Вкус Твоего Голоса

Был полдень, время близилось к обеду. Из столовой доходил приятный аромат еды. Постояльцы и санитары собрались в общем зале, занимаясь своими обыденными делами, коротая время. Чиэра сегодня дежурная, беседовала с коллегой, прислонившись к стене. Франческо невозмутимо читал эротический журнал, почесывая заросшую щетину на втором подбородке. Никола и Луиджи о чем-то спорили. Впрочем, скорее, Никола пытался доказать что-то тому, которому совершенно наплевать на дела житейские. Не то, чтобы Луиджи думал о высоком, скорее, он не способен думать даже о житейском.
Старушка Хату снова упала, Лука поспешил ей помочь и провожал до ее комнаты.
В этот момент главные двери отворились, солнечный свет залил коридор и в дверях появились нечеткие образы людей. В зале вдруг затихло, силуэты приковали к себе внимание всех находившихся здесь людей. Когда они приблизились, то удивлению не было предела; впереди всех шел доктор Харт Панц, его руки были сложены в замок за спиной, а разящие, хищные глаза смотрели на всех, словно на сброд попрошаек в канаве. Санитары доктора Мартино, что до этого бездельничали, сейчас выпрямились и максимально демонстративно создавали эффект, будто заняты чем-то важным. Лука вдруг замер, не доведя старушку до комнаты, вместе со всеми глядя на Панца. И если бы только он был удивлен, но нет, другие санитары удивлены не меньше, ведь доктор впервые за многие годы лично зашел в это здание.
Сердце Чиэры забилось, а руки задрожали. Она стояла с открытым ртом, увидев того, кто шел позади доктора. Франческо же напрочь забыл про журнал и медленно встал со своего места. Позади шел Бенито. Вернее, его вели под руку два огромных санитара несмотря на то, что тот был закован в мягкие наручники.
Бенито был в грязных, порванных штанах и такой-же грязной рубашке, которые ему выдали в том корпусе. Здешние постояльцы, увидев это, были рады, что здесь им разрешают носить собственную одежду. Лицо Бенито опущено, глаз не видно за длинными волосами, заросшая борода касалась ключиц. Даже у тех, кому он не понравился, сейчас возникло чувство жалости и облегчения, что это случилось не с ними.
Его вели, униженного, разбитого, словно каторжника. Зачем его вообще привели сюда? Чиэра посмотрела на доктора Панца, на мгновенье их взгляды встретились и лишь этого хватило, чтобы женщина до жути испугалась. Похоже, она поняла, что делает доктор. Это демонстрация власти.
Вдруг из-за правого коридора вышел доктор Мартино, сходу вопрошая;
- А чего это тут так тихо посреди дня? – никто ему не ответил, в зале властвовала тишина. По направлению глаз людей, слева, Мартино увидел Панца и за ним Бенито, его тело вдруг ослабело, в горле появился комок, а руки задрожали, что чуть было не выронил папку с документами. Больше всего он сейчас боялся прилюдного унижения. Неужели его поймали? Но как?
Доктор Панц приблизился и сухим, царапающим душу тоном заговорил. Голос доктора был тихим, но его слышали абсолютно все.
- Сеньор Мартино, - приветствовал он, Мартино кивнул, ибо не мог вымолвить ни слова, - я возвращаю вам пациента Бенито Кавальканти, - санитары сняли с рук пациента мягкие наручники, - отмойте его, побрейте, накормите и верните одежду, - приказал доктор, развернулся и направился к выходу, здоровяки последовали за ним. Мгновенье доктор Мартино не знал, что делать и лишь бросил вслед вопрос;
- Но что насчет лечения?
Панц остановился, глянул из-за плеча и вымолвил.
- В чем смысл готовить блюдо с мясом, но самое вкусное в нем будет картошка? – Мартино ничего не понял и по-прежнему стоял обескураженный.
- Отправьте кого-нибудь ко мне, я передам его дело, - бросил Панц выходя из здания.

