Вкус Твоего Голоса

Очнувшись, первое, что увидела Лили – это тускло освещаемая больничная палата.
Была уже поздняя ночь, рядом стояли койки с пациентами. Она не помнила, что произошло после того, как ударилась о воду. Чувство тревоги угнетало сердце, она не понимала радоваться тому, что выжила или огорчиться, что теперь придется жить с этим фактом. Но долго ли жить?

В палате было холодно, Лили не могла уснуть. Думала только о том, как ей стыдно за свой поступок. Как стыдно было появляться перед Марком в таком виде, как ужасно ей станет, если кто-то из коллег узнает, что она пыталась покончить с собой. «Ах, смотрите, самоубийца идет», будут говорить при виде неё. А если не будут говорить, то будут думать. Теперь её сочтут психически неуравновешенной к тому же. Лучше бы она погибла.
Лили вдруг услышала шорох в проходе и какую-то речь. Она приподнялась, убрала завесу; у дверей стоял какой-то пациент, из-за тусклого света было сложно разглядеть лица, в дверях стоял охранник, не желая его выпускать.

— Да мне всего лишь отлить надо, — умоляюще говорил парень.
— Мне все равно. Без разрешения главврача ты отсюда никуда не уйдешь, а ты ему знатно так насолил очередной раз сбежав отсюда.
— Хорошо, тогда я тебе в карман отолью, а потом ты позовешь главврача, он придет с чистыми карманами, в которые я тоже отолью, — угрожал он. Охранник встал, ощетинился, положил руки на связку с ключами и электрошокером, пациент понял намек и отошел.
— У тебя есть утка.
— Не буду я пользоваться этой херней! Она для недееспособных, понимаешь? — охранник благополучно игнорировал, будто ребёнка.
— Ну хорошо, только когда медсестра спросит почему тут вокруг мокро, я покажу на тебя, — закончил он, охранник молчал. Парень обернулся, увидел Лили, которая подглядывала через шторку, и на его лице появилась отчетливая улыбка. Теперь она узнала его, вспомнила, как он уговаривал её прыгнуть.
— Проснись и пой, милая-милая самоубийца, — парень подошел, Лили приподнялась и присела.
— Это ты меня спас? — робко спросила Лили, он выпучил глаза, улыбка растянулась до ушей, и он захохотал.
— Да закрой свою пасть! — крикнул кто-то из пациентов.
— Сам закро-ой! Или я задушу тебя подушкой, когда усне-ешь! — ответа не последовало. Молодой человек олицетворял собой точно сумасшедшего, а его южный акцент сильнее проявлялся, когда он злился и кричал, вытягивая некоторые слова. Лили подвинулась в его сторону и полушепотом снова задала тот же вопрос.
— Нет, это был не я, - ответил он, - тебя спасла экскурсионная лодка, их полно на той реке.
— Тогда почему ты со мной в палате?
— Меня она тоже спасла, — он посмотрел на нее сверху и снова улыбнулся, — вот же не везет, да? — его надменное выражение лица и самодовольная улыбка после сказанных слов пробудило внутри Лили какую-то незнакомую для нее злость. Ярость закипела в груди, и, сама того, не понимая она замахнулась рукой и дала ему пощечину.
— Козел! — Бенито ничего не успел понять, как последовал следующий удар, а потом еще. Она вдруг набросилась на него, повалила на землю щедро раздавая пощечины.
— Эй, убери руки от меня! — он встал, попытался оттолкнуть ее, но он понятия не имел, что являлся последней каплей для Лили, чей гнев и обида копились в ее сердце многие годы.
— Ублюдок, мразь, паскуда!
— Да что на тебя нашло? — Лили выпучила глаза, на них наливались слезы, а дрожь в губах выдавал неуправляемый гнев внутри.
— Что нашло? Спрашиваешь, что нашло?! Я чуть не погибла из-за тебя! — она снова накинулась, дергая его за одежду, царапая щеку, грудь и все места, до которых дотягивается. Бенито в ужасе попятился, бросил взгляд на охранника, который ехидно улыбался и не собирался двигаться с места.
— Ты что там встал, засранец? Помоги мне!
— Я? Помочь? А вдруг ты мне в карманы нассышь? — последний шанс на спасение посмеялся ему в лицо. Лили навалилась всем весом, не давая ему встать, начала бить и рвать одежду, Бенито пытался съежиться и спрятаться.
— Что здесь происходит? — послышался усталый, мужской голос, Бенито почувствовал во рту знакомый, кислый привкус. Поднял взгляд и увидел в дверях доктора, набухшие мешки под глазами выдавали его самоотрешённость, недостаток сна и сильную усталость, но его поблескивающие глаза и морщинки на уголках губ и глаз от привычной улыбки выдавали его миролюбие и доброту. Охранник был вынужден взять Лили подмышки и оттащить.
— О, здравствуйте доктор.
— Бенито Кавальканти, — протяжно выдохнул он.
— Давно не виделись, как поживаете? — Бенито встал, отряхиваясь.
— С каждым разом, как ты сюда попадаешь, что-то обязательно происходит. Почему ты не даешь нам спокойно жить и работать?
— Поверьте, у меня нет и не было никаких злых умыслов.
— Значит за тобой нужно присматривать. В прошлый раз из-за того, что ты соблазнил нашу медсестру, разошлись слухи среди пациентов и персонала. Бедная девочка не могла спокойно работать и уволилась, — тяжелое осуждение нависало в лице доктора над Бенито, — я приставил сюда охранника, который будет следить исключительно за тобой, пока мы не передадим тебя психотерапевту в другую клинику, — Бенито, словно школьник опустил голову перед строгим учителем. Охранник уже отпустил Лили, она довольно быстро успокоилась, села на свою койку и от стыда скрыла лицо руками.
— А почему сразу нельзя?
— У тебя треснуто два ребра. Прежде, чем отпустить, я должен убедиться, что твое физическое состояние в норме. Полежишь здесь пару дней, еду будут приносить, медсестры проследят за состоянием. Только посмей хоть прикоснуться до них, имей в виду накажу.
— Доктор, мне жаль, что ей пришлось уйти из-за меня, но сейчас есть более важные проблемы. Я не могу справлять нужду в утку, это какое-то унижение для мужчины, — доктор скривил губы, фыркнул.
— Хорошо, с охранником под руку сможешь ходить в туалет, но все остальное время будешь привязан к койке.

