Прости меня.
Просыпаюсь от того, что кто-то гладит меня по руке. Открыв глаза, вижу Леру. В комнате опять пахнет едой, которую я даже видеть не хочу, но добрый взгляд подруги заставляет выдавить из себя хоть что-то, похожее на приветствие.
— Тебя нужно переодеть, — удивлённо смотрю на подругу, пытаясь понять, к чему она это сказала, — у меня для тебя две хорошие новости. Есть, правда, одна очень хорошая, но если я тебе о ней скажу, ты перестанешь меня слушать, — вынуждающе смотрю на подругу, давая понять, что у меня сейчас всём слишком плохо для того, чтобы столько времени ждать хороших новостей, — во-первых, Миша нашёл камеру и вместе с ней поехал в участок. И так как ты сейчас ходить не можешь, прокурор едет к нам, — киваю, чувствуя облегчение. То, что есть полное видео – меня несомненно радует, ибо если бы его не было, я бы ничего не могла сделать, — ну а вторая... Вместе с прокурором сюда едет Егор, — Лера хлопает в ладоши и с улыбкой смотрит на меня, а я просто не догоняю. А зачем он сюда едет? Что он мне скажет, да и как мне ему в глаза смотреть...? — Мише удалось с ним поговорить. Егор собирается посадить Даню.
— В смысле? Зачем? — хмурю брови, явно не понимая, что вообще происходит. Ещё вчера я была уверена в том, что пришёл конец всему, но теперь уже не уверена.
— Я же говорю, Мише удалось поговорить с Егором и показать ему это видео, откуда скринами вырезали некоторые сцены. Крид разозлился и собирается за тебя мстить, — Лера горделиво задрала носик и краем глаза смотрела на мою реакцию.
— Ладно. Надо, наверное, привести себя в человеческий вид, а то они придут и от страха убегут обратно, — появилось странное ощущение пустоты внутри. Возможно, это чёрная дыра, которая осталась от волнения и страха. Думаю, затягиваться она будет долго.
*****
После того, как Лера умудрилась всё-таки меня переодеть, умыть и кое-как накормить, прошёл час. Я снова уснула. Не знаю почему, но мне было слишком... Спокойно, что ли... Но проснулась я от чьей-то тёплой руки, которая легла на моё плечо. Я медленно открыла глаза и легла на спину, приоткрыв один глаз. Но увидев перед собой чью-то блондинистую макушку, я тут же встрепенулась и приподнялась на локтях, смотря в любимые голубые глаза, которые с неким увлечением впивались в каждую часть моего тела, а после, всматриваясь в моё лицо так, будто бы видит меня впервые.
— Егор, — я смогла только жалобно выдавить из себя имя голубоглазого, на большее сил не хватило. Да и что мне ему говорить? Он ведь просил меня остаться дома, а я не послушалась. Как же тупо всё вышло...
— Теперь со мной будешь в туры летать. Тебя нельзя одну оставлять. Ты тут же начинаешь творить всякую херню, — не выдерживаю и хрипло смеюсь, заливаясь при этом слезами. Это, видимо, последние эмоции выходят. Я... Я просто так счастлива, что он сейчас здесь, что не могу сдержаться. Снова. Я так боялась, что он не простит мне этой ситуации и просто уйдёт, что становится тошно. И опять пустота эта внутри...
— Прости меня, — блондин сел ближе, а после, и вовсе, лёг рядом, притягивая меня к себе. Как же мне этого не хватало, Боже...
— Это я должен просить прощения. Надо было тебя дома запереть, охрану приставить и не отпускать на эту ёбанную вечеринку, — мягко целует в плечо и зарывается рукой в моих волосах. В такой позе мы пролежали несколько секунд, после чего Егор встал и обошёл кровать, — ты сможешь встать?
— Да, — на самом деле, я не была в этом уверена. Вчера все мои попытки не оказались удачными, и я до сих пор не очень ощущаю присутствие своих нижних конечностей, но попытаться стоило.
Как я и предполагала, попытки встать оказались тщетными. В глазах Егора можно было с лёгкостью распознать нотки разочарования, вперемешку со злостью. Хоть и было за что, но я понимала, что злился он не на меня. Хотя, наверное, в этой ситуации виновата только я. И если бы рядом не было Егора, я бы разруливала всю эту ситуацию в одиночку.
— Цветаева Эмилия Владиславовна, — при моей последней попытке встать с кровати, в комнату неожиданно зашёл какой-то мужчина в форме, — Меня зовут Дроздов Александр Сергеевич, я буду вести ваше дело, — Егор садится рядом со мной и берёт за руку, крепко сжимая. Я киваю, — так как по состоянию здоровья в отделение вы отправиться не можете, то с вашего разрешения, ведущий врач, Екатерина Дмитриевна, сейчас снимет побои и осмотрит вас, — оглядываюсь на Егора. Тот безотрывно смотрит на стоящего напротив мужчину, но ощутив на себе мой взгляд, тут же оставляет долгий поцелуй у меня на виске.
В комнату вошла женщина в белом халате. Она без слов подошла к прикроватной тумбе и расположила там чемоданчик с различными медикаментами и мед. инструментами. Егор встал с кровати и остановился возле прокурора, после чего также не сводил с меня глаз. Как в каком-то телешоу, ей Богу. Женщина всё также молча встала напротив меня и подняла мои руки вверх, стягивая майку. На мне из одежды остались джинсы и нижнее бельё. Но я уже чувствовала себя голой и униженной.
— Нужно снять штаны, — Екатерина Дмитриевна оглянулась на Егора и тот тут же оказался рядом. Он видел то, как я растерялась и то, что мне всё это совершенно не нравилось, но тем не менее, уложив меня спиной на кровать, начал стягивать с меня джинсы. Я металась взглядом по всей комнате и боялась посмотреть на своё тело, потому что знала, что там всё плохо. Тело с синяками, засосами, оставленными чужим человеком, совершенно безжизненное и серое. И я не представляю, как Егор от такого зрелища ещё не плюнул мне в лицо. Я ощущала себя настолько мерзко, что если бы я имела такую возможность, именно так я бы и сделала, — так, садись, — без помощи Егора приподнимаюсь и сажусь на кровать, опуская взгляд, замечая синяки на запястьях и синие следы от пальцев на ногах. Глаза с той же скоростью оказываются на настенных часах.
Ко мне подходит Екатерина Дмитриевна и начинает надавливать на саднящие места, где-то оттягивая кожу, где-то просто проводя или немного постукивая. После этого, она начала проверять мои ноги на чувствительность. Лишь периодически качала головой и стучала молоточком по коленям и под коленями. И за всем эти со стороны наблюдал Егор. Он с явно напряжёнными желваками, буравил меня своими потемневшими глазами. А точнее, отметины на моём теле. В комнате было уже темно, лишь периодически сверкала вспышка. Фотографии сразу же вложили в какую-то папку и прокурор, шепнув что-то Егору на ухо, вышел с Булаткиным из комнаты.
— Как же ты так умудрилась, — качнув головой и поправив халат, женщина взяла со стула мою одежду и стала помогать мне её на себя нацепить, — надеюсь, тот, кто это сделал, ответит за всё содеянное.
— Я тоже, — последний раз посмотрев в мою сторону, Екатерина Дмитриевна с доброй улыбкой вышла из комнаты. Я слышала лишь отдалённые голоса и ждала появления хоть кого-нибудь.