Поклонник

Вечеринка в честь дня рождения его друга проходит в шикарном панорамном ресторане на крыше отеля - вернее, я думаю, что он шикарный, потому что никогда раньше о нем не слышала. Ресторан занимает целый этаж. Заоблачное расположение и, судя по всему, заоблачные цены. Невероятный вид, вышколенный персонал, эксклюзивные коктейли, входит в топ-10 лучших баров страны - вот что об этом месте говорит гугл. А я могу сказать лишь, что стены здесь из толстого стекла и панорама на вечерний город отсюда открывается действительно впечатляющая.

Этот вид требует того, чтобы запечатлеть его на холсте. Я украдкой делаю фотографии и пытаюсь запомнить каждую деталь, чтобы изобразить на бумаге. Я так захвачена видом, что даже забываю про то, какое короткое на мне платье. А когда вижу в толпе гостей знаменитого актера Александра Кронберга в компании не менее известного режиссера, импозантных мужчин за сорок и их шикарных спутниц, забываю даже о том, как неудобно ногам в ужасных туфлях, которые только на вид красивые, а на самом деле словно пыточный инструмент.

Я чувствую себя в этом дорогом месте Алисой в Стране чудес. Здесь все иначе. И мне не по себе, хотя любопытно.

- Нравится здесь? - спрашивает Матвей.

Он чувствует себя уверенно, однако мне кажется, что ему здесь неинтересно.

- Красивый вид, - говорю я.

- Рад, что нравится, - отвечает он.

Мимо нас проходит симпатичный парень с пластиковым, как у куклы, лицом, в расстегнутом пиджаке и рваных джинсах. Он смотрит на меня, развязно подмигивает и с обаятельной улыбкой салютует бокалом шампанского. Я с изумлением узнаю в нем одного из участников группы, которую обожает Алиса.

В ответ я лишь киваю ему. Кажется, он хочет подойти ко мне, но Матвей берет меня за руку, и музыкант переводит на него взгляд. Улыбка с его пластикового лица исчезает. Он спешно уходит.

- Не растрачивай себя на всякий биомусор, - говорит он мне словно невзначай.

- Чем он тебе так не угодил? - удивляюсь я.

- Подмигивает моей девушке. Как думаешь, это не повод для ревности?

- Да он просто пьян.

- И он был бы не прочь тебя завалить где-нибудь. А если бы ты оказалась против, еще был бы и рад. Я же видел, как он раздевал тебя глазами. И да, - добавляет Матвей, - прежде чем ты будешь возмущаться - он уже проделывал этот фокус. Говорят, на лице той девчонки живого места не было после такой ночи любви. Он садист,хоть мордашка как у ангела. О, а вот и именинник, идем поздравим.

Не отпуская моей руки, Матвей ведет меня к невысокому, коротко стриженному мужчине лет тридцати пяти с модной трехдневной щетиной и озорными глазами. Я никогда его не видела, но Матвей говорит, что он «бизнесмен, инвестор и продюсер». Слишком туманные определения, чтобы понять, чем этот человек действительно занимается.

Его зовут Лева, и он празднует день рождения с размахом, хотя когда он пожимает руку Веселова, то говорит, что в этом году решил не устраивать громкого торжества, а собрал самых близких. Я с усмешкой думаю, что в таком случае у него очень много близких - около сотни как минимум.

- А это твоя новая подружка? - спрашивает Лева, с интересом глядя на меня.

- Да, моя девушка. Ангелина, - отвечает Матвей.

- Красавица, - расплывается в улыбке именинник и смеется. - У тебя всегда самые красивые девушки, дружище! Что Янка, что... - Под нехорошим взглядом Матвея Лева замолкает и поправляется. Хм, то есть я хотел сказать, что наш Матвей знает толк в женской красоте. Вы очаровательны, Ангелина!

Я улыбаюсь, потупив взгляд, однако делаю вывод, что подружек у Матвея было немало. И это неудивительно.

- Где ты ее взял? - продолжает Лева, толкая Матвея в бок.

