Часть -12. Ветки рвут последнее платье,
— Им придётся привыкнуть, потому что теперь частенько буду появляться, — оскалился Пантер, пугая жителей.
— А если буду в туалете? — вспомнила случай со стенкой я.
— А ты как думаешь? — улыбнулся друг.
Мне стыдно. Сложно выдавить из себя слова. Местные жители перестают молиться и замирают. То ли ещё будет.
— Добрый вечер, — Пантер радушно протянул когтистую руку.
— Здравствуйте... — пискнули жертвы, в ступоре смотря на предплечье с надписью «Кайся и молись».
Глаза Пантера блеснули тёмным металлом. Женщина отходит от него, как от прокажённого. Страх и ощущение силы. Такие эмоции испытывали местные. А у меня вместо страха — стыд. Постоянный стыд по поводу и без, ничего особенного.
— Нам нужно обратиться в полицию, — друг словно устанавливал свои правила и наводил порядок везде.
— Да, конечно, я провожу, — женщина как будто оттаяла.
Кормилица засуетилась, сменила уютную шаль на шёлковый платок с золотыми и цветными буквами. Там было нарисовано лицо девушки. Глаза закрыты, а на лбу написано «Сlеdи за цvеtом». Опять?
Проводница ведёт нас по светлому пустому коридору. Мы дошли до тёмного участка. Пол там расположен волнообразно, словно вспух. Бесконечные стены уходят куда-то вверх, а потолка не видно.
— Где мы? — вспомнила о своей паранойе я.
— У входа в торговый центр. Вам необходимо сделать выбор. Всё, теперь сами, мне нужно возвращаться к детям, — она явно боялась Пантера. Хотя бы кто-то может избежать выбора, везёт.
— Раздевайся, — включил режим Хозяина Пантер.
— Что?
— Ты знаешь, что. Выполняй.
Я уже жалею, что та женщина ушла. Эх, придётся всё стягивать. Хозяин внимательно всё рассматривает.
— Мне не видно. Наклонись и раздвинь.
Раздвигаю ноги, выгибаюсь, наклоняюсь. Руками раскрываю все дыры. Что-то тронуло попу сзади. Сжимаюсь. Шлепок. Мне стыдно. Шлепок. Бли-и-ин, это теперь мне идти в полицию голой, с розовыми следами рук на попе? Серьёзно? Шлепок. Что это? Ощущения другие, разворачиваюсь. В ход пошёл стек. Ой-ей, сейчас будет плохо. Шлепок, терпим. Шлепок, терпим. Шлепок, шлепок.
— Р-р-р, — выражала свой протест, увиливая.
Блин, кажется, мои ноги связаны. Когда успел? Что-то холодное и металлическое. Похоже, их киборгские штучки. Всё с собой — это страшно.
— М-м-м!
— Стой, сейчас ещё красивый фингал под глазом поставим, — Пантер коснулся моего лица, от чего дернулась, словно ошпаренная.
— Блин, вы серьёзно? — надежда умирает последней.
К моим губам прислонился шарик.
— А без этого никак?
— Не-а.
— Ладно... мгхм.
Кляп залезает в рот, словно заполняя всё внутри. Шлепок. На что подписалась? Шлепок. Больно-то как. Шлепок. Начинаю увиливать. Шлепок. Когда же он прекратит? Шлепок. Слезы катятся по щекам, может сжалится?
— М-м-м!
Шлепок. Не-а. Шлепок. У меня начинается истерика. Шлепок. Мычу «В лесу родилась ёлочка». Из общих есть ещё песни одной рок-группы, но они ему надоели.
— М-м-м, — в лесу она росла.
— М-м-м-м м-м-м м-м, — зимой и летом стройная и красная была...
— Опять отвлекаешь, лучше грызи кляп.
Знаю, это назло. Обидно же. Душа просит песен и плясок. Тут уворачиваешься, там уворачиваешься.
— Смотри, что у меня ещё есть.
Нет, только не это! Ша-ри-ки! Начинаю смеяться. Это истерика.
— Мх-мха-ха-ха.
Что-то заходит сзади. Металл уже больно втирается в кожу. На ногах при нажатии пальцем появляются бледно-жёлтые, «трупные» пятна. Прекрасно, осталось получить некроз.
— Мы-м-мы, — пыталась донести, что нужно ослабить хватку. Кивала головой на ноги и старалась выплюнуть кляп.
— Что? — Пантер вытащил заглушку изо рта. Я напичкана этими шариками, словно поросёнок.
— Нужно ослабить.
— Понял.
Он изменяет мне позу и убирает верёвки. Отлично, всё болит. Руки не двигаются, ноги дрожат. Шлепок обжигает кожу.
— Шс-с-с.
— Не шипи.
В тишине становится слышен звук вибрации. Блин, шарики. Шлепок. Они, наверное, в качестве обезболивания. Шлепок.
— Может, хватит?
— Отдохнула? Продолжим, — снова связал меня. Блин, притом, очень крепко. Неужели синяк ставить будет?
— Нет-нет-нет! Нет! — начала уворачиваться.
— Да.
Мысли исчезают одна за другой. Приятные ощущения от ритмичных движений предмета внутри стенок влагалища. Хрясь.
— Хнык-хнык-хнык, — если плакать и играть умирающую, то садисты быстрее отстают.
— Вот теперь тебе поверят, — смахнул пот с лица настоящий друг.
— Р-р-р.
— Понравилось?
— Безумно, — сил на долгий разговор не осталось. Какое-то эмоциональное опустошение.
— Одевайся.
— Ш-хнык-ш-ш-ш, — шипела и надевала футболку. Зараза, больно.
Пантер вытаскивает нож. Серьёзно?!