Глава V
Наконец оказавшись в покое, Нацистская Германия смог заснуть, окунуться в сладкий сон, это была не выматывающая ещë больше темнота, сопровождавшая его в здании Совета, которое недавно стало зданием ООН.
Выспавшись сполна, он направился в ванную, где умылся, а после он пошëл, вернее поковылял на кухню, где взял кусок чëрного хлеба и стакан воды, присев за стол. Этого ему хватало для завтрака, больше и не нужно было.
- Жри нормально, раз завтракать сел, похлëбку там сваргань, но не жуй хлеб с водой. - резко появился из ниоткуда Союз, видимо пришедший на кухню поесть.
Из-за неожиданного появления Виктора (СССР) за спиной и его басистого голоса, немец содрогнулся, после, когда на его плечо положили руку, это повторилось. От испуга подавившись, Фриц пытался откашляться, стуча себя кулаком по груди, с чем ему помог Совет, начав хлопать по спине. Несмотря на свои габариты, СССР смог бесшумно зайти за спину Ганса и напугать его.
- Всë? Успокоился? - спросил Совет, получивший в ответ тишину и непонимающий взгляд. - Блять, как со стенкой разговариваю.
Пройдя к холодильнику, коммунист его открыл, и перед ним предстало абсолютное ничего.
- Пиздец. - всë, что он сказал.
Через минуту он схватил немца за шкирку и потащил в прихожую. Там он накинул на себя куртку и кое-как объяснил НГ сделать то же самое, они переобулись и вышли в подъезд, а точнее младшего тащили за собой за локоть. Они дошли до машины, в которой продолжили свой путь. Как вы, наверное, уже догадались, Совет повëл Адлера (Нацистская Германия) на рынок, где можно было закупиться провизией на ближайшее время. Так зачем же ему немец с собой? Всë просто, Союз посчитал, что стоит взять с собой хоть кого-то из тех, кто это будет есть помимо него. И плевать на его больную ногу, он просто забыл про это, постоянно оглядываясь на не поспевавшего и ковылявшего за ним.
Было слишком шумно и многолюдно, везде кричали продавцы, призывая людей к покупке, был самый разгар утра, во время которого все старались закупиться и пойти домой. На всякий случай, чтобы не потерять, Виктор (СССР) крепко держал за руку своего сегодняшнего компаньона, ведя за собой и пробираясь через толпу. В этот раз он вёл себя уже по-другому, ведь точно понимал, что тут, в отличии от здания ООН, слишком легко отстать. Понемногу набирая продуктов у разных людей, Совет наконец собрал две большие сумки с провиантом и одну поменьше, все они были предварительно захвачены с собой перед выходом из дома. Вручив самую маленькую Гансу, который как только взял еë, тут же почувствовал значимую тяжесть, читатель Карла Маркса направился к машине. Погрузив в багажник покупки, он приказал тому ждать, посадив внутрь, а сам пошёл на встречу к мужику, направлявшемуся в их сторону.
Это был чуть ли не пожилой человек, видимо, знакомый Совета из его человеческой жизни, когда он ещë не был воплощением Советского Союза и был простым рабочим и сподвижником коммунизма, гражданином уже РСФСР, а не известной ранее на весь мир Российской Империи, в революции в которой он активно принимал участие, и всë это как раз таки бок о бок вместе с этим человеком.
Достаточно друг к другу приблизившись, они пожали друг другу руки в знак приветствия и дружески обнялись, начав разговор.
- Давно не виделись, Витя (СССР), как здоровье? Как семья? Может, завëл уже себе кого-нибудь в своих кругах?
- Да нет, как-то не клеится, но я и не тороплюсь с этим. Со здоровьем всë отлично. Семья... Насчёт семьи... В прошлом году последний братишка умер.
- А если не клеиться, то кто это такой в машине сидит? Не похож на воплощение одной из твоих республик, их я всех на съездах видел.
- Это воплощение Нацистской Германии. - серьëзно и шëпотом сказал ему на ухо, а после продолжил уже как обычно. - После войны его отдали мне на попечительство. Он воплощением стал только в день, когда окончилось его правление. Молодой паренëк, да только вор, лгун и нацист, поэтому и язык себе сам отрезал. - последнее было произнесено с некой злостью.
- Так что ж ты его взял то такого ущербного?