Наверное, он думает, что я из одного с ними мира. Но я - дикая помесь Золушки и Алисы в Стране чудес, не такая, как вся эта шумящая радостная толпа. У меня нет денег, положения или власти. Моя мама - старший воспитатель в садике, а я - студентка. Все, что сейчас надето на мне, кроме браслета, принадлежит Матвею. И, кажется, он хочет, чтобы и я ему принадлежала.

- Увидел на улице и влюбился с первого взгляда, отвечает он.

- О-о-о, и такое бывает? Но я тебя понимаю, дружище! Такая красотка. Словно ангел! - смеется Лева и обращается ко мне, уже на «ты»: - Я буду называть тебя ангелом, милая. Меня сегодня поздравляет сам ангел! Сам ангел со мной! - вдруг кричит он так громко, что на нас оборачивается куча людей.

Даже знаменитый актер. Господи, лет семь назад я была от него без ума, как и все девчонки в классе! Чтобы попасть на премьеру его фильма, мы с утра занимали очередь. А сейчас он меня разглядывает, изящно держа свой бокал с вином.

На меня смотрят с большим интересом. Как я понимаю, присутствующие так или иначе знакомы между собой, а я для них - свежая кровь, развлечение, да еще и за руку с Матвеем Веселовым.

Я не привыкла к такому вниманию. Они так рассматривают меня, что мне кажется, будто их взгляды разъедают мою одежду и она расползается по лоскутам, оставляя меня обнаженной. Но им и этого мало - они не отводят взгляды, все сканируют, оценивают, запоминают... А ведь я не картина, чтобы ловить столько взглядов, я не выставлена на витрине, не продаюсь я лишь простой человек.

Мне страшно, что эти взгляды спровоцируют приступ панической атаки. Что тогда обо мне подумают? Что новая девушка Матвея Веселова психически больная? Я всегда боюсь, что это случится на людях. Боюсь себя выдать. Мои пальцы больно сжимают ладонь Матвея, и он кидает на меня удивленный взгляд - кажется, не ожидал такой реакции.

Лева снова собрался что-то орать насчет ангела, но ему не дают это сделать.

- Ан...

- Прикрой пасть, сделай милость, - грубо просит его Матвей. - Моя девушка не любит внимания, - чуть понизив голос, добавляет он.

От нас наконец отворачиваются. И я выдыхаю.

Перебросившись с другом еще парой слов, Матвей уводит меня в укромное местечко у стеклянной стены, подальше от фуршета, однако к нам то и дело кто-то подходит. Перебрасывается приветливыми и ничего не значащими фразами с Матвеем, осторожно улыбается мне, пытаясь понять, кто я такая и что делаю с Веселовым. Я тоже улыбаюсь - паника спала, и я чувствую себя намного увереннее. Не знаю, может быть, это оттого, что рядом Матвей - у него уверенности хватает на двоих.

Когда я в очередной раз касаюсь подола платья проверяю, не сползло ли, - он замечает это и говорит:

- Все в порядке. Хочешь есть?

- Нет.

- Чувствуешь себя здесь не в своей тарелке?

- Есть немного, - признаюсь я.

- Расслабься, - советует он. - Они такие же люди, как и ты. Голова, две руки и две ноги. Правда, не у всех имеется голова, но это успешно маскируют.

- Тебе ведь тоже здесь не нравится, - замечаю я.

- Почему ты так думаешь? - Матвей пристально на меня смотрит.

- У тебя взгляд становится холодным, неживым, как у статуи. Возможно, люди обходят тебя стороной из-за твоего взгляда.

- Вот как? А какой еще у меня бывает взгляд? любопытствует Матвей.

- Иногда злой, иногда настороженный, иногда раздраженный. - Чуть подумав, я добавляю: - Иногда уставший, как будто бы тебе все смертельно надоело.

- А теплым бывает?

- Нет. Ни разу не видела.

- Странно. Когда я тебя вижу, мне кажется, что свечусь от радости.

