Часть 7
С того случая прошло уже меньше месяца, а во снах всё ещё мелькает обнаженный Акума. Мой мальчик, такой тактильный и нежный. Кажется, что даже голова кругом начинает идти, как только я вспоминаю про него.
Лежим на кровати, я уже начинаю погружаться в сон, как вдруг в двери начинают громкого стучать. Акума резко садится на кровать, но почти сразу же падает назад, опираясь на локти. Стук повторяется. В этот раз намного настойчивее. Быстро надеваю штаны и иду к двери. Заглядываю в глазок — Арина. Что она тут, блять, делает? Серёжа подходит тихо, словно котёнок, и тоже заглядывает в глазок, чуть сдвигая меня. Его глаза становятся по пять копеек. И я понимаю, что он тоже не ожидал увидеть девушку у нас на пороге. Ну что за чертовщина творится?..
— Хочешь — впускай. Не хочешь — не впускай. Мне похуй на неё и, я буду её игнорить. — Шепчет мне на ухо Акума и уходит в комнату.
Открываю дверь. Смотрю на Арину и жду объяснений. По крайней мере я надеюсь, что эта немая просьба читается в моих глазах и не теряется в гневе.
— Меня из дома выгнали и сказали, чтобы я шла куда угодно. — Улыбается она во все свои белоснежные тридцать два. Походу, бухая. И принесло же в нашу квартиру это пьяное нечто…
— И ты пришла ко мне? — Незаинтересованно спрашиваю, прикусывая губу. Всё-таки именно её мне хочется сейчас видеть меньше всего.
— Ага. — Весело утверждает она, а после добавляет: — Ну, пропусти меня. Как не родной, блин. — Наглости у этой чертовки хоть отбавляй… Хотя доля правды в словах бывшей подруги, определённо, имеется, если хорошо подумать…
— Проходи. — На выдохе отвечаю и отхожу, чтобы девушка зашла. «Зря, зря, зря! Пожалеешь, пожалеешь, пожалеешь!» — вторит внутренний голос, но я заглушаю его, закрывая дверь и поглядывая на Арину.
— Как дела? Что делал? — Разбавляет тишину девушка и направляется, видимо, на кухню. Как у себя дома, блять… Ну что за человек? Будто и не было того скандала…
— Спал блять. — Грубо отвечаю, но мне поебать. Как говорится, как к тебе люди — так и и ты к ним.
— Ааа, ясно. — Тянет она, потягиваясь.
Из комнаты выходит Акума. Смотрит вначале на Арину, а потом на меня. Наливает воды, сразу выпивает и уходит. Бля, вот только этих психов от него мне ещё не хватало…
— Значит так, спишь в зале и не трогаешь нас. Поняла? — Начинаю говорить, стараясь всё-таки сдерживаться. Час от часу не легче с этими двумя…
— Это чучело с тобой живёт? — В этот момент уже мне захотелось ей въебать, но я продолжаю терпеть, сжав руки в кулаки. Терпение, только терпение. Она же явно не надолго пришла, верно?.. По крайне мере нам с Серёжей остаётся на это надеяться.
— Во-первых, назовёшь его чучелом ещё раз — вышвырну из квартиры. Во-вторых, если он будет из-за тебя нервничать, сделаю тоже самое. — Затем разворачиваюсь и ухожу в комнату к Акуме. Надо же как-то решать наши семейные разборки. И почему весь пиздец всегда происходит из-за женщин в моей жизни?..
Уже в спальне ложусь возле парня и притягиваю его к себе ближе за талию. Он тихо мычит и тоже обнимает меня. Глаза начинают слипаться и, я, кажется, погружаюсь в сон… Как же хорошо с ним даже просто молча лежать… мой мальчик…
***
Просыпаюсь я от того, что слышу голос с кухни. И, похоже, не один я. Перевожу взгляд на Серёжу, он лежит на спине и, видимо, пытается уснуть заново.
— Спишь? — Спрашиваю, поворачиваясь к нему. Глаза у него — сонные-сонные. Чувствую, что вновь начинаю закипать и причина всё та же — Арина.
— Из-за этой суки — нет. — Злобно отвечает и переворачивается на другой бок. — Обними меня, пожалуйста. — Шепчет, видимо, понимая, что ещё секунда и я взорвусь, покинув комнату.
В итоге, я поступаю так, как меня просят: придвигаюсь ближе и обнимаю тёплое тело напротив. Руки скользят по впалому животу. Дышу ему в шею, зная, какое наслаждение это доставляет. Веду ниже и начинаю ласкать его член через штаны. Он тихо мычит и напрягается. Ну, давай же, чуть громче, может, хотя бы это подействует и заставит Арину стать тише.
— Я могу прекратить, если ты сейчас не хочешь… — С усмешкой шепчу, опаляя красное ушко горячим дыханием. Желание прикусить хрящик взлетает, поэтому я не сдерживаюсь, исполняя собственную прихоть.
— Нет, продолжай… — Тихо и прерывисто отвечает он, переворачиваясь лицом ко мне, смотрит нежным взглядом, заставляя потонуть в грехах и соблазне.