***

Бенито смотрел в потолок, пытаясь помечтать о чем-нибудь и уснуть. Свет хоть и заглушили, но он все равно есть, это отпугивает сон, к тому же слышен частый топот из коридора, а его койка находится прямо у входа, напротив той сумасшедшей.
Он понимал, что виноват, но не думал, что провинился настолько, что та грустная, маленькая девушка на мосту может быть такой яростной и мстительной. Он потрогал пальцами царапины на щеке и скулах, представляя перед глазами через что она могла пройти, чтобы так вспыхнуть. На мгновенье, он даже рассердился на самого себя, что вообще стал докучать постороннему человеку. Ей богу, чем меньше контактируешь с людьми, тем меньше гложет совесть по ночам.

Послышался сильный, беспощадный храп где-то со стороны дверей. Бенито раздраженно и протяжно выдохнул, приподнялся, отдернул штору и посмотрел на охранника; тот сидел на стуле облокотившись спиной к стене, свесив голову на второй подбородок, как на подушечку, храпел.
Бенито скривил недовольную гримасу, потом посмотрел напротив; девчонка спрятала голову под подушкой и придавливала сверху, сделав сэндвич. Позже она подняла голову, увидела, что он на нее смотрит, встала и со всей яростью задвинула шторки, будто бы захлопнула двери перед лицом. Видимо храп раздражает не только его. Ему почему-то на мгновенье стало жаль девушку. Конечно, его судьба пожалела не лучше, и все-таки люди склонны сопереживать другим, когда у себя проблем навалом. Недолго думая он, все же лег и попытался уснуть, представляя, словно храп охранника – это качели, которые издают этот странный храпящий звук, когда двигаются то влево, то вправо. Вдох-выдох, качели двигаются вперёд-назад, вдох-выдох...
Да кого он пытается обмануть? Это звуки не качель, а огромного трактора, который тебя вот-вот задавит!
Вдруг послышался шорох из койки напротив, Бенито привстал и пытался разглядеть в щели между шторками, что она там делает. Фигуры мелькали то в одну, то в другую стороны, пока она не замерла и он не узнал части тел; девушка абсолютно голая стояла спиной, была видна гладкая, бледная кожа, видел движение ягодиц, стройную талию и все это покрывали куча ссадин и отеки от удара о воду. Девушка пригнулась, надевая носочки, и сердце Бенито забилось от волнения. Потом она встала боком, через щель было видно грудь, небольшая, упругая. Она села, ноги в платье, в котором была тогда, потом привстала, посмотрела в зеркало на стене чтобы правильно достать до замочка и увидела в зеркале щель, а в нем лицо Бенито, который предусмотрительно прикрыл глаза притворяясь спящим.
Она вышла, тихонько подошла к двери, аккуратно взялась за ручку.
— Куда ты идешь? — шепотом спросил Бенито, девушка вздрогнула от испуга, обернулась, на лице читалось презрение и враждебность, причем очевидно только к нему.
— Тебе какое дело?
— Ты права, никакого, — она продолжила попытку бесшумно открыть дверь.
— Развяжи меня пожалуйста.
— Что? Как ты смеешь? — фыркнула она, снова забыв о двери. Бенито чуть подвинулся к ней на заднице, попытался вытянуться поближе.
— Ну пожалуйста, сеньора, я не могу мочиться в это, — он указал на утку, — был бы я серьезно ранен, то другое дело, но я ведь здоров.
— Я слышала, что говорил доктор, не в первый раз убегаешь. Ты непредсказуем, возьмешь и сбежишь, а накажут меня.
— Никогда пациентов не наказывали, а тут возьмут и накажут?
— Видишь, ты даже не пытаешься переубедить меня, что не задумал побег, — Бенито скорчился, хотелось плюнуть пару гадких словечек.
— Конечно не собираюсь, куда я пойду в таком виде? У тебя одежда стояла рядом, а мою куда-то забрали, — Лили молчала, Бенито решил, что убеждение работает.
— Откуда мне знать, что ты не задумал напасть на меня из-за обиды?
— Сеньора, ну какой обиды? — Бенито сложил пальцы свободной руки и жестикулировал, как истинный южанин, — Разве может мужчина обижаться на вспышки женской ярости?
— Откуда мне знать.
— Напротив, мне стало жаль тебя.
— Это ты так извиняешься?
— Будем считать, что так.
Еще мгновенье девушка сомневалась, бросила взгляд на охранника, тот спал мертвым сном, потом посмотрела на парня; на царапины, которые она оставила, его темные глаза умоляюще блестели в тени, что хотят в туалет, и ей стало жаль.
— В туалет пойдешь со мной.
— За тобой куда угодно, милая, — она бросила кривой взгляд, Бенито все понял и кивнул «Так больше не говорить».