Больше он ничего не успевает сказать - к нам подходит тот самый актер, и меня охватывает восторг. Знала бы я в школе, что однажды смогу встретить Александра Кронберга лично, с ума бы сошла от счастья. Сейчас я уже плохо знаю, в каких фильмах он снимается, но как приятно его видеть! Кронберг словно сошел с обложек глянцевых журналов, да он и сам словно глянцевый - ухоженный и красивый. Я действительно в другом мире, в настоящей Стране чудес, где исполняются пусть маленькие, старые, полузабытые, но все же мечты.

Ведь у мечты нет срока годности.

- Безумно рада вас встретить, вы потрясающий актер, - говорю я искренне и замечаю, как на лице Матвея появляется едва заметная ухмылка.

- Спасибо, дорогая, - отвечает Александр глубоким, хорошо поставленным голосом, который покорил немало сердец. - Безумно приятно, что мои работы ценят такие восхитительные девушки, как вы.

Пару минут мы разговариваем - я, лучась счастьем, рассказываю, какие его работы произвели на меня впечатление, а он слушает, кивает и время от времени улыбается или благодарит.

Я бы разговаривала с ним час, два или целую вечность, но Матвей тянет меня дальше. И нам приходится распрощаться. Я кидаю на Александра прощальный взгляд и иду следом за Матвеем, который держит меня за запястье. Я чувствую себя собачкой на привязи.

- Что, поклонница Сашеньки? - спрашивает Матвей.

- Да, любила его фильмы. Отличные же, - отвечаю я, чувствуя подвох.

- Да? А мне с ним одно дерьмо попадалось.

- Кто бы сомневался. Тебе, видимо, оно по жизни попадается.

- Ты ведь мне тоже попалась, принцесса. Что скажешь на это?

Мы останавливаемся у колонны, подальше от людей и развлечений, и я опять украдкой поправляю платье. Ноги в алых туфлях начинают болеть с непривычки. Но я улыбаюсь.

- У каждого правила должно быть исключение, чтобы его подтвердить. Это я.

- Иногда ты почти остроумная, это умиляет. Кстати, можешь не стараться, - склонившись ко мне, заговорщицки шепчет Матвей.

- Что ты имеешь в виду?

- Ему не нравятся девочки.

- В каком смысле?.. - начинаю я неуверенно.

- В том самом. Он по мальчикам. Давно и прочно. Плейбой и роковой сердцеед он только в фильмах. Просто так, для справки - твоего Сашеньку продвинул один крутой чел, который старше его в два раза и богаче на несколько миллиардов долларов. На раскрутку ушло столько денег, что из купюр можно было построить небольшой домик. А теперь Сашенька Кронберг всем рассказывает о силе таланта и важности веры в себя.

- Зачем ты мне это рассказываешь? - злюсь я.

- Хочу, чтобы ты видела в людях самую суть, а не красивую обертку из дешевой крашеной фольги, загадочно выдает Матвей.

- А по-моему, это просто ревность, - фыркаю я. - Тебя задело, что когда-то я была поклонницей Кронберга.

- Возможно, - соглашается Матвей, снова тянет меня за собой, садится на незаметный диванчик у стекла, за которым сверкает город, и заставляет меня сесть к нему на колени, отчего у меня на мгновение перехватывает дыхание.

Он так близко, что мне хочется забыться, спрятать лицо у него на груди и раствориться - конечно же, вместе. Это глупые желания, и я начинаю злиться из-за них на себя. Но ничего не могу с собой поделать.

- Смотри, принцесса, - шепчет Матвей, показывая мне то одного гостя Левы, то другого. - Видишь слева женщину в синем платье, рядом с которой сидит белобрысый паренек? Ей за шестьдесят, ему девятнадцать. Она всем говорит, что он ее племянник, но на самом деле они любовники. А вон того красавчика в светлом костюме? Выгнал старую мать и продал ее квартиру, чтобы рассчитаться с долгами. Она ходила по свалкам и побиралась, пока ее не забрали в дом престарелых. Потом он даже не пришел на ее похороны. Но в телепередачах он выступает как эксперт по этике. Смешно. А как тебе тот мужчина с бородкой? Да, тот, который обнимает блондинку? Как думаешь, кто она ему?

