Глава 11
Леша снова приволок огромную корзину с цветами. На этот раз, он решил не отдавать предпочтение одному виду, а купил композицию из всего разнотравья. Корзинку с открыткой Даша обнаружила утром на кухонном столе. Девушка не слышала, когда приходил Леша, и очень была этому рада.
Январь подходил к своему завершению. Сессия была удачно закрыта, с головными болями покончено, а сердце больше не болело. Мир начинал снова играть яркими красками, душа – пела.
А сегодняшний день обещал стать лучшим за несколько недель сплошного мрака. Влад пригласил Дашу отметить свободу, погулять по городу и выпить чего-нибудь в кафетерии. И теперь девушка порхала по квартире, окрыленная чувствами.
Она была уверенна точно – это любовь. Настоящая, светлая и безудержная. Даша засыпала и просыпалась с мыслями о Мурашове, вечно вела с ним переписку, а по вечерам болтала по телефону до тех пор, пока сон не возьмет над ней власть. Бывало, даже засыпала с телефоном около уха. Но все это было ей в новинку. Таких чувств она не испытывала никогда.
Нет, конечно, она любила и даже больше. Но все было не так. С Владом легко, просто и так горячо, что можно растопить любой лед вокруг. А до Мурашова ее любовь была суровой, взрослой, она диктовалась умом, а не сердцем. Там было сложно.
Таисия Петровна вынырнула из своей комнаты, когда внучка стала громко напевать мотив одной песни. Даша знала ее наизусть. Теперь и Влад тоже.
– Я посмотрю, ты прямо сияешь, как начищенный самовар. Скоро мне придется носить солнечнозащитных очки, чтобы не ослепнуть, – засмеялась женщина и присела табурет.
Даша поставила перед ней стакан с чаем, затем наполнила свой и присела напротив.
Телефон завибрировал. Девушка улыбнулась. Так просто и легко, что Таисия Петровна испугалась. Ведь новости у нее были не самые хорошие.
Женщина нахмурилась, опустила голову. Она не знала, как донести, огласить те страшные слова, что сегодня услышала по телефону с другого конца земного шара.
– Снова твой тайный поклонник, – спросила Таисия Петровна. – С утра покоя не дает. Курьера этого прислал.
Даша оторвалась от телефона и внимательно посмотрела на бабушку. Затем перевела взгляд на корзинку с цветами.
– Курьера? – переспросила она, снова покосившись на цветы.
– Ну да, – засмеялась женщина. – В девять утра позвонили в дверь, я и открыла. А там мальчонка тебя спрашивал. Цветы тебе принес от господина Мурашова. Ну, я вот и взяла.
Даша засмеялась. Ее щеки зарумянились.
– А корзинка богато выглядит, – лукаво улыбнулась Таисия Петровна.
– А я думала, снова Леша принялся за мной ухаживать, – сдерживая улыбку, сказала девушка.
– Ой, этот оболтус, как неделю уже в Питере. На каникулы поехал.
На этом и замолчали. Даша пила чай, смотря куда-то в потолок. А Таисия Петровна думала, как бы преподнести новости, чтобы не добить внучку.
– Ты его любишь? – зачем-то спросила женщина. Это был довольно странный вопрос. Конечно, любит. Иначе и быть не могло. – Паренька этого?
– Бабуль, конечно, люблю. Мне кажется, со мной такое впервые. Наверное, только сейчас я поняла, каково это, когда бабочки в твоем животе кружат в причудливом танце. Мне и самой хочется летать.
– А тебе его не жаль? – Женщина посмотрела в глаза Даше, та смутилась. Опустила голову. – Ведь он не умеет прощать, поверь мне, я теперь это знаю. Ему будет больно, как было больно тебе. Ты хочешь, чтобы он сломался?
Даша молчала. Ей было неприятно слышать такое в свой адрес. Но отрицать то, что ее бабушка права, было глупо.
– К чему это все сейчас! Можно я побуду хоть немного счастливой.
– Только после этого немного, вы навсегда останетесь со шрамами на сердце, и боюсь, что у кого-то они никогда не зарастут.
Даша не нашлась что ответить. Она громко отхлебнула жидкости из стакана.
– Мое сердце и так кровоточило, а с ним ему стало намного легче, – прошептала Даша. А затем громко прибавила. – Сегодня мы идем гулять, отмечать закрытие сессии.
