День шестой
- Абсолютно все уже посмотрели этот фильм, точно тебе говорю. Даже моя бабушка, уцепившая краем уха пару знаменательных сцен, знает несколько крылатых выражений из этой части знаменитого бестселлера. И ты всё ещё не хочешь посмотреть?
Голос Снежаны звучал задорно и звонко, как всегда. Он обладал каким-то сказочно цепляющим эффектом и увлекал своим звучанием, так что тишина, воцарившаяся после вопроса в трубке, очень уж кололась и требовала немедленного её разрушения.
- Я подумаю, - немного угрюмо, серьёзным голосом отозвался Тимофей, который на самом деле растянул губы в ухмылку и, казалось, сдерживал умилённую улыбку.
- Тогда сегодня в семь встречаемся у входа в кинотеатр, - как будто не расслышав ответа Тимы, радостно залепетала девушка, - и ещё, не забудь с собой улыбку, фильм всё-таки забавный.
- Не забавнее тебя, - выразил Тима свои мысли вслух и положил трубку.
До вечера он успел переделать много дел: убраться в комнате, перемыть посуду, сходить в магазин за томатной пастой, которую его попросила купить мама. Он даже был с отцом в гараже и помог помыть их старенький седан. Остатки дня перед выходом он провёл за рабочим столом, читая ту самую книгу, которую я ему подарила. Иногда за чтением он как-то странно глубоко и часто вздыхал, но не плакал и в целом держал эмоции под контролем. Иногда его губы растягивались в счастливую улыбку, в мгновение преображались глаза и начинали искриться зелёным изумрудом. Он нежно и аккуратно перелистывал страницы, иногда подносил книгу к лицу и втягивал в себя запах бумаги и моего дома. Он закрывал глаза и проникал в глубину этого аромата: ему виделась моя комната с несколькими горшками разных цветов и растений, предававших помещению свежий запах зелени и цветения; в углу стоял небольшой шкаф, вмещавший в себя, однако, много самых разных, новых и старых книг, которые таили в себе разноцветные миры и издавали запах старинной новизны; середину комнаты занимала кровать с мягкими подушками и нежным одеялом; рядом, слева от кровати, стояла тумбочка с тюбиками крема, баночками с какими-то уходовыми средствами и с розовым флаконом знакомых духов. Воспоминание об этих духах стёрло из воображения все остальные предметы и запахи. Пред ним предстал розарий: десятки кустов, источающих сладкий запах, а где-то среди них мелькала фигура девушки в соломенной шляпке. Он делает первый шаг, затем второй и вот он уже бежит за знакомым силуэтом, от которого тянется шлейф из нежного запаха розы, перемешанного с твёрдым и ярким ароматом сакуры. Девушка резко останавливается, оборачивается к нему лицом, а он без раздумий падает в её объятия, обвивая нежно руками талию и вдыхая тот единственный воздух, благодаря которому он, кажется, всё то время жил.
Раздаётся звонок телефона, и его мысли резко испаряются, перед глазами предстаёт пугающая темнота, он открывает глаза, тянется к телефону и берёт трубку.
- Да?
- Ты придёшь?
- Да, я приду. Буду через двадцать минут.
- Хорошо, я буду ждать.
Она первой кладёт трубку, а он продолжает держать у уха телефон и потуплено смотрит в стену перед собой. «Может попросить у её родителей эти духи?» - мелькает в голове мысль, которая прерывает пустоту, и глаза вновь начинают сверкать от того, что сердце обманулось и учуяло родной запах.
***
Тима пришёл с опозданием в пять минут. Снежана встретила его у самого входа в кинотеатр, быстро взяла за руку и повела к девятому залу. Когда они зашли, на большом экране уже показывали рекламу, а зрители любопытно поворачивали головы на вошедших.
– Кажется вот этот ряд, проходи, – нетерпеливо сказала Снежана и рукой аккуратно подтолкнула Тимофея.
Он прошёл вперёд, и где-то посередине ряда его схватила тонкая женская рука.
- Садись! Наши места: 11 и 12.
Они удобно расположились в креслах и приготовились погружаться в фильм.
Картина зацепила обоих с самого начала. Снежана, хоть уже и смотрела этот фильм пару недель назад с подругой, наблюдала за сюжетом, словно в первый раз. Она хваталась за сердце, подавалась телом вперёд, смеялась, порой даже комментировала свои эмоции. Когда наступил переломный момент, в который предполагалось довести зрителя до слёз, она начала мило хлюпать носом. Тимофей, который всё время фильма наблюдал за движением на экране меньше, чем за забавной эмоциональностью Снежаны, убрал подлокотник между их креслами и аккуратно завёл руку за спину подруги, чтобы нежно приобнять. Девушка ответила на этот жест полным доверием и прижалась ближе, оставляя на шее парня ожоги от своего горячего дыхания.
Я сидела по правую руку от Тимы и, заметив его движение, решила, что так действительно нужно. Ему нужно тепло, а Снежане утешение. Поэтому я посижу в стороне, холодея с каждым днём всё сильнее, а они пусть греются каждым прикосновением друг к другу.
В последние дни я начала замечать, что моя кожа становится всё прозрачнее, а слёз почти нет – закончилась кровь, и всё дольше заживают теперь раны от осколков и порезов на щеках и руках. Весь ужас моего положения в том, что я застряла в том измерении, где мне никто не поможет. Я одна, даже когда нахожусь рядом с ним – единственным не отпускающим меня человеком. Но видеть его, думать о нём, о нас, о том, что могло бы быть... убийственно больно для сердца.
Каждый раз, смотря на его розовые пухлые губы, думаю, как сладко было бы мне их целовать; и каждый раз, смотря на его крепкие мягкие руки, я думаю, что могла бы их держать в своих и не отпускать никогда. Но мы продолжаем быть друг для друга воздухом и проклятием одновременно, мы по разные стороны мира.
В зале включили свет и все двинулись к выходу, словно кинотеатр вот-вот закроют и их оставят ночевать в тёмном большом зале. Тима со Снежаной не торопились и упрямо досматривали титры, в надежде, что в конце будет что-то интересное. Но ничего не показали, и друзья потихоньку стали покидать свои места. Свет резко выключился в тот самый момент, когда они уже спускались по лестнице вниз.
- Стой, я не вижу куда идти. Достань фонарик.
Тима достал телефон из кармана джинсов и яркий свет охватил небольшую площадь зала. Когда они вышли в цивилизацию, Снежана неожиданно обняла Тимофея и тихо сказала: обещай всегда подсвечивать мне путь. Тима засмущался, но пообещал. Снежана уже хотела отпустить парня, но он прижал её сильнее и совсем тихо, так что расслышать было почти невозможно, спросил: а ты обещаешь всегда быть для меня теплом?
- Обещаю,- ответила она, мило улыбаясь.
Он улыбнулся ей в ответ и пошёл домой один.