Следователь из Сантрума

Лукан откинул тяжелый подол кибитки и выглянул наружу. Сантрум спал, его пустынные улицы тонули во мраке и тишине, нарушал которую лишь надоедливый скрип оси, да стук тяжелых деревянных колес по брусчатке. Ни души не было вокруг, близился самый темный час. Кучер свернул в подворотню, тряска усилилась, но вскоре лошади остановились. Лукан спрыгнул не сразу, двое других оставались внутри, их силуэты с трудом выхватывал из глубины повозки свет блеклой луны. Попутчики были неразговорчивы, за весь день они обменялись с ним лишь парой фраз, и в их присутствии он был непривычно раздражен.

Лукан Алехо прекрасно ориентировался в городе. Он вырос на грязных улицах Санварда, но поразительное упорство и выдающийся интеллект помогли ему перебраться на другую сторону заслона и оставить позади нищету и промозглость. Впереди юношу, который мог предложить миру лишь оборванное тряпье, служившее ему одеянием, и веру в будущее, ждала тропа полная испытаний и возможностей, которыми Лукан не преминул воспользоваться. Санвард научил его выживать, Сантрум поведал как жить свободно. Воровство, аферы, шпионаж стали хлебом насущным для бывшего обитателя Дворца Снов. С прошлыми было покончено, любое упоминание о нем Лукан отметал безжалостно. Сделав себе имя среди определённых слоев населения столицы, он обосновался над ателье госпожи. К Лукану обращались за особыми услугами. Дело было не только в его способности вписаться в любое общество, но и во внутреннем чутье, его способности отыскать буквально кого угодно. Если случалась беда, которой не могла по разным причинам помочь Управа, или частные сыщики, люди шли к нему. В небольшую комнатку над ателье госпожи... сходились слухи со всего Сантрума.

Конечно, об убийстве Армены Валсар, Лукан узнал одним из первых и догадывался, что в деле были замешаны люди могущественные, но он никак не ожидал, что эти самые люди заявятся к нему в контору и сделают крайне заманчивое предложение. Тенкрит умел убеждать. Играя на страстях человека, тенкры могли манипулировать им, как угодно, а Лукан был честолюбив, и стоило ему клюнуть, как он тут же оказался во влечен в череду событий, приведших его этой холодной ночью к дому Олафа Тенкоррона.

- Пора, - шепнул Лукан сидящим в повозке мужчинам. Один из них кивнул. Анкиллирец сплюнул на землю жеваный листик мяты и, нахлобучив широкополую шляпу, направился к дороге, стараясь не запачкать новые туфли в рыжей глине, жирно блестевшей в лунном свете. Оглянувшись по сторонам, Лукан пересек улицу, взбежал по ступеням и вытащил из-за пазухи кинжал с тонким длинным лезвием, знак доброй воли от его новых нанимателей. Взгляд его упал на изображение пальмовой ветви и свернувшейся под ней в клубок змеи на рукояти, лишнее напоминание о том, с кем он имел дело. Вскрыть замок оказалось проще простого, Лукана это раздражало. Такое, к слову, в его работе попадалось сплошь и рядом: люди, лучше прочих знавшие об опасностях ночи, вроде сотрудников Внутреннего Ведомства, почему-то относились к собственной безопасности с вопиющей небрежностью. Как будто, припрятав под подушку каучуковую дубинку, а на пальто нацепив значок Управы, можно было обезопасить себя от подобного вторжения. «На что они рассчитывают?» - довольно громко фыркнул Лукан и тут же спохватился! Тишина... Продолжалась она, впрочем, недолго, через несколько мгновений ее сотряс могучий храп, словно на втором этаже спал медведь. Это отчасти было правдой, Олаф Тенкоррон был могуч, даже громаден.

Лукан вытащил из кармана и с сомнением оглядел бумажный сверток, который ему передали тенкры. «Хватит ли этого на такого великана?» - размышлял он, усевшись на стул, посреди крохотной кухни, располагавшейся рядом с лестницей. Дурман, штука безотказная, главное правильно подобрать дозировку. Ему сказали, трех граммов должно было хватить. Но Лукан не был бы собой, если бы не ставил под сомнение любую информацию, попадавшую в его распоряжение. Высыпав содержимое пакетика в маленькую пробирку, он встряхнул ее, а после вытянул руку в сторону окна. Лунный свет озарил белесый порошок. До нужной отметки не хватало двух делений.

