Глава 9
Подписывайтесь на мой телеграмм канал:
https://t.me/yuliiaterry
ЛИЛИАН
Тебе повезло, у тебя есть выбор, — спокойно произнёс Киллиан, глядя на меня так, будто я уже не человек.
— Первый вариант — ты продаёшь своё тело на укционе. Второй — я отправляю тебя в бордель. Третий — пуля в лоб, — он так говорит, словно наслаждаясь каждой своей репликой. — Выбирай!
— Нет... нет... нет... пожалуйста... — голос мой дрожал, а по щекам уже катились снова горячие слёзы. — Прошу тебя Киллиан...
Это не может быть правдой. Это сон. Просто кошмар. Почему? За что?.. Я ведь ничего такого не сделала...
Моя голова гудела от ужаса, мысли скакали одна за другой, не давая сосредоточиться.
— Киллиан... пожалуйста... отпусти меня... Я никому ничего не скажу. Обещаю. Клянусь... — я почти захлёбывалась рыданиями, моля его, как последнюю надежду.
Он рассмеялся.
— Ты смешная. Ты до сих пор не поняла, в какое дерьмо попала? — в его голосе сквозило презрение — Сука, Лилиан я же просил тебя не совать свой маленький нос туда, куда не надо! Но тебе, блядь, всё интересно, да?
Он резко приблизился, и я отпрянула.
— У тебя есть время до вечера. Подумай хорошенько, — прорычал он, разворачиваясь.
— Киллиан, пожалуйста… — я всё ещё пыталась, в надежде, что он меня услышит, поймёт… и отпустит.
— Тебе повезло, что я не убил тебя сразу и вытащил с того подвала.
Но, блядь, Лилиан, я должен был тебя убить! Ты это понимаешь?!
И это не значит, что я не сделаю этого сейчас.
Перестань ныть — этим мы не решим проблему — он говорил резко, грубо, с жёсткостью, которая пробирает до костей.
Я начала понимать — он не шутит.
Это не игра.
И от этого мне стало по-настоящему страшно.
Но я не могла сдержать слёз.
— Мне очень нужно в туалет… Можешь меня отвязать, пожалуйста? — тихо, почти шёпотом, прошу я, срываясь на мольбу.
— Я отвяжу. И можешь принять душ. И даже переодеться.
Но я говорю один раз — больше повторять не буду, — рычит он, немного задумавшись, но в голосе сталь.
— Если ты попробуешь сбежать… или сделаешь какую-то херню — я не дам тебе выбора.
Только пуля в лоб.
Ты поняла? Не подставляй меня, Лилиан! — голос его снова обостряется, звучит, как удар.
— Да… — почти шёпотом отвечаю я, не в силах ни спорить, ни смотреть ему в глаза.
Он подошёл ко мне, и быстрыми движениями отвязал мне руки от кровати, он был так близко, казалось я слышу его сердце. На не сколько секунд он задержал свои чёрные как смерть глаза на моих. Мне в миг захотелось провалится, я все еще не верила что это не сон.
Мои руки наконец то стали свободны, на запястьях осталось следы полосок от верёвок.
— Ванна за этой дверью, — он показал на дверь в углу. — В шкафу возьмёшь чистую одежду. Потом приходи на кухню, — и вышел через дверь, на противоположной стороне комнаты.
Я встала с кровати и сразу побежала к окну. Конечно, я не глупая и прекрасно понимала, что вряд ли смогу сразу сбежать. Но мне нужно было хотя бы увидеть, где я нахожусь и что это за дом. Вокруг — тишина, за окном зелень и высокий забор. Всё выглядело слишком закрытым.
— Лилиан, ты куда-то собралась? — раздался резкий голос за спиной.
Он вернулся слишком быстро — я даже не успела всё толком рассмотреть.
— Нет, нет... Я только хотела посмотреть, где я нахожусь, — сказала немного опустив глаза.
— Помни, я не буду повторять по два раза, — отрезал он и снова вышел, громко захлопнув за собой дверь.