***
Лили скрестила руки на груди и с каждой минутой сердилась больше; уже жалела о том, что взяла его с собой, отчасти из-за этих глупых вздохов.
Из туалетной кабинки так и слышаться мычание и вздохи наслаждения. Это, пожалуй, первый раз в ее жизни, когда мужчина справлял нужду вдвое дольше девушки.
— Ты реально думаешь, что если будешь стоять у двери кабинки, то это мне поспособствует? — раздался голос по ту сторону двери.
— Я думаю тебе пора уже выходить.
— А я вот смотрю вокруг и думаю, что в мужских туалетах почище будет, - она фыркнула, - интересно, почему в женских туалетах так воняет?
— А откуда ты знаешь, как пахнут женские туалеты? Не в первый раз посещаешь его что ли? Ты случаем не извращенец? — послышался смешок.
— У нас в школе, женский туалет располагался на втором этаже, а мужской на третьем. Первый этаже принадлежал младшеклассникам. Так вот, второй этаж был единственном, на котором вонял весь коридор. Поэтому у меня появилось убеждение, что женские туалеты вонючие.
— Может школа у тебя была говяная?
— О да, определенно. Но причина не в этом. Они открывали дверь женского туалета нараспашку чтобы проветривать его, подумай только! - Он рассмеялся.
— Но как тогда девочки туда ходили, если дверь открытая?
— Там две двери. За первой находится умывальник, а за второй сами кабинки. Когда девочки ходили, то закрывали второй.
— Понятно.
— Так вот объясни же мне, пожалуйста, почему так воняло, черт возьми?
— Откуда я знаю? Женские и мужские биологические отходы пахнут одинаково, отличий нет, по крайней мере о которых я бы знала.
— Я тоже так думаю. Наверное, дело было в канализации. Я слышал историю о том, как однажды поздним вечером, некоторые девочки, оставшиеся после уроков перед уходом домой, решили зайти в туалет и больше оттуда никогда не вышли, — Лили обернулась, ее пробрало дрожью, в туалете было холодно, а в платье еще холоднее, так этот идиот еще начал какие-то страшилки рассказывать.
— Это произошло в том самом туалете.
— Так история про твою школу?
— Конечно. Я, кажется, даже знал этих девочек, только смутно помню их лица. Счастливые, добрые, одна была светловолосой, одна каштановая, а третья смуглая и черноволосая. Милые подружки, всегда были вместе и всегда с улыбками на лице. Они зашли в туалет сделать свои дела, потом умылись, взяли вещи и собирались уйти, как вдруг перед ними возникла огромная туша жуткого уборщика, который работал и жил в подсобке этой школы. Он никому из детей не нравился; всегда ходил злой и ругался на детей. Все его боялись, поэтому когда это произошло, сразу было понятно что это его рук дело.
— Боже мой... Что он с ними сделал?
— Не буду рассказывать в подробностях, но кажется, сначала он обезглавил их.
— Господи, — Лили вся покрылась мурашками и задрожала, она осмотрела на кабинки, как будто это произошло здесь, и находиться в туалете было уже невыносимо.
— Он их тела на кусочки порвал и попытался смыть в унитазы, все трубы из-за этого забились. Представляешь? Порвал на части, как чертовых плюшевых игрушек! Вот после того случая, по-моему, из-за испорченных труб и начал вонять женский туалет, — настало мгновенье тишины. У Лили было хорошо развитое воображение, она представила себе эту картину, от чего становилось страшнее.
Вдруг резкий удар по двери заставил ее отпрянуть и пискнуть от страха. Но это был всего лишь Бенито, который с ехидным смехом до ушей выходил из кабинки.
— Ты действительно поверила! — засмеялся он в голос.
— Идиот! Я тебе сейчас все глаза выцарапаю! — угрожала она, встав вплотную и взяв его за шиворот, но это только усилило смех, ведь она, такая маленькая, в платьице, выглядела так безобидно и хрупко. Она стояла так близко, и секунду спустя улыбка сошла с лица, он словно погрузился в ее большие и глубокие глаза, хотелось смотреть не отрываясь, и ему показалось, что она так же смотрела на него, бегая от одного глаза к другому, пока наконец не прошептала;
— Иди мыть руки.
— Да, точно.

***
Они шли обратно по безлюдному коридору, молча; не потому, что Бенито напугал ее глупой историей, а скорее из-за того, что произошло позже.
Было неловко смотреть на нее, отчего был сильно удивлен, ведь невозможно вспомнить, чтобы ему когда-то в чем-то было неловко. Она же идет ровно, устремив взгляд вперед, будто солдат, и всеми силами пытается не смотреть на него, тем самым выдавая себя.
Бенито внезапно свернул к двери, ведущей к лестнице. Ошарашенная девушка обернулась, смотрела за тем, как он открыл дверь, беспрепятственно, будто у себя дома, вышел, и хотела уже кричать, как он вдруг остановился, придерживая ей дверь.
— Что ты делаешь?
— Прежде чем вернемся, хочу кое-что сделать.
— Сбежать? — Бенито фыркнул в ответ.
— Если бы я пытался сбежать, то ты бы наблюдала сейчас мою убегающую голую задницу, а не то, как я придерживаю дверь и жду пока ты войдешь, — честно говоря, такой правильной и послушной, как она, вовсе не хотелось по среди глубокой ночи выходить куда-то еще, кроме туалета. Но она уже вышла с ним, а значит и вернуться нужно вместе. Лили сделала неловкий шаг вперед, встала в дверях, подняла взгляд и их глаза снова встретились, как минуту назад, придав в живот странное ощущение.
Спустившись на этаж ниже, Бенито подошел к окну, бросил руку между двумя оконными рамками, что-то схватил.
— Ага, так и думал, что оставил это здесь, — вытащил руку, в ней была пачка сигарет и спички. В пачке красовалась одинокая сигарета, он достал ее и закурил, потом вытащил из губ и протянул Лили. Она никогда не курила, всегда считала это чем-то бесполезным и лишним, но сейчас думала лишь о том, какая черт возьми разница куришь ты или нет, если вчера она чуть не погибла и может погибнуть завтра. Взяв сигарету, Лили сделала маленький вдох, почувствовала в гортани и груди давление, будто вода попала не в то горло и закашляла.
— А зачем ты прыгнул следом? — наконец спросила она интересующий вопрос. Ведь вряд ли он прыгал, чтобы спасти ее. Неужели он с такой легкостью несколько раз пытался покончить с собой? В это было трудно поверить. Бенито отошел и присел прямо на лестницу голой задницей, Лили последовала примеру и села рядом.
— Искупаться захотел, — отшутился он.
— Я думала ты врал про свою попытку суицида на другом мосту.
— А я, честно говоря, не верил, что ты прыгнешь, — он говорил так бесстрастно, спокойным гладким басом, выдыхая густой дым, и его голос производил какой-то магический эффект. А может и не голос, а его вид? — ты очень смелая для такой маленькой и на вид хрупкой девицы, — она слегка улыбнулась и попыталась скрыть смущение. Честно сказать, Лили не помнит, когда в последний раз ей делали комплименты, кроме похотливого старого соседа.
— Меня зовут Лили, — произнесла она. Бенито смотрел на нее в профиль и не мог понять, что черт возьми он чувствует?
— Меня Бенито.
— Я знаю. Слышала, как доктор называл тебя по имени.
— Ничего не упускаешь смотрю, — он передал сигарету, она сделала маленький вдох, но смогла удержать кашель. На вкус противный дым, начал действовать и закружил ей голову.
— Это хорошее качество, улавливать все налету, — добавил он. Лили улыбнулась, но уже не стала скрывать, она подняла коленки ближе, обхватила их в объятие, опустила на них голову и смотрела на Бенито. Тот, прислонившись к стене смотрел на нее и никуда больше. А на что-же здесь еще можно смотреть?
— Мне кажется я тебя где-то видел, но не могу вспомнить, где, — после этих его слов Лили вспомнила его. Это он стоял тогда под холодным дождем и ветром, наблюдая за безмятежной игрой уличного музыканта, это был точно его профиль; темные, волнистые волосы и щетина. Он не успел заметить ее лица, но она помнит. На миг Лили в голову пришла мысль, что, может быть она весь день тогда собиралась и шла на встречу не к Маркусу, а к Бенито?
Судьба непредсказуема, порой жестока и несправедлива, а порой щедра на лавры. Когда судьба наказывает, то не спрашивает твоего мнения, а значит, когда собирается порадовать то тоже не спросит. Как знать, может эта ее подарок? Но это так глупо и наивно. Звучит как что-то притянутое за уши.
— Знаешь, — наконец заговорил он, — мы видим мир, слышим его подсказки, но не понимаем. Порой я думаю, что как бы ты не пытался понять все вокруг, это будет тщетно. Но есть кое-что, что мы понимаем полностью и безоговорочно.
— Что-же?
— Чувства, что мы испытываем. Мы можем тысячи лет пытаться объяснить мир вокруг нас, и вроде как у людей постепенно это получается, но я думаю мы все способны чувствовать ответы на все вопросы, когда вопрос еще не задан.
— Это интересно, — губы и щека Лили так мило смялись в тенях, опираясь на коленях, — значит мы можем чувствовать мир вокруг себя?
— Не более, чем мое предположение. Гипотеза дурака. Мы ведь состоим из тех же элементов, что и весь мир, а значит мы часть его, что значит информация заключенная в нас может общаться эмоциями, чувствами. Мне кажется, я уже знаю тебя, будто когда-то чувствовал рядом.

