7 глава.
Следующие дни в блоке — сплошная пытка. Но только не для неё.
Полина будто живёт в постоянном марафете: идеально уложенные волосы, тело пахнет парфюмом с едва уловимыми восточными нотками, шелковые халаты, обтягивающие футболки без белья — всё это становится её оружием. Антон делает вид, что ему всё равно, но она видит: он сгорает.
Она проходит мимо него на кухне, чуть задевая его плечом. Слегка касается его пальцев, когда он тянется за чашкой. Наклоняется над столом, словно случайно, оставляя за собой аромат и лёгкое напряжение в воздухе. И всегда с этой полуулыбкой — загадочной и дерзкой.
— Ты опять идёшь на пару в таком виде? — спрашивает он как-то утром, когда она выходит из комнаты в коротком топе и юбке, больше похожей на широкую резинку.
Она оборачивается медленно, глядя ему прямо в глаза:
— А что, Антош, хочешь, чтобы я переоделась?
Он хмыкает, но глаза выдают его — напряжение в них закипает. Он сдерживается, стискивает челюсть.
— Ты забываешь, что я тоже умею играть.
— Напомни. — Она подходит ближе, словно не слышала угрозы. Проводит пальцем по его груди, обводит надпись на его тату, и добавляет, едва слышно: — Или ты уже проигрываешь, просто не признаешь этого?
Он резко отступает, отдаляется, пряча эмоции. Но она чувствует, что попала в цель. Он почти сорвался.
Позже, в коридоре, он специально идёт чуть ближе, его рука касается её спины — будто случайно. Он отвечает на её прикосновения теми же. Только теперь это совсем другой контакт — не как у жертвы, а как у охотника, который понял, что сам может поставить ловушку.
Игра продолжается, но всё чаще он нарушает её темп. Полина начинает терять ощущение полной власти, потому что Антон подхватывает инициативу — но это её только заводит. Она хочет, чтобы он рвался. Чтобы сгорал.
И он сгорает. Молча. Глубоко. И на вид спокойно, но внутри всё кипит.
Вечер. Блок почти пуст. Только тусклый свет в коридоре и лёгкий шум музыки из соседской комнаты.
Полина в коротком шёлковом халате, босиком, с бокалом сока в руке, выходит на кухню. Улыбается сама себе — всё слишком легко. Антон весь день не выказывал признаков жизни, значит, наверняка где-то сидит и злится.
Но он оказывается там — прямо на кухне, в темноте, прислонившись к стене, будто ждал. Его глаза блестят опасно, и на губах полуулыбка, которую она никогда у него не видела. Не снисходительная. Не игривая. Настоящая. Грязная.
— Ты выглядишь так, как будто просишься на скандал, Поля, — его голос низкий, хрипловатый. — Или ты просто любишь играть с огнём?
Она наклоняет голову, делая глоток из бокала.
— А ты, Антош, выглядишь так, как будто вот-вот сломаешься. Потерпишь ещё?
Он делает шаг вперёд. Потом второй. И больше нет между ними безопасной дистанции. Только она — и его дыхание. Его глаза сверкают.
— Думаешь, у тебя всё под контролем? — Он смотрит в глаза, глубоко. — Думаешь, ты ведёшь эту игру?
Она отвечает мягкой усмешкой, не двигаясь, не отступая:
— А разве не так?
— Нет. — Он берёт бокал из её руки и ставит его на стол. Его пальцы касаются её запястья — крепко, но не грубо. — Потому что ты допустила ошибку.
— Какую же? — шепчет она.
— Ты забыла, с кем играешь.
И всё. Последняя капля капнула.
Он прижимает её к стене. Дышит слишком близко. Сердце её бьётся быстро, но взгляд — уверенный, спокойный, как у хищницы, что заманила жертву в ловушку.