Сережа прикасается к моему члену от чего тот дёргается. Массирует, надавливает, водит большим пальцем. Достаю свой орган, а потом и его. Беру в руку оба и начинаю набирать темп. Картина открывается потрясающая, что дух захватывает, но я стараюсь не отвлекаться и не сбиваться. Дыхание у нас обоих сбивается. Стараюсь ускорить движения, хочется быстрее, жестче, ярче. Свободной рукой тянусь к его подбородку и сцепляю наши губы в поцелуе. Какой же, сука, он сладкий… Вожу кончиком языка по губам и кусаю. Провожу пальцем по уретре, на что он сдавленно стонет в поцелуй и кончает, а за ним и я себе в руку. Перестарался, похоже… Но с Серёжей так всегда. Как бы не хотелось продлить наслаждение — не выходит. С ним действительно часы ощущаются как каникулы в детстве — мгновение и всё, к сожалению, заканчивается.
— Если ты как сейчас меня будешь веселить, то Арина может оставаться у нас жить. — Хихикает он и целует меня в щеку. Бесёнок маленький… Я готов хоть вечно делать тебе хорошо, только не расстраивайся и не бросай меня…
Достаю пару салфеток и вытираю ими руки. Одеваюсь и иду в ванную всё-таки после отличного оргазма стоит принять расслабляющий душ. После возвращаюсь в спальню. Серёжа всё ещё лежит и, судя по выражению лица, смотрит сообщения в телеграмме.
— Прикинь. Эта дура мне писала ночью… — Смеётся он, смотря на меня, после чего я и сам начинаю смеяться. И смех, и грех, конечно.
— Давай вставай, я есть хочу. — Говорю, одеваясь в клетчатые штаны и серую футболку.
Он встаёт и заплетает высокий хвостик, а я умиляюсь с этой милоты. Хорошенький же до безумия, когда не прячет лицо за своими длинными патлами. Серёжа надевает такие же клетчатые штаны и кофту в полоску. Я подхожу к нему и обнимаю, целуя в лоб, на что он улыбается и тычется мне в грудь носом, вдыхая мой запах. Не зря в ванную сбегал, хотя бы пахну приятно…
Акума отлепляется от меня и идёт на кухню, я же следую по пятам. Достаю бутылку с водой из нижнего шкафчика и отпиваю немного. Серёжа берёт из холодильника мясо и два яйца. Достаёт из соседнего шкафчика сковородку и ставит её на плиту, а после тянется за брусочком сливочного масла и кидает кусочек на уже разогревшуюся поверхность. Следом кладёт два ломтика мяса, а через пару минуту разбивает туда яйца.
— Вам помочь?.. — Выглядывает Арина из прохода. Выглядит она отлично, видимо, её точно ничего не смущает. Время идёт, а она не меняется — как была бесстыжая, так и осталась… Постеснялась бы хотя бы при Акуме появляться.
— От тебя — нет. — Отвечает ей Серёжа, будто шипя. Не припомню, сравнивал ли когда-то его с котёнком, но, судя по звукам, что он издаёт — стоило. — Кир, достань, пожалуйста, тарелки и вилки. — Просит меня, выключая плиту. Он теперь её игнорировать собирается что-ли? Как между двух огней нахожусь, блять… Выбор очевиден, безусловно, но эти их периодические стычки мне уже начинают надоедать…
Ставлю тарелки на стол, а Акума кладёт яичницу и мясо. Мы садимся кушать. Я улыбаюсь, как бы демонстрируя, что мне нравится то, что он приготовил. Хотелось бы это и озвучить, но стоящая над душой в проходе девушка, определённо мешает мне это сделать.
— Арин, ты ещё долго стоять тут будешь или уйдешь куда-то далеко к своим подружкам? Или они тоже тебя кинули как твой хахаль? — Издевательски растягивает губы в улыбке он и продолжает есть. Мой мальчик умеет скалить зубки? Что-то новое.
— Ну, я вообще-то пришла к Киру, а не к тебе. А ты тут оказался как на зло, мне кажется, ты Киру надоедаешь и просто сидишь у него на шее. — Так же язвит Арина в ответ. Мне так неприятно это слушать, но я даже не знаю что говорить.
Акума доедает, я забираю у него тарелку и заодно свою захватываю, а после быстро мою их под двумя сверлящими взглядами. Серёжа молчит и смотрит на меня. Я хочу его обнять и поцеловать, но потом Арина ещё больше будет издеваться над ним, говоря, что он пидор и ему не место в нашем бренном мире и всё в таком же мерзком ключе. Но я его люблю и его место в моём сердце, где его всегда поддержат, даже если он не прав в чём-то.
— Что смотришь на Кира? Ждёшь, пока он погладит тебя по головке? Он не такой как ты уёбищный. Он любит девушек. Не удивлюсь, если завтра он выгонит тебя с хаты и скажет, чтобы ты искал новую квартиру. — У Акумы глаза на мокром месте, а губы начинают дрожать. И это становится точкой невозврата в этом диалоге для меня и Арины. Теперь будем разговаривать по-другому.