Таисия Петровна поняли, что пришло время. Сейчас или никогда. Она собрала всю волю в кулак.
– Даша, сегодня утром звонила твоя мама. Якоб вернулся в Англию. Скоро он прибудет за тобой.
Девушка побледнела. Стакан полетел на пол, разбившись на множество мелких кусочков.
То утро поделило ее цветную жизнь на черно-белые полосы. Теперь ей оставалось только ждать.
***
Влад лежал, растянувшись на диване, в ожидании ответа от Даши, но та молчала. Мурашов обновил новостную ленту. Стал прокручивать различные записи, ставить лайки и отправлять Мише смешные картинки.
Его сердце замерло, когда он наткнулся на одну фотографию. Что-то внутри стало предательски щемить, а там, где говорят, что находится душа, стало болеть.
Фотография принадлежала его сестре. Там была вся его семья около новогодней елки. Аня в золотистом платье со смешными ушками на голове, мама в зеленом комбинезоне и отец в забавном свитере с оленями. Они улыбались, крепко обняв друг друга.
– Идеальная семья! Мама, папа, дочь и больше никто не нужен нам!
Влад отбросил телефон в сторону. Стало так паршиво. Острое чувство недостатка чего-то личного, необходимого проснулось внутри. Захотелось плакать, рыдать, выть от обиды, боли и тоски.
Родители так и не позвонили ему, да и он сам тоже хорош. Давно пора было засунуть свою гордость в одно место и набрать знакомый номер, или лучше съездить домой. Но нет, все держат стену. Обороняются друг от друга. Глупые, маленькие эгоисты!
Аня тоже не выходила на связь. Было ясно – обида на брата сильна до такой степени, что девушка даже не ответила на его поздравление с новым годом. Даже не прочитала.
Влад сполз с дивана, отправился на кухню. Достал из шкафчика пузатую бутылку с темно-коричневой жидкостью. Открыл и наполнил бокал. Поднес к губам, но резко вспомнил, что обещал сегодня Даше свидание. Жидкость потекла в раковину.
Но настроение было испорчено. Ничего не хотелось. Одно дикое желание напиться до потери сознания, и то было растоптано обязательствами.
Ступать по полу босыми ногами – было не самое лучшее решение проблем, но так казалось, что он мерзнет не от жгучей обиды, а от окружающей среды.
В ванной всегда было тепло. Две огромные, извитые трубы желтоватого цвета обогревали небольшую комнатку. Влад повернул кран, и из него струей брызнула вода. Парень глянул на себя в зеркало и не узнал того паренька, что смотрел на него в отражение. Лицо немного исхудало, под глазами залегли морщинки, а около губ образовались небольшие складочки. Волосы были нечёсаные.
«Вот какие бывают похмельные синдромы от сильной передозировки сессией», – усмехнулся про себя Мурашов.
Внутри все сжалось. Ему хотелось закричать, разбить это проклятое зеркало. Он сам не понимал, откуда взялось это ненавистное чувство злости, казалось, что оно всегда сидело внутри него, таилось, росло, ждало, когда произойдет этот маленький сдвиг и лед, что сковывал злое семя, треснет.
Злость была на родителей, сестру, и на самого себя. Гнев охватывал все сильнее, хотелось выйти на улицу и кричать на всем без разбору. Просто так. Чтобы стало хоть чуточку легче.
Влад набрал полные ладони ледяной воды и умыл лицо. Мурашки пробежали по спине, а руки обожгло. Теперь в отражение на него глядел молодой паренек, что готов простить и быть прощенным.
***
«Снова такси», – пробурчала про себя Даша. Терпеть она не могла эти новомодные, разрисованные машинки, что мельтешили по трассе туда-сюда, словно тараканы на кухне.
Водитель – женщина средних лет, в темно-синей бейсболке, включала громко радио, чему Даша была благодарна.
Меньше всего ей сейчас хотелось слушать чьи-то пустые, бесполезные разговоры, обсуждать, поддакивать, кивать головой, как болванчик. Она вообще не любила разговаривать в такси, но отказать было сложно. Воспитание не позволяло.
Бабушка осталось одна в квартире. Таисия Петровна провожала внучку угрюмым, серым, сверлящим взглядом. Женщина весь день ходила хвостом по квартире и талдычила одни и те же фразы, от которых у Даши разболелась голова, а мысли смешались, затянулись, запутались.