Он рассказывал о вещах, о которых Лили не знала и никогда не интересовалась. Казалось, о чем он не скажи, то будет звучать интересно.
Его темные глаза блестели, как у ребенка, а недельная щетина сексуально завлекала погладить, но она не смела дотронуться. Что это за странное чувство, когда даже не знаешь человека, но хочешь его касаться, гладить... Целовать? И почему всегда тянет к безумцам?
Они говорили обо всем на свете, но не о своем поступке, не о своей жизни и не о прошлом. Похоже, последнее, о чем хочет думать самоубийца – это о своей жизни. Наверное потому, что стоит им вспомнить о реальности, как сразу не хочется в ней находиться.
Настала минутная тишина, и она словно пробудила их от мыслей и разговоров. Казалось бы, как тишина способна будить? Кто знает, может шум окружающего мира нужен нам, только чтобы не оглохнуть.
Сигарета грела пальцы и он их расслабил, отпуская тлеющий табак. Взгляд Лили, большие, заинтересованные глаза которые неотрывно смотрят на него, ее пухлые губы, морщинки на уголках губ, все это словно маленький стаканчик воды в сухой пустыне, а Бенито - умирающий от жажды странник. На него вдруг что-то нашло, он приблизился к Лили вплотную, та не двигалась и лишь наблюдала, от удивления ли или она сама ожидала этого, пока его губы не коснулись ее.
Он положил руку поверх ее щеки и поцеловал снова. Она приподняла голову, он обхватил ее и мягкий, нежный поцелуй превратился в страстный пожар, в горячее соперничество, кто из них сильнее засосёт губу оппонента.
Лили почувствовала, как его рука гладит ее ногу с внешней стороны, опускаясь ниже и ниже. Она издала легкий вдох, когда пальцы коснулись трусиков.
Бенито вспоминал ее изящное, притягательное тело в щели, когда та переодевалась. Но он понятия не имел и вряд ли когда-то узнает, что Лили специально оставила эту маленькую щель. От этой мысли она слегка усмехнулась.
Его губы горячо прижимаются к шее, он так напорист, что ей приходится отодвигаться, но вот она уже прижата спиной к решетке лестничного поручня, она раскинула руки и схватилась за прутья. Его пальцы отодвинули трусики в сторону, он чувствовал скользкую влагу, прошелся пальцами по вагине смачивая их, круговыми движениями помассировал и наконец медленно, лишь на сантиметр вошел в нее.
— Ох, — издала легкий вздох Лили. Он отпрянул от ее шеи, свободной рукой взял за волосы и потянул назад, тем самым оголяя всю шею, приблизился к ключицам, сделал несколько поцелуев, слегка высунул язык и прямо по центру прошелся снизу вверх, по горлу, подбородку, губам прямо в рот. Она с наслаждением приняла его язык и засосала.
Он встал на колени, обхватил Лили за ягодицы, приподнял, вынул член, отодвинул ее трусики пальцами, она неотрывно смотрела ему в глаза пока он все это делает и возбуждалась сильнее и сильнее. Наконец она почувствовала его горячий член на своей вагине, как он двигает им вверх, вниз смазывая его, и после чего медленно вошел. Она обхватила его за ягодицы, на удивление мягкие, но холодные, сжала в руках и прошлась по спине.
Он обхватил ее вплотную, окутав в своих объятиях, вошел еще глубже и постепенно начал ускоряться.
Через несколько минут он присел на лестницу, Лили перебросила ногу через него и села сверху. Теперь уже Бенито издал вздох наслаждения. Лили пригнулась, и с улыбкой произнесла;
— Ты когда в туалете справлял нужду, вздыхал с большим наслаждением, чем сейчас. Это о чем-то говорит? — Бенито потянулся к ней, обнимая за талию.
— Искренние чувства не нуждаются в громкости.
Она просунула пальцы в его черные волосы, как вдруг он схватил ее за талию и полностью вошел внутрь, касаясь стенки, Лили не выдержала и застонала.
Чтобы она не шумела, Бенито оторвался от страстных покусываний ее сосков, одной рукой взял лицо и притянул к себе, засасывая в поцелуй. В глубине души, он был рад, что не реализовал свой замысел очередного побега, хоть и совсем не понимал почему не убежал. Эта девушка... Не хотелось уходить от нее.

