Глава 15
Часть 1: Сынмин и Чонин. Туалетный Катаклизм
Общежитие было тихим. Большинство разъехалось на выходные. Только Сынмин, зарывшись в схемы усилителей на полу своей комнаты, и Чонин, слушавший в наушниках что-то громкое и ритмичное, блуждали по пустым коридорам.
Сынмин встал, потянулся — кофе, выпитое за последние шесть часов, давало о себе знать. Он направился в общий туалет в конце коридора.
Тишина.
Скрип кафеля под ботинками.
Резкий запах хлорки.
Он уже тянулся к свету, когда дверь кабинки распахнулась.
БАМ!
Сынмин, не видя ничего в полумраке, врезался во что-то тёплое и твёрдое.
— Ай!
— Чёрт!
Он узнал голос. Чонин.
Их тела сплелись в нелепом танце: Сынмин, пытаясь удержать равновесие, схватился за его плечи; Чонин, отшатываясь, потянул его за собой. Они рухнули на холодную кафельную стену.
— Ты... — Сынмин попытался отстраниться, но локоть задел рычаг смыва.
ШШШШУХ!
Ледяная вода брызнула им под ноги.
— Блять! — Чонин дёрнулся, поскользнулся на мокром полу и...
Их лица столкнулись.
Губы.
Снова.
Не как в кино. Не неуверенно.
Жёстко.
Странно влажно от брызг воды.
С привкусом зубной пасты и шока.
Сынмин замер. Его мозг отчаянно сигнализировал: «Оттолкни! Отстранись! Скажи что-нибудь острословное!»
Но тело... тело не слушалось.
Оно помнило.
Помнило тёплый сумрак кинотеатра, его дрожь, его внезапную смелость.
Чонин не отстранялся. Его руки, инстинктивно ухватившиеся за бока Сынмина, сжались. Пальцы впились в ткань худи.
Поцелуй длился секунду.
Вечность.
Они оторвались одновременно.
— Извини, — прошепелявил Чонин, его дыхание сбилось, глаза были огромными в полутьме. — Я не...
— Заткнись, — Сынмин выдавил сквозь зубы. Не злости. Паники. Его предательское сердце колотилось как бешеное. Он чувствовал отпечаток губ Чонина на своих. Горячий. Навязчивый. Слишком знакомый.
— Но...
— Я сказал, заткнись.
Сынмин оттолкнул его, резко, почти грубо, вырвался из неловкого клубка тел. Он не смотрел на Чонина. Не мог. Его взгляд упал на лужу воды на полу, на их отражения — искажённые, сломанные.
— Это... это просто случайность, — пробормотал Чонин, вытирая мокрый подбородок. — Опять.
— Да, — Сынмин кинул слово, как камень. — Случайность. Неловкость. Ошибка.
Он повернулся и вышел, не оглядываясь, оставляя Чонина одного в холодном, пахнущем хлоркой и стыдом туалете.
"Случайные поцелуи — как осколки стекла. Чем чаще они впиваются в кожу, тем глубже рана. И тем труднее поверить, что это — всего лишь случайность."
Часть 2: Банчан и Чанбин. Дождь в Парке
Банчан ненавидел осенние парки.
Всё это буйство умирающих красок, сырость, липкие листья под ногами — казалось ему гигантской метафорой бессмысленной суеты. Но Чанбин настоял.
— «Нужен свежий воздух, Бан! Идеи не придут, если ты будешь пялиться в монитор!»
Так они и шли теперь по аллее, усыпанной багряно-золотым ковром. Банчан — руки в карманах пальто, взгляд мрачно устремлён под ноги. Чанбин — болтающий без умолку о новой аранжировке, размахивающий руками, его очки сползли на кончик носа.
— ...и вот тут, понимаешь, нужен этот резкий контраст, как удар грома среди ясного... Ой!
Чанбин, увлёкшись, не заметил корень, выпирающий из земли.
Его нога подкосилась.
Он полетел вперёд — прямо на Банчана.
УХ!
Банчан, не ожидавший атаки, не устоял. Они рухнули на мягкую подушку из мокрых листьев. Банчан оказался снизу, Чанбин сверху, их конечности перепутались.