Я всё ещё стояла возле окна, но увиденное меня совсем не обрадовало. Перед домом — огромные ворота с колючей проволокой, а за ними густой лес. Дикий, плотный, тёмный. Мне стало ясно, что мы где-то в глуши, вдалеке от людей. И сбежать отсюда — значит погибнуть, быть съеденной дикими животными или умереть от холода. Это не лучший вариант. Я ещё немного осмотрелась и заметила несколько камер видеонаблюдения — они были почти незаметны, но чётко направлены на каждый угол двора. Это не просто дом — это тюрьма, из которой не выбраться. Но… возможно, лучше быть здесь, чем в борделе. Я должна что-то придумать, должна как-то убедить его оставить меня здесь. У меня нет другого выбора. Я не выживу в борделе. Не выживу у какого-нибудь извращенца. Он ведь уже дважды спас меня. Это значит, что, может быть, не такой он уж и плохой. Просто иногда жестокий. Но не равнодушный. Господи, как я хотела его увидеть… но не таким образом. Не в таком контексте. Неужели мы не могли встретиться как обычные люди? Почему всё должно было произойти именно так?..
Ещё постояв несколько минут, я всё-таки пошла в ванную. Приняв душ, немного успокоилась. Обратила внимание, что здесь было много разных средств для мытья — гели, шампуни, даже женские. И всё новое, нераспечатанное. Может, всё-таки он не собирается сразу меня отдавать… и я смогу ещё пожить какое-то время. Я расчёсываю ещё влажные волосы, оборачиваюсь полотенцем и выхожу из ванной. Перед кроватью стоит шкаф. Я открываю дверцу и вижу несколько новых шорт, лосин и пару футболок, худи. Внутри аккуратно разложены комплекты хлопкового нижнего белья, несколько пар кроссовок и домашние тапочки. Одежды немного, и всё выглядит так, будто куплено на обычном дешёвом рынке. Значит, я зря надеялась… но я ещё поборюсь. За то, чтобы выжить. Я не хочу умирать.
Одев шорты и футболку, я выхожу из комнаты. Я не знаю, куда идти, поэтому иду наугад. Пройдя немного по коридору, впереди замечаю большую гостинную, по дому доносится запах еды. Чёрт… я два дня почти ничего не ела. Желудок тут же напомнил о себе громким урчанием. Я подхожу ближе к залу, вижу дверь и слышу какой-то шорох — значит, он там. Сделав ещё несколько шагов, захожу на кухню. Он стоит у плиты и готовит еду.
— Ты привела себя в порядок? — спросил он спокойным голосом.
— Да, спасибо за новую одежду и обувь, — ответила я тихо.
Он только кивнул, ничего не сказал.
— Садись, будем кушать, — он указал на стол.
Я села на самый край, стараясь не смотреть ему в глаза, и начала осторожно осматриваться. Кухня оказалась просторной, даже уютной. Всё выполнено со вкусом, в светлых тонах, но посуды немного — всё выглядело минималистично. Наверное, он живёт здесь один. Мне очень хотелось спросить… но я боялась, что он не захочет отвечать, а вдруг ещё и разозлится.
Он молча взял тарелки и начал накладывать еду — это была паста с морепродуктами и салат. Мой желудок снова громко напомнил о себе, и я уже была готова съесть целого слона. Когда он поставил тарелку передо мной и подал приборы, я не стала ждать — сразу набросилась как дикий зверь.
"А может, этой вилкой ему выколоть глаза и сбежать?" — пронеслось в голове.
— Ты хочешь есть руками? — с усмешкой произнёс он и посмотрел на меня своими тёмно-коричневыми глазами, от которых по телу пробежала дрожь.
Господи, что это за человек? Он как будто читает мои мысли… Он точно дьявол. Куда я попала?.. Но даже если так — это лучше, чем умереть сразу. И, несмотря ни на что, я всё ещё помню, как он спас меня уже дважды.