***
Он лежал на своей койке, закинув правую руку на затылок и просто смотрел, как Лили спит в нескольких метрах напротив него. Она уснула сразу же, как они вернулись, и он бы тоже уснул, ведь секс был просто волшебный, но вот мысли, которые стали путаться и шептаться в его голове словно в паутине, не позволяли спокойно уснуть.
Он смотрел и думал о том, что-же с ним не так, что-же с ней не так, и что это еще за забытое чувство внутри?
Вдруг вошел доктор, держа бумажный планшет под рукой с картой какого-то пациента. Бенито только с его появлением обратил внимание, что уже рассвело. Он направился вглубь комнаты к другому пациенту, но заметил, что Бенито не спит, а его рука освобождена.
Доктор подошел к койке, внимательно осмотрел повязку, в замочке которого виднелся ключик, бросил осуждающий взгляд на охранника, который все еще спал.
— Почему ты не сбежал? — полюбопытствовал доктор, Бенито поднял взгляд, слегка улыбнулся, посмотрел на спящую Лили.
— Я и сам не знаю.

***

Еще два дня они болтали, шептались, глупо шутили и неловко смеялись, пока смех не превращался в искренний хохот. Два дня они лечились, и близился день, когда за Бенито придут, чтобы перевести в клинику, как говорил доктор, с особым уходом, где проследят, чтобы он не навредил себе.
Лили казалось, что с той минуты на мосту, она погибла и возродилась вновь. Бенито испытывал нечто схожее с этим; будто в момент, когда нечего было терять, они обрели то, что потерять покажется трагедией. Он чувствовал прилив сил, когда до этого момента каждый день было лишь уныние, сонливость и апатия.
Они чувствовали, будто начинается новый день и создается что-то новое, поэтому договорились сбежать.

***
Лили вышла из зоны своей койки, прошлась по залу, дошла до окон, покрутилась. Охранник, чье воплощение сопоставимо с мраморной статуей, пристально наблюдал не выказывая эмоций.
— Эй, там вооруженный человек! — крикнула Лили глядя в окно. Пациенты засуетились, открывая шторы вокруг своих коек.
— Что он собрался делать? Какой странный, — некоторые пациенты подошли к окну, — синьор охранник, не могли бы вы доложить об этом патрульным? — она не верила самой себе, но это действительно сработало. Охранник двинулся с места, Лили вдруг почувствовала силу, будто она способна на всё лишь одним своим словом, умением лгать. Он протиснулся между пациентами, посмотрел в окно и увидел полицейского, который стоял у автомобиля и просто беседовал с гражданским. Охранник надулся, вены на лбу выпучились, он рассерженно посмотрел на Лили, но та лишь качнула головой.
— Он вооружен, господин охранник, видите?
— Это полицейский! — сквозь зубы прошипел он.
— Вооруженный полицейский, — добавила она, невинно убрав руки за спину, крутилась в стороны, словно шаловливая девочка.
Охранник вернулся на место, но Бенито уже не было в общей палате.

​Они встретились на служебной парковке. Лили пришла в своей одежде, так как могла беспрепятственно передвигаться по больнице, увидев Бенито она расхохоталась, ему явно пришлось труднее; он был одет в голубые джинсы, на размера три больше него, старую, гавайскую рубашку и босоножки.
— У кого ты их украл? — смеялась она, пытаясь сдерживать хохот ладонью, Бенито расправил руки и покрутился.
— А? Что ты там говоришь? Наверное о том, как неотразимо я выгляжу?
— Очень сексуально.

***
Стоило им выйти из подземной парковки, как солнце вышло из облаков. Прожившей многие годы в столь дождливом и пасмурном мегаполисе, яркое, теплое солнце, был драгоценный подарок для Лили. Бенито смотрел на небо, прикрывая лучи рукой и думал про себя, что за все хорошее нужно платить, чего он никогда не делал, но теперь подумал начать. Чем-же он может отплатить солнцу? Лили заворожено смотрела на него, как яркая улыбка появилась на его лице, будто это он наколдовал солнцу явиться перед ним.
— Улыбка, добрая и теплая, будто костер в глубоком лесу, — еле слышно прошептала она.
— Что? — обернулся Бенито. Лили сразу отвела взгляд в смущении.
— Ничего.
— Нет, ты что-то говорила про улыбку? — Лили была готова сквозь землю провалиться. В душе, она любила красиво, поэтичной описывать интересные, завораживающие вещи, но раньше она никогда не давала своей романтичной натуре вырваться наружу. До этого момента, к которому она никак не была готова.
— Ну, я, как бы, — она взглянула на него исподлобья, с некоей надеждой и намеком на то, чтобы он сменил тему. Но его глаза горели интересом, он наклонился ближе, чтобы хорошо все расслышать, — ты так улыбался...
— Ах. Тебя смутила моя улыбка? Не удивлен. Наверное, тебя это озадачило. Думаешь поди; сначала он несколько раз пытается убить себя да все не дохнет, а выйдя на улицу во всю лыбиться обычному солнцу?
— Да-а, это странно, — поспешила согласиться Лили, чтобы он не разгадал её маленький романтизм.
— Я и сам ничего не понимаю, — он отвел взгляд. С того момента, как они встретились на мосту, с той минуты, как она послушалась его, он впервые почувствовал ответственность за другого человека. Ответственность и нежность: похоже это делало его мужчиной.
— Когда мы дети, то одержимы желанием быть всегда счастливыми, но чуть повзрослев, наше стремление к счастью будто понижается. Потом, в какой-то момент, мы согласны уже на то, чтобы просто не случалось несчастий, — на лице Бенито появилось странное выражение в глазах, как будто обида или злоба, как будто Лили своими словами показала причину несправедливости его прошлой жизни. Она подняла взгляд вверх и добавила, — счастье будто недостижима, как палящее солнце.
Бенито тоже взглянул на солнце прикрывая глаза, фыркнул и промямлил под себя.
— Значит счастье – это дешевая шлюха в образе королевы.