- Проклятье! – Лукан поставил пробирку на стол, закрыв глаза принялся напряженно тереть переносицу. Чего он терпеть не мог больше всего, так это собственную навязчивую мнительность. «Подстава? Ловушка!?». Мужчина взглянул в окно, увидев свое блеклое отражение он нахмурился. «Проверка, всего лишь, проверка, Элиза предупреждала меня об этом», - Лукан нервно усмехнулся. Он был готов ко всякому исходу сегодняшней ночи. Тенкриту нужны были эффективные, целеустремленные новички, которые не растеряют самообладания при первых признаках опасности.

Через минуту все было готово. Лукан смочил порошок водой, аккуратно через пипетку, пока содержимое пузырька не стало походить на жидкое тесто, плотно закупорил его и убрал во внутренний карман. Важно было не оставлять никаких следов, этим надлежало заняться его нанимателям. Прибрав на столе, он бесшумно выскользнул в коридор, кинул взгляд на крутую деревянную лестницу, уводившую в спальню капитана и, прильнув к стене, стал осторожно ступенька за ступенькой приближаться к своей цели.

Вдруг, предательски скрипнула половца! Храп наверху запнулся, на несколько бесконечно долгих секунд все стихло, и Лукан услышал, как бешено колотилось его сердце. Но вот, дыхание Олафа вернулось в норму, он спал крепко. Поругав себя за опрометчивость, анкиллирец продолжил своей неспешный подъём, а после заглянул в комнату следователя.

Для носителя знатной анкиллирской фамилии, богатой на выдающихся представителей, Олаф Тенкоррон жил более, чем скромно. Комната на втором этаже даже Лукану, привыкшему ютиться над мастерской, показалось крохотной. Кровать от стены до стены, платяной шкаф, через приоткрытые дверцы которого серела рукавом в лунном свете шинель, письменный стол, да маленький до неприличия покосившийся табурет, вот и все, чем располагал следователь Особого Отдела.

Лукан присел на корточки перед великаном, рука легка на пузырек в кармане. Тот уже нагрелся, а значит все было готово. Наемник нацепил плотную марлевую повязку, смоченную в воде, на лицо, натянул плотные кожаные перчатки, аккуратно вытащил пробку пузырька специальными щипчиками. Плотный розоватый дым, клубившийся в пробирке, вырвался наружу, в этот момент следователь вдохнул... Сначала ничего не происходило, Лукан даже подумал, что дозы, несмотря на его предусмотрительность, все равно не хватило. Олаф шумно выдохнул, а затем шмыгнул носом. Дыхание следователя утратило размеренность, начало спотыкаться, и он, к неописуемому удивлению ночного гостя, резко открыл налитые кровью глаза и вскочил с кровати.

- Ты что себе удумал, ты!.. – великан сделал несколько уверенных шагов к отскочившему прочь незнакомцу и прижал его к стене могучей рукой. – Я тебе сейчас зубы пере... - но договорить он не сумел, что-то изменилось во взгляде следователя. Выпустив Лукана, он принялся судорожно хватать ртом воздух и носиться по комнате. Не замечая ничего вокруг, Олаф опрокинул стол, раздавил попавшую под ноги глиняную кружку, кусочки которой впились ему в ногу. Анкиллирец не замечал боли, в глазах его отражался неподдельный ужас вперемешку с пламенеющей яростью. Вытащив из ноги внушительный осколок, он кинулся на пришельца, который не нашел более подходящей защиты чем матрас, который он рывком стащил с кровати и вытянул перед собой словно щит. По ту сторону матраса раздавались нечеловеческие звуки. Олаф рычал и задыхался, несколько ударов обрушились на ненадежную защиту, Лукан услышал, как затрещала ткань, а после великан всем весом навалился на него, сполз на пол и умолк. Дурман сделал свое дело.