***

Лука принес коробку в комнату Бенито. Тот, после душа, по-прежнему сидел на одном месте, глядя в стену. Санитар прикрыл дверь, достал из коробки электронную машинку для бриться и приступил к работе.
- Неужели ты совсем ничего не понимаешь? – бубнил Лука, глядя на бедолагу. Он действительно не мог поверить, что с человеком можно сотворить подобное. А именно – сломать разум, отнять человечность. Чувства жалости и сострадания одолевали молодого Луку.
Борода комками пала под ноги и машинка поднялась к волосам, оголяя сухую, потрескавшуюся кожу Бенито. Машинка жужжала, скользя по его костлявым изгибам скул и вмятин на висках. Он выглядел намного лет старше своих лет; но больнее всего за то, что он выглядит как тот, чья душа мертва.
Лука смотрел в пустые глаза и пытался прочесть в них хоть толику здравомыслия, но все тщетно.
Когда он закончил, подмел в комнате, сложил машинку в коробку и достал оттуда несколько конвертов.
- Я принес письма, которые приходили на твое имя, - Бенито не реагировал. Лука смотрел на него и на глаза наворачивались слезы, - здесь собралось немало. Похоже, ты еще кому-то нужен. Разве не хочешь их прочесть? – в ответ тишина, - Я положу их здесь, на случай, если ты вдруг вспомнишь, как читать, - он сложил стопку писем в ящик у кровати, вышел и запер за собой, напоследок взглянув в комнату через окно. Сердце парня обливалось кровью, ведь он узрел трагичный конец обыкновенного, живого человека. Милосерднее было бы убить, чем сделать такое.

***

​Перед ним возвышалось логово дракона. На этот раз он набирался с силами куда меньше времени, чем в предыдущий. Все-таки опытнее. Вообще-то, не Лука должен был идти сейчас к Панцу за личным делом. Сперва это поручили Густаву, но тот сослался на плохое самочувствие и ушел со смены, потом обязанность переложили на Кастильо, но у того, видите-ли, колени больные и по лестнице он подниматься не сможет. Когда очередь дошла до Чиэры, та вся побледнела. Лука задал вопрос Мартино, «Почему-же вы сами не сходите?», на что тот надулся и отчитал Луку при всех. Тогда-же Чиэра просто переложила обязанность на Луку, поскольку, как старшая смены, имела право. «Мне не привыкать», думал он, на миг почувствовав себя героем среди слабаков.

Панц сидел за рабочим столом и активно перебирал документы. Старик выглядел максимально занятым, но в то же время не было впечатления, что ему это не нравится. Напротив, казалось, он получает удовольствие от процесса.
- Подойди, - приказал он, не отрываясь от бумаг. Лука подошел, сложив руки в замок, смиренно ожидая.
- Бенито сказал, что доверяет тебе, - Лука вдруг поднял взгляд, не поверив услышанному.
- Что это значит?
- Могу ли и я тебе доверять? – Панц даже не поднял глаз на парня.
- Вы смеетесь надо мной? Бенито не в состоянии даже подтереться без помощи! Не то, что двух слов связать!
- Правильно-правильно, - бубнил доктор, — значит он хорошо себя ведет.
- О чем вы вообще говорите? Он ведь обезумел, а вы вернули его доктору Мартино и снова поставили под удар! – Лука приблизился, положил кулаки на стол, Панц исподлобья глянул на руки парня и перевел на него взгляд, прервав работу.
- Да, он обезумел, но за эти три месяца, мне удалось уберечь Бенито от дальнейшей деградации. Кажется, даже получилось помочь прийти в себя. Я трудился над ним не покладая рук. Сейчас он безумен, но лишь для остальных.
- Но зачем? Для чего?
- Для Мартино, - глаза Луки распахнулись, рот открылся, но не издавал звуков, лишь скрипя выдохнул, - когда вернешься к Бенито, прошепчи ему, что я тебе все рассказал и он начнет с тобой говорить. Помогай ему во всем и береги, пока я не закончу.
- Закончите с чем?
- С этим, – доктор расставил руки, указывая на стопки документов и бумаг, - ты был прав, когда сказал, что, вернув Бенито, я поставил его под удар. Но из-за того, что за чушь и огромного списка диагнозов, которые Мартино присудил Бенито в его деле, он не скоро сможет выйти на свободу даже под моей опекой. Конечно, я мог бы официально оспорить диагнозы, которые он поставил парню, однако это будет долго, затруднительно и в итоге вряд ли избавит нас от него. Поэтому план был вернуть его в корпус подконтрольный Мартино.
Сейчас я готовлю подать жалобу в высшую инстанцию, в надежде инициировать расследование над Мартино. Проще избавится от самого доктора, понимаешь?
- Избавиться от доктора? – Лука будто не верил своим ушам. Но, с другой стороны, был рад услышать, что с Бенито все в порядке.