Глава 8
Романтика, от загадок до высокопарных бесед;
Диалогов о всяком, о пятом, десятом;
Размытых и мутных, как пар на стекле -
Это всё хитрый план!
В ту ночь Яна не смогла рассказать о том, что происходило, хоть Антон действительно остался с ней, пока она не уснула. На самом деле она ни о чем не смогла рассказать, быстро уснула, даже без кошмаров. Парень с рыжими волосами действовал на неё успокаивающее.
На следующий день она тоже не рассказала, но это было и не нужно. Они просто разговаривали, оказалась, что Антон фанател по огромному количеству фильмов и книг, в особенности те, что не нравились Яне. И они вечно спорили — Антон доказывал Яне, что это шедевры, Яна пыталась его переубедить.
Евгения даже позволила ему обедать с ней. Естественно, она не знала о ночных посиделках, иначе бы и близко не подпустила Антона к палате. Так и получалось, что Яна весь день, пока не спала, проводила с Антоном.
У неё впервые появился друг.
Они могли спорить, разговаривать, молча есть, кидаться едой, смотреть вместе сериалы, и даже готовится к экзаменам. На удивление, предметы они сдавали одни и те же.
Яна действительно не знала, что такое дружба. Она до сегодняшних дней и не знала, что она ей нужна. Всегда считала, что ей нужен только младший брат и мама, а в последствии тётя Марина. Остальных людей она считала ужасными, а своих ровесником тем более. Почти все они не самые лучшие люди, занимающиеся травлей, живодерством, избиениями и ужасными не тактичными вопросами.
В особенности Яну убивала отношение к матерям. Наверное, это стало точкой, когда она бросилась из кабинета, позвонила Марине и забрала документы. Она молчала о том, как разговаривают, пока играют в игры, это ей даже обсуждать не хотелось. Но когда все говорили, как из раздражают матери, которые пытаются о них сильно заботиться, Яну дергало. Она могла сказать, что ненавидела отца. Но из-за того, что он убил её мать, а не из-за отобранного компьютера или из-за того, что её не отпустили гулять.
Но Антон был каким-то другим. Яну даже пугало, как их истории в чём-то похожи. Но девушка ещё была не готова сравнивать Антона со своим отцом. Антон не задавал вопросов, на которые Яне не хотелось отвечать, не пытался навязать своё мнение, если, конечно, дело не касалось антиутопии и фентези. Яне нравилось его слушать, а ему говорить. Он рассказывал про Алену, когда они не спорили. Мышкина боялась, что в какой-то момент не выдержит и скажет про Артёма. Алёна с Артёмом были очень сильно похожи.
Яне не могла сказать, чем именно он отличался от других сверстников. Но её точно не тянуло к мусорному ведру, чтобы осушить живот, как было в школе. За долгие годы учёбы и вынужденной социализации Яна научилась игнорировать людей и делать вид, что их не существует, даже если они сидят с ней за одной партой. Но Антон не вошёл в число этих. Вернее, был единственным исключением.
Возможно, Антон стал учить её дружить.
Это были, к счастью, не единственные хорошие новости. После той ночи, когда Яна попросила остаться Антона, прошла неделя. И девушка снова ожила, на сколько естественно позволял характер и здоровье. По крайней мере, вернулось желание жить. Каждое утро она старалась пошевелить пальцами, и о, чудо, на пятый день получилось, хоть ноги все ещё были в гипсе.
Олег Владимирович был рад такой перемене, как и Евгения с Мариной.
— Это что? — спросил врач, когда готовился меняться гипс с повязкой. Трудность перелома, когда по всему телу ожоги, в том, что их приходиться менять вместе повязками, чтобы на них не оставался гной и всякая жидкость.
Яна, даже не смотря, знала куда указывает мужчина. На жёлтое солнышко, голубое небо и розовые облака, которые нарисовал на гипсе Антон. Но Яна не могла сказать врачу правду, об дружбе знала только Евгения. Даже тётя Марина, знающая всё подробности жизни Яны, не знала!
— Евгения Сергеевна нарисовала, — тихо ответила Яна.
— Оптимистично.
В целом, у Яны и был такой настрой. Оптимистичный. Всё будет хорошо. Она сможет ходить и дальше будет дружить с Антоном. Он-то может выходить из больницы.
