Глава 17
— Кира, — дышу я, страх наполняет мою кровь, но это только усиливает удовольствие, которое струится по моему телу, когда она двигает пальцами.
Моя голова откидывается назад, стон вырывается из моего горла. Я так близко, и мои легкие истощают кислород, пока она доводит меня до края. Мне отчаянно нужно дышать, и я не смогу этого сделать, пока она во мне. Я тянусь вниз между ног, чтобы обхватить свой клитор, но она останавливает меня.
— Разве я сказала, что ты можешь кончить? — мрачно спрашивает она.
— Пожалуйста, мне это нужно, — умоляю я, сведя брови.
— Cazzo — блять, я не знаю, как ты это делаешь, — простонал она.
Я задыхаюсь, когда её рука тянется ко мне и берет меня за горло, притягивая к себе, пока я не прижимаюсь спиной к её груди.
— Скажи мне как, — бормочет она мне на ухо, её голос твердеет. Даже с оргазмом на горизонте, тревога начинает звенеть в моем затылке, когда её рука сжимается.
— Как что? — задыхаюсь я, её толчки становятся все более дикими.
— Скажи мне, как ты можешь так легко трахать меня, зная, что ты украла у меня.
Мои глаза расширяются, и хотя мое тело становится каменным, она не прекращает двигать бедрами.
Она знает. Она знала все это время. И я, как идиотка, попалась в её ловушку.
— Ты как будто умоляешь меня сломать тебя.
Хныканье прорывается сквозь сдавливающий барьер, который её рука создает вокруг моего горла, и мои руки летят к её руке, хватаясь за них, чтобы освободить меня. Она не прекращает натиск, и, несмотря на ужас, начинающий овладевать мной, я все еще на грани того чтобы кончить.
— Ты хочешь получить кровь, детка? — дышит она, заставляя меня откинуть голову назад, пока её губы не накрывают мои. — Я могу сделать и хуже, — шепчет она, снова двигая пальцами, её пальцы попадают в точку, от чего мои глаза грозят закатиться. Я заставляю их смотреть вперед, отчаянно пытаясь оторвать себя от забытья, но она делает это невозможным, когда ударяет... черт, когда она ударяет в это место.
— Отпусти меня, — хриплю я, сильнее скребя ногтями.
— Я сказала, что поцелую тебя за то, что ты пошла со мной, не так ли? В отличие от тебя, я не гребаный лжец.
И как только последнее слово слетает с её губ, её зубы вцепляются в мою нижнюю губу и кусают. Сильно.
Я визжу, бьюсь об неё, когда медь заполняет мой рот. Это не гребаный поцелуй. Такое ощущение, что она пытается оторвать мою чертову губу от лица. Она отрывается от меня, тяжело дыша, моя кровь размазана по её подбородку.
Я задыхаюсь, ужас сжимает мою грудь от дикого выражения её лица. Она чертовски пугает меня, и когда её глаза останавливаются на моей кровоточащей губе, у меня возникает тошнотворное чувство, что она еще даже не начала пугать меня по-настоящему.
— Такое красивое зрелище — видеть, как ты истекаешь кровью ради меня, — прохрипела она. — Не думаю, что это понравится только мне.
Прежде чем её слова успевают быть обработаны, она заставляет меня опустить голову. Сразу же её намерения становятся ясны. Мои глаза расширяются, когда ужас, не похожий ни на что, что я когда-либо чувствовала, овладевает мной. Мое сердце, мои легкие, все мое гребаное существо.
— Нет, нет, нет, НЕТ... — кричу я, борясь так, будто от этого зависит моя жизнь, потому что моя жизнь действительно зависит от этого.
— Ты хотела стать экспертом по акулам, малышка? Ты хотела забрать это у меня? Тогда ты должна научиться плавать с ними.
Мои мольбы обрываются, когда она, наконец, погружает мою голову в воду. Я открываю глаза, которые тут же горят от соли, но я почти не замечаю этого. Не тогда, когда я вижу, как кровь из моей губы закручивается в морской воде.
В воде, где притаились две огромные белые акулы.
