку и тёмные джинсы, а затем, накинув поверх неё джинсовку на два размера больше, вышла из дома, предварительно заказав такси, которое прибыло только спустя полчаса из-за пробок на улицах Лос-Анджелеса.

      И всё-таки я полюбила ЛА, как только переехала. И это вовсе не из-за Голливуда, не потому, что он находится на берегу Тихого океана, и даже не потому, что здесь всегда много знаменитостей. Лос-Анджелес, как его ещё называют, — «Город Ангелов», прекрасен не только ночью, но и днём. Я всегда считала, что это отличное место для такого человека, как я, — здесь полно страсти и развлечений, причём намного больше, чем в других городах США, а США я очень любила именно из-за сериалов и фильмов, на которых росла.

      Кстати, согласно существующей гипотезе, своим названием Лос-Анджелес обязан капитану испанской армии Хуану Кресли и священнику Гаспару Де Портола, которые направлялись с миссионерской миссией в Сан-Диего. По пути они решили сделать привал и обустроили свой лагерь на берегу реки с названием «Эль Рио де Нойстра Сеньора ла Рейна де Лос Анджелес де Порценкула». Именно так звали Великую Леди, королеву ангелов. Место настолько понравилось путешественникам, что они дали ему название Nuestra Senora la Reina de Los Angeles de Porciuncila. Несколько позже, по решению испанского губернатора Фелипе Де Неве, сюда были направлены одиннадцать семей с детьми для создания поселения, которое впоследствии получило название в El Pueblo de Nuestra Senora la Reina de Los Angeles. На английский язык оно переводится как город королевы ангелов. Вот с этого момента Лос-Анджелес и стал называться городом ангелов, а его жители «Анджели́нос».

      Машина затормозила у крыльца нужного мне здания, и я, натянув капюшон из-за начавшегося дождя, вышла на улицу, приближаясь размеренными шагами к крыльцу. Почти как в моём фанфике, только я не в любви шла признаваться, а расторгать свои трудовые отношения. Весьма иронично. Хотя в любви я бы всё же призналась. Не только потому, что как бы уже давно пора сделать это, а потому, что таким образом могла бы избежать увольнения, какая же я мелочная всё же.

      Спустя пару минут я наконец-то дошла и до самой двери кабинета директора, занеся ладонь, сжатую в кулак, над её поверхностью, чтобы постучать. Ощущение дежавю, надо же. Постучав, я всё же вошла внутрь.

      — Вы хотели меня видеть? — подала голос я, садясь в кресло напротив стола Билла.

      — Да, объясни мне, Долорес, кхм, что это? — не медля ни секунды, кашлянул в кулак Скарсгард, поворачивая монитор ноутбука ко мне, где в браузере была открыта вкладка профиля автора «Мамочка всея слэша», в описании которого мило красовалась фраза «Гействуй, пока есть чем и куда».

      — «Мамочка всея слэша», — преспокойно произнесла я, невинно смотря на Скарсгарда.

      — Да? А это что? — мужчина куда-то нажал, а затем на мониторе высветилось название «Директор с большим секретом», которое заставило меня опомниться и ужаснуться.

      Пейринг работы: Билл Скарсгард/Джеймс МакЭвой. Да-да, тот самый фанфик, который весь день писала Я. Представляя себя на месте МакЭвоя. На самом деле, изначально я хотела писать эту работу в направлении «Гет», но потом поняла, что в слэше она будет куда интереснее и горячее. Ой, отвлеклась, вернёмся к реальности.

      — Откуда?.. — нахмурилась я, боясь ещё больше, что буду не только уволена, но ещё и доставлена в суд.

      — Ты собираешься начать сотрудничество с другим издательством? — сурово произнёс мужчина, склоняясь надо мной и опуская руки на подлокотники моего кресла, тем самым не сводя взгляда с моих глаз.

      — Ч-что? Нет! — округлила глаза я, пытаясь дышать тише от столь неприличной близости.

      — Тогда что это за работа?

      — Я просто решила тряхнуть стариной, так сказать, — я пыталась отшутиться, но выходило как-то прискорбно и неестественно. Грёбаные фанфики, с их появлением в моей жизни начал происходить какой-то разврат, ладно если бы он был в моей сексуальной жизни, которая напрочь отсутствовала, но нет же, он был в моей голове. Стоило только фанфикам вновь ворваться в мою обыденность, как меня развратило окончательно. Действительно, ведь полгода назад я не была такой озабоченной, да и столь громких мыслей не имела...

      — Почему в главной роли я?

      — Простите, мистер Скарсгард, но я, кажется, влюблена в вас!.. — процитировав строчку из фанфика, я резко подалась вперёд и, притянув Билла за галстук, поцеловала его, дабы избежать остальных расспросов. И откуда во мне было так много наглости и смелости одновременно?

      Мужчина замер на какое-то время, пока я ждала ответ на свой поцелуй, а затем, отстранившись, поправил галстук и направился к двери, оставляя меня краснеть от стыда. Ну, меня точно выставят отсюда с охраной. Каково же было моё удивление, когда Билл запер дверь изнутри и, позвонив секретарю, сказал не тревожить его какое-то время, после чего приблизился ко мне и поцеловал сам, снимая мой промокший под дождём капюшон, а за ним и не менее сухую джинсовку.

Это же значит, что всё взаимно, да?..