Достойная большего

Выпрямить спину, поднять подбородок, утереть слёзы, снисходительно улыбнуться — и за дело. В этом вся Кора. Её не смущает то, что на рабочем месте она впервые. Самоуверенность, позавидовать которой могут самые заядлые гордецы. Сверху старенького, но опрятного платьица — фартук официантки. Фартук, что олицетворяет собой воплощение мечтаний девушки о другой — хорошей — жизни.

«Мой первый день. Мой шанс», — шепчет она себе под нос, направляясь к столику за заказом.

— Кто это? — тихие шепотки мужчин в дальнем углу таверны не слышны даже такой чуткой девушке, как Кора.

— А ты не знаешь?

— Нет, так кто?

Любопытство — страшная вещь. Одно слово, что способно изменить судьбу бесповоротно, раз и навсегда. Один единственный вопрос до пропасти. Самое опасное и самое удивительное свойство человеческой натуры, которое может спасти в той же мере, что и уничтожить.

— Дочь мельника, — улыбаясь, отвечает парень, залпом допивая ром, опуская пустую кружку рядом с пустым бокалом мужчины.

— Погоди, того самого? — восклицает удивленно его собеседник.

— Да, только тише, услышит ещё, — перебывают его.

— А это плохо?

В чёрных глазах подвыпившего мужчины — нескрываемый интерес. Длинные чёрные волосы обрамляют не подстать простолюдину красивое лицо. Он ждёт ответа.

— Да, Джесс, даже очень, — шёпот паренька становится едва различимым. — Более гордую и неприступную красавицу — поискать надо...

Джесси задумывается, подперев ладонью подбородок. Взгляд направлен на пустой бокал, он вглядывается в своё искаженное отражение в его стекле. Пустой бокал... пустой...

— Милая дама, не затрудню вас просьбой наполнить мой стакан элем? — неожиданно бодро и весело окликает он новоявленную официантку.

— Удивлена, — Кора, оказавшись у столика, улыбается во все тридцать два. — Не думала, что встречу здесь джентельмена.

— Сам удивлён, — кивает Джесс. — Такая леди - и в таком месте... Вы ведь достойны большего, простите...

— Кора. Меня зовут Кора.

— Джесси, очень рад нашему знакомству, — мужчина склоняет голову, целуя поданную ему руку девушки, и опустившись до шёпота, поясняет. — Я принц Джеральд, но остальным... Я хотел бы сохранить это в секрете...

Что может быть чудесней знакомства с влиятельной особой? Лишь бытие самой этой особой будет греть сердце сильнее, а до тех пор... До тех пор зеленоглазая красавица готова поверить в любую ложь, что будет приятна ей. Поэтому... Поэтому Джесси Роббинс будет для неё принцем Джеральдом. Хоть и не слишком-то и долго.

— К чему такая скрытность, мой принц? — улыбка Коры становится более искренней и воодушевленной.

— Это была тайна, Кора, — улыбается в ответ Джесси. — Но тебе открою, так и быть. Я ищу невесту, но больше всего мне бы не хотелось брака по расчету. Я хочу, чтобы моя принцесса видела бы во мне в первую очередь меня, а не богатого именитого принца.

— И кто же есть у вас на примете, мой принц?

— Увы, Кора, мои поиски тщетны. И ради бога, не раскрывайте меня людям, причём так быстро.

— А если... Могу ли я стать вам той самой? — надежда ослепляет её сапфировые очи окончательно.

— Тогда я стал бы самым счастливым мужчиной на свете!

Так мало нужно, чтобы подчинить себе человека. Всего-то — подыскать ключик к его сердцу, а затем вовремя им воспользоваться. Молодость, следуя рука об руку с неопытностью, делает наши слабости ещё более явными и понятными окружающим, а Кора, увы, не имела пока ни опыта, ни способности оградить себя от воздействия сил внешних. Любовь... такая многогранная и так редко искренняя. Но доверчивость сделала своё дело.