– Ты должна ему сказать сегодня же, – громко, словно пытаясь прибить девушку к земле, бурчала Таисия Петровна. – Не стоит его обманывать. Ты же знаешь, что ваши отношения заранее обречены на скорую кончину.
Даша громко вздыхала. Пыталась промолчать, сделать вид, что не замечает бабушкиных нотаций. Но женщина не унималась. Она продолжала гнуть свое, как оратор, что поднимал людей на бой.
– Сейчас, может быть, еще не поздно все закончить с самыми наименьшими потерями для всех. Пойми, потом будет только хуже. Чем дольше приживает болячка, тем больнее потом ее отрывать.
Но девушка все равно не послушалась бабушку. Ну не могла, она сделать, как просила ее Таисия Петровна.
И боялась она не за Влада. Он все поймет, простит ее. Она переживала за себя.
Даша так запуталась в своих чувствах, потеряла окончательно все слагаемые в этом уравнение, обзавелась новыми неизвестными, и казалось, что решения нет, и никогда не будет.
Такси подпрыгнуло на кочке. Телефон ожил. Влад прислал сообщение. Он уже ждет ее в том парке, где они гуляли после кинофильма.
Даша часто присылала Владу голосовые сообщения, когда хотела рассказать историю во всех подробностях, чтобы передать настроение, эмоции. Текст, по ее мнение, на такое не был способен. Она говорила, смеялась, передразнивая себя на разные голоса.
Мурашов признавался, что обожал ее голос. Говорил, что переслушивал голосовушки по сотни раз.
Такси остановилось около темной аллеи. Знакомая фигура подошла к автомобилю, открыла дверь и протянула девушке руку. Затем расплатилась с водителем и кротко улыбнулась.
Мурашов был хорош собой. Это Даша осознала не сразу. Потребовалось время. Раскусила его вкус, попробовала на зуб, повертела с разных сторон. И поняла. Хорош!
Симпатичен, особенно, когда натягивает на себя эту наглую улыбку, как бы говоря: «смотрите, я могу многое». Умен, начитан, а главное, он настоящий.
С таким можно и на войну, и в космос, и в тайгу. Не пропадешь, не сгинешь.
– Я посмотрю, ты сегодня подготовилась, – засмеялся Влад, оценив взглядом Дашу.
Девушка, и правда, подготовилась. Учла прошлые ошибки. Не платье, конечно, надела, но красивый свитер.
– Но не все же тебе красоваться, – засмеялась она. Ухватила Мурашова под руку, а затем едва дотронулась губами до подбородка.
Щетина уколола.
– Тебе бы не помешало побриться, – с укором сказала Даша.
Влад посмотрел на нее внимательно, сверля глазами внутренности. А затем посмеялся.
– Подаришь мне на день рождение набор для бритья, буду хоть каждый день бриться.
«Боюсь, что до мая мы с тобой не протянем», – внутри Даши все жалобно задрожало.
– Пойдем немного пройдемся, а потом у меня будет для тебя сюрприз, – улыбнулся Мурашов и повел девушку по мощеной дорожке.
« У меня для тебя тоже будет сюрприз», – подумала про себя девушка.
С того дня ничего не изменилось. Все те же кустарнички, деревья, облезлые, корявые. Все те же скамейки, присыпанные чуть легким снегом. Странно, но сегодня с утра шел снежок. Он покрывал дорожки, крыши домов, и при этом не превращался в грязевую кашицу, а Даша думала, что это знак.
Вдалеке замаячили качели. Те самые, на которых девушка качалась в ту ночь.
– Давай посидим на качелях, – Даша обратилась к Мурашову. Парень лишь пожал плечами. Ему было все равно где, лишь бы рядом с ней.
Такое с ним впервые. Теплое, мягкое, словно желе, растекалось внутри, по телу, по костям, стараясь захватить собой как можно больше пространства. Заполнить каждый уголок души, трещинку сознания. Это была любовь. Другого определения такому состоянию он дать точно не мог.
Аккуратно, придерживая одной рукой поручень качелей, а другой приподнимая девушку, Влад почувствовал как ему стало хорошо.
– Подтолкнёшь меня? – крикнула она, крепко вцепившись в металлические поручни.
Влад встал сбоку. Обхватил качели на подлокотники и легонько толкнул ввысь.