Лукану, потребовалось немало времени осознать это. Ни жив, ни мертв стоял он, вытянувшись вдоль стены, не смея шелохнуться, словно какая-то воля могла пробудить могучего человека, распростертого у его ног. Этого, конечно, не произошло. Наемник с трудом заставил себя отлипнуть от стены и опуститься на корточки перед следователем. В этот миг Олаф шумно всхрапнул. Лукан от неожиданности опрокинулся и уселся на полу, больно ушибившись при этом.

- Готов. – только и сумел вымолвить он.

С комнатой произошли разительные перемены, а на уборку попросту не было времени. Лихорадочно соображая, что делать дальше, мужчина подскочил к окну и извлек из недр куртки особое устройство, которое тенкры вручили ему вместе с Дурманом. Это был небольшой цилиндр, оканчивающийся стеклянным колпачком, со всех сторон кроме одной окруженным кожухом. В задней части приспособления имелось маленькое кремниевое колесико, при нажатии на которое внутри колпачка загорался крохотный огонек, видимый только тем, на кого он был направлен, от посторонних глаз сигнал надежно скрывал кожух. «Три коротких, один длинный», - припомнил Лукан.

Внутри цилиндра что-то чиркнуло, анкиллирец направил устройство в сторону фургона и несколько раз подал условный сигнал. Через полминуты из фургона вышел один из сообщников, рослый дерхали с трудно произносимым именем, которое Лукан так и не смог запомнить, Наёмник разрешил называть его просто Курус.

Тяжело поднявшись по ступенькам, он очутился в комнате следователя, которая произвела на него неизгладимое впечатление.

- Уговор был – по-тихому. Ты что натворил, идиот? – грозно воззрился он на Лукана, к которому после боя уже вернулось самообладание, и который совсем не привык, чтобы к нему обращались таким тоном.

- Осади коней, здоровяк, - анкиллирец хлопнул компаньона по плечу. – Если бы вы дали не напутали с дозой, ничего бы не произошло. – Сказав это, он предусмотрительно отодвинулся от Куруса, нащупав засунутый за спину тенкритский кинжал. Как среагирует дерхали, он не знал, но за годы своей нелегкой карьеры, он усёк одно - если сделал себе определённую репутацию, ее нужно поддерживать. Какие бы темные слухи не окружали Тенкрит, он никому не позволит себе так с собой обращаться.

Тенкр, выпрямился, шумно потянул носом и уничижительно уставился на анкиллирца, который, впрочем, хладнокровно вынес этот надменный, полный презрения взгляд.

- А ну ка, повтори, что ты сказал. – Курус произнес эту фразу спокойно с расстановкой, но в ней было сокрыто больше угрозы, чем казалось.

- Вы дали мне слишком маленькую дозу, - нахмурив косматые брови, бросил в ответ Лукан. – Я даже подумал, что вы хотите подставить меня, но это конечно же не правда. – пожал плечами он. Анкиллирец и дерхали ходили кругами по комнате не отрываясь друг от друга.

- Конечно, нет, - процедил Курус.

- Я так и подумал, - Лукан натянуто улыбнулся и сел на кровать. «Не похоже, что он захочет прикончить меня здесь, слишком много возни», подумал анкиллирец, силясь угадать, о чем думал рослый наемник. Похоже тот разделял мнение напарника. Напряжение спало, и Курус еще раз внимательно оглядел место схватки:

- Оставим, как есть, времени на уборку все равно нету. А там, кто знает, может они еще голову поломают над всем этим, - решил дерхали. – Помогай давай.

Лукан облегченно вздохнул, побелевшие от натуги костяшки пальцев, мертвой хваткой вцепившиеся в кинжал за спиной, расслабились. Вдвоем с Курусом они быстро связали следователя по рукам и ногам, запихнули кляп в рот и попытались вытащить его на улицу. Сделать это оказалось неизмеримо труднее, чем анкиллирец мог себе представить. По лестнице им буквально пришлось стаскивать Олафа за ноги, при этом голова его ритмично соскальзывала по ступенькам с глухим стуком.

