Поклонник

Я приезжаю в университет раньше, чем нужно, хоть сначала и забываю взять с собой телефон — благо, что метро находится в десяти — пятнадцати минутах от дома. Я учусь на факультете педагогики и психологии, и моя специальность — практическая возрастная психология. На парах нам рассказывают, как понимать детей, как анализировать их поведение, как проводить диагностику, как помогать.

Нам дают много теории и много практики — с самого первого курса: в детском саду, школе, Центре лечебной педагогики. Научные конференции, мастер-классы, круглые столы, поездки… Этот курс последний, после него меня ждет поступление в магистратуру и работа педагогом-психологом в школе, детском саду или специализированном центре.

Не знаю, радует меня это или нет. Мне нравится университет, дети, психология, и я хочу помогать тем, кто нуждается в этом, вернее, я обязана делать это, но я не знаю, правильный ли это был выбор. Зато я точно знаю, что пути обратно нет.

На самом деле я хотела стать художником, рисовала с самого детства и окончила художественную школу, а моей мечтой было поступить в Суриковку и попасть в мастерскую станковой живописи. И я была уверена, что моя мечта осуществится, ведь я столько ради нее старалась! В учебе я с самого детства была одной из лучших, поэтому успешно сдала все экзамены, но не прошла творческие вступительные испытания — напортачила и с рисунком, и с жанровой композицией. Мне предлагали пойти на платное отделение, но я не хотела обременять маму, потому что прекрасно знала — денег у нас немного. И стала искать другие университеты. Бесцельно, бездумно — с одной надеждой поступить хоть куда-то и выучиться хоть на кого-то.

Я выбрала факультет педагогики и психологии в тот момент мне казалось это наилучшим решением, моим личным искуплением. Тогда я подумала, что, если это действительно так, меня возьмут туда. И я поступила на бюджет.

Нравится ли мне учиться? Думаю, да. Я легко впитываю в себя знания. Мне нравится сам учебный процесс, нравится сидеть на лекциях и слушать преподавателей, готовиться к практическим занятиям, приезжать на учебу и после нее гулять по городу со стаканчиком кофе в руках. Вместе с Алисой мы то ходим в Екатерининский парк, то шатаемся по Тверской или Арбату, а иногда просто сидим в кафешках и болтаем обо всем на свете, наблюдая за нескончаемыми потоками вечно куда-то спешащих людей. Меня привлекает и педагогическая практика в детских садах и в лагере.

Но мне не слишком нравится моя жизнь. К краскам и кистям я больше не прикасаюсь — неудача с поступлением в Суриковку отбила желание рисовать. А выбор, который мне однажды пришлось сделать, камнем давит на сердце и не дает заняться тем, что я действительно люблю.

Я должна искупить вину.

Я не должна жить ради себя, но и жить ради других у меня не получается. Иногда я ловлю себя на мысли, что просто плыву по течению жизни и ничего не меняю. Это мой крест, который я должна нести до самого конца. Но об этом лучше не думать. Мысли — якорь, который тянет ко дну, а я все еще не хочу тонуть.

«Это только твой выбор, милая, только твой», слышу я в голове тихий, вкрадчивый мужской голос, который никогда не смогу забыть. Я помню каждую деталь того дня.

Дня, когда все поменялось.

Я подхожу к старому зданию, в котором располагается наш факультет, и вижу Алису. Она тоже замечает меня, и мы радостно обнимаемся. Мне кажется, от нее пахнет теплым морем.

— Когда ты успела прилететь? — спрашиваю я.

— Ночью, — сообщает подруга.

— А почему мне не сказала?

— Хотела сделать сюрприз! Удался?

— Еще как!

Я с улыбкой смотрю на подругу — с моря она привезла глубокий бронзовый загар, и он эффектно оттеняет синие выразительные глаза. Ее цветотип — зима. Алиса — яркая брюнетка с обалденной фигурой, но то и дело садится на новую диету. А еще у нее красивые цветные татуировки — цветочные узоры на левой руке от кисти до предплечья, сова на бедре, две симметричные веточки с ягодками и листиками под ключицами, изящная надпись на щиколотке. Я бы тоже хотела набить что-нибудь, но мой предел — три прокола в одном ухе.

