- Глава 9 -
Опускаюсь на пол, уже не в силах стоять и натирать высокий столик, чтобы покрыть его лаком. Пот пропитал всю рубашку, джинсы и трусы. С меня буквально течёт. Упираюсь руками в согнутые колени и закрываю на секунду глаза, чтобы прийти немного в себя. Вот именно это даёт понять, насколько моя физическая сила — ничто, по сравнению с Джесс. Она, как вечный двигатель что-то делает. Покрасила вывеску, принялась за торшер, далее ушла к стульям, очищая их от старой краски, и покрывая уже новой. А я закончил только кресло и даже столик не могу. Хочу помыться.
— Держи, — перед моим лицом появляется бутылка воды, от которой приятно веет холодом. Поднимаю голову на девушку, не менее потную, чем я. С прилипшими к скулам и шее немного завивающимися волосами, и такую сексуальную. Чёрт, её кожа блестит, топик облепил высокую грудь, позволяя разглядеть ореолы сосков. Именно туда и пялюсь.
— Попей, а то будет хуже, — Джесс качает бутылкой. Отвожу резко взгляд, проклиная себя за этот туман в голове. Всему виной краска. Она жутко пахнет, видимо, дешёвая.
— Спасибо, — облизывая губы, произношу и открываю бутылку. С жадностью отпиваю воды, улыбаясь приятному охлаждению.
— Где ты взяла её? — Спрашивая, поворачиваюсь к ней, опустившейся рядом со мной.
— Здесь есть холодильник. Если захочешь сэндвич, то он тоже там, — она указывает куда-то за свою спину.
— Нет, есть даже не хочу. Невозможно работать. Нет никакой вентиляции и безумно душно, — кривлюсь и делаю ещё один глоток.
— Нытик, — смеётся она, толкая меня в плечо. — Привык к тому, что тебе задницу подтирают.
— Я не нытик. Посмотри на себя, ты вся мокрая, как и я, — обиженно осматриваю её, отчего Джесс хмыкает, сдувая пряди со лба.
— Ты тоже можешь снять рубашку, — пожимает она плечами.
— Нет. Мне и так хорошо, — быстро качаю головой. Если я сниму рубашку, то это станет чем-то более интимным, чем просто работа над реставрацией мебели. Она полуголая, я практически обнажён. Да ещё и мокрая. Оба мокрые, скользкие и...очень жарко. Чёрт, да мне дышать нечем от этих мыслей. И они же противоестественны. А я думаю сейчас о взрослых и пошлых фантазиях. Это всё краска. Именно она отравила меня и мою кровь, заставляя медленно возбуждаться от аромата волос Джесс.
— Конфетка, — произносит девушка.
— Что? — Хрипло переспрашивая, поворачиваюсь к ней.
— Сколько себя помню, ты называешь меня конфеткой. Почему? — Спрашивает она.
— Твои волосы. Они всегда пахли жевательными конфетами. Мне нравилось вдыхать их аромат. Конфетка, — слабо улыбаясь, признаюсь ей.
— Так ты же подарил мне тот набор для волос, Флинт. И я покупаю до сих пор его, он дешёвый, — смеётся она.
— Да? — Приподнимаю брови от её слов.
— Чёрт, Флинт, ты совсем всё забыл? Ты принёс этот набор мне на первое Рождество в Саванне. А потом я просила Зои покупать его. Это стало привычкой.
— Надо же, я, действительно, этого не помню, — хмурясь, пытаюсь воспроизвести в голове события, которых просто нет.
— Наверное, потому что был пьян. Ты завалился к нам с подарками и заснул под ёлкой. Папа тебя перетащил на диван. Было весело, — она хохочет, а я качаю головой и сам улыбаюсь.
— Почему всё так получилось, Джесс? Почему я стал другим и забыл о вас? Не знаю я ответов на эти вопросы. Не помню ничего хорошего, — горько произношу и бросаю на неё взгляд. Улыбка сходит с её губ, и она сдвигает брови.
— Ты хотел этого. Возможно, ты думал, что здесь для тебя нет движения вперёд. Я тоже не могу ответить за тебя. Да, разве это важно? Все меняются, взрослеют и совершают ошибки. Если ты будешь продолжать думать об этом, то это не принесёт ничего, кроме новой порции вины, — тихо подаёт она голос и подтягивает ноги к груди.
— Это было больно? — Вопрос сам срывается с губ, отчего Джесс с удивлением поворачивается ко мне.
— Что именно?
— Во сколько ты потеряла девственность? — Ударить бы себя за эти слова, ведь не моё дело, не стоит сейчас говорить об этом. Но я хочу всё знать о ней, и как она пришла к такому стилю жизни.
— Ты краски нанюхался?
— Возможно.
— Тогда нюхни лака, вероятно, именно это тебя отрезвит, — Джесс фыркая, подскакивает на ноги и прямо перед моим лицом отряхивает оголённые ягодицы и джинсовую ткань от грязи пола. Её ладони проходятся по аппетитным и аккуратным выпуклостям. Словно в замедленной съёмке наблюдаю, как её ягодицы колыхаются, и сглатываю. Втягиваю в себя ещё больше отравленного кислорода и смотрю.
— Я лишился девственности в четырнадцать, — выпаливаю я, хотя продолжаю смотреть, как Джесс, а точнее, её задница от меня отдаляется.
— Вроде была девочка из старшей школы. На самом деле мы, мужчины, редко запоминаем своих партнёрш...
— Ага, особенно такие, у кого их было тысячи. Одна, вторая, третья, какая разница? Оглянуться не успел, а там уже пять разводов, — перебивая меня, произносит девушка.
