Глава 4
Николетта
Байрон, как бы я хотела, чтобы ты прочитал эти корявые строчки...
Знаешь, когда-то я думала, что мы поженимся. Я рожу тебе мальчика или девочку. Знаешь, я даже представляла нас вместе через год, два, три. Я хотела видеть тебя всегда: каждое утро, день и вечер.
Помнишь, как мы держались за руки? Ощущал ли ты то, что чувствовала я, находясь рядом с тобой?..
В глазах скопились горькие слезы. Я спрятала блокнот в то же место, запихнув его в самую глубь. Папа был дома. Мама тоже. Они сегодня меня удивили — пол дня уже прошло, а они еще не выпивали. Но впереди-то еще целый вечер...
Шел второй месяц лета, жаркий июль. Все мои одноклассники наверняка готовятся к новому этапу в своей жизни, как и я, впрочем.
Начало академического года начинается в сентябре, и я даже немного волнуюсь.
После учебы я работала в баре. Ведь деньги сейчас всем нужны, не так ли? Но, к сожалению, там я продержалась не так долго, как изначально планировала. Неделю назад я уволилась, а причина Вильям — именно он управлял баром.
Сорокалетний мужчина, не раздумывая, принял меня и обучал как стажера. С ним я быстро наловчилась и через несколько недель начала готовить коктейли для клиентов, стоя за барной стойкой.
Хороших друзей у меня никогда не было, но как же я была удивлена, когда Вильям быстро стал им — моим другом. Мы часто созванивались, переписывались в «Фейсбуке», шутили друг над другом. Каждый мой рабочий день не проходил без Вильяма Томаса, и я доверилась ему, как другу.
Вильям был статным мужчиной, с щетиной, которая делала его еще более брутальным. Он никогда не обходился без строго синего костюма, предпочитая быть на работе всегда в нем. В баре я не видела ни одной девушки, которая бы не взглянула на него с искрой в глазах, правда. Но что странно, он не обращал на них внимания, и, как мне казалось, оно было направлено лишь на меня. Не помню ни дня без его улыбки, неловкого подкола и случайного прикосновения.
Кажется, что все стало налаживаться, все нормализовалось. Мне больше не приходилось слушать скандалы родителей, упреки отца, просто не бояться существовать. Но как это всегда бывает, в один прекрасный день все покатилось к чертям собачим.
Сначала мой друг хорошо ко мне относился, как и ко всем ребятам, работающим с нами в одной дружной команде. А немного позже я стала замечать особенное к себе отношение. Нечаянные прикосновения упорно игнорировала, мысленно себе говоря, что это, черт возьми, нормально. Мы друзья, хорошие приятели, ради всего святого, коллеги. Но когда он невзначай шлепнул меня по ягодицам... Впрочем, именно в тот переломный момент я начала серьезно задумываться или анализировать его поведение. К сожалению, а может, и к счастью, мои догадки в один день оправдались.
~~~
Сегодня весьма загруженный день, но меня это никак не смущает. Лучше быть тут, среди невменяемых людей, чем торчать дома без дела, выслушивая бессмысленные крики отца и матери.
На мне классическая белая рубашка и короткая черная юбка, едва скрывающая мой зад. Кажусь малолетней школьницей, хотя так оно и есть на самом деле. Это ведь форма бармена, будь она проклята тысячу раз.
— Будьте добры, «Маргариту», пожалуйста. — Мужчина лет пятидесяти вальяжно подпирает свой подбородок рукой, не отрывая от меня томных глаз.
Я с самой милой улыбкой на лице киваю ему и, отвернувшись, чтобы взять текилу, потому что в состав этого коктейля входит именно она, морщусь, кусая нижнюю губу.
Еще один старый пень...
Уверена, у него наверняка две взрослые дочурки моего возраста и один маленький сыночек, которого до сих пор кормит грудью его жена.
Протянув готовый коктейль, не забываю надеть на горлышко кусочек лайма.
— Я вам неимоверно благодарен, мисс.
Снова приходится нацепить на себя глупую улыбку. Вежливость — это именно то, что должно присутствовать в каждом заведении, и я должна соответствовать.
Позади меня встает мощная и достаточно высокая фигура. Тяжелая рука опускается на мое плечо, и я от неожиданности вздрагиваю.
Что за черт?
— Здравствуй, приятель Энтони. Как поживаешь?
Не могу не узнать этот голос. Он принадлежит Вильяму. Медленно поворачиваю голову к нему и тут же встречаюсь с его взбешенными глазами. Ладонь сжимает мое плечо, а горячее дыхание обжигает щеку.
— Все просто потрясающе. Сам как? — Энтони разрешает себе отпить глоток «Маргариты». Его равнодушные глаза вновь бесстыдно возвращаются к моей груди. И, конечно, внимательный Вильям не может этого не заметить, как и я, безусловно.
— Не могу сказать того же, — со сталью в голосе отвечает мой друг. Затем делает то, что ставит крест на нашем будущем общении и дружбе.
Я и моргнуть не успеваю, как та самая горячая рука, которая секунду назад держала мое плечо, ложится на мое бедро, еще крепче его сжимая. Собственнически, грубо и слишком мерзко. Вильям смачно целует меня в щеку, мокрый след остается на розовой от смущения и стыда коже. С силой отталкиваю этого урода, шепча в его адрес проклятия. Энтони с диким интересом за ними наблюдает, а мерзкая улыбка все так же не покидает его морщинистое лицо.
— Никогда больше ко мне не подходи, предатель!
~~~
Теперь я отсиживаюсь дома. Отцу и матери ничего не сказала — решила, что про этот кошмар никто и никогда не узнает, кроме меня.
Дни идут, и я постепенно начинаю осознавать, что в ближайшее время отец начнет требовать деньги.
— Ника, прошу тебя, открой эту дверь, — ласково попросит меня отец. Я насторожилась.
— Николетта, ты меня слышишь? Если сейчас же ты не откроешь дверь, я её выбью, поняла меня?!
Но я продолжаю упорно молчать, сжав рот двумя руками.
— Еще раз я увижу тебя с тем щенком — убью. А ты знаешь, моя дорогая доча, что твой папочка слов на ветер не бросает.
Забавно, но про этого странного парня я забыла еще в ту секунду, как только от него сбежала.
Немного помолчав, он вдруг снова подал голос:
— Мне нужно двадцать долларов.
Поднявшись с кровати, я все-таки открываю дверь. Напротив меня стоял старый мужчина с глубокими морщинами и сединой. Он был трезв, только поэтому я решила открыть дверь — в любой другой день я бы так не поступила.
— У меня пока нет денег, отец. Подожди немного.
Он недоверчиво на меня косится, наверняка не верит моим словам.
— Смотри мне...
Он пошел на кухню к матери. А я, закрыв дверь, медленно сползла по ней, судорожно думая от том, где же мне взять деньги.