Врач в этот раз говорил больше обычного. Было ли это хорошим знаком или нет, Яна не знала. Она в целом не представляла сколько ей здесь ещё лежать, но её это не удручало. Чем больше, тем чаще будет видеть Антона. Всё было просто.
Ощупав ноги, покрутив их в разные стороны, Олег Владимирович задавал вопросы. Яна могла только повторять, как ей больно, стиснув зубы, чтобы не завыть от боли.
Нужно сказать, что мёртвая кожа началась покрываться корочкой, чёрные пятна пропали, оставив только красные. Яне все ещё не нравилось на всё это смотреть, чувство отвращения осыпало всё тело. Ей не хотелось думать, что это действительно на ней. Как Антон вообще на неё смотрит? Она же чудовище.
— Скоро кости встанут на своё место, и мы сможем поставить тебя на ноги. Тебе же не надо марафоны бегать?
Яна кивнула, хоть и не смогла улыбнуться на попытку пошутить. После этого Олег Владимирович принялся снова все заматывать и наносить гипс, который Яна позволит разрисовать Антону полностью.
Когда врач вышел из кабинета, Яна увидела шрамы, оставшиеся на животе. Она даже забыла, что получила ожоги и там, и на груди.
Какой кошмар.
***
— Чего вы так раскричались? А если Олег Владимирович сюда придет? Тебя вообще здесь быть не должно, — говорит Евгения Сергеевна, заходя в палату.
Теперь, когда Яне вообще нельзя как-то двигать ногами, не считая её попыток ими дёргать туда-сюда, она может только повернуть голову к собеседнику. Но Антон принёс стул, Яна не стала уточнять откуда, и сидел около неё.
— Как не кричать?! Она не смотрела Гарри Поттера! — начинается жаловаться Антон.
Так и не разобравшись в взаимоотношениях между медсестрой и своим другом, Яна смотрит, как парень жалуется Евгении на неё, а та умиленно и одновременно грустно на него смотрит.
Яна не поняла является ли Евгения какой-то дальней родственницей Антону, или хотя бы подругой семьи. Но раз медсестра разрешала им общаться, хотя его в целом не должно быть в этом отделении, Мышкина решила, что не важно какие отношения у них могут быть.
— Я читала, — слабо кидает в своё оправдание Яна.
— Но не смотрела фильмы!!!
Антон любил похоже все фильмы и книги, которые были когда-то популярны. Он любил «Гарри Поттера» и был фанатом до мозга костей с самого детства, когда впервые смотрел фильм вместе с Аленой; обожал «Дивергент» и несколько часов ворчал на то, что так и нет продолжения фильмов, а также на вольности режиссёра в экранизации; не обошлось и без любви к «Голодным играм», продолжения которых он ждал, Яна ещё несколько часов слушала про приквел, про который до того не слышала ни разу в жизни.
Сама Яна ничем в жизни не увлекалась. Её не привлекали книги, хотя она их читала совместно с мамой, которая очень фанатела от «Сумерек»; она смотрела фильмы, но никогда не могла восторгаться всем этим, как её младший брат, комната которого была увешана посторами капитана Америки и Халка. Ни рисование, ни музыка, ни компьютерные игры, хоть и могла поиграть с Артёмом, если тот этого хотел. Ничего. Яна в целом не понимала какого-либо фанатизма. И обычно не осуждала, но над Антоном ей нравилось шутить.
— Хотя бы ради Эммы Уотсон и Том Фелтона можно было посмотреть, — продолжал свои возмущения парень.
— Кто?
— Господи, Боже мой, дай мне сил.
Евгения хихикала, смотря на них. Удалилась уже спустя пару минут, когда ей надоело слушать имена, которые она уже десятки тысяч раз слышала от Антона.
Когда Антон объяснил кого играли актёры, хотя Яна точно знала кто такая Эмма Уотсон, ведь смотрела вместе с мамой «Красавица и чудовище», она спросила:
— И ты фанат Драко Малфоя?
Лично её он вымораживал каждую книгу. С первого его появления, когда мальчик в поезде предложил дружить Гарри, успев унизить Рона и ещё пол поезда в придачу. Ей всегда он казался заносчивым эгоистом, кичащийся богатством своих родителей. И то, как он оскорблял Гермиону, напоминало Яне о том, какие подростки ужасные.
— Я нет, но половина мира девочек — да.
Ещё полчаса Антон рассуждает о том, какая была глупая идея взять на роль такого противного мальчика, единственное в чем согласна Яна с ним, красивого, по мнению девушек, Том Фелтона. Яна никогда его не видела, поэтому только слушает.