Что мне нравится в Алисе — это смелость. Она решительна и целеустремленна. В этом я хочу быть на нее похожей. А Алиса говорит, что ей не хватает моей мягкости и дипломатичности. Мы — две притянувшиеся противоположности. Она — контрастная гуашь, плотная текстура и яркие цвета. Я — воздушная акварель, с тонкими переходами и прозрачная. Иногда Алиса кажется суровой, но дети ее обожают и во всем слушаются — как старшую сестру. В отличие от меня, она целенаправленно поступила на факультет педагогики и психологии.

— Я тебе кое-что привезла.

Подруга протягивает мне пакетик с морскими сувенирами, и пока я с восторгом рассматриваю безделушки, она рассказывает об отдыхе, а потом начинает расспрашивать меня.

— Как там наш Поклонник? — В голосе Алисы любопытство.

— Ты же знаешь, как, — отвечаю я. Мы постоянно были на связи, и я присылала ей фото каждого нового букета.

— Сегодня что-нибудь присылал?

— Присылал, — вздыхаю я, вспоминая вдруг, как он смотрел на меня через глазок. — Корзину с белыми орхидеями.

— Какой романтик, — хихикает Алиса. Ей все еще кажется, что это невероятно мило, хотя и она начинает понимать, что в этом есть что-то ненормальное.

— Да он просто придурок, — сквозь зубы говорю я.

— Наверное, еще и богатый, — мечтательно добавляет подруга. — Столько денег тратит на цветы… Интересно, когда же он все-таки объявится? Мне безумно интересно, кто это!

— Я видела его сегодня, — признаюсь я тихо так, чтобы проходящие мимо девчонки не слышали нас: никто, кроме Алисы, не знает о существовании Поклонника.

— Что?! И ты молчала? Рассказывай! — требует подруга, и по дороге в аудиторию я рассказываю ей все, что произошло утром. Описываю человека, за которым гналась, но не рассказываю, как было не по себе в квартире, когда мне казалось, что меня кто-то разглядывает.

— Не понимаю, ты такая глупая или такая смелая? — спрашивает Алиса, когда мы в ожидании звонка стоим у дверей кабинета. — Зачем ты это сделала? А вдруг он псих?

— У меня был нож, — напоминаю я.

Рука все еще чувствует его тяжесть.

— Что может сделать слабая девчонка, пусть даже с ножом, против сильного мужика? — закатывает глаза Алиса. — Он в два счета мог тебя обезоружить и сделать все, что ему захотелось бы.

— Мне надоело бояться, — хмуро говорю я. Я хочу узнать, кто он и что ему надо. Иначе просто сойду с ума. Мне все время кажется, что на меня кто-то смотрит. Смешно, но я боюсь любого шума. Я всегда была нервной, Алиса, а теперь с гордостью могу назвать себя параноиком. Знаешь, сначала я думала, что я действительно нравлюсь этому человеку, потом решила, что кто-то просто зло надо мной шутит, а сейчас я почти уверена — он хочет довести меня до крайней точки.

Я смотрю в загорелое лицо подруги и пытаюсь улыбнуться, и она, кажется, что-то видит в моих глазах. Что-то, что заставляет ее закусить губу.

— Все будет хорошо, поняла? Мы найдем этого козла! Хочешь, до приезда твоей мамы я буду ночевать с тобой? — предлагает Алиса. — Когда она, кстати, возвращается?

— В конце месяца. Не знаю, что будет, когда она приедет и увидит все эти горы цветов. Она с ума сойдет, когда узнает, что какой-то ненормальный шлет мне их, да еще и четное количество.

— Не понимаю, что с ним не так? — вздыхает Алиса. — Если он влюбился в тебя, почему бы не объявиться? Зачем он прячется и убегает? Нет, он точно псих. Не смей больше бегать за ним!

На этом наш разговор прерывается — к нам подходят девушки из группы, которые давно не видели Алису. Они болтают и смеются, вместе смотрят фотографии, обсуждают что-то, а я почти не участвую в этом — все мои мысли о Поклоннике, что, впрочем, стало нормой. Я не хочу думать о нем, но не могу перестать делать это. Заколдованный круг. Вопросов больше, чем ответов.