— Я не понимаю, о чём ты, — конечно, я всё прекрасно понимала, но виду не подала.
Значит, план с вилкой не сработает.
Он тоже сел напротив и начал есть, иногда бросая на меня взгляды, от которых моё сердце начинало биться как-то не совсем спокойно. Да и как я могла быть спокойной, если у меня всего три варианта? Но в глубине души я уже знала, какой из них выберу. Это было рискованно, возможно, даже безумно необдуманно, но у меня нет другого выбора. Только один путь.
Мы ели молча. Лишь изредка я ловила его взгляд на себе. Его тёмные глаза скользили по моему лицу,что-то выискивали, изучали, проверяли.
После того как мы закончили, он встал, собрал тарелки и забросил их в посудомоечную машину. Я всё ещё сидела, не зная, что делать дальше, куда идти. Воздух между нами был тяжёлый, как перед грозой.
— Спасибо за обед. Было очень вкусно, — не сдержав лёгкой улыбки, сказала я. Блюда действительно были приготовлены с душой.
Он снова только кивнул.
— Ты уже выбрала, на каком из трёх предложений остановишься? Если тебе трудно, могу дать совет, — спокойно произнёс он, даже не оборачиваясь.
— И что ты посоветуешь? — с удивлением спросила я, не ожидая, что он вообще предложит помощь.
— Выбирай аукцион. Есть шанс попасть к нормальному мущине. Глядишь, станешь его любимицей, а то и женой… если будешь хорошей девочкой, — усмехнулся он.
— Спасибо за совет, но это не мой вариант, — сказала я, тоже слегка улыбнувшись, хоть внутри всё сжималось.
— Да??? Хм, интересно! То есть, по-твоему, бордель с десятью мудаками в день — это лучший вариант? — с явным удивлением спросил он, и в его голосе прозвучал тот самый сарказм, которым он напоминал о той ночи в клубе. — Кажется, ты была против даже двоих!
Я промолчала несколько минут. Его взгляд стал тяжёлым, пронзительным, он снова пытался читать мои мысли. Он смотрел прямо, не мигая, видел меня насквозь. Мне было страшно, но я старалась сдерживать эмоции. Я не могла позволить себе слабость. Не сейчас. Не перед ним.
— Нет, не лучше. Я выбираю пулю в лоб. Лучше умереть сразу, чем согласиться на то, что ты предлагаешь. У меня будет только одна просьба — позвонить родителям, чтобы попрощаться. Я ничего им не скажу… просто хочу услышать их голос, — сказала я как можно спокойнее.
Но слёзы вновь подступили к глазам. Я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь, и изо всех сил старалась сдержаться — я уже знала, как он не выносит плачущих женщин.
Он ничего не ответил, только снова посмотрел на меня, развернулся и вышел с кухни.
И что мне теперь делать? Может, он пошёл за пистолетом… или за телефоном… или сразу за тем и другим.
Я всё ещё сидела за столом, боялась даже пошевелиться.
Прошло несколько минут, и я услышала шаги за спиной — он вернулся.
В его руках был пистолет.
Чёрт. Нет. Кажется, я перегнула.
Что теперь? Я смотрю на него, он — на меня.
Неужели он и правда это сделает?
Тогда зачем он меня спасал?.. Чтобы потом просто отдать в бордель или продать на аукцион?.. Ему что так нужны деньги? Он не выглядит бедным.
Слёзы снова выступают на глазах, но я изо всех сил стараюсь держаться.
Он подходит вплотную. Я чувствую, как ствол пистолета касается моей головы.
— Ты… ты не дашь мне позвонить родителям?.. — шепчу сквозь слёзы.
Они уже катятся по щекам, мне не сдержаться.
И ведь этого человека я так хотела все эти дни.
Вот оно — моё желание почти сбылось.
Он передо мной во всей своей красе.
И сейчас убьёт меня.
И врядли даже вспомнит что я была.
Он такой же, как те люди из леса… Холодный, жестокий. А я — просто тело для него.