— Если я попрошу вас прийти этой же ночью на лесную опушку, ту, где растёт земляника, придёте ли вы? ...

В глазах мужчины мольба и надежда. И Кора надеется. Надеется, что вырвется в свет, покажет всему миру, на что способна. И она не может оставаться равнодушной к счастью, как ей кажется, своего принца. Если же это счастье — она сама? Что ж, тогда так тому и быть.

— Непременно, обязательно приду.

— Тогда я буду ждать.

— А я пойду, — светясь от радости, обрывает Кора романтический момент.

— Как? Уже?

— Но должен ведь кто-то выполнить ваш заказ, верно?

***

Обычная дочь обычного мельника ловит вдруг удачу за хвост. Счастливый билет в счастливую жизнь. Встреча с самим принцем! Разве можно после такого отрицать, что судьба благоволит ей? Она явилась на встречу ровно в назначенное время, когда последний луч солнца ещё не скрылся в ночной мгле. Кора стояла, прислонившись спиной к ограде, и предавалась мечтам о счастливом будущем... Шорох в кустах вернул ей насторожённость.

— Кора? — окликнул её знакомый голос, заставив сердце биться чаще.

— Мой принц?

Умная рассудительная девушка, не раздумывая, прыгает в омут с головой. Она молода, она счастлива и расставаться со своим счастьем не планирует.

— Пройдем в дом?

Она и не заметила маленькую избушку, скрытую от глаз чужих живой изгородью. Кора даже не знала, что в лесу может жить кто-то столь... высокочтимый.

— Я сплю? — поддаётся вновь она настроению, которого требует обстановка. — Впрочем, нет, не отвечайте, — Кора смеётся и наиграно машет руками, будто отгоняя от себя морок. — Если это сон, я не хочу просыпаться...

— Я тоже, Кора, ведь ты — прекрасней любого чудесного видения. Такая красота, такое величие никак не могли бы мне присниться!

— Вы мне льстите... ваше высочество...

Всё словно в тумане. Ей весело, ей хорошо. Она даже не помнит имени юноши, не прекращающего её целовать. Это даже неважно. «Принц. Я с принцем!» — единственная мысль, облечённая в слова, крутится в её голове, подбрасывая ещё больше дров в пламя их страсти...

***

— Тебя не было всю ночь, — отец даже не поворачивается в её сторону, когда она переступает порог.

Коре же отчего-то хочется обнять весь мир, сообщить всем и каждому о своём счастье.

— Я была с принцем, папа! — улыбаясь, поясняет она.

— С принцем?

Она не понимает, отчего он недоволен. Его дочь скоро станет принцессой, может, даже королевой! Так почему он не рад? Брови мельника сводятся к переносице, он будто знает что-то такое, что неведомо ей.

— Кора, тебя обманули...

Обманули? Что за глупости он говорит? Разве эта ночь, эта чудесная ночь, ей приснилась? Она ведь ясно помнит, как хорошо ей было. И принц, он обещал ей вернуться. Нужно лишь немного подождать.

— Он вернётся за мной через две недели, папа! А ты говоришь мне какие-то глупости. Зачем, папа? Я ведь знаю, что ты неправ!

— Кора, доченька, — ласково, как никогда, пытается он её утешать.

Жалость. Вот, что выражает, этот неправдоподобно добрый взгляд. Она действительно так жалка? Её не могли обмануть! А отец... он скоро всё поймёт...

***

Отвратительно. Желудок выворачивает наизнанку, а причину она всё никак не может признать. Всё не может закончиться вот так. Ни власти, ни славы — ничего, кроме ребёнка, сломавшего ей всю жизнь. И главное — об отце ни слуху, ни духу уже два месяца как.

«Не мог... Он не мог меня так просто бросить... Может, дела?» — пытается думать о хорошем девушка, но старания, увы, бесплодны.