Когда начинается потоковая лекция, я лишь ненадолго отвлекаюсь на голос преподавателя и новую информацию по теории психологической коррекции личности. Обычно учеба спасает меня от нелепых мыслей, но сегодня этот проверенный способ дает сбой.

Я снова вспоминаю нож, а демон, который чувствует себя все более и более уверенным, подсовывает картинку из сна, который я вижу два раза в год с самого детства. В этом сне я словно смотрю на себя маленькую в зеркале. На мне нарядное лавандовое платье с бантом на спине, заколочки, два хвостика, носочки. А руки испачканы в крови. Кровавые пятна обезображивают и детское платье, но мне все равно. Возле моих ног валяется окровавленный кухонный нож. И я улыбаюсь. Эта улыбка больше всего пугает меня.

Алиса толкает меня в бок.

— Ты в порядке? — шепотом спрашивает она.

Я удивленно моргаю. Видение исчезает.

— Да, просто задумалась.

— Я думала, ты в транс впала, — хмыкает подруга, а я лишь улыбаюсь — всегда так делаю, когда не знаю, что сказать.

Кое-как у меня получается сосредоточиться на лекции, но на последней перемене происходит то, чего я совсем не ожидала. Вместе с Алисой я возвращаюсь в аудиторию, в наших руках — сок и булочки. Подруга рассказывает о парне из Питера, с которым познакомилась на море, я внимательно слушаю ее и время от времени подкалываю, и вроде бы все хорошо, но стоит нам зайти в аудиторию, как в ней появляется высокий светловолосый парень, в руках которого большой прозрачный бокс с нежными кремовыми розами.

— Извините, а кто здесь Ангелина Ланская? громко спрашивает он.

И на него моментально оборачиваются все присутствующие в аудитории студентки — парней в аудитории нет, на факультете их дефицит.

Я смотрю на него расширившимися глазами — неужели он… и есть Поклонник?

Время замирает. Я невольно пытаюсь сопоставить его с тем образом, который создала в своей голове, но живой человек проигрывает. Он абсолютно обычный, с близко посаженными глазами, светлыми бровями и орлиным носом. Не страшный и не красивый. В обычной одежде. Среднестатистический. Может ли он быть тем самым Поклонником?

Демон в глубине души хохочет, и его хохот заставляет время снова двинуться вперед.

Алиса тыкает меня в бок локтем, но я молчу. Одногруппницы перешептываются и изумленно смотрят в нашу сторону, а взгляд незнакомца с цветами почему-то останавливается на стоящей перед нами темноволосой Даше Онегиной; считается, что она — одна из самых красивых девушек потока. Даша — модель и постоянно участвует в фотосъемках у модных фотографов, а на ее инстаграм подписано несколько десятков тысяч человек. Она учится ради корочки. И она действительно похожа на девушку, которой будут дарить столь шикарные и дорогие букеты, в отличие от меня.

Незнакомец с улыбкой направляется к ней и протягивает прозрачную коробку с розами.

— Ангелина Ланская — это она, — говорит Алиса громко, берет мою руку за запястье и поднимает вверх.

Незнакомец обходит замершую Дашу, останавливается напротив меня и протягивает коробку уже мне. Кажется, он удивлен, но широко улыбается.

— Ангелина, это для вас. Честно сказать, цветы тяжелые. Может быть, мне поставить их за ваш стол? Где вы сидите?

Вместо меня отвечает Алиса, и парень ставит коробку. Он совершенно спокоен, а вот я ужасно нервничаю. Теперь цветы приходят не только ко мне домой? Что случилось?

— Кто вы? — тихо спрашиваю я у него, выбежав следом из аудитории.

— Курьер, — удивленно отвечает парень и протягивает мне визитку.

Он доставляет цветы из премиального цветочного магазина, который гордо называет себя флористическим сервисом.

Я выдыхаю, это не Поклонник.

— Кто их заказал? — продолжаю я расспросы с гулко бьющимся сердцем. Может быть, сейчас я узнаю ответ.

— Мы не разглашаем личные данные клиентов, весело отвечает курьер.

— Пожалуйста, скажите, это очень важно, — прошу его я и умоляющие смотрю в лицо.

