Глава 4.Часть 2.
Клан Окадзаки очень активный в боях, обладает медицинскими навыками(да даже не навыками — медики они в Африке медики) и рушат все стереотипы про «медики на рожон не лезут». Окадзаки еще как лезут!
Я лениво выводила кандзи, сидя за своим столом. Прошло два месяца с того момента, как я выписалась из больницы. Дни были до однообразия скучны — подъем, водные процедуры, завтрак, медитация, обед, занятия с Кушиной, свободное время, ужин в семь и до отбоя в десять часов вечера могу делать всё, что хочу. В пределах разумного, конечно. Иногда Какаши брал меня к Кушине и Минато в гости(точнее, они его очень хорошо "просили") и на этом все. Я старалась не доставлять ему проблем, чаще всего сидя в комнате или лежа в траве на заднем дворе. У меня на этот двор были большие планы — из за любви к цветам я знала как и за какими ухаживать и хотела такое сделать!... правда, не решалась. С Хатаке мы говорили всего несколько раз, и то перекидывались парой фраз. Он чаще всего пропадает на миссиях, а во время выходных или тренируется на заднем дворе, или у себя в комнате зависает.
Я тяжело вздохнула, бросив взгляд на часы. Сейчас не выносимо жаркое лето, в следующем году я иду в академию. Следствие затягивалось из за старейшин, желающих прибрать меня к своим рукам, но, как пишет Ясухиро в письмах, совсем скоро я вернусь к ним. Надеюсь, что это так — очень уж хочется почувствовать себя химе клана!
Оперевшись кулаком о щеку, повернула голову к окну. Сегодня Кушина не пришла, ссылаясь на то, что мне нужен отдых. Вообще, кстати, тупая какая-то логика:меня закрепили за Какаши, типо он должен меня защищать, а он постоянно на миссиях. Пусть со мной Паккун(сейчас он дрыхнет на моей кровати – возмущению не было предела!) находится во время его отсутствия и охрана от хокаге на деревьях, но все равно, черт, тупо! Раздраженно встав из за стола, плюхнулась на кровать и тем самым разбудила Паккуна. Он недовольно засопел, явно желая цапнуть меня за руку, и перевернулся пузиком к верху. Хихикнув с него, закинула руки за голову.
Облазить Коноху я успела вдоль и поперек, при чем постоянно заставляя моих охранников выходить из тени и "спасать" меня: то с дерева высокого "упаду", то мужиков пьяных разозлю, а потом убегу от своих охранников, то еще что-то. Ох, как я люблю их злить!
— мне уже не нравится то, что ты задумала, — отозвался Паккун. Я цыкнула и протянула к нему руку, касаясь пузика. — ох...
— я еще ничего не задумала, Паккун, — отозвалась хитренько я. — скажи, почему Какаши такой...
— нелюдимый? — подсказал нинкен на мою запинку.
Я знаю ответ на этот вопрос лучше, чем Паккун, но он, докладывающий все Какаши, должен услышать вопрос от меня. Да и сблизиться с Какаши не мешало бы... а вот как — это отдельная тема.
Собачка тяжело вздохнула, явно не желая отвечать. Я перевернулась на живот, подпирая щеку кулаком.
— только я тебе этого не говорил, — сдался под моим пытливым взглядом.
— конечно! — наигранно взвизгнула, почесывая ему пузико.
Он кратко поведал мне про его отца, Обито и Рин. Мне стало грустно уже не наиграно — я вспомнила свою маму из того мира и чуть ли не расплакалась, но песик ткнул меня в щеку мокрым носом и раздраженно фыркнул в успокаивающем жесте. Он подумал, что я расстроилась из за истории Хатаке. Ну, отчасти и это правда.
— только ему не говори, что я рассказал, ладно?
Я кивнула и шмыгнула носом.
— Как думаешь, я вернусь к своей семье?
— тебе настолько надоел Какаши? Он славный малый, но...
— не в этом дело.
Я села в позу лотоса, а Паккун нехотя перебрался на мои коленки.
— я... совсем не помню свою семью, — шмыгнула носом. — ну, я их видела, а помнить-то – не помню! Если я хочу стать шиноби, мне придется остаться в Конохе, а с ними я так и не увижусь...