— Бля... — Банчан ахнул, выбив воздух. — Чанбин, ты...
— Извини! — Чанбин попытался оттолкнуться, но его ладонь скользнула по мокрому листу, и он снова рухнул на Банчана.
Их лица оказались в сантиметрах.
Нос к носу.
Губы...
Почти.
Банчан замер. Он видел каждую веснушку на носу Чанбина, каплю дождя на его ресницах (когда он успел накрапать?), расширенные зрачки за стёклами очков. Он чувствовал его тёплое, сбивчивое дыхание на своих губах.
— Я... — Чанбин попытался снова подняться.
И тут небо разверзлось.
Дождь.
Не мелкий осенний дождик. А ливень. Ледяные потоки воды обрушились на них, за секунду промочив одежду насквозь.
— Ааа! Холодно! — вскрикнул Чанбин, инстинктивно прижимаясь к Банчану, пытаясь найти хоть какую-то защиту.
Банчан, оглушённый падением, близостью, а теперь ещё и ледяной атакой, потерял контроль.
Его руки, лежавшие на спине Чанбина, сжались. Он не оттолкнул, а притянул его ближе.
Их мокрые лица столкнулись.
Губы.
Холодные от дождя.
Мягкие.
Неожиданно горячие изнутри.
Поцелуй был коротким.
Шокирующим.
Солёным от дождевой воды.
Они оторвались, как от удара током.
Чанбин откатился в сторону, сел, широко раскрыв глаза, касаясь пальцами своих губ. Банчан лежал на спине, глядя в серое, залитое водой небо. Ливень хлестал его по лицу, но он не чувствовал холода. Только жар на губах и абсолютную, оглушающую пустоту в голове.
— Бан... — голос Чанбина был едва слышен сквозь шум дождя. — Это...
— Неловкость, — резко перебил его Банчан, поднимаясь. Вода стекала с его волос, заливала глаза. — Падение. Дождь. Случайность. Ничего больше.
Он встал, отряхиваясь с видом человека, отряхивающегося от грязи. Не от поцелуя. Никогда.
— Но...
— Идём. Промокли до нитки.
Банчан повернулся и зашагал по направлению к выходу из парка, не оглядываясь. Он шёл сквозь стену дождя, пытаясь смыть с губ привкус Чанбина и глупую дрожь внутри.
Чанбин сидел на мокрых листьях, смотря ему вслед. Дождь стекал по его лицу, смешиваясь с чем-то горьким и непонятным. Он поднял руку, снова коснулся губ.
"Дождь может смыть грязь. Но не чувства. Особенно те, что просачиваются сквозь трещины в тщательно выстроенных стенах. Как вода сквозь разбитое стекло."
Финал: Общая Тоска
Вечером Сынмин сидел в своей комнате, уставившись в одну точку на экране ноутбука. Он снова и снова прокручивал в голове холод кафеля, брызги воды, шок и... тепло губ Чонина. "Ошибка", — твердил он себе. Но тело не верило.
Чонин, в своей комнате, бесцельно листал ленту в телефоне. Каждое сообщение, каждый смешной мем казались плоскими. На языке всё ещё стоял привкус зубной пасты и... стыда. И чего-то ещё.
Банчан стоял под горячим душем, пытаясь сжечь кожу. Чтобы не чувствовать ледяных капель дождя и жгучего прикосновения чужих губ. "Случайность", — рычал он в такт падающей воде. Но случайность не оставляла на губах отпечаток боли.
Чанбин пил горячий шоколад у окна, наблюдая, как дождь бьёт по стеклу. Он чувствовал себя разбитым. Как стеклянная игрушка, упавшая на кафель. "Почему он так посмотрел? Почему так резко?"
"Стекло. Оно повсюду. В неловких поцелуях в туалетах. В падениях под дождём. В словах «ошибка» и «случайность». Оно режет. Но самое страшное — когда ты понимаешь, что разбиваешь его сам. Своим страхом. Своим упрямством. Своей глупой, безнадёжной надеждой."
Осколки вечера валялись в разных комнатах общежития. Острые. Болезненные. Никто не знал, как их собрать. Или... просто боялся попробовать.