Поддав ногой дверь, Курус выволок Тенкоррона наружу. В этот же миг извозчик тронул лошадей, повозка, пошатываясь выплыла из подворотни, основательно запачкав при этом мостовую. Когда она остановилась у входа, Олаф, вдруг очнулся и недолго думая лягнул дерхали ногой в лицо. Наемник замычал от боли, выпустив тяжелую ношу из рук, схватился рукой за разбитую губу. Лукан же недолго думая, навалился на следователя всем весом сзади и придавил его к земле.

- Да, что ж ты такой неугомонный то? – прохрипел он, болтаясь из стороны в сторону. В этот миг из фургона выглянул еще один участник заговора.

- Что за чертовщина? Ты что его не одурманил?! – гневно прищурилась чернокожая девица с пышной кудрявой шевелюрой. Лукан не мог ответить, все его внимание занимал разбушевавшийся следователь, который, хотя и оставался связанным, уже почти поднялся на ноги. – Да чтоб вас! – рыкнула наемница и скрылась в фургоне. Через мгновение она спрыгнула на землю, сжимая в руках увесистое полено, которым, недолго думая, огрела Тенкоррона по затылку. Анкиллирец опасно покачнулся и повалился вперед, увлекая за собой Лукана.

- Мне кто-нибудь объяснит, что сейчас произошло!? – прошипела девушка, выкатив глаза. Курус не отвечал, он был слишком увлечён разбитой губой, Лукан, поднявшись на ноги и отряхнув пыль с колен, хмыкнул:

- А то, ты не знаешь!

Наемница состроила гримасу недоумения. Про себя Лукан отметил, что, нахмурившись, она была даже по-своему очаровательна. Он часто имел дело с экрентийцами, но Балира, слабо походила на своих земляков. Она была невысокой, ниже, чем женщины ее народности, но при том поразительно изящной. Обычно представители темнокожего населения Экрентиса, или амбети, предпочитали носить золотые кольца в ушах и наряжаться в яркие цвета, а на голову водружать массивные, набитые пряными травами тюрбаны, но Балира по роду службы была одета практично в кожаные штаны и длинную зеленую рубашку под плотным корсетом из дубленной кожи с гравировкой Тенкрита, таким же, в какой был облачен Курус. Но больше, чем внешность, Лукана поразил говор девушки, он не мог представить себе, как можно было полностью избавиться от акцента, однако Балире это удалось. Она общалась непринужденно, легко, так, будто бы всю жизнь провела в Сантруме. Это было не так, Лукан знал это.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь. – по голосу наемницы Лукан готов был поклясться, что она говорит правду.

- Дурман. Его не хватило, Олаф очнулся почти сразу.

Казалось, эта новость озадачила Балиру, не меньше, чем самого анкиллирца. Искоса взглянув на Куруса, она пробормотала Лукану:

- Я не могла знать. Гимнуш Таккар, все обошлось.

- Да уж, обошлось. – Лукан поджал губы, после чего взглянул на распростертое у ног тело. – Давайте-ка его грузить, пока он снова не проснулся.

Не без труда втащив Тенкоррона в фургон, наемники запрыгнули следом, после чего Балира дважды ударила ладонью по перегородке. Извозчик, тронул лошадей, фургон натужно заскрипел несмазанной осью и тронулся. Лукан выглянул наружу. На краткое мгновение ему почудилось, что он увидел тень человека в доме напротив квартиры Тенкоррона, но затем видение исчезло, анкиллирец лишь удивлённо моргнул.

- Заметил что-то? – подалась вперёд экрентийская наемница.

- Нет, ничего, - Лукан помотал головой. Руки у него дрожали, и его никак не хотело покидать чувство опасности, но все же ему удалось заставить себя откинуть голову и постараться расслабиться. Ночь была далека от завершения.

***

Перед взором следователя, друг за другом, плыли размытые образы. Большинство из них были лишены смысла. Они напоминали калейдоскоп из далекого детства: картинки сменяли друг друга безо всякой последовательности, Олаф с трудом отделял реальность от видений. Что-то, однако, показалось ему смутно знакомым. Лицо, вытянутое, со впалыми щеками, такое лицо говорило о голодном детстве, его не могло быть у человека обеспеченного, у человека, росшего в заботе и ласке. Нет, Олаф видел его прежде, Лукан Алехо, один из информаторов Управы. Почему он, вдруг, подумал о нём?