– Ты что сегодня каши мало поел? – донеслось до Мурашова. – Давай сильнее, выше давай!
И Влад толкнул, так высоко, что ему показалось, что сейчас металлическая корзина сорвется с петель, слетит вниз, и Даша проедется носом по замершей земле. Но все обошлось.
– Всегда мечтала дотронуться до облаков, прикоснуться к небесам, хотя бы на мгновение. Почувствовать, что это такое – парить в невесомости! – шептала Даша.
– Боюсь, что качели до неба тебя точно не добросят, – в своей манере усмехнулся Влад.
– И не нужно. Я уже побывала на небесах, попрыгала на облаках. И знаешь, там хорошо. Душа поет, сердце танцует, а мир так и светится разными красками.
Мурашов придержал качели. Даша замерла на месте.
– И когда же ты там побывать успела? На самолете что ли пролетала? Для тебя специально остановку сделали? – Мурашов негромко засмеялся.
– Глупый ты, – весело крича, ответила Даша. – С тобой я на облаках и побывала. Говорят, что любовь окрыляет. Вот на небеса я и забралась так.
Влад замер, как замирает время в самые плохие моменты жизни.
«Это что сейчас признание в любви было?», – сам себя спросил Мурашов.
– Ты что уснул, подтолкни еще меня, – закричала Даша.
И Влад потянул качели в сторону, а затем резко отпустил. Даша визжала, как делают это дети на аттракционах. Такая смесь радости, азарта и страха. Металлическая корзина остановилась, Даша спрыгнула на землю. Влад не успел ничего осознать, как девушка обхватила его руками и сильно прижалась к груди. Она что-то шептала про себя, словно молилась. Мурашову стало не по себе.
– Прошу тебя, – Владу показалось, что девушка плачет, – прошу тебя, никогда не отпускай меня. Чтобы я не говорила. Не отпускай.
Влад крепко обнял одной рукой Дашу за талию, а второй приподнял лицо за подбородок. Он был прав, ее глаза блестели от слезинок, едва заметных, но таких горьких, что внутри Мурашова все стало биться, как овощи в блендере.
– Перестань, – шепотом, еле сдерживая сам слезы, произнес он, – я никогда тебя не отпущу. Никогда. Я буду всегда с тобой, вечно любить только тебя.
Даша отступила на мгновение, внимательно посмотрела в глаза парня, а затем еще крепче обняла его.
– Навсегда – такое бессмысленное, нелепое слово. Ты даешь человеку огромные надежды, ожидания, которые выражаешь через это «навсегда». А оно придает тебя, обесценивает весь свой смысл. Нужно издать указ, где запретили бы использовать это слово.
Влад усмехнулся. Хорошее замечание, почему он до этого сам не додумался. Наверное, хотел, чтобы их «навсегда» было настоящим.
– Обещаю, наша любовь будет с нами вечно!
Влад наклонился к ней. Он не был гигантом около нее, но все равно был на макушку выше. И ему, что же это скрывать, нравилось быть выше Даши. Он чувствовал так свою силу, знал, что может ее защитить. Глупое мужское эго, или сентиментальный мальчишеский вздор. Он сам до конца этого не понимал, но ему определенно нравилось.
Влад провел кончиком пальца по щеке девушки, стирая и забирая с собой ее слезы. Она улыбалась, щурясь немного. А дальнейшее Влада заметно смутило. Даша поднялась на цыпочки, аккуратно обняла парня за шею, положив свободную ладонь ему на щеку, и прикоснулась своими губами к его. Сердце Мурашова словно подпрыгнуло на кочке. Он не ожидал такого поворота событий, но был рад ему. Парень ответил на поцелуй, и поймал себя на мысли, что любить – это определенно хотеть касаться друг друга.
***
– Если ты сейчас же не скажешь, куда мы идем, честно слово, я закричу! – Даша крепко держала Влада за руку и гневно бубнила себе под нос. – Мне страшно! Вдруг ты маньяк и ведешь меня в свое логово, чтобы отрезать мой изящный, миниатюрный нос.
Влад усмехнулся. Это был сюрприз, который он готовил несколько дней. Нашел место, договорился с управляющей компания, стоило это хороших денег. Мурашов потратил почти все свои сбережения. Но это того стоило. Парень был уверен, что Даша оценит и будет счастлива.