— Мне и книги не понравились, так что я не стала смотреть, — говорит Мышкина, возвращаясь к изначальным претензиям.
— Тебе не понравились книги!?
Ошарашенное лицо Антона только фотографировать. Яна не понимает этого удивления, вызванной одной фразой.
— Я читала их, когда мне было четырнадцать. И мне казалось, что со мной разговаривают, как с умственно-отсталой. Да, и в целом, не слишком ли много избранности у главного героя? Ой, он самый популярный волшебник, хотя никогда не знал о магии. Ой, он самый сильный колдун, хотя знает одно заклинание. Ой, он самый крутой, хотя если бы не Гермиона, даже бы не дошёл до философского камня, отравившись ядом.
— И ты только про первую книгу, — удрученно вздохнул Антон.
Яне нравилось, что он вступал в спор только, когда она закончила речь, а не по середине предложения, пока она не успела договорить.
— Ой, он стал лучшим в мире ловцом и самым младшим участником команды, хотя никогда не летал на метле и даже не знал, что квиддич существует. Ой, он умеет говорить со змеей. Ладно, я действительно могу так до бесконечности. Но самое главное: ой, мальчик, который выжил не только самый нереально крутой мальчик, но ещё, о Боже, крестраж, хотя никогда и никто не знал, что живой человек может быть хранителем души.
С Антоном ей было легче говорить. Яна не могла вспомнить, когда в последний раз так громко и отчётливо слышала свой голос. Ей и сейчас не хотелось использовать свои голосовые связки по полной с Олегом Владимировичем, Евгений и Мариной. Она просто не знала, как. Но с Антоном почему-то предохранители слетали, и она трещала так будто бы всегда так делала.
— Это был самый гениальный поворот в книге! Меня в десять лет так унесло с этой сюжетки. Мама Ро гений.
— Но это ведь прям притянуто за уши, — возмущалась Мышкина.
— То самое, что нужно всем детям в фентези. Это же так классно, что он весь такой избранный.
— Ещё скажи, что тебе Снейп нравится.
Лицо Антона вмиг поменялось.
— Да, а что?
— Что!? Да, он же вообще мразь.
— Он самый крутой в этой вселенной, — не соглашался Антон.
— Боже, ты оправдываешь его из-за любви к Лили. Но ты хотя вдумайся! Он сам оскорбил её, ведь считал это правильным. Его так учили. Он ничем не лучше Малфоя. Хотя даже тот боялся убивать директора. А Снейп сам изначально состоял в пожирателях, его никто не заставлял. И только после смерти Эванс он такой: ой, блин, мне не нравится. Только потому что убили любовь якобы всей его жизни. До того, его всё это не смущало. Он в школе создал заклятие для врагов.
Вслух размышлять Яне понравилось. И она достаточно часто так делала, забывая, что парень сидит рядом. Благо Антон никогда не обижался на её слова, какими бы резкими они не были. Он знал, что она не со зла, а она действительно ничего такого не вкладывала в эти слова.
И сейчас было видно, как меняется в лице Антон. Он вообще был открытая книга. Яна видела, что и ему идут на пользу их диалоги. Больше на его шеи не было наушников, в которых, как сказала Евгения, он ходил двадцать четыре на семь. Яна была рада, что тоже нужна ему, как и он ей.
— Он один из самых популярных персонажей, после Малфоя.
— И это странно! Вероятно, опять взяли крутого актёра, — закатив глаза, сказала Яна.
Этого Яна тоже совершенно не понимала. Ну, как можно смотреть фильмы и в особенности огромные сериалы, у которых сезонов было больше, чем персонажей и смысла, только из-за играющих актёров? Это был какой-то бред. А ещё большие глупости — оправдывать действия и поступки персонажа этим самым красивым актёрам. «Ну, и что, что он тиран и терроризировал всю страну и убил по меньшей мере тысячу детей!? Он же голубоглазый блондин с прессом» — цитата Антона про девочек, которые посмотрели приквел к «Голодным играм».
Глаза Антона округлись по пять копеек, он вскрикнул:
— Ты ни разу не видела Алана Рикмана?
— Ты будешь ругаться, если я скажу, что не знаю кто это?
Закатив глаза, как пару секунд назад Яна, парень достал из тумбочки ноутбук.
— Мерлинова борода! Мы идём смотреть первую часть.