Видение сменилось. Теперь Олаф очутился на своей улице, крепко связанный. Перед ним маячила рослая фигура, которую следователь едва мог разглядеть. Ударив навязчивый образ ногой, следователь вновь провалился в темноту.

Что-то резко выбросило его из омута. Олаф ощутил, как подпрыгнул всем телом, а затем ухнулся вниз. Но это было непродолжительное падение, а тряска. Следователю почудилось, что он движется сквозь тьму, к горлу подкатил комок и, повалившись на что-то твердое, он увидел проносившуюся под ним мостовую через узкую щель в полу. Тьма наполнилась негромкими голосами где-то на самой границе слуха. Голоса спорили о чем-то то, а может ему только показалось... пол в очередной раз подскочил, больно ударив Олафа в лоб, тьма навалилась с новой силой.

В самой ее гуще Олаф увидел огонек. Он плясал далеко, был едва различим. Следователь тянулся к огоньку, но тот приближался очень медленно, нехотя. Вокруг не было ничего: ни земли, ни неба не осталось у Олафа, лишь этот блеклый огонек, единственный имел значение. Он рос по мере приближения, метался из стороны в сторону, и вот обернулся белой горлицей. Чем ближе становилась она, тем отчетливее казался ее образ. Горлица сидела на ветке, невыразимо прекрасная и чистая, она сама излучала призрачный свет, который напомнил Тенкоррону о Немерии. Она пела печальную песнь об утрате и светлой памяти. Левую лапку чудного создания опоясал металлический обруч, от которого чернела к ветви, цепь. Вдруг, видение наполнилось хищным криком! Сверху на горлицу обрушился черный, как сама тьма вокруг, коршун и принялся клевать ее, рвать когтями белое тело. Олаф кричал, он умолял коршуна пощадить её, но лишь молчанием отозвался его крик во тьме. С ужасом схватив себя за горло, он осознал, что утратил голос. А коршун все бил и бил прекрасную горлицу, а затем тяжело взмыл, оставив опустевшую ветвь пошатываться после себя, и растворился во мгле. Оглушительный звон повалил Олафа наземь, то тишина обрушилась на него со всей своей безжалостностью. Следователь плакал, корчился и тянулся к стволу пустого дерева. Под ним на ковре опавших листьев лежала мертвая горлица.

***

- Нет, не надо, - пробормотал следователь и открыл глаза. Первое что подсказало ему, что он все еще жив, была тупая ноющая боль в затылке. Не сразу земля перед глазами перестала вращаться, а когда взгляд Олафа прояснился, он с удивлением обнаружил, что сидит на лесной подстилке, крепко привязанный к молодому клену. Жгут немилосердно впивался в запястья, но эта боль отрезвляла, уносила прочь неясное наваждение, так что Олаф был почти-что рад ей.

- Нет уж, пусть объяснится! – раздался голос по ту сторону костра. Следователь прищурился. Трое. Рослый смуглый мужчина из дерхали, маленькая чернокожая экрентийка и...

- Лукан Алехо!? – Олаф удивлённо мотнул головой, какая-то часть видений всплыла в его сознании. – Ты был у меня сегодня, да?

- Очнулся, - резюмировал дерхали. Он вытащил из-за пазухи нож и двинулся к связанному анкиллирцу. – Пора кончать.

- Нет не пора, пока не скажешь, как это так вышло, что Дурмана не хватило! – между пленником и тенкром вырос Лукан. Он, конечно, уступал южанину в ширине плеч, зато был выше.

- А ну с дороги, пока не вспорол тебе брюхо, Лукан. Не забывай, с кем разговариваешь.

- Я-то помню, я с кем я разговариваю. Но я не привык, чтобы меня обманывали мои собственные наниматели. Вам нужен был исполнитель? Пожалуйста. Все было гладко, пока Тенкоррон не вскочил как полоумный и не принялся носиться по комнате. Этого бы не случилось, если бы вы не просчитались с Дурманом.