Когда она уходит из дома, несмотря на время суток и своё положение, направляется к их месту, единственное, на что она надеется — неправота отца, но чем ближе она к поляне, тем больше поводов сомневаться в своём благоверном.

— Джеральд? Ты здесь?

Чёрен лес среди чёрной ночи, неразличима маленькая избушка меж листьев частокола, но свет, загоревшийся в одном из окон, возвращает миру краски, пробуждает почти пропавшую надежду в душе Коры.

— Джеральд! — она улыбается, чувствуя небывалый прилив сил от ощущения себя нужной, любимой. — Джеральд, это я, Кора! Я знаю, у тебя и так дел полно, но...

— Кора? — на неё с нескрываемым удивлением взирает помятый только отошедший от сна мужчина, не имеющий будто ничего общего с её принцем. Он словно не помнит её. — Что ты тут делаешь?

— Джеральд, дело в том, что у нас будет дитя.

— Дитя? У нас? И кто такой Джеральд?

«Кто такой Джеральд?» Истинная картина произошедшего восстаёт в голове Коры. Обесчестенная, брошенная на произвол судьбы и, что самое главное, носящая под сердцем ребёнка, она вдруг осознаёт всю тяжесть ответственности, свалившейся на её плечи. Принц? И как можно было быть настолько наивной?

— Да, ты не принц, — пытается успокоить Кора то ли себя, то ли своего несостоявшегося любовника. — Но мне нужны деньги, средства, чтобы прокормить ребёнка. Ты ведь продолжаешь оставаться его отцом в любом случае...

— А как же принц? — парирует её фразу мужчина. — Великая Кора снизошла до простых смертных?

— Джесс...

— Уходи!

Что может быть ужасней, чем быть обманутой глупцом? Быть отвергнутой недостойным. А если пережить всё это и разом? Именно это с Корой и случилось, но время расставит всё по местам.

— Джесси, я зову стражу принца!

Только сейчас она замечает лежащие на одном из кустов садовые ножницы. Подумать только, её принц — королевский садовник. Вот только это не меняет того факта, что ребёнок — от него, а следовательно платить он будет всё равно.

— Стой, не делай этого, Кора!

«Разговор двух мужчин за дальним столиком в таверне. Их чуть приглушённый смех... Конечно, смеются над ней. Нужно быть, верно, последней дурой, чтобы не понять этого. Её ведь оскорбили ещё тогда, но желание видеть пред собою принца затмило собой суровую реальность вместе с грубияном-садовником...»

— Стража! — срывая голос в отчаянии кричит девушка в то время, как лжепринц, забыв обо всем на свете, срывается с места и несётся прочь от дворцовых стен.

Топот сапог по траве почти пробуждает в Коре огонёк надежды, но уже слишком поздно.

— Что-то случилось? — окликает её один из дворцовых охранников, а она лишь машет головой.

Вся жизнь девушки рушится. Мечты, которым уже не сбыться, ведь материнство, вместо помощи в борьбе с бедностью, увеличит её бедность во стократ.

***

Слёзы обсохли на её щеках, оставив лишь ноющую рану в её груди — неутоленная месть, жажда возмездия. Тот, что обесчестил её, не наказан, так где же справедливость в этом мире?

Её нежные руки с белыми тонкими пальцами, разве должны эти руки молоть муку? А спина, стройный девичий стан с красивой тонкой талией, предназначена ли эта краса для тяжелых мешков? Почему из всех возможных в мире отцов ей достался именно тот, кто у неё есть? За что должна она прозябать всю жизнь с лямкой тяжбы дочери мельника?

— Простите, это не вы вызывали охрану, милая леди? — окликает её кто-то, а мрачные мысли уходят в сторону.

— Леди? Я думаю, с этим вы погорячились. Крестьянке вряд ли добиться таких высоких чинов, даже вступив в удачный брак, — смеясь, отвечает Кора. — А чем же занимаетесь тут вы?