Я невольно рассматриваю представительного мужчину, чья рука лежит на плече юной смешливой девушки с белыми волосами. Сложно сказать, кем она ему приходится, у них разница в возрасте около тридцати лет.

- Любовница? - удивленно спрашиваю я. Или новая жена?

Матвей смеется.

- Не угадала, принцесса. Это его дочь. Видишь, как легко ввести тебя в заблуждение? Он хороший отец и великолепный муж. Бизнесмен, который не упустит своего. Меценат финансирует детские дома и дает деньги на строительство церквей.

- И в чем же его грех? - спрашиваю я раздраженно, злясь на себя за то, что не угадала.

- Он души не чает в своей дочери. Обеспечил ей все самое лучшее. Уверен - костьми ляжет ради нее и своей семьи. Набожный. А несколько лет назад сел за руль нетрезвым после дня рождения дочери и сбил девушку. У нее были многочисленные повреждения, да еще и лицо изуродовано. Он не сел - откупился деньгами и живет дальше. Та девчонка - ровесница его дочери, родилась с ней в один день. Но ее будущее это больницы и шрамы на лице.

Матвей говорит ровным тоном, но это звучит зловеще. Мне становится не по себе от всего того, что я слышу. Это ужасно. И несправедливо. Откуда в людях столько зла?

- У меня два вопроса, - тихо говорю я. - Откуда ты все это знаешь и зачем говоришь?

- Это знают все, кто здесь собрался. В этом обществе сплетни циркулируют, как поезда, на постоянной основе. Это неотъемлемая часть их жизни. А зачем... Ты ведь художник, Ангелина, - тихо говорит Матвей. Одна его рука лежит на моей талии, второй он играет моими волосами. - Ты должна видеть самую суть людей. Иначе не сможешь изобразить их на бумаге, верно?

Я пожимаю плечами:

- Допустим.

- Но у тебя с этим проблемы, несмотря на то, что ты учишься на психолога. Хоть ты и пытаешься прочитать меня по глазам, но ты не права. Со Стасом тоже не угадала. И думаю, что не с ним одним, иначе бы ты не была так одинока? Мне нравится открывать тебе глаза на людей, принцесса. Кто-то должен снять с тебя розовые очки.

- Ты не прав, - поворачиваюсь я к нему и случайно касаюсь своей щекой его щеки, но делаю вид, что ничего не произошло и что это не в моих венах гремят вместо грозы фейерверки. - Да, иногда я ошибаюсь в людях, потому что хочу прежде всего видеть их свет, а не тьму, но не настолько я бездарна. Я понимаю людей.

Матвей улыбается. Снова рад, что вызвал у меня эмоции. В этот раз - возмущение.

- Не понимаешь.

- Понимаю.

- Неа. Ты слишком доверчивая.

- А ты дурак, - вырывается у меня.

- Полегче со словами, принцесса, - предупреждает меня Матвей.

- Прос... А, ты сказал, что перед тобой извиняться не нужно, - вспоминаю я. - Тогда не буду.

- И не надо, - соглашается он.

- Почему тебе так не нравится, когда просят прощения? - спрашиваю я с интересом.

Он пожимает плечами.

- Завет отца. Он говорил нам, чтобы мы с братом ни у кого и никогда не просили прощения. Это унизительно. «Вы всегда правы», - говорил он нам. А если не правы, сделайте все, чтобы стать правыми».

- Какой интересный подход к воспитанию, осторожно говорю я.

Его отец был своеобразным человеком.