- Не пори ерунду, анкиллирец. Уйди прочь.

- Мы не просчитались, - вдруг заговорила экрентийка. – Тор'Ихма не мог ошибиться с дозировкой. – С этими словами девушка неспешно обошла костер и вплотную приблизилась к Лукану. Тот инстинктивно сделал шаг назад, уперевшись спиной о высоченный валун, под которым наёмники устроили привал. Отступать было некуда, анкиллирец был в меньшинстве. Наблюдая за ними со своего места, Олаф складывал кусочки пазла: у наемников назревал конфликт, но он пока не мог сообразить, как воспользоваться им.

- Тор'Ихма, ведь, передал сверток тебе, - экрентийка, вдруг, развернулась к напарнику, прищурившись. – Ты нарочно отсыпал часть, чтобы Алехо подставился, не так ли? – с лица широкоплечего дерхали в этот миг сползла самодовольная ухмылка, его замысел был раскрыт. - Он претендент, Курус. Тебе известно, какое наказание ждет тебя за подобный проступок. – девушка стиснула скулы, словно не желая верить в сказанное.

Дерхали оскалился, Олафу резоны наемника были, мягко говоря, по боку. Куда важнее было то, что Курус, выхватив покоившийся на боку палаш, направил его в сторону наемницы и анкиллирца:

- Что ж, почти получилось, но видимо придется разделаться с вами обоими, Балира. Очень жаль.

- Жаль, - повторила экрентийка, а затем, не отводя взгляда от тенкра коротко бросила Лукану. - Убей следователя.

- Я могу помочь! – запротестовал анкиллирец.

- Нет, не можешь, делай что сказано, – мужчина замешкался на мгновение. – Скорее! – Балира сверкнула глазами, а после без раздумий кинулась на подельника.

Дерхали был могуч, а Балира быстра и непредсказуема. Даже в минуту нависшей над ним опасности Олаф не мог не отметить этого. Экрентийка двигалась неуловимо, она атаковала своего бывшего напарника со всех сторон, хотя в любой миг ее стремительный танец мог быть оборван одним могучим ударом. Курус держался спокойно, вероятно он хорошо изучил повадки девушки за долгое время сотрудничества и предугадывал выпады экрентийки с завидным хладнокровием. Поединок на время отвлек двоих похитителей, но опасность исходила вовсе не от Тенкрита (а в том, что сражавшиеся были именно тенкрами, Олаф не сомневался ни секунды). Лукан Алехо задумчиво приближался к связанному пленнику. В ладони его сверкнул отсветом пламени длинный кинжал. Что-то во взгляде земляка, подсказало следователю, что судьба его еще не была предрешена. Алехо был скользким типом, без сомнений, полезным для Управы, но от того не менее честолюбивыми и жестоким. На происки им подобных руководство чаще всего закрывало глаза, ввиду их исключительной пользы. Олаф подобной позиции начальства не разделял. В его представлении закон должен был быть неумолимым, в равной степени строгим ко всем обитателям цивилизованного мира. Но Олаф вынужден был столкнуться с реальностью, вынужден был мириться с условностями и несправедливостью. И все же, Алехо не был убийцей. Следователь поднял глаза, похититель в смятении застыл перед ним, поигрывая ножом в нерешительности.

- Лукан, послушай меня, - начал было Олаф, но мужчина покачал головой, вытянув вперед руку.

- Не надо, давай без нотаций, Тенкоррон. Ничего личного.

- Нет ты послушаешь меня, Лукан Алехо, - Олаф говорил с вызовом, словно это он стоял перед собеседником с ножом в руках, а не наоборот. – Сделаешь это, и назад пути уже не будет. Тебе уже никогда не отделаться от клейма убийцы. Я знаю тебя, Лукан. Ты хитрый тип, но ты не отнимаешь жизни. Не ведись на поводу у Тенкрита.

- Ты не знаешь меня, – пробормотал анкиллирец. Он вплотную приблизился к следователю, приставив нож к его горлу. – Не смотри мне в глаза.