Мужчина, услышав её ответ, улыбается в ответ. Рука его чуть небрежно указывает на сложённые рядом дрова:

— Я пытаюсь развести костёр... Но, как видите, безуспешно, — улыбка его становится ещё шире.

— Вот как, — Кора становится вдруг слишком серьёзной. — Ну, извините за дерзость, но то, что не под силу лорду, нисколько не обременит обычную мельникову дочь!

Кора загадочно улыбается юноше. Нежные руки, скрывающие за своей нежностью немалую силу, мягко перехватывают из вязанки два прутика и начинают разжигать искру.

— Вот. Готово...

Блики костра, отражаясь в зрачках синих глаз, придают её взгляду что-то первобытно-дикое. Кажется, что вся она — воплощение всех возможных эмоций. Ярость, порывистость, страсть и желание. Желание любить, желание чувствовать, желание жить. И как же заразительно это желание, что передаётся невольно и юноше, что сидит рядом с ней. Рука его невольно тянется к каштановой пряди волос, отдающей рыжиной.

— Леопольд. В смысле, меня так зовут. Леопольд, — немного сбивчиво произносит он.

— Кора, — мечтательно шепчет она, чувствуя счастье, вновь наполняющее её сердце. Быть может, ещё не всё потеряно, и надежда не умерла совсем.

— Я ведь обвенчан, Кора...

Она отстраняется, немного резко. Холод резко сковывает её сердце. Вот как. Значит, даже с этим человеком не вкусить ей счастья?

— Но все поправимо, — неожиданно добавляет Леопольд. — Сегодня же расторгну договор.

— Расторгнешь? Но почему, Лео, разве я чем-то лучше твоей невесты? — удивлённо обрывает его Кора на полуслове.

— Надеюсь, это был не вопрос. Поскольку... Я сомневаюсь, что в нашем королевстве можно сыскать девушку прекрасней и чище тебя, — выражение его лица становится неожиданно куда более торжественным и официальным. — Кора, согласна ли ты стать моей принцессой,

— Принцессой? ...

Это подобно большому взрыву. Будто все звёзды разом взяли и обвалились с неба. Ей сделал предложение принц, но что ответить, Кора просто не знает. Так велик соблазн сказать «да», но ведь ребёнок... Кому она такая нужна? Ведь нося под сердцем дитя, называться невинной права она не имеет никакого.

— Я согласна, — невольно срывается с её губ, пока мозг тщетно продумывает пути отхода.

***

Сердце стучало как бешеное. Нет, не сердце, сердца. Она уже отчетливо ощущала небольшие толчки — дитя, что было в её чреве, давало знать о себе. Она мать, подумать только, Кора до сих пор не могла поверить в это. Неужели, она действительно станет матерью, матерью юной принцессы (отчего-то девушка была просто уверена, что ждёт девочку)?

Скрестив руки на груди и подставив лицо нежным лучам солнца, Кора слушала свою дочь, пытаясь понять её настроения. Умиротворение и покой пришли, наконец, и к ней тоже.

— Так значит, теперь мне вас называть: «ваше высочество»? — нарушил её идиллию ехидный голос.

— Буду очень признательна тебе, Джесси, если ты сейчас развернёшься и уйдёшь, — не оборачиваясь, узнала пришедшего Кора.

— Я отец твоего дитя, если ещё не забыла, — хмуро заметил парень.

— Неужели, у кого-то проснулась совесть?

— Мне нужны деньги.

Больше всего на свете Кора сейчас хотела подойти к этому мерзавцу и хорошенько... «набить ему морду», как там мужчины это называют? Но новый статус, конечно же, не позволял ей таких вольностей. К тому же у неё был Леопольд, чьей женой она скоро станет, тот, кто станет куда лучшим отцом её ребёнку, чем этот... садовник.

— Уходи.

— Кора, — попытался отговорить её Джесси.

— Уходи, пока я... добрая, — мстительно улыбнулась девушка.