***

Они бродили по улицам наслаждаясь теплыми, редкими лучами солнца. Бенито все рассуждал на тему счастья, жизни, радостях и печалях, но все еще избегал рассказывать о себе. Как и Лили.
Переулки незаметно сменились старинными руинами. Они забрели в старый город, где гуляют куча туристов, и остановились у набережной.
Прохладный, морской ветер обдувал их лица, которые тут же обогревало солнце. Стаи чаек летали вокруг них, видимо, приняв их за туристов, надеялись на корм и не получив его, пролетели дальше.
— Они такие нелепые, — наконец улыбнулась Лили, Бенито вопросительно посмотрел на нее, — чайки. Они забавные, — Бенито посмотрел вдаль, где стояли корабли, а на их мачтах возвышались чайки. Птиц так много и так громко шумят, но как же он их раньше не замечал?
— А где мы сейчас? — спросила она. Бенито оторвался от мачт и удивленно посмотрел на девушку.
— Ты что-же, тут никогда не была?
— Тут – это где?
— Мы в старом городе! Сколько ты тут живешь?
— С пятнадцати лет.
— И никогда не гуляла по этим улицам?
— Не довелось.
— Пойдем, — он взял ее за руку и потянул так, что она ахнула.
Он вел ее по каменной, старой дороге, вдоль таких же старых домов, обошли церковь времен ренессанса, вышли на широкую улицу, засеянную цветущими деревьями и цветами; немногочисленные люди метались мимо, редкий звук шуршащих шин на гравии обращал внимание на старенькие, цветные авто. Бенито вдруг остановился, сделал вдох полной грудью, весенний воздух был пропитан запахом жасмина, Лили это заметила и решила повторить, Бенито заметил ее и расхохотался, а она лишь улыбалась по-ребячески.
Местами у причала встречались немногочисленные военные башни, давно забытых времен. Они поднялись выше, на смотровую площадку; старые, красные крыши на внутренней стороне города, а за ними, повыше, была дорога к цивилизованной части мегаполиса, где живет Лили. Перед ними открывался безупречный, красивый вид; голубое небо, под которыми прорезались, словно шрамы, острые и тонкие, белые облака, неугомонные чайки плыли по воздуху неся с собой шум и хаос. Старые корабли, которые, вероятно, не отправляются в плавание и стоят там только чтобы туристы могли за деньги почувствовать себя в средневековье. А море-то? Синяя вода качалась, толкая вперед волны, пенящие белым, напоминая небо с облаками. Какое волшебное место, полное жизни и эмоций; тех эмоций, которые мы чувствуем лишь мгновение, лишь в детстве. Лили наполнила грудь морским, влажным воздухом и даже не заметила, как Бенито все это время стоял рядом и не отрывал от нее взгляда.
— Что с тобой? — эту фразу она произнесла с такой исключительной нежностью, которую она берегла драгоценную нежность глубоко внутри себя все эти годы. Или держала взаперти. Бенито будто язык проглотил. По его лицу трудно сказать, влюбился ли он, что так смотрит на нее или думает о чем-то ужасном? Она, как и никто на свете, не умеет читать мысли, чтобы понять, что, глядя на Лили он вспомнил свою любимую сестру и племянника, которых он часто водил сюда, на это самое место. Это, родное воспоминание, придало нотку тоски. Лили стояла там и улыбалась точно, как сестра, с большими, зелеными глазами полные надежды, с которой она всегда делилась с Бенито. По трагичному велению судьбы, он потерял и сестру, и племянника. Теперь некому дарить ему надежду. Как вообще в сердце может остаться место надежде, когда все во что ты верил и ценил, все, что ты имел, судьба отнимает беспощадно?
За ними, в одном из старинных домов была закусочная. Оттуда вышел коренастый, взрослый мужчина с седыми усами и кепкой на голове. Его немаленькое пузо было спрятано за серым фартуком. Он вышел на середину улицы, прикрыв глаза от солнца, присматривался.
— Хэй! — крикнул он наконец. Лили тут же обратила на него взгляд, — Бенито! А ну иди-ка сюда! — мужчина, с сильным, южным акцентом могуче захохотал, прямо Санта. Бенито слегка улыбнулся, это был дядя Пуччи, не родной по крови, но еще с юных лет он называл его дядей. Мужчина взял его в крепкое объятие.
— Что с тобой, мальчик мой? Какой чудесный день, улыбнись для меня! — Бенито держал его руку в своих обеих, проявляя уважение и почтение к старшему. Мужчина взял его за голову и поцеловал в обе щеки. Лили смущенно улыбалась.
— Какая милая синьора! — Пуччи взял Лили за руку и поцеловал, — Бенито, проводи же донну в мое закусочное, — Бенито посмотрел на Лили, она вдруг стала выглядеть как-то иначе, в ней будто проснулась жизнь. Глаза заблестели, щеки стали румяные и улыбка. Улыбка вовсе не кажется фальшивой. Бенито уже брал её за руку и даже несмотря на то, что они уже переспали и не раз, сейчас хотел снова взять, но тут же отдернул, вспомнив о приличии. Но почему он только сейчас об этом вспомнил?
Они сели за столик снаружи. Он пытался не смотреть на нее, но как бы сильно не пытался, это никак не выходило. Ее улыбка, слепящая, словно солнце, заставили таять его сердце, холодное, будто изо льда.
Как же так, что Бенито забрел именно в это место? Он ведь даже не задумался, когда шел сюда. Будто мозг отключился и сердце, приняв Лили за дорогую сестру, само привело его сюда.
Лили вдруг встала, обратив на себя внимание Бенито; солнце за ее спиной ослепляло его, оставляя еле видимый силуэт.
— Я на минутку, — послышался ангельский голосок от силуэта, после чего она ушла. Этот голос будто облил Бенито ледяной водой. Он смотрел ей вслед, а глубоко внутри разрывались затянутые струны души и снова связывались, чтобы позже порваться. Под языком возник давно забытый вкус счастливых дней. И все благодаря лишь одному ее голосу, сказанному в радостном настроении.
​Внутри кафе было простым, семейным, уютным, играла негромкая музыка, позволяя посетителям комфортно продолжать беседу и не перекрикивать друг друга. Совсем не как в городе, куда Лили порой ходит на обед, сплошь шум, крики, звон телефонов и всему этому противопоставляли громкую музыку, чтобы балаган не был столь очевидным. Здесь же атмосфера была умиротворенной и доброжелательной, прям как в детстве у бабушки в деревне, Лили впервые за долгое время так спокойно на душе, но почему? Что именно сделало ее спокойной; Бенито, хорошая погода или запах вкусной еды? Впрочем, плохая примета спрашивать почему все хорошо, когда вдруг все хорошо. Лучше просто наслаждаться этим.
С минуту спустя она вернулась, на столе уже стояла большая, толстая, ароматная пицца и два свежевыжатых апельсиновых сока, вся эта идиллия просто не могла сильнее не радовать. Бенито, заметив ее появление, сощурился из-за палящего солнца; его густая щетина местами отдавала блеском, пухлые губы скривились, выделяя милые морщинки на щеках, он пытался рукой прикрыть глаза от лучей и в этот момент показался Лили таким уязвимым, как ребенок. Она обошла стол, прикрывая собой солнце, поставила руки на край стола и мило улыбнулась.
Кажется, что Бенито давно не ел, но даже при виде сочной пиццы, аппетит еще не появился, но появилась она и вместе с тем вызвала жажду и голод. Похоже не только по еде.
— Как вкусно выглядит! — снова это чувство в груди, которое ни с чем не спутать, снова этот вкус во рту, который появлялся только с ней. Она присела напротив Бенито, и солнце снова ударило по глазам. Он вдруг встал, взял табурет, подошел к Лили и сел слева от нее.
— Надеюсь ты не против? — нагло спросил он, когда действие уже совершено и отказывать будет значить просить или требовать от него вернутся.
В другой раз Лили бы возмутилась, но сейчас все ее внимание лежало на аппетитной пицце перед глазами. Не успела она моргнуть, как Бенито уже подносил один большой кусок к своему рту, растягивая вязкое моцарелла по всей длине. Она с минуту любовалась тем, как он с довольной мордой поедает пиццу. Он застыл, обратив на нее внимание. Лили поднесла руку к его густой щетине, пальцам схватила нить вязкого сыра и положила себе в рот.
— А ты очень практичная девушка, раз объедков тебе хватает, — она засмеялась, — ну ты пока будешь смеяться и на горизонт смотреть, я уже все доем, а денег у меня на новую пиццу нету. Поэтому ешь то, чем дядя Пуччи по доброте своей угостил нас, — Лили вернула взгляд на пиццу и глаза ее округлились.
— Ты что, зверь какой-то? — возмутилась она, — Ты когда успел съесть добрую половину? — Бенито захрюкал с полным ртом, давясь от смеха и промычал.
— А что ты думала, дорогая донна? Я диету не соблюдаю, поэтому с удовольствием слопаю еще один, — Лили шлепнула его по боку, взяла себе кусочек.
— Посмотрим еще кто больше съест! — Она, рыча засунула себе в рот почти целый кусок пиццы, Бенито изумленно застыл, глядя на нее. Солнечный свет отражался от ее волос и гладкой, словно лепестки роз, кожи. Он вдруг унюхал до боли знакомый запах, она пахнет чем-то очень близким, возбуждающе тёплым... Она необыкновенная, в ее глазах есть свет, который отличается от взгляда других людей. Эта девушка, словно пришла оттуда, где всегда весна.