- Может быть. Но я хочу доказать тебе свою правоту. Проверим, как ты понимаешь людей? - предлагает Матвей. - Я покажу тебе трех девушек. Первая, вон та, с розовыми волосами, которая выпивает у барной стойки. Да, с татуировками на плечах. Вторая - силиконовая кукла в малиновом платье. Как думаешь, у нее ничего не вывалится из декольте? Третья, видишь, стоит одна у окна? Да, вон та, с пучком на голове.

- И? - удивленно спрашиваю я, не понимая, какая между ними связь. Сразу же подключается фантазия - может быть, они вовлечены в один любовный треугольник? Или их обманул один мужчина? А может быть, они и вовсе сестры?

- Кто из них сидит на дури? - спрашивает Матвей.

- Я думала, ты спросишь, кто из них твоя бывшая, - отвечаю я.

Он снова смеется.

- Ну же, кто? Подумай и ответь.

Я понимаю, что это вопрос с подвохом.

- Последняя, - отвечаю я медленно.

Первая из этой троицы больше всего похожа на наркоманку. А вот последняя кажется самой приличной - на вид интеллигентна и похожа на поэтессу.

Вопрос Матвея с подвохом, и я выберу ту, которая меньше всего вызывает подозрения.

- Ты ошиблась, - отвечает Матвей.

Я начинаю злиться.

- Тогда кто же?

- Первая. Она ведь больше всего похожа на любительницу наркотиков, верно? Но ты решила, что очевидное - это уловка. И выбрала ту, которая меньше всего похожа на наркоманку. Принцесса, ты не разбираешься в людях. Будь осторожна, с такими, как ты, любят играть.

Я чувствую себя проигравшей в этом сражении и молчу.

- Ну, что же ты? Улыбнись. Мы ведь на празднике. - Он приподнимает мне уголки губ.

Я отворачиваюсь, чувствуя себя на его коленях неуютно. А он перехватывает у официанта бокал ледяного шампанского и подносит его к моим губам.

- Выпей.

- Ты же говорил, что не любишь, когда девушки пьют, - вспоминаю я, отодвигая его руку.

- Пить и наслаждаться алкоголем - разные вещи, - отмахивается он. - К тому же нужно знать меру. Пей, принцессы должны пить шампанское и только его.

Я делаю глоток из его рук, чувствуя, как за нами снова наблюдает кто-то из гостей, и по моим рукам, словно пауки, ползут мурашки.

Матвей что-то хочет сказать мне, однако вдруг без слов пересаживает меня на диван и встает.

- Развлекайся, я скоро вернусь, - говорит он мне, отдавая бокал.

- Что случилось? - спрашиваю я потрясенно, но он ничего не отвечает и уходит. Я остаюсь одна.

Электричество искрится в бокале. И я рассматриваю его, мечтая стать такой же хрустальной и невидимой. Одной мне здесь совсем некомфортно, и я бы с удовольствием ушла, но без Матвея не могу. А он ушел, бросив меня одну. Но, может быть, у него что-то случилось?

Я сижу на диване, пью крохотными глотками шампанское и то и дело ловлю на себе взгляды, постепенно привыкая к такому вниманию.

Матвея все нет и нет. Тогда я решаю немного прогуляться, съесть что-нибудь и осмотреться. Это я обязана запечатлеть на холсте. Мне страшно приближаться к людям, но я снова должна победить страх в себе. Страх - мой вечный соперник. Сердце - поле нашей битвы.

Я встаю и иду, стараясь быть уверенной. В конце концов, я выгляжу не хуже, чем они, жители волшебной Страны чудес. Чем более уверенной я становлюсь, тем меньше на меня обращают внимания - парадокс. Украдкой я беру со стола оригинально поданный бутерброд с черной икрой, иду к противоположной стороне ресторана и вновь рассматриваю с высоты сияющий город. Он усыпан разноцветными камнями, которые ярко сверкают в ночи, а его дороги словно золоченые нити.

В какой-то момент я снова чувствую пауков на руке - пристальный взгляд, но кто на меня смотрит, я не знаю, да и не хочу знать. Когда кто-то касается моей руки, я так резко оборачиваюсь, будто меня укололи спицей.