Он вздыхает:

— Ангелина, извините, но я просто не знаю. Я всего лишь развожу цветы на машине, и все. Позвоните операторам, может быть, они дадут вам какую-либо информацию. Но, честно говоря, не думаю, что вы сможете что-либо узнать.

На миг я устало прикрываю глаза. Надежда не сдается до последнего.

— Он вас любит, — вдруг говорит курьер.

— Что? — переспрашиваю я.

— Он вас любит, — повторяет курьер. — Иначе бы не заказал эти цветы. Поверьте, они очень дорогие. По моему наблюдению, их заказывают только любимым женщинам. Кстати, там есть записка.

Мы наскоро прощаемся, и я возвращаюсь в аудиторию. На меня тотчас устремляются взгляды — никто не понимает, кто и зачем дарит Ланской такие цветы. Даша смотрит на меня оценивающе. Кажется, она одна знает цену этой цветочной композиции и пытается понять, почему эти цветы достались мне, обычной и невзрачной.

Около моего места собрались несколько девушек как коршуны вокруг добычи, но открыть коробку им не позволяет Алиса. Я молча открываю ее и, не обращая внимания на розы, достаю записку — маленькую синюю открыточку с бабочками. Мои пальцы едва заметно дрожат, но никто этого не замечает.

«Не делай так больше, Ангелина», — сказано в ней. Поклонник, видимо, имеет в виду сегодняшнюю погоню. Он не хочет, чтобы я гналась за ним и пыталась узнать, кто он такой. Ради этого он даже нарушил «правило утренних цветов». И в четвертый раз подарил розы. Я чувствую ужасное волнение, смущение, но и затаенную радость — из-за того, что смогла хоть как-то повлиять на него своими поступками.

Девчонки, обступившие меня, не дают сосредоточиться, задают вопросы:

— От кого такая красота, Геля?

— У тебя появился парень?

— А можно с ними сфотографироваться, как будто они мне пришли?

— Да, конечно, — рассеянно отвечаю я. — Можете вообще их забрать.

— Ты серьезно?! — потрясенно восклицает одна из девчонок, Настя.

— Да. Забирайте. У меня дома и так слишком много цветов, — отвечаю я и не сразу понимаю, что этот ответ может показаться высокомерным.

Девчонки звонко смеются. А я даже улыбку не могу выдавить из себя. Это всего лишь умирающие цветы, а столько шума из-за них.

— С ума сошла? — шипит в ухо Алиса, но я остаюсь непреклонной.

Еще пару недель назад я бы никому не отдала эти шикарные кремовые розы, но теперь они мне не нужны. К тому же я не хочу ехать домой с такой тяжестью.

— Спасибо! — радостно кричит Настя. — Девчонки, эти розы такие прекрасные! А как пахнут!

И они начинают делать с ними селфи. Я рада хоть кому-то подарки Поклонника доставляют радость.

— Зачем ты их отдала? — негодует Алиса и отбирает у меня открытку. Она читает послание Поклонника и приходит в замешательство.

— Да он точно чертов псих, — говорит она. Чего он добивается?

Я пожимаю плечами. Если бы я знала.

— Ланская, я видела сторис в твоем инстаграме, слышится уверенный голос Даши, которая, скрестив руки на груди, подходит к нам. — Тебе ведь постоянно кто-то дарит цветы? Сначала я думала, что ты устроилась работать в цветочный магазин. — В аудитории раздаются смешки. — Но сегодня ты меня удивила. Кто твой парень?

Она пытается быть самоуверенной и небрежной, но я вижу в ее раскосых темных глазах любопытство. Что отвечать Онегиной, я не знаю и рассказывать ей о таинственном Поклоннике точно не буду.

— Один хороший человек, — отвечаю я.

— И, видимо, очень обеспеченный, — замечает Даша.

У нее было несколько парней — и каждый из них дарил ей дорогие подарки.

— Может быть.

«Мы с тобой в одной лиге, — говорит ее взгляд. Но как ты туда попала?»

От разговора с Дашей меня спасает начало лекции — в аудиторию заходит преподаватель, и она вынуждена сесть на свое место. Во время занятия я чувствую на себе взгляды — всем интересно, что за парень появился у Ланской. Но мне все равно.