Пролог
Они должны были победить. Любой ценой и любыми усилиями, даже если придётся пожертвовать смертью своих любимых. Отец учил её этому каждую их встречу. Все его слова всегда были только об этом. Когда обсуждалась тема грязнокровок, которым ни малейшего права не давалось пребывать на территории Магической Англии и нагло считать себя полноценным волшебниками, речь всё равно подходила к тому, что их нужно уничтожить, а следовательно, той самой любой ценой опять же победить. Одержать верх над этими безмозглыми существами, считавшими, что кроме усопшего Дамблдора нет никого сильнее и мудрее. Им нужно показать и доказать, что это далеко не так. Что привилегированные лишь те, кто обладает чистой кровью. Что другим здесь занимать только роль прислуги для тех, кто выше их во сто крат.
— Остановись, Жаклин! Ты не такая, я вижу это глубоко в твоей душе! – вскрикнула Гермиона, опустив палочку.
Ох, зря. Зря она себя частично обезоружила, опустив волшебное оружие вниз. Да, Грейнджер была ей близкой подругой до пятого курса, но всё изменилось, как только тёмный лорд нашёл постоянное тело при ритуале, проведённым Петигрю. Жали больше не являлась той добродушной, отчасти наивной девушкой, которой её знали.
Секундный зелёный луч, и умнейшая ведьма столетия полегла бездыханным телом на земле, пропитанной кровью погибших на поле ожесточённого боя. В карих глазах на век останется то сожаление и удивленность, смешанные воедино, что больше не сменяться иными эмоциями. Никогда.
— Интересно, что же тогда ты видела во мне? – спросила у трупа убийца, наступив высоким каблуком сапога на плечо. — Но мне плевать, поэтому я и покончила с тобою быстро и решительно. Мне не нужны советы, как жить. Я сама вершу свою судьбу.
— Гермиона... ты... ты рехнулась, Жаклин! – воскликнул прибежавший и остановившийся у мёртвой возлюбленной Уизли, в котором девушка с трудом из-за многочисленных на лице ран распознала Рона.
— У нас тут организовалось сборище старых друзей? Не думала, что по мне так скучают и так ждут скорой встречи, – злобно усмехнувшись уголком рта, ответила та. — Где Гарри, рыжеволосая, пустоголовая башка? – улыбка, полная сарказма, тут же покинула поджавшиеся губы.
— Я не скажу тебе, – процедил сквозь зубы парень, вытирая с щёк катящиеся по ним солёные слёзы, вызванные больной утратой.
— Ты так предсказуем, балбес Рональд. Этот ответ ожидаем донельзя.
Жаклин напрягающим, медленным шагом направилась к бывшему приятелю, глаза которого теперь не блистали искрами привычного веселья и беззаботности. В них затаилась неведомая ему самому ярость. Дикая, животная. Не постигающая его раньше даже тогда, когда он свято верил, что на четвёртом курсе друг самолично бросил своё имя, написанное на жалком кусочке пергамента, в кубок с манящим синим пламенем. Друг, которому сейчас грозила опасность, предвещающая скорую смерть, если Рон расколется под зрительным натиском убийцы, которая стояла напротив, чуть ли не вплотную, обжигая шею дыханием зверя, почуявшим сладкую добычу.
— Интересно, как такой слабак, как ты, справится с моим мыс-лен-ным на-тис-ком? – азартно растягивая последние слова, произнесла полушёпотом Жали, склонившись над ухом парня, вмиг отпрянув, уткнув в висок противника палочку, безумно смеясь.
***
Кровь сочилась из груди ручьями, словно в бочке проделали дыру и теперь из неё выливалась вода, опустошая внутренность с каждой секундой. Исходя из сравнения, с каждой секундой Жаклин лишалась того же содержимого, только в виде более ценной жизни.
Пошатываясь, прислоняясь время от времени к стенкам, она с трудом перебирала ноги по направлению к большому залу, где расположились победившие соратники её отца.
Они должны были увидеть, благодаря кому так задорно выкрикивают тосты в честь своего нового правителя, а не лежат среди остальных мертвецов, уставив тупой взор на серое небо, перенявшее настроение войны.
Желают её папаше вечной власти, чуть ли не молясь на него, жадно отпивая через край бокала приятно обжигающий горло огне-виски, и не ведают, что пьют не за того. Не тёмный лорд прикончил Поттера! Не он!
Девушка, слабо улыбнувшись своему небольшому триумфу, вобрала внутрь через глубокий вздох все силы, чтобы ровно встать, сохраняя равновесие, и отпереть массивные двери, толкнув их двумя ладонями.
На неё тут же обратились все пары заинтересованных глаз. Жали же прошлась по каждому самодовольным взглядом, полным упрёка за то, как все глупо приняли победу лживого, брешущего родителя за единственную правду.
— Вы в порядке, мисс Ре...
— Не. Называй. Меня. По. Фамилии! – с демонстративной расстановкой каждого слова, отчеканила девушка, перебив обеспокоенного Долохова, тряся указательным пальцем, облокотившись плечом о косяк. — Прошло около трёх лет, а ты этого так и не можешь запомнить! И нет! Если ты видишь, я далеко не в порядке!