— Киллиан, пожалуйста… — снова шепчу я, боясь даже пошевелиться, чтобы посмотреть на него.
Он прижимает пистолет к моей голове. Сталь холодная, как лёд. Его дыхание ровное, будто он делает это не в первый раз. Я чувствую, как всё тело стынет.
— Придурок, сколько ещё будешь ждать?! Стреляй, мать твою! Освободи меня от этого! — кричу я, поворачиваясь к нему. Хочу видеть его лицо. Его глаза. Последний раз.
И вдруг —
ГРОХОТ.
Оглушительный, разрывающий уши.
Их мгновенно закладывает. Воздух дрогнул. Сердце остановилось. Я зажмурилась.
Но ничего не произошло.
Ни боли. Ни темноты. Я жива.
Я медленно открываю глаза. Он стоит передо мной, пистолет всё ещё в руке. Лицо спокойное.
— Лилиан, может, теперь ты поймёшь, что это не игра,и научишься не лезть, куда тебя не просят.— говорит он ровно. — Пистолет был без пули. Но звук настоящий.
Помни, в следующий раз он будет заряжен.
Я хватаюсь руками за лицо, срываюсь на смех. Это уже не просто защитная реакция — это настоящая истерика, граничащая с безумием.
— Это вряд ли. Никто не сможет меня перевоспитать, даже ты, размахивая своим грёбаным пистолетом! — говорю сквозь смех, чувствуя, как внутри всё пылает — страх, отчаяние, злость. И вдруг понимаю: мне становится легче. Словно я снова что-то контролирую.
Он не двигается. Его дыхание ровное, но тяжёлое. Я поднимаю взгляд — его глаза цвета вороньего крыла смотрят прямо в мои. Глубокие, тёмные, читающие мысли.
— Прекрати себя так вести, — наконец бросает он. Его голос звучит жёстко.
Я только смеюсь в ответ. Ничего не могу с собой поделать.
Он резко подходит ближе, и его ладонь грубо хватает моё лицо. Я вздрагиваю, не зная, что будет дальше. Сердце бьётся где-то в горле. Но он не делает ничего. Просто держит. Сильно. Словно пытается удержать не только меня — но и самого себя.
— Сука, успокойся! Ты не представляешь, как сильно всё это осложнило мою жизнь, — шепчет он глухо, глядя мне прямо в глаза.
Я молчу. Его слова проникают в меня, словно ледяная вода. Резко, до дрожи. Это отрезвляет. Возвращает в реальность.
— Я должен тебя убить. Это было бы проще… — он замолкает, не договорив.
Между нами повисает тяжёлая пауза. Мы смотрим друг на друга. И впервые — впервые за всё это время — я вижу в его глазах не только холод. В его взгляде мелькает что-то другое. Что-то похожее на боль.
— Спасибо… что я ещё жива, — говорю ему уже без смеха, и чувсвую как мой голос дрожит, но я стараюсь говорить чётко.
Он ничего на это не отвечает. Лицо снова становится холодным, он вернул себе броню. Убирает руку с моего подбородка, и уже собирается уходить, но вдруг останавливается, поворачивает голову через плечо:
— Иди в комнату, отдыхай. Я позову тебя на ужин.
Уходит, оставляя за собой чувство… странной пустоты.
Я не слышала, чтобы он покидал дом, скорее всего, он просто остался внутри дома. Медленно встаю из-за стола и возвращаюсь в ту комнату, из которой пришла. Но что это было? И что это всё значит? Что если он всё же передумает... Моё сердце сжимаеться так сильно, что мне показалось — ещё немного, и я просто не выдержу. В животе всё перевернулось, меня начинает тошнить, еда вот-вот поднимется обратно.Я легла на кровать, свернулась на бок — и стало немного легче. Не знаю сколько так пролежала часов, пока слёзы снова не накрыли меня. Я плакала. Беззвучно, выжимая из себя остатки сил. Пока не уснула.