Я отчаянно бьюсь об неё, чувствуя, что хищник в воде в любую секунду поднимется и укусит меня. Тем временем Кира продолжает двигаться во мне.
В тот момент, когда мое зрение начинает темнеть, она поднимает мою голову, и я резко вдыхаю, мои глаза расширены от истерики. Тем не менее, она грубо трахает меня, пока я с трудом вдыхаю драгоценный кислород.
— Вкус тебя чертовски привлекателен, должна признать, — мурлычет она мне на ухо. — Дай и им попробовать тебя, детка.
— Подожди, — задыхаюсь я, и это слово сменяется влажным кашлем. Мои ногти впиваются в её бедра, но я чувствую, как она начинает толкать мою голову обратно вниз. — Подожди!
Все, что мне удается, это еще один крик, прежде чем она снова погружает мою голову под воду.
Мое сердце бьется неровно, и я снова дергаюсь в её руках, но только добиваюсь того, что тону быстрее. Вода заполняет мои легкие, и, о Боже, я чувствую пульсацию воды. Как будто что-то огромное движется прямо ко мне, и к тому же быстро.
Во второй раз она вытаскивает меня из воды, и я тут же набираю воздух, захлебываюсь им и захлебываюсь водой.
Из моего горла вырывается рыдание, слезы текут по щекам и смешиваются с водой, стекающей по лицу с моих вымокших волос.
— Кира! П-пожалуйста, не позволяй им...
— Не волнуйся, детка, это не те, кого ты должна бояться.
Прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово, она снова прижимает меня к себе. Мои глаза открываются, и на этот раз я действительно вижу, как что-то движется под поверхностью. Оно нечеткое, но быстрое. И оно выстреливает вверх из глубин океана, целясь прямо в меня.
Кира двигается во мне все быстрее, а затем внезапно вырывается. Меня гораздо больше беспокоит хищник, который в считанные секунды готов взять меня на мушку.
Как только я убеждаюсь, что меня собираются съесть заживо, она снова вытаскивает мою голову из воды. Я снова набираю воздух, захлебываюсь им и кашляю, когда мои глаза вытекают из головы.
Секунды спустя акула прорывается на поверхность прямо в том месте, где была моя голова, и врезается в лодку, ее пасть раскрыта в поисках добычи.
Я закричала и бросилась к Кире, так как лодка сильно раскачивается. Она встает на ноги, тащит меня назад, а затем бросает, оставляя меня в состоянии, из-за которого я не могу дышать. Я все еще тону, но только в абсолютном ужасе.
Я выкашливаю еще больше воды и жалко отползаю в сторону. Мне некуда бежать, но я двигаюсь на автопилоте, и единственное, чего жажду больше, чем кислорода, — это убраться подальше от края лодки.
Судно раскачивается от удара акулы, но это едва заметно. Слезы льются из моих глаз, я все еще голая по пояс, и я уверена. Я чувствую себя... Я не знаю, но я знаю, что ничто и никогда не заставляло меня чувствовать себя хуже.
Ничто.
Кира прислонилась к стеклянной стене, ведущей к снаряжению для подводного плавания, снова одетая, со скрещенными руками и ногами, с ямочкой на щеке, и зло смотрит на меня. Как будто она только что не кончила, пока держала меня под водой.
Избегая её взгляда, моя нижняя губа яростно дрожит, пока я хватаю нижние части купальника и надеваю их обратно, теряясь в словах.
Может быть, я заслужила это. Может быть, я заслужила и худшее.
Я украла у стольких людей, испортила столько жизней и причинила много горя. Я знаю это.
Поэтому я держу рот на замке, хватаю свои джинсовые шорты и вытираю спину, как могу, прежде чем надеть их. Я ругаю себя за то, что оставила телефон в фургоне, даже если он сейчас совершенно бесполезен. Её кредитка все еще в заднем кармане, ее очертания проступают на ткани, пока она смотрит.
Затем я забиваюсь в угол, молясь, чтобы она просто забрала меня обратно. У меня нет дома, но сейчас достаточно чего угодно, только не этого.