– Зачем маньяку твой нос? – сдерживая смех, спросил Влад. – Я всегда думал, что этих парней интересует что-то более интимное.
– Мой нос – самое лучшее, что есть у меня. И тем более, кто знает, какой у тебя фетиш. Может, ты носы коллекционируешь.
Даша засмеялась. Они уже больше двадцати минут идут по аллеи мимо огромных, серых зданий, что больше напоминали столбы Стоунхенджа, чем жилые многоэтажки. Влад не обмолвился ни единым словом о пути их назначении. Сказал, что это сюрприз.
Даша даже на некоторое время забыла про груз ответственности, который хотела вывалить сегодня на Влада. Она была счастлива и там, на детской площадки, даже на миг поверила словам Мурашова, что их любовь будет с ними вечно. Но ей так однажды уже говорили, и что в результате. Она теперь здесь, идет по тротуару и боится сказать правду этому человеку.
Они подошли к высокому стеклянному зданию, которое явно выбивалось из общей картины района. Было в нем что-то манящее, зовущее, как свет для глупого мотылька. Даша смотрела в свое отражение и улыбалась.
– Зачем мы сюда пришли? – Девушка слегка замерзла. Щеки налились румянцам. Она переминалась с ноги на ногу, гадая о сюрпризе.
– Скоро все узнаешь, – загадочным голос ответил Мурашов и распахнул стеклянную дверь.
Даша прошла первая. Внутри было приятно тепло и пахло морской свежестью. За стеклом сидел пожилой мужчина в черной униформе и что-то читал. Заметив Мурашова, он лишь кивнул ему в знак приветствия и снова погрузился в книгу.
– Хороша охрана, ничего не скажешь, – слегка возмутилась Даша.
Влад лишь кротко улыбнулся, будто говоря, чтобы она не брала все в голову.
Они дождались лифта, вошли внутрь. Стеклянная колба плавно полетела наверх.
– Надеюсь, ты не боишься высоты? – Мурашов продолжал крепко держать руку девушки.
– Ну, раз я перелетела через океан на самолете, логично, что страха высоты у меня нет.
– Везунчик, – выдохнул Влад. Его лоб покрыла испарина, он не смотрел вниз.
– А ты боишься? – последовал вопрос от Даши.
– Немного, – усмехнулся он. Затем отпустил ее ладонь. – Кого я обманываю. Очень боюсь высоты, даже больше, чем маньяков, что отрезают и коллекционируют носы своих жертв.
Влад попытался отшутиться, но вышло не особо хорошо. Даша смотрела на него с прищуром, словно не доверяла. Как он, такой сильный, красивый, уверенный в себе может чего-то бояться. Пускай еще скажет, что может испытывать боль. Он же Мурашов. Он же не человек.
– Никогда бы не подумала, – вслух произнесла Даша и осеклась.
Лифт слишком медленно поднимался. Мигали зеленые кнопочки на каждом этаже. За все время никто не зашел и не разделил с ребятами пространство стеклянной колбы.
– Никогда бы не подумала, что ты можешь чего-то бояться, – Мурашов нарочно растянул каждое слово, чтобы Даша осознала свою вину. – Конечно, я же машина. Мне и больно никогда не бывает.
«Ну, вот он и это сказал», – пронеслось в голову у Даши.
– Мурашов, ты невыносим, – она всегда так говорила ему, когда не знала, как отбиться от его нападок.
Он засмеялся. Затем резко остановился лифт, и дверь медленно поплыла вправо. Было темно. Лестница делала два крытых поворота и упиралась в железную дверь. Влад подсвечивал дорогу фонариком телефона, а Даше казалось довольно забавным их приключение.
Мурашов достал из кармана брюк небольшой ключ, поднес его к замочной скважине, вставил и провернул. Ветер ударил в лицо. Свежо.
Они вышли на небольшую площадку. Это была крыша.
– Мурашов, ты ненормальный! Ты приволок меня на крышу, фиг знает, какой высоты здания!
Влад снова усмехнулся, затем протянул свою руку, и Даша немного поколебавшись, вложила туда свою ладонь.
– Успокойся, у тебя нет причин для паники. Ты ведь не боишься высоты, – на этих словах парня слегка тряхнула.
Даша только сейчас осознала, на что пошел Мурашов ради нее. Сделал сюрприз на высоте, которая приводит его в сознание в нервную дрожь.
