40
Два приглашения
— Не мельтеши… — Диди сидела на жёрдочке и меланхолично следила за моими метаниями по кухне.
— Я и не мельтешу! — швырнула десертные вилки в раковину и принялась их усиленно натирать чистящим раствором.
— Ты чистила столовые приборы позавчера, — скептически отметила птаха.
— И? — я резко развернулась и встретилась с бисеринками глаз.
От Ди исходило просто цунами иронии.
— Я совершила ошибку, да? — прошептала, прикрыв глаза.
— Это было неизбежно, Лили, — взмахнув крылышками, птаха перелетела на стол и начала прохаживаться туда-сюда. — Ты втрескалась по уши, как бы я тебя не предупреждала, — она остановилась и ткнула в меня крылом, — а я предупреждала! А тут ты ещё в этой пижаме. Сколько говорила, что она совсем не для юной незамужней леди? Говорила? Говорила. Пекарь твой тоже не железный. Он тебя и в одежде то съесть был готов, а тут такое розовое пирожное, почти на блюдечке. Чего ты ожидала?
— И ведь я ему отвечала, Ди…
— Да как тут не ответить… я б сама ответила… Этот шельмец знает толк в поцелуях.
— Диди!!!
Я в изумлении уставилась на фамильяра. Что это сейчас было? Она шутит? Признаёт Чонгука и не осуждает наш поцелуй? Или что?
— Я же чувствую тебя, Лили, — объяснила птаха. — Ты счастлива, да и от него я не ощущаю негативных токов, вот только…
— Что?
— Что-то он всё-таки скрывает, и это что-то я вижу тёмным пятном… Будь осторожна, раз про воспитание ты напрочь забыла, ваниль тебя угомони!
С этими словами Диди вылетела в зал, а я закрыла лицо ладонями, позволив себе вспомнить вчерашнюю ночь.
Чонгук притянул меня к себе и накрыл мои губы своими. Волна адреналина прокатилась по венам, покалывая кожу тонкими иголочками. Короткий нежный поцелуй прервался, а я так и не смогла открыть глаза, давая молчаливое согласие на продолжение. Я чувствовала взгляд Чонгука, слышала его хриплое дыхание… Кажется, он выругался, а после… обрушился на мои губы, сминая остатки решимости.
— Лили… — прошептал он, проходя колкой щетиной по моей щеке. — Какая же ты…
Я нехотя открыла глаза, встречаясь с огнём мужского взгляда. Сколько же в нём было страсти, желания и обещаний. Колени подогнулись, и я буквально обмякла в его руках, отвечая на его ласку, а он принялся покрывать невесомыми поцелуями моё лицо, шею. Прикусил мочку уха, и я тихонько вскрикнула. Но когда горячие ладони Чонгука скользнули под майку и прошлись по голой спине, непроизвольно вздрогнула, а он замер и прислонился лбом к моей ключице, приходя в себя.
— Прости… — Чон медленно разжал руки. — Слишком спешу.
Холодный воздух сразу ощутимо прошёлся по коже.
— Чересчур, — прошептала я едва слышно и… позорно сбежала.
Нет, я не влепила Чонгуку пощёчину за дерзость, не гордо удалилась по лестнице, окинув его презрительным взглядом. Краснея и бледнея, я пятилась к лестнице, сшибая столы и стулья, а потом припустила зайцем наверх.
Всю ночь я не сомкнула глаз. То закутывалась в одеяло по самый нос, то вскакивала и открывала окно настежь. Настроение скакало от «Пресветлая Ина, как я счастлива!» до «Что же я наделала! Отвечала на поцелуи, плавилась в руках Чонгука, словно распутница… Что он обо мне подумает?!»
Утром Диди подлила масла в огонь моего самобичевания. Она молча взирала на мои попытки наладить рабочий процесс, а потом заявила, что не удивлена, понимает, принимает и, вообще, какая леди, такие и нравы. Но самое главное, что Ди была права. Я влюбилась, пропала, да как ни назови… Моё сердце больше не принадлежало только мне, и это радовало и пугало одновременно. А ещё Ди была права насчёт тайны. Я тоже чувствовала, что Винсента что-то гложет, и это нависало над нами мрачной тенью, но никак не могла понять, в чём дело.
Звон дверного колокольчика напомнил о наступавшем рабочем дне, поэтому я поспешила встретить Агнию. Мы быстро пробежались по меню и наметили план дел на сегодня, а после я слегка отвлеклась.
По сложившейся доброй традиции ещё до открытия в кофейню заглянула Амелия. Я обрадовалась подруге. Накормить её — хороший повод отвлечься от грустных мыслей.
— Амелия? Доброе утро, заходи! — проводила подругу к столу и побежала варить кофе.
Через пять минут перед Амелией уже стояли тарелки с салатом, ветчиной и другими лакомствами, а мне осталось только сварить кофе. Кажется, моё волнение вибрировало в воздухе, потому что она воскликнула:
— Лиса, да сядь ты уже! И тоже поешь.
Я звякнула кофейником о столешницу и приземлилась на стул.
— Как дела? — внимательно посмотрела на меня гадалка. — Я так закрутилась с открытием салона, что даже не успевала забегать к тебе.
— Да всё хорошо… — неуверенно ответила ей.
— Точно? Мне кажется, ты всё время о чём-то тревожишься. О… «хмыре»?
Я хмыкнула, вспоминая, что ещё недавно действительно называла Чонгука этим противным прозвищем… Попыталась объяснить Амелии всё, но так, чтобы не выдать своих истинных чувств. Откровенничать о поцелуе я точно была не готова. Мысли путались, устроив чехарду в голове.