Проснувшись, за окном уже была кромешная тьма. Не зналю, заходил он в комнату или нет, всё выглядело так же. Решила выйти — просто проверить, есть ли он на кухне. Если нет — вернусь обратно. Но стоило приоткрыть дверь, как в нос ударил тёплый, насыщенный аромат еды. Значит, он там. Не раздумывая больше, я ускорила шаги и пошла к нему.
— Выспалась? — с ухмылкой спросил он.
Я кивнула в ответ. У меня не было сил произнести ни слова. Да и что вообще можно ответить человеку, который сначала спас тебя дважды, а потом хотел убить? Ещё три дня назад я бы всё отдала за этого мужчину. Все мои фантазии, мои мысли, мои ночи — были только о нём, с того самого момента, как он появился в моей жизни. А сегодня... сегодня моё единственное желание — это выжить. Больше никаких мечтаний, никаких фантазий. Только страх и реальность.
Я села за стол, на то же место, где сидела днём. Он тут же поставил передо мной тарелку с огромным стейком, рисом и салатом из свежих овощей. Затем достал два больших бокала. Это немного насторожило. Хм... он решил меня напоить?..
— Что будешь пить? — спросил он, глядя прямо в глаза.
— Это… чтобы меня было легче убить? — не смогла удержаться и сказала с лёгкой, натянутой ухмылкой.
Он мгновенно изменился в лице.
— Лилиан я предупреждаю, что не повторяю дважды свои вопросы, — сказал он уже более холодным, недовольным тоном.
— Тогда вино. Или лучше шампанское. У нас, я так понимаю, может быть прощальная вечеринка. Или, может, ты мне сделаешь коктейль, как в том клубе? — говорю это уже с лёгким смешком,с иронией. Потому что мне действительно уже всё равно. Когда не знаешь, сколько тебе осталось, и всё зависит только от одного человека — можно позволить себе говорить, что угодно. Или просто делать вид, что ты не боишься. Хотя внутри — всё дрожит.
— Выбирай, от чего завтра у тебя не будет болеть голова, — спокойно сказал он, даже не поднимая взгляда.
Так вот оно что… Он даёт мне время до завтра. Это уже прогресс. Значит, у меня есть ещё одна ночь. Ещё несколько часов. Но что я могу сделать за это время? Убить его? Сбежать? Как? Куда?
— Лилиан, мне снова не нравятся твои мысли, — произнёс он тихо, словно в воздух, не смотря на меня.
Блядь, это невыносимо. Как?? Как он это делает? Он что, правда читает мои мысли? Это уже пугает по-настоящему. Мои щёки вспыхнули, предательски выдав смущение. Мне становилось всё труднее сдерживать эмоции, особенно когда такое происходит уже третий раз за день.
Я молча встала со стула и подошла к барной стойке. Мой взгляд пробежался по множеству бутылок. И всё же я выбрала вино. Просто, спокойно, без лишних слов.
Мясо было очень вкусное, как и все остальное, я снова ела очень жадно, все же два дня голодовки и жутких нервов дали о себе знать. Вино меня расслабило, и мне очень хотелось задать ему вопросы, но я не знала как. И он снова сидел меня сканировал. И от этого мурашки шли по моей спине, по моей коже. Он пил виски, кушал, и не сводил с меня глаз. Иногда мне даже хотелось провалится, черт он такой красивый, такой сексуальный.
Наверное это уже думаю не я, а выпитые пару бокалов.Но почему он не нормальный человек, и мы не встретились при других обстоятельствах.
— Ты можешь задать три вопроса, — неожиданно слышу его голос.
— А почему только три? — удивлённо спрашиваю.
— Это был первый вопрос. Осталось два, — с ухмылкой отвечает мне.
Он ещё и играет со мной. Конечно, у меня был один главный вопрос — и я решила задать его сразу.
— Ты ещё хочешь меня убить? — спросила как можно спокойнее, стараясь не показать страха.
— Я ещё не решил, — ответил улыбаясь.