— тяжелый случай.
Через какое-то время навалила усталость — я уронила голову на подушку и, лениво почесывая ему живот, сама не заметила, как уснула.
Меня не волновала новая семья, что с ними будет, как и почему — кристаллически все равно. То, что я говорила Паккуну сейчас, это были не переживания Мегуми, а мои, Янины. Я волновалась за маму из того мира, за прабабушку из того мира — я ведь больше их не увижу!...
Проснулась вечером от шорохов за седзи. Я открыла глаза, не сразу сообразив снять теплую мокрую тряпку с глаз, и проморгалась. В комнате было прохладно и с тела сполз плед, которым я явно не накрывалась. Во рту — сухо, губы слиплись, слюна засохла на щеке. Держа в руках тряпку, спустила ноги на пол и расслабилась от кайфа: пол холодный. Вздохнув, встала и потопала на кухню.
Там за столом сидел Какаши. Хмурый, влажный после душа и вокруг него витало напряжение. Он даже меня, зашедшую на кухню, не заметил. Я прошла к раковине, встала на табуретку(она стоит тут специально для меня), молча наливая себе стакан воды и вздрогнула от стального взгляда, направленного в мою спину. Все таки заметил. По телу побежали мурашки.
Мы молчали. Я оставила тряпку на раковине, через страх оглянулась и замерла: взгляд его был пустым, почти заплаканным.
— эм... что-то случилось?
— иди к себе.
От его шепота, пропитанного холодом, побежали мурашки от страха. Я бы ушла, но желание сблизиться с ним никуда не делось.
Я раздумывала над тем, что мне сделать:сесть рядом и молчать? Обнять? Сесть рядом и начать говорить? Что мне сделать? Выбрала самое первое и ужасное, что пришло в голову – залезла на его коленки, уселась и обняла, прижимаясь к груди. Было странное чувство, что он меня сейчас прогонит.
Сколько ему? Тринадцать? За свои тринадцать он столько повидал, что страшно становится! Совсем скоро и Минато с Кушиной умрут... от этой мысли стало дурно. Нет, я не дам им умереть!
— я не знаю, что у тебя случилось, — неосознанно перешла на ты. Я слышала, как бьется его сердце. — все наладится...
Появилось чувство, которое я не могла описать — хотелось сказать ему, что еще одна неудача и все наладится. Это и есть «пророчество» моего клана?
— все будет хорошо, Какаши-сан, — прижимаясь крепче, прошептала я снова. И руки, обвившие меня, вызвали искреннее удивление.
***
Следующие четыре дня у Какаши были выходные. Он чаще всего тусовался у себя в комнате или на заднем дворе, но иногда его можно было увидеть медитирующем в гостиной. После обеда к нам приходила Кушина и кашеварила на кухне вместе с ним, а я была вынуждена сидеть за их спинами за столом. Было, откровенно говоря, скучно заниматься тем, что у меня не получается, но я старалась. Месяц топчусь на месте, а ведь мы особо к фуину не перешли(она дала мне свитки для ознакомления с теорией и я схватилась за голову, понимая, сколько всего я не знаю: тут и физику знать, и математику надо! С математикой у меня особо проблем не было(я вторую часть ОГЭ полностью, в блоке алгебра, решила правильно!), а вот физика... ну, вектора я знаю, а остальное — ...)! В остальные моменты я либо шлялась по Конохе с Паккуном на ручках, либо зависала у себя в комнате. Медитация, за то, пошла хорошо — через два(я ведь еще до этого медитировала сколько!) дня несколько часовых медитаций удалось почувствовать чакру. Как я подскочила, когда живот обожгло — Какаши аж прибежал, а я валялась на полу, запутавшаяся в собственных ногах. Ну, объяснять долго не надо было, и с третьего дня вместе медитируем в гостиной.
Сблизиться, кажется, сблизились, но я была недовольна этим результатом — хотелось больше и сразу! Хоть и головой понимала, что так быстро ничего не получится. С ним — эмоционально травмированным — нужно аккуратно выстраивать отношения, один неверный шаг — он снова закроется от меня.
