23
Голова просто взрывалась от боли. Я открыла глаза. Я по-прежнему в машине, вот только... она перевернута вверх колесами! Я напряглась, пытаясь восстановить в памяти последние секунды перед потерей сознания.
Даня оторвался от моих губ... В глаза ударил свет. Весь шум перекрыл сигнал автомобиля, летящего навстречу. Парень крутанул руль, пытаясь свернуть со встречной полосы... Автомобиль пролетел мимо нас. Я закричала, увидев, что мы мчим прямо в дорожное ограждение. Машину заносит в сторону... Удар в левый бок автомобиля. О Боже! Левый бок! Водительское сидение! Даня!
Я попыталась выбраться наружу, выбив ногой стекло окна... Через несколько минут усилий мне это удалось. Но я также обнаружила, что во время аварии ударилась плечом — правая лопатка ужасно ныла. И это при том, что я была пристегнута. Я оббежала вокруг машины и, разбив стекло с его стороны первым попавшимся камнем, попыталась вытащить Даню. Это было не легко, парень был полностью без сознания, и я чуть не заплакала от боли в плече, когда оттаскивала Милохина подальше на снег. Я присела рядом с ним и взяла ладошками его лицо, пытаясь как-нибудь привести его в чувство.
— Данечка! Данечка! — плакала я. — Очнись, пожалуйста!
У меня началась настоящая истерика, когда на своей ладони я увидела кровь. Повернув, голову парня, я испугалась: в крови был весь висок и левая щека! Я разрыдалась настолько, что не могла себя успокоить.
— Только не бросай меня, слышишь? Даня, живи, прошу тебя! — сквозь слезы обращалась я к нему.
Не услышав ответа, упала ему на грудь. Я слышала стук его сердца, и мои горячие слезы впитывались в его синюю джинсовку. Я не чувствовала собственных конечностей — на морозе в платье не долго протянешь. Но мне было все равно! Я молилась за его жизнь. Вокруг нас сгущалась темнота. И только мой непрерывный шепот разрывал окружающую нас тишину.
— Даня, чертов ты кретин. Ты же не умрешь, правда? — повторяла я, хаотично целуя его лицо. — Ты же не посмеешь вот так бросить меня?
— Тише, Шпуль, — его губы зашевелились. Я чуть не задохнулась от счастья! Он очнулся.
— Данечка... Я так испугалась! — наклонилась я к нему. Он обнял меня одной рукой и в глазах его пропал привычный хищный огонь.
— Испугалась?.. — спросил хрипло. — За меня?
Я ничего не ответила. Струна внутри меня лопнула, и я закрыла глаза, поддавшись порыву. Прильнула к его губам. Он ответил на поцелуй и меня захлестнуло волной нежности. Его мягкие губы осторожно касались моих, его искусный язык проник ко мне в рот и вырисовывал там удивительные узоры. Крепкая рука прижимала меня к его телу, и я почувствовала, как участилось его сердцебиение. Я забыла обо всем. О холоде, что пронзал кожу, об аварии и ее возможном исходе... Я забыла, что целую того, для которого я лишь игрушка. Сколько тепла было в этом поцелуе! Сколько искренности! Он не впивался в меня с жадностью, не брал силой, он обнимал меня и целовал совсем не так, как обычно. Даже горькость алкоголя не испортила этого поцелуя. И от этого внутри меня все переворачивалось. И плевать было сейчас на все проблемы. Плевать на весь мир!
Я сейчас в его объятиях, я чувствую вкус его губ на своих губах, слышу, как стучит его сердце и понимаю, что уже не слышу своего. В ту минуту, когда два наших горячих тела целовались на снегу, я почувствовала то, что люди называют бабочками в животе. Он медленно отстранился от меня, посмотрел мне в глаза и взял холодными ладонями мое лицо.
— Шпуль... Ты поняла, что ты сейчас сделала? — глубоко вздохнув, спросил Даня. Я, беспомощно глядя на него, отрицательно махнула головой. Он отвел взгляд в сторону. В его глазах появилось такое бездонное чувство боли и непонимания, что мне стало не по себе.
— Ладно, — сказал он поднимаясь. — Хватит греть холодную землю. Пора уже домой.
— У тебя кровь, — повернула я его лицо к себе.
— Ничего страшного, — он потрогал висок и взглянул на меня. — Ты как?
— Нормально, — соврала и тут же почувствовала глухую боль в правом плече. Я сжала зубы. Он недоверчиво сузил глаза и подошел ближе.
— Точно? — переспросил, положив руки на плечи. Я кивнула. Боялась что-либо произносить, думала, закричу от боли. Скорей всего я что-то вывихнула. Что ж со мной такое-то? Никак не получается остаться целой и невредимой. Сглазил, может кто? Но меня прервал голос Дани, он уже говорил с кем-то по телефону.
— На автостраде. Да. Эвакуатором и сразу в ремонт. И пусть машина за нами немедленно приедет, — давал он указания.
Через пятнадцать минут к месту аварии подъехал черный лимузин и эвакуатор. Сидя в авто, я в окно видела, как забирают помятую белоснежную Ауди. Всю дорогу мы ехали молча. Я, наблюдая, как мелькают растущие вдоль трассы деревья, потихоньку осознавала, насколько близко мы были к смерти. Её ледяное дыхание коснулось наших сердец, но Ангел Хранитель в последнюю секунду закрыл нас крылом. Даня, сидевший рядом, тоже не произносил ни звука. Его скулы играли, кулаки сжаты. Злится. Винит себя. Но он был сильно пьян и не мог в полной мере понять всю фатальность ситуации. Я уже успокоилась, потому начинала злиться за его глупую попытку выпендриваться передо мной. Но единственное, о чем я не ни капельки не жалела — это поцелуй.
Это был не просто порыв, это были настоящие чувства, вырвавшиеся на свободу впервые с тех пор, как их сдерживали. Приехав домой, я ушла в свою комнату, он остался на первом этаже. Я прикрыла дверь и села на кровать, скрестив ноги. Голову разрывали ужасные мысли. А если бы он погиб? Что было бы тогда со мной? Мои раздумья прервали усталые шаги. Я обернулась и увидела Даню. Он вошел в комнату тихо, незаметно. Парень подошел ко мне, сел рядом и нежно обнял за талию.
— Что? — тихо спросила я.
— Ты нужна мне, — его холодный нос уткнулся в мою шею.
Вот так? Он говорит мне это сейчас вот так просто?