- Да не повезло ему, видишь, женским воплощением стал, пришлось за него побороться. Слишком жалко выглядел, если б к кому-то из Европы попал, то его по кругу бы и пустили в качестве подстилки, а так хоть хорошим человеком я себя на миг почувствовал. Вот если б стал мужским воплощением, то он никого бы не интересовал, его бы просто в тюрягу засадили или пахать заставили где-нибудь на стройке или в поле, но точно не в кровать под кого-то. - повествовал Союз.
- Тяжело там у вас всë устроено, вроде мужик, а вроде не мужик. Вот у нас легче, только гомосеков развелось нынче, но здесь нет, в Америке они.
- Ладно, а у тебя то как?
- Да у меня то что, внук недавно родился, уже седьмой. Сестра старшая скончалась, живу поживаю со своей женой, да только здоровье поплохело. В основном, всë как обычно. Ладно, идти мне пора. Дай бог свидимся ещë, если не помру. - со смешком произнëс пожилой человек.
- До встречи, Лëнь. - снова пожав руку.
Направившись к машине, он снова сел за руль и повëз всë купленное с немцем в придачу домой, где по лестнице донëс на нужный этаж в свою квартиру пакеты. Дальше он ждал, пока за ним доковыляет младший, который может заблудиться и подняться выше или ниже, чем надо.
Как только он завидел его макушку, остановившуюся на отдышку и продолжившую свой путь вверх по лестнице, он окликнул её обладателя. После чего тот поторопился побыстрее закончить свой путь, еле добежав до двери, немного хромая.
Окинув вошедшего спокойным взглядом, он закрыл дверь и, схватив того за руку, затащил в свой кабинет, к слову, там были звуконепроницаемые стены.
- Так, а теперь будем проводить досмотр, чего ты успел там наворовать, я уверен, что ты не сдержался. - серьëзным тоном говорил Союз.
Его слова, конечно, были непонятными. Но когда его начали досматривать их смысл стал понятен. Первой оказалась спрятанная в волосах монета в один рубль, потом нашлись копейки, откуда-то выпала купюра, в кармане была булочка, ломоть хлеба прятался там же, в рукаве наручные часы, женская заколка, резинка, бумажка с чьим-то номером телефона в нагрудном кармане и ещë много всего. В итоге с него столько барахла наворованного оказалось и денег на три рубля. После Союз куда-то ушëл по своим делам, решив поесть вечером.
***
Скука, вот что чувствовали все, и Адлер (НГ), и Виктор (СССР). Серая однообразность безделия и такая же изнемождëнность накопившейся работы. Ничего нового не происходило несколько дней, Совет просто работал, немец скучал в квартире, это продолжалось, пока не произошло очередное общее собрание, решившее добавить чуть больше красок и чувств, возможно, не положительных, в их жизнь.
В этом месте он не хочет никому доверять, в этом месте нельзя никому доверять, это были главные выводы, которые сделал Нацистская Германия за несколько визитов сюда.
- "Сидеть и не шевелиться, может, про меня и не вспомнят." - говорил он про себя в голове, буквально застыв на своëм месте.
Когда к нему приблизился ГДР, тот никак не отреагировал, но когда тот с ним заговорил, то получил в ответ взгляд, в котором отражалось лишь множество перемешанных мыслей, которые никак не разобрать.
- Ух, я смотрю, ты сегодня не очень настроен на общение. - немного разочарованно он произнëс.
Неловкое загнанное молчание между ними прервалось началом собрания.
Речь ООН казалась монотонной и скучной, но тема была крайне интересна: прибор для слежки и контроля за подчинëнными и зависимыми государствами. Для знающих язык, а точнее для всех, кроме Адлера было прекрасно понятно, кто выступит в качестве подопытного кролика. Тут же в глаза НГ бросилась поджатая губа ГДР, немного уставший шумный и грустный вздох Германской Империи за спиной и тяжëлый взгляд Советов, не желавший от него отрываться.
- "Тут точно что-то не так." - обеспокоенно пронеслось у него в голове.