— Да что ты знаешь про меня? Ты думаешь, я такой же бессердечной с ним как с бывшими? Я изменился и не выгоню его из квартиры. — Влезаю в разговор, заступаясь за своего парня. Ещё слово и эта дама полетит туда, откуда её принесло. И едва ли меня что-то заставит изменить решение…
— Кир, не вмешивайся, пожалуйста. Я хочу добить эту неженку, чтобы он свалил из квартиры. — Смеётся над Акумой девушка. Серёжа сбегает в комнату и, судя по звукам, собирает портфель, следом покидая квартиру. Я выбегаю за ним, но его уже не видно. А сейчас мы поговорим по-взрослому, малыш.
Забегаю в квартиру и разъярённо смотрю на Арину, которая сидит на столе и продолжает улыбаться.
— Ты уебище?! Что ты, дочь шлюхи, сделала?! Зачем ты издеваешься над Серёжей? Нахуя, отвечай мне?! — Кричу, приближаясь к девушке. Дайте мне сил, чтобы не выгнать её взашей прямо в домашнем и не выставить все её вещи в том виде, в котором увижу их…
— Ты не видишь, что он неженка и не может за себя даже заступится? Он ничтоже… — Не успевает договорить она, как я бью её по щеке ладонью. Звон раздаётся, кажется, не только по кухне — по всей квартире. «Заслужила.» — мысленно заключаю, отходя, чтобы вновь не ударить. Говорила мне мама в детстве не бить девчонок, но почему-то она не предупреждала, что они могут вывести так, что это единственное, что останется сделать. — Выметайся отсюда, чтобы я тебя никогда больше в жизни не видел. Сука ты ебливая.
Она берёт телефон, наскоро собирает вещи и уходит из квартиры, громко хлопая. Я быстро одеваюсь в уличную одежду и выбегаю следом, чуть не забываю второпях закрыть входную дверь, но вовремя спохватываюсь. Бегу к Кабе, так как знаю, что Акума у него. Какое счастье, что бежать до придурковатого друга минут десять.
Добегаю до чужого дома, кажется, за секунду, а после поднимаюсь на нужный этаж и стучу, так как звонок сломан. Миша открывает дверь и смотрит на меня. Глаза у него словно блюдца, похоже, вначале его напугал зарёванный Серёжа, а теперь я.
— Он у тебя? Пропусти, пожалуйста… — Прошу друга. Кусакабе отходит в сторону. Я вбегаю, более не задумываясь ни о чём.
— На кухне. — Устало говорит, шумно выдыхая. — Как вы меня оба заебали… — Слышу отдалённые ругательства, не обращая на них должного внимания. С Мишей поругаться я ещё успею.
Бегу на кухню и сажусь перед Серёжей на колени. Беру его за подбородок, чтобы он посмотрел на меня. Ну же, мальчик мой, не отводи взгляд, прошу… Я как же хочется вернуть всё назад и не пускать эту мерзкую девушку в наш дом… Какой же я придурок…
— Серёж, извини меня, пожалуйста, что впустил эту суку в квартиру. — Извиняюсь, смотря в его глаза, вытираю слёзы тыльной стороны ладони. — Её уже нет у нас дома. И она никогда больше не появится. Давай вернёмся…
Он улыбается, смотря на меня заплаканными глазами. Хочется поцеловать, но приходится держаться перед Мишей, всё-таки посвящать его в нашу личную жизнь я пока не планирую.
— Пошли домой, пожалуйста… — Не перестаю просить, криво улыбаясь, а после добавляю шёпотом: — Я люблю тебя, малыш, и никогда не брошу…
Серёжа встаёт со стула, утягивая за собой портфель. Взгляд у него немного проясняется, а с губ не спадает улыбка, но скованность в движениях выдаёт оставшиеся печаль и обиду.
— Спасибо, Миш. — Благодарю, а после слышу, как Акума тихо вторит за мной, пожимая руку Кабе.
Идём домой мы в тишине. Я открываю дверь и пропускаю Серёжу вперёд. Он кидает вещи в прихожей, а после падает ко мне с объятиями. На глазах вновь видны слёзы. Блять, я из Арины всю душу выцарапаю, если она ещё хотя бы раз обидит моего мальчика. Целую в местечко рядом с глазом, а потом прохожу губами по всему лицу. Касаюсь его сухих, искусанных губ максимально нежно, чтобы не спугнуть моего ласкового котёнка. Он отстраняется и говорит:
— Ты считаешь меня неженкой?.. — Опускает голову вниз, как щенок, которого только что в чём-то обвинили. Так всё-таки котёнок?.. Щеночек?.. Мой малыш?..
Приподнимаю его голову за подбородок, чтобы встретиться глазами. В очередной раз целую его в губы, а после шепчу в ответ:
— Ты мой котёнок. И я не считаю тебя неженкой. Ты такой, какой ты есть. А Арина пусть идёт нахуй. — Заключаю, прихватывая его за бёдра и несу в комнату. Кладу Серёжу на кровать, принимаясь покрывать поцелуями и ласковыми укусами его шею. Он крепко держится за мои плечи, сжимая их.
Мой. Только мой.