- Нет, я буду смотреть, Лукан. Тебе еще не доводилось делать подобного, так пусть первый раз запомниться навсегда. – Олаф вперил тяжелый взгляд в наемника.

- Не смотри на меня! – проорал Лукан дрожащим голосом. – Отвернись, отвернись прочь!

- Я не отвернусь, - покачал головой Олаф. – Ты знаешь, за что они приказали убить меня? Ты хоть знаешь, за что ты собираешься убить меня!? – следователь поймал взгляд Алехо, и тот не в силах был более отвести его. – Они убили Армену Валсар, Лукан, убили единственную женщину, которую я любил. А теперь, когда я собрался найти их и придать правосудию, они трусливо подослали тебя усыпить меня, чтобы прикончить как шелудивого пса в канаве. Смотри на меня, Лукан! СМОТРИ КОГДА БУДЕШЬ ЗАБИРАТЬ МОЮ ЖИЗНЬ! – воскликнул Олаф. Лицо его исказила гримаса презрения. В этот миг он не испытывал ненависти к человеку, склонившемуся перед ним. Лишь жалось и отвращение поселились в душе следователя. Лукан дрогнул, он замешкался лишь на миг, но этого Олафу хватило.

Размахнувшись головой, он что было мочи всадил похитителю лбом промеж глаз так, что мужчина от неожиданности выронил нож. Затем, прежде чем он успел прийти в себя, следователь ударил тяжелым сапогом по ногам противника, повалил его на землю и обхватив шею бедрами, принялся душить ошеломлённого наемника.

Анкиллирец в ужасе вытаращил глаза: Курус был могуч, но Олаф обладал поистине устрашающей силой. Следователь в отличие от Лукана убивал, ему не составило бы никакого труда переломить шею несчастного, но вместо этого он ослабил хват. Что-то привлекло его внимание. Маленькие, почти невидимые пятнышки за ухом анкиллирского шпиона.

- Велерест, - пробормотал Олаф, выпустив мужчину из захвата. Лукан ошарашено вскочил на ноги, дрожащей рукой поднял кинжал и кинулся на следователя. Тот воскликнул в самый последний миг: - Ты поэтому служишь им? У тебя нет выбора не так ли?

Наемник остановился. Позади него отчаянно отбивалась от хищных выпадов Куруса экрентийка. Положение дел изменилось, Балира выдохлась, но дерхали был полон сил и без устали теснил свою напарницу, грозя закончить поединок в любой момент. Когда она умрет, следующим на очереди будет Алехо.

- Развяжи меня, Лукан. – Олаф кивнул головой на узел. – Ей не справиться с ним, и тебе тоже, а я смогу.

- Заткнись! – скривился анкиллирец. Он искоса взглянул на борющихся тенкров. Смятение отразилось на его лице. Олаф заприметил это.

— Это - единственный выход, Лукан. – доверительно произнес он. В Управе учили общаться с преступниками. В большинстве случаев можно было положиться на грубую силу, но иногда требовалось использовать более тонкий подход. В таком случае повторение имени преступника было одним из ключей к успеху. Олаф знал это. Нет, он не испытывал жалости к этому человеку, но он знал, как манипулировать им. – Развяжи, я смогу защитить тебя. Если тебя травили тенкры, это весомый довод в твою пользу в суде, Лукан. Не стоит недооценивать его.

Алехо стиснул зубы в раздумьях. Он медленно приблизился к связанному следователю, в глазах его заплясал недобрый огонек. Тенкоррон досадливо плюнул на землю, выпрямился, и, закрыв глаза, приготовился к удару. Вот просвистел нож, к своему стыду, Олаф не смог удержаться от того, чтобы вжаться инстинктивно. Он представлял себя подобное много раз, но всегда верил, что ему удастся встретить смерть достойно. Боли не последовало, зато путы, за спиной внезапно ослабли, и он смог пошевелить руками. Приоткрыв глаза, Олаф увидел склонившегося над ним анкиллирца.

- Прикончим его, - коротко бросил Лукан.