Далее к Союзу подошла женщина - помощница ООН, она предоставила ему несколько бумаг, которые он без долгих раздумий подписал после прочтения. Вот, занервничав, он уже задрожал и весь сжался, не желая ощущать на себе чужие взгляды. К сожалению, к нему направились какие-то люди, крепкие мужчины, которые уверенным шагом приближались. Поняв, что это точно к нему по направлениям их взглядов, он сорвался с места и побежал в противоположную сторону. Как будто по рефлексу за ним погнались работники ООН, которые и являлись теми мужчинами. Бежать было некуда, двери запирают во время собраний, разве что по круговой вдоль стен, но у ООН было преимущество, его люди спокойно могли проходить по центру помещения, когда любому воплощению, как и Адлеру, это было опасно и нежеланно. Сидевший ближе к стене в заднем ряду Союз, хоть и не показывал вида, но внимательно следил за погоней. Немец довольно прытко убегал, его нём могли поймать, он был юрким и шустрым. Воплощениям было всё равно, они лишь ждали, пока Фрица поймают. Описанное выше поведение Союза дало ему возможность поймать пробегавшего, когда он оказался ближе к нему. Одним движением тот ухватил за руку НГ, притянул его ближе, и прижал лицом к столу, на это ему потребовалось меньше двух секунд, многие даже не поняли, что произошло, просто резко послышался громкий звук удара, и уже обездвиженный немец был придавлен к столу Союзом.
Ему тут же подали что-то вроде металлического ошейника, который он, не торопясь, одел на него. Холодное железо вызвало мурашки у Адлера. Это заставило его вздрогнуть, чуть выгнувшись, ощутив, что его отпустили, он хотел было ринуться подальше, но коммунист его сразу схватил за руку, не давая этому произойти.
- Ну-ка, сын берлинских трущоб, проверим этот аппарат. - в какой-то момент, в руках русского оказался пульт, а когда он нажал на одну кнопку металл начал сжиматься, сдавливая шею и всë живое, что в нëм осталось.
Руки судорожно дрожали, драли своë же горло, пытались снять устройство, пальцы превращались в кровавое месиво от этих действий, сам он уже упал на колени и, не в силах вымолвить и слова, смотрел с застывшими на глазах слезами в лицо Совету, тот же холодно на него смотрел, кто знает, что в этот момент крутилось у него в голове, но через секунду, этот препарат уже был им же снят и обезврежен.
- Идея, конечно, хорошая, но как по мне - слишком жестоко. - вынес он вердикт ООН.
Тридцати секунд хватило немцу, чтобы дойти до предсмертного состояния, он сидел в ногах совета, крепко ухватившись за шею руками и кашлял кровью, марая чистые полы.
- Совет, опять ты портишь всë веселье. - взвыв, упрекал его Америка, желавший продолжения. - Можно было посмотреть, как его глазные яблоки стали бы ыпадать из глазниц, как он сам себе голову ногтями отдерëт, как будет корчится в муках без возможности умереть, но нет! Ты уже у нас такой справедливый и жалостливый! - возмущался, оставшись без хлеба и зрелищ.
- Ты знаешь, что я бы всë равно этого не допустил, главное было увидеть принцип работы и результат, он довольно хорошо справляется с этим, и одного раза хватит, чтобы приструнить кого-то, дальше и на угрозах можно спокойно держаться. И пойми наконец, твои желания не самое главное в мире, ты не пуп земли. - последнее прозвучало громко, серьёзно и строго, въелось в мысли американца, отдаваясь эхом в его, как оказалось, не пустой голове.
- А ты у нас и века не прожил, а уже голову высовываешь, и голос, я смотрю прорезался, не зря это ты Польшу захватывал в месте с Гитлером, может, у вас и планы были на ближайшее будущее по совместному захвату мира, только кинул он тебя. - отвечал ему прямо в лицо капиталист, у которого голову от такой наглости сорвало, он надавил ногой на спину НГ, прижав его к полу.
- Всë! США, вы в конце концов не первый век воплощение, будьте снисходительнее, тем более, такие пытки и правда звучат ужасающе, а вы, Советский Союз, вам стоит воздержаться от столь резких высказываний. - прервал их ООН. - И прошу убрать ногу с Нацистской Германии.
Собрание продолжилось как ни в чëм не бывало, конечно, выступил человек с презентацией на эту тему, все его прослушали и приняли решение голосованием, вводить эту меру или нет по отношению к зависимым воплощениям. И, к сожалению, большинство государств проголосовало за. Самым рьяным продвигателем этого был Америка, хоть его страна и является приверженцем свободы. Вообще, на самом деле, он ужасно страдает, у него раздвоение личности, в один момент он может выступать за свободу, за справедливость, а через час уже будет толкать что-то про гадких индейцев, которых ему пришлось истреблять. Многие уже давно замечают за ним такие странности, но сам он даже не понимает своей проблемы.
Немец так и остался с этим прибором на шее, но после собрания Совет сразу его снял, утягивая за собой немца в коридор, к выходу.