— Хорошо, — голос парня дрогнул. — Я уйду, Кора... Только вот, как долго пробудет в неведении бедный принц Леопольд относительно твоего положения? ...

Дьявол. Как бы Коре ни хотелось показать себя сильной, способной постоять за себя, беременность нисколько не упрощала ей задачу.

— Сколько? — процедила она сквозь зубы.

— Ровно столько, сколько потребуется, — довольно ухмыльнулись ей в ответ.

И ни один из этих двоих не услышал шороха юбок где-то меж кустов. Шороха, который не предвещал ничего хорошего будущей матери.

***

Сокровищница была великолепна — под стать принцу. Было ли ей стыдно? Ещё как. Леопольд, тот, кто отнёсся к ней так хорошо, и у него должна она красть ради... А собственно, чего ради? Руки Коры дрожали, она должна была, но не смела дотронуться до чужих богатств, но её дочь, которая не должна была родиться на улице. Да и она сама, в конце то концов! Они обе были достойны лучшего, нежели прозябание фактически на улице без гроша за спиной...

— Кора, что-то случилось? — позвал её знакомый голос, заставив сердце подпрыгнуть в груди.

— Лео? — стараясь сохранять самообладание, отозвалась она.

Принц был тут собственной персоной. Каштановые волосы, рассыпавшиеся по его плечам, и удивление застывшее на добром лице. Как же ей было жаль, жаль предавать его...

За его спиной появилась чья-то смутно знакомая Коре фигура.

— Я ведь говорила тебе! — воскликнула брюнетка, цепляясь за плечо принца, отчего Кору всю перекосило.

— Ева, я не поверю твоим словам, пока не услышу подтверждения им из уст моей невесты, — твёрдо произнёс принц, почти полностью игнорируя девицу, продолжавшую висеть на нём.

Вот и всё. Кора даже не пыталась больше искать выход. Выхода просто не было. Её сейчас выгонят, делов-то! Поэтому...

— Что же ты хочешь услышать, принц Леопольд? — достаточно равнодушно спросила она у мужчины, к которому привязалась по непонятной причине и которому должна была очень скоро разбить сердце.

— Ты ждёшь дитя? — вопросом на вопрос ответил тот.

В голове Коры сами собой появились огромные часы, как те, что стояли в родном ее доме, являясь единственной ценностью бедного мельника.

Удар. Лео в ожидании смотрит на неё, словно приговора ждёт.

Тик. Принцесса Ева с неприязнью отворачивается от неё.

Так. Кто-то толкается. Ребёнок. Её дитя толкается!

Тик. Шорох платья.

Так. Это ее платье. Платье принцессы Евы! ...

Кора на секунду задирает голову, проглатывая слёзы, пряча следы своей слабости, и снова смотрит в упор на принца. Нет, ей не больно, совсем не больно. Осталось лишь ответить на несложный вопрос.

— Да, — воздух в хранилище будто тяжелеет после ее слов. — Да, я жду ребёнка.

— Уведите её, — даже не глядя в её сторону, молвит принц.

***

Боль, пронизывающая все её тело. Кора почти готова сорваться на крики, но терпит. Она никогда не считала роды чем-то простым и безболезненным, но не столько ноет поясница, не столько тянет бёдра, сколько стоит ком в горле. Её надежды, будущее в роли королевы — всё это обернулось прахом из-за сущей мелочи по сути. Из-за её дочери.

Кора так и не придумала ей имени, только вот... Уже освободившись от бремени девушка с сожалением смотрит на малышку, на свою плоть и кровь. Как же больно. Как не хочется этого делать, но песнопения во славу её честолюбия предрешают исход событий.

— Дитя моё, как же я люблю тебя, — слезы рекой текут по её щекам, когда она последний раз смотрит на дочь, пытаясь подавить в себе зачатки материнских инстинктов в перемешку с иррациональным желанием защитить, спасти от всего мира... — Прости, если сможешь... И будь счастлива...

Она уже сделала свой выбор. Но верный он или же нет... время покажет.