Следователь с трудом поднялся на ноги, пока Курус вытирал палаш от крови. Повернувшись к костру, наемник замер в удивлении. Олаф Тенкоррон стоял во весь рост, сжимая в руках большую полыхающую головешку, Лукан находился подле него с кинжалом. Взгляд анкиллирцев упал на распростертое у ног дерхали тело экрентийки, ее безжизненные глаза уставились в ночное небо, а на шее темнела рана.

- Слабак! – Курус плюнул в сторону Алехо. – Тебе не место сред нас. Она этого не понимала! – дерхали указал палашом на поверженную подругу. - Ей умирать было необязательно, выродок, а тебя и этого, - мотнул головой в сторону следователя тенкр, - я прикончу с большой радостью.

Курус напал стремительно! Олаф подивился выносливости дерхали, но, хотя сам он был одурманен и связан, в нем клокотала ярость, придававшая ему сил, и он с готовностью встретил врага грудью. Если бы Тенкоррон не был так измучен, поединок мог бы закончиться быстро и жестоко, но следователь тяжело дышал, а все его тело ныло от боли. Схватка рисковала затянуться. Тенкр нападал аккуратно, теперь, когда ему противостояли двое. От Алехо и его кинжала пользы было немного. Незаменимое при прочих условиях, сейчас оружие казалось анкиллирскому шпиону совершенно бесполезным. Пока Олаф отражал один натиск за другим, Лукану лишь дважды удалось напасть на Куруса сбоку лишь для того, чтобы дерхали отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Несколько раз тенкр едва не лишился головы, когда пламенеющий в темноте сук с угрожающим свистом приближался к нему, но в последний момент дерхали всегда удавалось отбить выпад.

Вот, палаш вгрызся в горящий сук, начисто переломив его пополам! Недолго думая, Олаф ткнул наемника горячим концом в лицо. Курус взвыл от боли, отступив на несколько шагов. В этот миг на него кинулся Лукан, неистово принявшись колоть могучего тенкра кинжалом. Курус крутился из стороны в сторону, едва успевая защищаться от долговязого анкиллирца. Наконец, ему удалось схватить его за горло. Ударив мужчину в висок обухом палаша, он скинул на землю обмякшее тело с презрительным видом в тот самым миг, когда Олаф на полном ходу врезался ему в живот. Подняв врага над землей, Тенкоррон словно бык промчался по поляну, оглашая лес первобытным ревом, толкая тенкра перед собой. Курус иступлено колотил могучего анкиллирца кулаками по спине (палаш к тому моменту он выронил), но следователь неумолимо приближался заветной цели – высокому сухому стволу сосны, словно шипами усеянному острыми обломанными ветвями. Заметив опасность, дерхали заорал от натуги, силясь вырваться из смертельного захвата, но тщетно! Олаф со всей силы опрокинул врага на ствол, насадив его затылком на одну из ветвей. Её окровавленный конец показался из приоткрытого рта тенкра, из которого вырвался последний вздох. Тело несколько раз дернулось в конвульсиях и замерло навсегда.

Следователь, тяжело дыша сделал несколько шагов назад, оценил содеянное и устало плюхнулся на землю. Что-то кольнуло в боку. Приложив ладонь к ребрам, он обнаружил глубокую рану, пропитавшую рубаху густой кровью. Олаф поморщился, ночь выдалась трудной, но он был жив хотя ему и пришлось убить того, кто мог ответить на его вопросы. Кто заплатил тенкрам за убийство Армены? Откуда у них был Велерест, а самое главное – как они узнали о причастности самого Олафа? Висевший на суку дерхали знал это, экрентийка тоже. Только это теперь ни черта не значило.

Шорох позади подсказал, что Лукан пришел в себя. Следователь привстал, развернулся и в этот миг, что-то тяжелое с треском обрушилось на его голову!

- Да чтоб тебя, - устало простонал Тенкоррон, прежде чем в который раз за эту ночь, потерять сознание.

Дерхали – народность, произошедшая из-за смешения анкиллирцев и экрентийцев

Гимнуш Таккар: с экрентийского Слава Гимнушу. Многие представители воровского ремесла воздают хвалы Гимнушу во время работы.

Немерия – одна из двух лун Келефанора