– Нет, ты все-таки сумасшедший! – повторил она.
– Сейчас ты будешь считать меня чокнутым на голову.
Влад завел ее за угол, где была построена стеклянная кабинка. Мурашов сам не понимал смысл ее назначения на этом здании. Но сейчас она была, как никогда кстати.
Внутри был накрыт небольшой стол. Вино, фрукты, закуски и две свечи, что требовалось зажечь. Такой романический ужин в стиле Мурашова. Парень, и правда, потратил много сил, времени и терпения, прежде чем нашел это здание (благо есть различные группы в социальных сетях, где люди могут помочь советом), договорился с охранником за приличную сумму денег, купил продукты, донес их сюда. По дороге проклиная свою глупость, ведь высоты он боялся сильнее всего на этом свете. Но ради любви можно пожертвовать и тонной нервных клеток.
Даша не верила своим глазам, она смотрела сквозь стекло на стол со свечами, изящными бокалами и плетеными корзинами. Ей хотелось плакать. Влад сотворил чудо, поднял ее на те самые облака, о которых она сегодня весело ему рассказывала. И как она сможет сказать ему, что бросает его. Она не способна на это.
– Ты точно сумасшедший парень! – Она обняла его сильно – сильно, что Мурашов побоялся, что его кости с хрустом переломятся, и он умрет на месте от потери крови.
– Пойдем пить вино и говорить за жизнь, – он мило улыбнулся и открыл стеклянную дверцу.
Даша смотрела на Влада, пока тот зажигал свечи огромными спичками, что лежали все это время у него в кармане куртки. Даша не отводила глаз от его рук, когда он слегка нервничая, разливал вино по фужерам. Даша сверлила взглядом Мурашова, когда тот поднял свой бокал и стал произносить тост. Даша не могла отпустить его вот так просто, словно он был ее любимым воздушным змеем, что оторвался от сильного ветра.
– Я хочу сказать, – Влад сверкал, как золото на солнце. Ему это шло.
Некоторым людям идет смех, улыбка, счастье. Человек сразу расцветает, становится прекрасен. Не всем идет счастье. Некоторых оно старит. Но сейчас не об этом.
– Подожди, прошу тебя, не говори то, что ты говорил им всем. Пускай эти слова будут только для нас двоих и только о нас.
Девушка куталась в плед, что заранее положил на спинку стула Влад. Он продумал все до мелочей.
– Я никогда и не говорил «им всем», – он сделал акцент на этих словах, – того, что хочу сказать сейчас тебе. Ну, да ладно, – он засмеялся. – Так вот я хочу сказать, что однажды одна раненная птица, уходя из моей квартиры, сжигала на своем пути все мосты, рушила все замки и убивала всех моих солдат. Она была зла, разгневана. И нанесла мне много – много ран. Они зажили, склеились по шву и больше не болят. Тогда я подумал, что никогда не смогу больше полюбить. Но потом я задался вопросом, а была ли эта любовь? Чистая, светлая, настоящая! Нет, это была не она. А знаешь почему? – Влад замолчал, ждал ответа от Даши. Та отрицательно покачала головой, и парень продолжил. – Потому что раны он настоящей любви никогда не прекращают кровоточить. Они не затягиваются со временем. Их не излечить. Так пускай наша любовь будет с нами вечно, чтобы мы никогда не узнали, насколько это больно иметь незаживающие раны.
И они отпили из бокалов темно-красную жидкость.
Влад смеялся, рассказывал что-то, Даша отвечала ему. Затем они танцевали под их песню. Но все это время девушку не покидала одна странная мысль, одна навязчивая идея. Она глубоко задумалась над словами Влада, что раны от настоящей любви не имеют способность самоисцеляться.
Выходит, что она никогда не любила.
Глупо!
***
Такси снова мчалось по шоссе. Город спал. Он устал за день от злых людей, которым всего было мало. Мало денег, мало продуктов в магазинах, мало внимания и заботы. Город больше не мог терпеть этих грязных слов, что люди, не задумываясь, бросали друг в друга, словно снежки. Но этот ком рос с каждой минутой, обещая однажды придавить кого-то.
Этот город был один на один со своей болью, грустью и тоской. И нет ему спасения, нет ему покоя, пока хоть один из его жителей не будет счастлив.
А скоро в этом городе на одно разбитое сердце станет больше, Даша это знала точно.