Как это — не решил?.. Что это вообще значит?.. Я не понимаю. Сердце глухо застучало, в груди начало сжиматься.
— Это всё? Это не ответ! Ты сказал, что ответишь на вопросы, но это всего лишь фраза. Она ничего не объясняет. Я хочу знать, сколько мне осталось жить! — уже не смогла сдерживаться и сорвалась.
— У меня нет ответа на этот вопрос. Давай следующий, последний, — произнёс он спокойно, с той самой ехидной полуулыбкой.
Я глубоко вдохнула. Мне казалось, он только что отмерил мою жизнь по сантиметру.
— Я могу позвонить родителям?.. Я звонила им каждые три–четыре дня. Они начнут волноваться. Мне нужно с ними поговорить, — сказала, вцепившись в этот шанс, с надеждой в голосе.
Он не ответил сразу. Просто пристально смотрит, попивая виски. Спокойный, уравновешенный… И именно это пугало больше всего. Таким, как он, убивать — всё равно. Как прихлопнуть комара. Я не видела его в том аду, что творился в подвале, но если он оказался там — значит, он не случайный человек. А увиденное в клубе только подтверждало: он один из них.
— В ближайшие дни ты позвонишь родителям, если будешь вести себя хорошо, — наконец сказал он с всё той же безмятежной улыбкой.
— А что я должна делать?.. Как мне вести себя «хорошо»?.. — осторожно спрашиваю, не совсем понимая, что он имеет в виду. В голове сразу закружились тревожные мысли. О нет… он хочет, чтобы я его ублажала? Чтобы переспала с ним?.. Так я… не откажусь? Или откажусь? О, Боги, я уже ничего не понимаю. Я так хотела его с той самой первой встречи… но сейчас… сейчас всё по-другому.
— Трахать тебя я не собираюсь, — отвечает он с ехидной улыбкой. — Ну, по крайней мере, до тех пор, пока ты сама не попросишь.
Он снова прочитал мои мысли. Снова. Это начинает пугать. Или… возбуждать?
— Можешь готовить еду, убираться по дому… ну а там, может, ещё что-нибудь придумаю, — добавил он как бы между делом, даже не глядя на меня.
— Я... Я не буду просить никогда! Я даже не думала об этом!.. Не дождёшься придурок! — выпалила я, чувствуя, как лицо моментально заливает жаром.
Он встал из-за стола, спокойно убирая посуду. А потом, неожиданно, подошёл ко мне вплотную, наклонился к самому уху и прошептал низким, хриплым, обжигающе-сексуальным голосом:
— Не ври мне, Лилиан. Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, ещё с той самой ночи в клубе. Но пока ты это не признаешь… пока не начнёшь умолять — этого не будет.
Он отстранился, не дав мне ни секунды на ответ, и вернулся к столу, будто ничего не сказал.
А я... я почувствовала, как моё лицо заливает кровью. Грудь сжалась, сердце стучало в горле. Всё тело покрылось мурашками. Внизу живота огромный жар. Господи… он дьявол. Но этот дьявол знает меня слишком хорошо…
И главное — откуда он это знает? Ведь я действительно его хотела… и, что таить, — хочу до сих пор. Даже несмотря на весь этот абсурд, на весь ужас, что я пережила за последние дни. Это пугает. Это сводит с ума. Кажется, это был первый раз в жизни, когда я настолько сильно желала мужчину. Не по логике, не из влюблённости, а… почти животно, необъяснимо.
Он убрал тарелки в посудомоечную, вытер руки полотенцем и снова повернулся ко мне. Его взгляд стал спокойным, почти равнодушным, но от этого мне стало ещё тревожнее. Потому что я чувствовала: под этой маской — вулкан.
— Пойдём, я покажу тебе дом, — сказал он спокойно.
Я молча кивнула и встала со стула. В горле пересохло, сердце колотилось где-то в груди, а руки дрожали от напряжения. Не знаю, чего я боялась больше — его близости… или своей собственной реакции на неё.