Он думает, она сейчас растеряется. Что поддастся. Что вот-вот сдаст позиции. А она мягко улыбается и шепчет, как будто ничего особенного не происходит:
— Вот теперь ты играешь правильно, Тоша…
Он на секунду замирает. Смотрит в глаза. Что-то не так. В её взгляде нет ни страха, ни растерянности. Наоборот — она наслаждается. Управляет.
Он чувствует, как пальцы её касаются его шеи, легко, медленно скользят вниз. Как будто изучают. Как будто заранее знают, куда нажать, чтобы отключить его разум.
— Ты думаешь, что ты загнал меня в угол? — Полина тихо смеётся, обвивая пальцами его запястья. — Но, Тоша… ты же там с самого начала.
Он сжимает челюсть. Весь его план — рухнул. Он хотел сломать её, но только разбудил ту самую, истинную Полину. Без масок. Без страха.
— Ты специально это всё устроила?
Она приподнимается на носочках, прошептав у самого уха:
— А ты правда думал, что я просто хотела выпить сока?
Он больше не может её не чувствовать. Её аромат. Её голос. Её взгляд. Она не просто соблазняет — она правит этим моментом.
И когда он уже почти сдаётся — почти теряет контроль — она вдруг аккуратно выходит из его захвата, скользя пальцами по его груди и проходит мимо, шепнув через плечо:
— Засчитай себе пол-очка, Антош. Но не расслабляйся. В следующий раз я тебя добью.
И исчезает в коридоре, оставляя его один на кухне — с бешено колотящимся сердцем и… со вкусом поражения.
На следующее утро Антон сидел за столом в общей зоне, склонившись над ноутбуком. Но ни одна строчка текста не шла. Кофе остыл. В голове — Полина.
Её голос, её прикосновения, её взгляд, её "Тоша"…
И главное — ощущение, что он больше не ведёт эту игру. А он ненавидел проигрывать.
Он не мог её понять. Она — дерзкая, холодная, но вдруг становится мягкой, обволакивающей, женственной.
А потом снова — ледяная и отстранённая.
Он знал одну вещь точно: она играет. Но теперь — в свою игру. По своим правилам.
"Хочешь войны, Поля? — Антон чуть усмехнулся сам себе. — Получишь. Только не жалей потом, малышка".
На следующий день. Университет.
Полина — снова идеальна. Платье по фигуре, глаза ярче обычного, губы подчёркнуто розовые. Она знает, как действует на него. И Антон это видит.
На лекции он садится позади неё. Так, чтобы видеть её шею, волосы, движения. И вот — она слегка оборачивается, как бы невзначай, и шепчет:
— Что, скучал по мне, Тоша?
Он наклоняется ближе. Голос у него — низкий, спокойный:
— Уже нет. Теперь я просто хочу тебя сломать.
Полина чуть наклоняет голову, прищурившись. Её губы трогает улыбка:
— Тогда тебе придётся постараться. Я сладко ломаюсь, знаешь?
Перемена. Переход. Коридор почти пуст.
Он подкарауливает её, ловко преграждая путь. Притягивает к себе, вплотную, прижимая к стене:
— Думаешь, ты одна умеешь играть?
— Нет, — отвечает Полина, — но я выигрываю чаще.
И тут он перехватывает инициативу. Его руки — на её талии, чуть сильнее, чем обычно. Его губы — рядом с её ухом:
— Тогда посмотрим, как ты справишься, когда правила поменяются.
Она уже хочет что-то сказать, как вдруг он резко отстраняется и уходит, даже не глянув назад.
Позже в блоке.
На кухне — ужин. Полина входит, в домашнем, соблазнительно простом — и замечает: на столе стоит её любимый десерт, аккуратно подписанный: "Для Полины. От Тоши."
Она улыбается, но в глазах — вопрос.
И тогда он появляется в дверях, опирается плечом о косяк и произносит:
— Приятного. Но будь осторожна, Поля. В этом может быть… добавка.
Полина медленно облизывает ложку, не отрывая от него взгляда:
— Что, яд? Или любовь?
Антон отвечает с полуулыбкой:
— А есть разница?