Чуть ускоренным шагом, в отличие от обычного медлительного, Яксли двинулся к Жали, подхватив не протестующую волшебницу на руки. Та ухватилась за его спасительную шею, через пару мгновений ощутив под собою мягкий матрас материализованной кем-то в воздухе тахты.
Остриё палочки мужчины уткнулось в место кровоизлияния, залечивая невербальным заклинанием рану. Всё это время девушка безучастно изучала потолок, расписанный выгравированными узорами. Будто сейчас не была на краю "скалы", где внизу уже протягивала к ней лапы коварная смерть. Безразличие и холодность стали её спутниками в моменты угроз.
Корбан отстранился, скрестив на груди руки наблюдая вместе с остальными, как Жаклин предпринимает попытки сесть. Но её голова после исцеления начала болеть так, будто её наклонили над костром и плавили на огне. Она схватилась за виски, судорожно массируя их и корчась от причиняемых мук, прекратив тщетные потуги вновь оказаться на ногах, откинувшись на подушку обратно.
— Видимо Поттер не обошёлся обыкновенной Сектумсемпрой... – практически не слышно пробормотала Жали, непроизвольно озвучивая промелькнувшую в разуме мысль, которую, однако, все уловили, ставя бокалы с недопитым алкоголем на столик один за другим.
— Мы знаем, что это ты убила мальчишку, – подал голос первым Макнейр, "отрезвив" девушку на несколько мгновений.
Она ошеломлённо уставилась на говорившего, держа ладонь на разгорячённом лбу, приподнявшись на одном локте.
— Вы же тосты произносили за лорда... а не за меня.
— Да. Но только за его место у власти. Согласитесь, Жаклин, что вам он точно не даст его занять, хотя вы заслуживаете его, признаться, больше, – поддержал развивающуюся беседу с волшебницей Долохов.
— Как мило, – съязвила в ответ та, закрыв глаза от головной боли, что продолжала процветать. — Да. Его действительно... прикончила я. Пока отец его безуспешно искал... я выведала у одного из Уизли, где прячется этот недоносок, и... отыскала его быстрее... сразясь на дуэли. И... кажется, он наложил на меня какое-то проклятие... прежде чем сдох. Сдох ничем не примечательной... смертью. Избранный... хах! Он никогда ни от кого не отличался. Только своим... известным шрамом.
Речь Жали становилась прерывистей и прерывистей. По венам страдания распространялись всё сильнее и сильнее, и девушка, спустя минуту воцарившегося молчания, пока все переваривали полученную информацию, начала неконтролируемо постанывать, скребя по ткани мебели ногтями.
— Вы пожертвовали своим здоровьем ради нашей победы, – произнёс Рабастан Лейстрендж, сцепив пальцы в замок, надменно заведя назад руки и выступив вперёд из-за спин соратников. — Право, не стоило. Тёмный лорд всё равно бы убил его.
— А если нет?! Что если... он бы не успел? Я... не желала быть первой. Просто... не хотела поражения и помогала как могла. Кстати... говоря об отце... где он?
— Нам стоит поспешить, Жали. Повелитель скоро явится сюда и я не думаю, что будет рад данной картине. Вы и сами понимаете, почему. Да и он захочет отомстить за то, что вы его опередили. Я уверен в этом. Давайте же. Держитесь крепче. Отведу вас в вашу комнату.
После сказанных слов Яксли снова поднял девушку, направившись прочь из залы. Она томно смотрела через его плечо на остальных, провожающих пару сочувствующими взглядами, хотя Пожирателям сие было не характерно. И это доказывало Жаклин в очередной раз, что за прошедшие года, сражаясь с ними бок о бок, она поднялась в их глазах и заслуживала жалости.
Прежде, чем прикрыть веки, Жаклин отметила, что Люциуса, являющегося правой рукой Волан-де-Морта, среди присутствующих не было. Удивительно, что до этого она не заметила отсутствие мужчины, который среди толпы для неё всегда выделялся.
То ли дело было в его длинных, платиновых волосах, отдающими некой экзотикой внешности. То ли Жали к нему испытывала что-то наподобие благовения. Но самой себе ответить на этот вопрос она не могла никак. К нему что-то влекло ещё давно, как только она его увидела. Однако, девушка не принимала сие за смехотворную влюблённость, которую никогда себе не позволяла.
Любовь... она признавала её шуткой. Грубой шуткой бога, наделившим при создании мира людей различными чертами характера. От любви много душевных мук и терзаний. Проблем. Ненужных проблем. А Малфой-старший был женат и вряд ли собирался подавать на развод когда либо. Учитывая и то, что ребёнок, которого они уже вырастили и который готов вступать в взрослую жизнь, всё равно их объединял.
У них крепкая семья, и рушить её, возомнив себя кем-то... несмотря на то, что Жаклин всегда добивалась того, чего хотела, здравомыслие было её отличительной чертой. Вторым именем. Воплощением сути этого понятия. Нет, она не настолько глупа, чтобы навлекать на себя гнев Нарциссы, готовой порвать за супруга. Даже если она когда-нибудь влюбиться в Люциуса... она быстро себя осечёт.