Я растянулась по прохладному полу, закинув руки за голову, и фыркнула на недовольный толчок в бедро от Какаши. Он цыкнул, растянулся рядом и пялился в потолок. А я бросила на него взгляд и прикрыла глаза.
Жгучее желание встретиться с братом и семьей обжигало голову. Я желала этого больше, чем чего либо в своей жизни. Хотелось ощутить родительское тепло и заботу, ту, которую давала мне мама в прошлом мире. Ясухиро не писал чуть меньше месяца, заставляя меня волноваться. Мы как-то пересеклись в Конохе и я сказала что, пусть и не отвечаю, но читаю и бережно храню все письма, а он так засверкал... кажется, он ровесник Шисуи? Или Какаши? Черт, опять забыла. Брат, судя по письмам, у меня здоровский: он столько всего рассказал! Как мы бесились у озера и он учил меня плавать, как мы читали вместе... блин, так хочу его увидеть и узнать поближе. И всю семью тоже. Хочу почувствовать себя принцессой. И в расследование меня не посвящают! Кушина хоть и говорит, что все скоро закончится и гладит меня по голове, но особо уверенности это не придает.
— о чем задумалась?
— да так, ничего важного, — вздохнула с тяжестью. — хочу онигири.
Он хмыкнул с усталостью. Я хотела прогуляться иди просто пошастать по улицам конохи, выводя из равновесия своих охранников, но их не наблюдалось — потому что со мной Хатаке.
— завтра суббота, — оповестил Какаши. — я уйду на миссию примерно на неделю, позвать Кушину-сан?
Я удивленно присвистнула и приподнялась на локтях:
— зачем? Мы и так часто с ней видимся.
Больше ничего он не сказал. Лишь снова сел, положил руку мне на спину и заставил принять позу лотоса для медитации. Тяжело вздохнув, принялась разгонять чакру по каналам. Это расслабляло и согревало, от чего окно оставляли открытым. Какаши, рассказывая про медитацию, упомянул, что так можно согреться, если холод не большой — ну, как типичная погода в облаке, например.
***
Судом было принято решение, что я могу вернуться к родителям в клановое поместье. Минако зацеловала меня до смерти, Джуничи радостно хмыкнул, а Ясухиро тут не было — он, как мне рассказали, был на миссии уже почти два месяца. Вот почему он мне не писал! — озарение.
После всех разборок было спокойствие за свою жизнь и груз, лежащий на плечах, спал. Стало грустно за Какаши, когда он вернулся с миссии и я на вопрос «возвращаешься?» ответила кивком.
Вечером перед отъездом не спалось. Я ощущала желание пойти к Какаши, сидящему у себя в комнате, крепко прижаться и остаться с ним. Вот так привязалась за пару месяцев! И это желание взяло верх ближе к двум часам ночи. Я раздраженно вскочила с кровати и потопала к нему. Перед дверью замялась, стоит ли идти, но руки сделали все за меня — легонько приоткрыли седзи(я не боялась его разбудить — горела лампа). Заглянув, по сгорбленному силуэту поняла, что он расстроен. Прошла, закрыла за собой дверку и, как и совсем недавно, забралась на коленки. Комнату не рассматривала, тут не было вообще ничего кроме лампы, тумбы и футона со спальными принадлежностями. Он отошел быстро, с удивлением прижимая к себе. Я не плакала — это буду делать сегодня утром, когда будем прощаться — и прижималась к нему. Мы сидели молча некоторое время, пока у него не затекла спина — я рассмеялась и нагло своровала подушку, ложась спать рядом.
***
Ох, принцессой быть сложно.
Это не просто выбирать себе платье на день, раздавать указания в стиле «принеси то, то и то, и это унеси!» и целыми днями пить чай в красивом саду, но еще и учиться, тренироваться и принимать очень много гостей, желающих увидеть меня воочию. Уже на следующий же день после приезда после обеда валилась с ног. А еще и тренировки скоро начнутся!.. хотя девушкам не принято, но я напросилась.
Свитки Кушины, которые она дала мне, были не тронуты ни через день, ни через два, ни через месяц. Я настолько уставала, что сил даже до кровати дойти не было. Мыли меня слуги, от чего мне было неловко. Ой, и Какаши же подарок мне сделал! Надо бы открыть... хотя... спа-а-ать...