​***

Они пошли выше по улице, в сторону главной дороги, что ведет в центральную часть города. Светлые улицы представляли собой жилой район с маленькими, старыми зданиями и балкончиками с цветами. Приятная прохлада ветра обдувала, принося с собой соленый запах моря, он глубоко вдохнул, оглянулся, «дядюшка прав, какой прекрасный день,» подумал он про себя. «Хватит с меня попыток умереть», он посмотрел на Лили, как уголки губ ее поднимаются, а щеки образуют милые морщинки. Раз такая маленькая девушка может быть счастлива проводя дни с ним, значит он еще может создать что-то новое. Разве не так? Разве он не заслужил тоже немного счастья?
— У тебя милый дядя, — прервала тишину Лили.
— Да, он хороший человек. Я ему не родной, но относится как к своему сыну.
— Не родной? — удивилась она, — А я уже искала схожесть между вами, и даже нашла парочку, — засмеялась.
— Он был другом семьи, помогал нам с сестрой вырасти, когда родителей не стало, наверное, я несправедливо поступил с ним, что перестал общаться, когда не стало сестры, — они шли медленно, непринужденно, Лили смотрела на него и пыталась угадать, о чем он думает, но вместо этого угадывала, что он чувствует. Возможно это даже говорит еще больше. Эмоции, сожаления, печаль, когда он рассказывает о сестре, дяде, своей вине, она чувствует, что все это неподдельно и фальшивым быть не может, — я был эгоистом, потому как не подумал, что сестра могла быть для него, как дочь, и что ему тоже плохо.
— Винить себя - последнее дело, — Бенито посмотрел на нее и слегка выдавил улыбку; маленькая, теплая, отражает солнечное свечение, словно лампочка, — я уверена, что дядюшка Пуччи вовсе не сердится и не таит обиду. Он кажется мудрым человеком, а мудрый — это человек умный и добрый. Думаю, он понимает твои чувства и поступки объясняет ими.

