Глава 3
Николетта
Разглядываю стены, покрытые какой-то странной краской — я их досконально изучила, каждый сантиметр. А это потому, что делать мне больше нечего. Вот правда, я чувствую себя настолько ничтожно, насколько это вообще возможно.
Отец, хлопнув дверью, покинул дом после очередной ссоры с Лили. А эти ссоры были такими глупыми, вы бы знали. Но я благодарю Бога за то, что он не позволил Итану избить маму до смерти.
Боже, спасибо тебе.
В ду́ше я провожу минут двадцать, на душе становится легче, будто вода очищает не только мою кожу, но и душу. А когда выхожу, случайно наступаю на стекло, непонятно откуда там взявшиеся. Оно впилось мне в ступню, вызвав в этом месте нестерпимую боль. Я не вскрикнула, даже не пискнула, лишь криво улыбнулась. Молча вытащила стекло и выбросила его в мусорное ведро. Затем в зеркале стала разглядывать свои изуродованные плечи.
Отвратительно.
Физическая боль перекрывала моральную. Да, это ужасно, и мне невероятно жаль тех людей, которые добровольно причиняют себе боль.
Я иду в спальню к Лили. Она, уткнувшись носом в мокрую подушку, сладко сопела. Ее белокурые локоны были растрепанны и закрывали половину лица.
Ненавижу мать в пьяном состоянии, но когда она прежняя, свежая и улыбчивая, любящая, тогда я люблю ее и узнаю. Узнаю ту, которая когда-то имела возможность быть счастливой и беззаботной.
— Мам, я люблю тебя, — шепчу я, смахивая с щеки горячую слезинку.
Она пробормотала что-то невнятное, перевернувшись на другой бок.
Мне необходим был свежий воздух, поэтому я мгновенно покидаю дом, пожелав матери приятных снов.
Когда я шагаю по парку, то замечаю счастливую семью: мама, папа и дочка. Девочка лет пяти уплетала за обе щеки сладкую вату, которую наверняка купили ей родители. Она смеялась, смотря в глаза отцу. Тот нежно погладил её по макушке, что-то ей говоря с широкой улыбкой на лице. Мне захотелось оказаться на ее месте, почувствовать то, что чувствует она в этот прекрасный момент...
Я намерено отворачиваюсь и больно себя щипаю.
И не мечтай, Ника, и не мечтай...
В кармане куртки я нащупываю препараты от повышенной тревожности, которые ношу с собой везде и всегда. Проглотив одну таблетку, я вдруг вздрагиваю от неожиданности, а белая баночка выпадает из рук. Отец тоже заметил меня. И что-то мне подсказывает, что сейчас начнется настоящее шоу.
Молодой человек с янтарными глазами, наглой улыбочкой и шоколадными волосами спокойно сидел лавочке, и, судя по всему, он даже не подозревал, что через несколько минут к нему подойдет незнакомка, которая испуганно и на одном дыхании пробормочет:
— Пожалуйста, позволь мне уйти отсюда вместе с тобой. Мне очень страшно.
~~~
Сидим на обшарпанной лавке. Молча. Мне страшно с ним заговорить, потому что только сейчас я стала осознавать, что натворила.
Один вопрос: Зачем? Неужели я не могла просто уйти? Или же мне просто показалось, что незнакомец умеет летать и утащит меня туда, где покажет небесный рай? Зачем мне мозги, если я все равно не умею ими думать?
Незнакомец нервно постукивает по дереву, пялясь в одну точку.
— Прости, — жалко выдавливаю я после трехминутной тишины. — Просто... знаешь, я была напугана, а тут вдруг появился ты...
— ...и что я? — перебивает меня странный молодой парень.
А что ты? Ты помог мне не почувствовать себя беззащитной.
— Слушай, все так глупо, — шепчу я, вздыхая. — Забудь. Да, забудь.
Незнакомец непонимающе на меня смотрит, и я смущаюсь этого весьма настойчивого взгляда, поэтому трусливо отворачиваюсь.
— Без проблем. Но кто этот человек? Твой отец, не так ли? — спрашивает он.
Он тиран, а не мой отец.
— Забудь. Это тебя, знаешь ли, вообще никак не касается.
— Кажется, ты права, — согласно кивает парень.
Я поднимаюсь с лавочки, чтобы уйти.
— Ты просто уйдешь? — недоумевает он.
Эм, да.
— А что я должна сделать? А, да, точно, забыла, — бью себя по лбу. — Спасибо за помощь. Благородна тебе, правда.
Незнакомец хочет сказать что-то еще, но я не дожидаюсь его, а просто ухожу.