Эпилог. 10 лет спустя
Ветер дул с моря. Барселона сияла закатным светом.
Сквозь распахнутые окна доносились детские голоса, запах ванили и музыки.
Особняк на пригорке утопал в зелени, и прямо в центре сада — лежал мужчина. На шезлонге, в белой рубашке, чуть потрёпанный годами, но по-прежнему безупречный.
Хван Хёнджин.
Он читал. Хотя вряд ли запоминал хоть строчку — потому что каждый его взгляд срывался на одну и ту же картину.
На веранде, укрытая пледом, в кресле-качалке сидела Арин. Та же. Его.
С чуть потускневшими глазами, но с той же улыбкой.
В её руках — чашка тёплого чая. Рядом — капельница.
И у ног — длинноногая девочка лет девяти с половиной.
— Мама, ты опять читаешь про любовь? — бурчала девочка.
— Конечно, Мия. А ты опять прячешь школьный дневник в розовом рюкзаке?
— Это... нечестно! Ты всё знаешь!
— Я же твоя мама.
Арин засмеялась — тихо, мягко, с ноткой утомления, но всё ещё счастливо.
Хёнджин подошёл. Наклонился, поцеловал Арин в висок, потом поднял Мию на руки и щекотал её, пока она не захохотала в голос.
— Эй! Пап! Ну хватит! Я уже взрослая!
— Взрослая? — Он поднял бровь. — Ты вчера назвала кумира из группы "папочкой".
Ты пока не взрослая. Пока нет.
— Это шутка была! — возмутилась она, хохоча.
Чуть позже вечером.
Арин спала на диване, капельница капала равномерно, дыхание было спокойным.
Мия укрыла её одеялом и села рядом.
— Пап, — прошептала она. — Мама поправится?
Хёнджин присел на корточки, обнял её и шепнул:
— Мама сильная. Но даже сильным нужна поддержка. Поэтому ты и я... всегда рядом.
— Всегда?
— Навсегда, Мия. Семья — это "навсегда".
Позже, в тишине комнаты, когда Арин проснулась, она увидела то, что запомнит навсегда.
Мия, свернувшись калачиком, спала у неё в ногах.
А Хёнджин — у её плеча. Одной рукой держал капельницу, другой — её ладонь.
— Вы оба у меня... такие... — прошептала она и слабо улыбнулась.
И в этот момент Арин поняла:
Даже если её тело слабеет, душа её живёт в них.
В их руках, в их заботе, в их шутках, и в том, как Хёнджин всё ещё смотрит на неё — будто видит впервые.
И пусть годы прошли, и многое осталось позади...
Их любовь — осталась. Навсегда.