Моргая, концентрирую взгляд на ней, стоящей у одного из стульев. Она подхватывает кисточку и макает её в краску. Это настолько эротично, что я как больной растягиваю губы в улыбке, осматривая бусинки её сосков. Да, знаю, скорее всего, сошёл с ума, едкая вонь проникла в мой разум и кровь, теперь же, хочу ещё больше узнать, что она чувствовала, когда её трахали первый раз. Когда это был не я? Боже, откуда эти мысли? Что за чёрт? Я не хочу её. Но вот ставший твёрдым член говорит об обратном. Хотя я могу списать это на длительное, по моим меркам, воздержание. Ты противен, Флинт!
Прячу взгляд и поднимаюсь с пола, чтобы только занять себя и не направлять фантазии в неверное русло.
— Пятнадцать, — неожиданно Джесс подаёт голос.
— Что? — Голос хрипит от собственных переживаний и стыда. Да, именно его, ведь она моя племянница.
— Я лишилась фантазий о принце в пятнадцать, — чётко повторяет она, продолжая, как ни в чём не бывало красить ножку стула.
— Эм...почему? — Откладываю инструмент для зачистки и выпрямляюсь.
— А меня никто не спросил — почему так вышло, — пожимает она плечами.
— Тебя изнасиловали? — Повышаю голос от ужаса, который моментально влетел с шумным скрежетом в грудь и ударил по ней.
— Ах, нет. Меня никто не насиловал. Специально нет, а вот в игровой форме...
— Чёрт, Джасмин, хватит, — грубо перебиваю её и она, закатывая глаза, тихо смеётся.
— Я лишилась девственности по собственному желанию.
— Это было больно? — Моментально задаю вопрос.
— Не помню. Неприятно, да, а вот больно...я ничего не чувствовала тогда. Совсем ничего, — Джесс бросает кисточку в растворитель и поворачивается ко мне.
— Ты любила его?
— Нет. Я даже его не знала, — спокойно отвечает она. И это вновь страшит, ведь настолько легко и просто говорит о том, что для многих девушек представляется значимым событием в жизни.
— То есть? — Низко переспрашиваю я, ощущая, как покалывают ладони от желания что-то ударить. И пока не понять, отчего это происходит. Но лютая жажда разорвать кого-то бурлит в крови.
— Я продала девственность за пять тысяч долларов, — на одном дыхании произносит она. Наступает тишина, в которой слышу только своё быстро бьющееся сердце и пульс в висках. Смотрю в её глаза и это не шутка. Она серьёзна, и ожидает от меня хотя бы чего-то. А я в шоке. В полном шоке.
— Зачем? Боже, Джасмин, скажи, что это розыгрыш, и сейчас ты начнёшь смеяться надо мной. Ты не могла этого сделать. Нет, не верю, — подавляю смешки, качая головой от такой глупости. На её лице играет мрачная улыбка, и я затихаю.
— Хочешь знать? Пожалуйста, — едко произносит она и проходит к столу, где лежит вывеска. Наблюдаю за ней, и мне кажется, сейчас начнётся мой ад, то самое пекло, которое начнёт сжигать заживо каждую клеточку моего сердца.
— У Карвера астма, в ту осень она обострилась, и требовались дорогостоящие препараты, чтобы её облегчить. Папа пахал, как проклятый, мама бралась тоже за любую работу. Но денег не прибавлялось. Пребывание брата в больнице и его страховка каждый год стоили немало для нас. От девочек слышала, что есть сайты, где продают всё, в том числе и девственность. Проституция в чистом виде. Я залезла туда, сама писала тем, кто заинтересован в этом. Попадалось много идиотов, но я нашла мужчину, который готов был заплатить мне за девственность пять тысяч. Он просил фото, и я их сделала. Мы обговорили всё без имён. Назначили встречу в гольф-клубе «Хантер», там есть гостиница. Я солгала родителям, что буду у подруг, и поехала туда. Волновалась ли я? Нет, мне было плевать. Мы встретились в номере, он не знал, что мне всего пятнадцать, я назвала ему совершеннолетний возраст. Он был очень приятным, не сказала бы, что красивый, наоборот, взрослый, толстый, но я за него замуж не собиралась. Всё было быстро, аккуратно, и он уехал, оставив мне пять тысяч. Вот и всё. Доволен? — Она складывает руки на груди, а мне остаётся только осесть на стол. Я смотрю на неё, и внутри всё замирает буквально на секунду, пока разум принимает её слова, сказанные так небрежно.
— Ты с ума сошла? Почему мне не позвонила? Джесс! Кто этот ублюдок? У тебя его имя осталось? Я засужу его! — Мой крик вылетает прямо из груди, заставляя вскочить и быстрым шагом приблизиться к ней.
— Я звонила тебе, Флинт. Три раза, и постоянно слышала о том, что ты занят. Я. Тебе. Звонила, — она указывает на меня пальцем, и её губы от ярости трясутся, а меня, то подкидывает, то опускает в эту маленькую, вонючую и пыльную комнату, где я стою, и вина медленно пронзает мою душу. Она издевается надо мной, причиняя ту боль, которую я заслужил. Моя вина! Моя вина, что эта девочка так поступила.
— О, боже, — судорожный вздох, и я отшатываюсь от Джесс, бегая глазами по её ещё юному лицу.
— На этом 25% ознакомительного текста завершаются —
КУПИТЬ:
https://authorlinamoore.ecwid.com/Небеса-всё-знают-p150105341
— Я благодарю вас, что читаете мои книги и выбрали меня—
— Всегда ваша, Лина М. —