Они дошли до главной дороги, ведущей в центр, ближе к цивилизации, встали перед пешеходным переходом, горел красный, Бенито нажал на кнопку, и они стали ждать. Внимание Лили привлекла стеклянная ветрина, в отражении которого она стала прихорашиваться, поправлять платье и волосы, Бенито стал позади нее, она его заметила и мило улыбнулась. «Он не смотрит на меня, как другие», думала она. В его глазах она светилась, тогда как другие видели в ней лишь тень. Кто из них особенный? Он, который видит в ней лучшее, или она, затерянный изумруд, который просто не замечали среди камней? А может они оба особенные? Не для других, но друг для друга.
Он вдруг приблизился к ней, но не дотронулся, от нее исходил приятный запах, он глубоко вдохнул закрытыми глазами и вовсе забылся в наслаждении, Лили заметила это в отражении и сама сделала полшага назад, спиной коснувшись его груди и тоже закрыла глаза. Они стояли так мгновенье. Лили была счастлива от происходящего, она ждала этого шага несколько дней, пока они были в больнице, но Бенито до последнего пытался сдержаться, ведь он верил, что жить не захочет. Но она, будто сама жизнь. Как можно не желать жить, когда она с тобой?
Светофор издал сигнал, уведомляющий о зеленом свете. Бенито взял ее за руку и повел через дорогу, но его сердце и тело не хотели двигаться, ведь он провожает ее, близится время расставания.
— Ну, наверное, мне пора, — вопреки желанию промямлила Лили.
— Пожалуй, — сказал он, вытянул руку и стал ловить такси, «Идиот, что я делаю?», корил он себя, пока машина не остановилась, он подошел и о чем-то поговорил с водителем, Лили наблюдала за ним и ее сердце наполнилось тоской. Неужели через несколько минут она вернется туда, к безжизненным людям, где она забыла об улыбке, в место, где даже солнце не светит? От волнения она мяла пальцы на уровне живота, в голове только мысли набрать в себе силы, отважиться сказать что-нибудь.
Когда он вернулся, она сделала глубокий вдох и Бенито показалось, что она хочет что-то сказать, но он сказал первым;
— Все хорошо, — сказал он тихо, но что хорошего, подумала Лили? — этот синьор отвезет тебя до дома, я уже оплатил, — добавил он. Ах, теперь понятно, о чем он. Лили покачивалась на носочках и не знала куда деть руки, поэтому продолжала мять ладони. Бенито посмотрел в ее большие, словно у кошки, умоляющие глаза, которые хотят остаться. Но что он может сделать? Неужели она всерьез думает, что он достаточно надежный парень, на которого можно положиться? Он видит, что она не хочет возвращаться к прошлой жизни и тоже не хочет отпускать ее, но так нужно. Нельзя наглеть и сметь нарушать порядок.
Они попрощались, крепко обнявшись, она села в такси и смотрела прямо, тогда как он не отрывал от нее глаз. Лили, итак, было тоскливо, не хотелось делать еще хуже; отдаляться глядя ему в глаза.

​Он медленно шел вверх по улице, солнце зашло за здание и оставило его в тени, наедине с собой, тело дрогнуло от прохладного ветра и сомнения одолевали разум. С каждый минутой чувство, что он совершил огромную ошибку набирало превосходство над мнением, что так было правильно. Конечно, они обменялись телефонами и адресами, все вроде бы хорошо, но почему, черт возьми, так тоскливо на душе?
Столкнувшись с прохожим, который обходил доску объявлений, он проснулся от раздумий, поднял взгляд и увидел, как перед ним полицейский расклеивает объявление. Лишь на мин он кинул взгляд на доску и не поверил глазам; «Разыскивается хулиган-социопат, за воровство и склонение к самоубийству», а выше надписи его портрет, на котором он скорее злобный наркоторговец, чем вор и социопат. Но ничего не скажешь, схожесть есть. Он ненароком посмотрел на полицейского и когда тот поднял голову взглянуть в ответ, резко отвернулся, еще секунду сделал вид, что читает доску и поспешил дальше, пока никто не узнал. Лишь пройдя метров пять, он вдруг услышал за спиной голос полицейского.
— Извините, сеньор? — он игнорировал, делая вид, что не слышит, во рту у Бенито стало горько, сердце заколотилось, — Парень, в синих джинсах, постой, — повысил голос полицейский, но Бенито, обливаясь потом, продолжал идти, — эй ты, кучерявый со смазливой рожей, стой говорю! — Бенито вдруг резко обернулся, лицо его выражало негодование и гнев.
— Это у кого тут рожа смазливая, ублюдо-ок? — крикнул он, вытягивая оскорбительные слова, полицейский ощетинился, поднял руку указывая на него.
— Ага! Все-таки слышал, что я к тебе обращался и игнорировал! — до Бенито дошло, что он вытворил, поэтому резко развернулся и побежал. Ветер бил в лицо, он не знал зачем бежит и куда бежит, единственное, что он знал, так это про полицейского, который гонится за ним и которому не очень-то хочется попасться. Бенито понятия не имел, что ему ничего серьезного не грозит, но почему-то казалось, что если его лицо висит на досках разыскиваемых, то, наверное, засадят на чуть ли на пол жизни. Его поджилки тряслись от страха, крики за спиной и звук свистка давило на его психику и казалось, что через минуту его будет преследовать пол города и за что? За украденную одежду?
Бенито мчался во все силы, легкие были набиты воздухом и вдыхать уже некуда, пот стекает, как дождь. Он заворачивал на поворотах не задумываясь, куда бежать, но так как он знал эти улицы, то просто выбирал пути, по которым оторваться будет проще всего. Забежав в узкий, темный переулок, уже не было слышно криков и свистка полицейского, это немного успокаивало, но мысль, что полицейские могут встретить его на каждом углу, на каждой улице, пугало его с новой силы, поэтому он не сбавлял темп и спешил к яркому свету, что было видно на конце этого тоннеля.
Выбежав из узкого переулка, по голове ударил яркий, ослепительный свет и тепло; он сощурился и прикрыл глаза рукой от света, как вместе с ярким светом ударило ещё что-то. Он подлетел на половину своего роста, ударился о капот машины и упал на землю.
— Бастардо! Какого черта! — кричал мужчина во всю сигналя. Водитель выскочил из машины. Однако же, он осматривал машину, а не Бенито. Глаза постепенно стали привыкать к яркому свету, он покрутил своими руками и ногами, чтобы понять нет ли переломов. Убедившись, что цел, Бенито вскочил, игнорируя мужчину, осмотрелся и замер; через лобовое стекло он узнал человека, что сидит на заднем сидении, это была Лили.
Надоедливый звук свистка напомнил о себе и заставил Бенито действовать. Немного прихрамывая, он метнулся к задней двери машины, открыл дверь и запрыгнул внутрь.
— Привет, — выдыхавшись прошипел он. Ошеломленная Лили смотрела на него с выпученными глазами. Он открыл окно и выкинул водителю, — эй, машина цела, давай в внутрь, мы спешим! — водитель вернулся, ворча про себя и проклиная этого дурака, Бенито назвал адрес дядиного ресторана, откуда они шли эти пол часа.
— Что стряслось? — напугано спросила Лили, всем сердцем уверенная, что он спешил именно за ней. Бенито смотрел на нее и хотел было рассказать все, но что-то в нем переклинило, то ли адреналин от погони, то ли стресс, но он взял Лили за щеки и пламенно поцеловал. Она испустила тающий стон и поцеловала в ответ.